Без пути назад

В коридоре они столкнулись буквально нос к носу. Винсент, как всегда безупречный в своем черном костюме, сделал шаг назад. Его глаза – эти предательски знакомые серые глаза расширились.

– Андреа… – Он протянул руку, но она уже резко развернулась, чувствуя, как первые горячие капли катятся по щекам.

Он сказал что-то еще, но слова потерялись в гуле вентиляции. Андреа почти бежала к лифту, смахивая слезы тыльной стороной ладони. Где-то позади раздались шаги – он последовал за ней? Нет, не может быть…

В лифте она увидела свое отражение в зеркальной стенке: распухшие глаза, размазанная тушь, дрожащие губы. Та самая девушка, которая месяц назад клялась себе, что больше никогда не заплачет из-за Винсента Риццо.

Такси довезло ее до дома на автопилоте. Ключ трижды промахнулся мимо замочной скважины, прежде чем ей удалось открыть дверь. Квартира встретила гулкой тишиной –даже часы на кухне почему-то остановились.

Андреа упала на кровать, прижимая к груди телефон. Экран светился последним постом Мэйт: Винсент на каком-то светском приеме, его рука покоится на ее талии. Где-то в глубине души шевельнулась мысль – а что, если один из подписчиков действительно он? Но это уже не имело значения. Она потянулась к ноутбуку – может быть, новые стихи помогут выплеснуть эту боль наружу…

Прошло два дня. Два дня бессонных ночей, где строки стихов переплетались с воспоминаниями о том, как Винсент произнес ее имя в коридоре. Когда в дверь позвонили в субботу вечером, Андреа сначала подумала – опять Даниэла с очередной «спасательной операцией».

Но за дверью стоял Сантьяго. Его борода была аккуратно подстрижена, а новая белая рубашка пахла свежим утюгом – явно готовился. В руках он держал дымящуюся коробку с пиццей. Запах расплавленного сыра и острой колбаски тут же заполнил прихожую.

– Привет, – он поднял коробку, словно демонстрируя трофей. – Твоя любимая «Пепперони». Приехал спасать от одиночества. Можно?

Андреа замерла на пороге, пальцы вцепились в косяк двери. В голове пронеслось: «Не надо. Еще не время. Он не тот». Но пустота в квартире звенела так громко, что заглушила все разумные доводы.

– Заходи, – она отступила, пропуская его в прихожую, где до сих пор висело то самое зеркало, в котором они когда-то фотографировались с Винсентом.

Сантьяго осторожно поставил коробку на стол, его взгляд скользнул по фотографиям на полке – моментально, но она заметила. Квартира вдруг показалась Андреа музеем ее прошлой жизни, а они – незваными посетителями.

– Садись, – она показала на кровать, но сама осталась стоять у окна. – Фильм будем смотреть?

Он улыбнулся, потянувшись за пультом, и в этот момент рубашка задралась, обнажив аккуратный белый шрам на животе.

– Аппендицит, – бросил он небрежно, замечая ее взгляд. – Мама тогда ночь в коридоре просидела. Говорила, я ее в гроб сведу своими выходками.

Андреа хмыкнула, но в глазах мелькнуло что-то теплое. Они молча развернули коробку пиццы, запах колбаски и расплавленного сыра заполнил комнату. Телевизор замигал бессмысленными кадрами ток-шоу.

Сантьяго расстегнул рукав рубашки, поправляя манжету, и Андреа заметила край татуировки. Ее взгляд задержался на темных линиях.

– Слушай, я так и не спросила… – она осторожно коснулась его руки. – Что значит эта надпись?

Сантьяго замер, затем медленно закатал рукав по локоть. В свете телевизора проступила надпись на латыни: «Nimis unique» Он провел пальцами по буквам.

– «Слишком уникален». Пообещал себе в восемнадцать, что не буду как все, не сяду в офисную клетку навечно, а создам что-то свое, настоящее. Думал, такая тату – как клеймо бунтаря, круто смотрится. Теперь просто напоминание: не сдавайся, Сантьяго, иди своей дорогой.

Андреа провела пальцами по выпуклым буквам. Кожа подушечек ощущала мелкие неровности старой тату. Она чувствовала, как под ее прикосновением его мышцы напряглись. Он опустил рукав, но Андреа уже заметила, как его взгляд скользнул к ее блокноту со стихами на столе.

– А у тебя есть? Тату? – Спросил он, намеренно меняя тему.

– Нет, – Андреа машинально потрогала свое запястье там. – Винсент считал, что…  – Она резко замолчала, но было поздно. Имя повисло в воздухе между ними, как запах гари от перегретой пиццы.

Сантьяго глубоко вздохнул и неожиданно обнял ее за плечи. В этот момент свет от экрана высветил его руку рядом с ее бледной кожей.

– Ты вся напряжена, – прошептал он. Но вместо его дыхания она вдруг ощутила другое – призрачное прикосновение губ Винсента к своему лбу. Фантомная память тела оказалась сильнее реальности.

– Андреа, – Сантьяго повернул ее лицо к себе. Его глаза в темноте казались почти черными. – Я… черт, я по уши в тебя влюблен.

Он сказал это так просто, будто сообщал прогноз погоды. Без красивых метафор, без драматических пауз. Андреа почувствовала, как ее сердце бешено застучало. Но не от волнения, а от страха – страх, что он сейчас поцелует ее, а она увидит совсем другое лицо.

– Сантьяго, я… – ее пальцы сжали подушку. – Тебе пора. Уже поздно.

Он замер, потом медленно кивнул:

– Я не он, Андреа. И не пытаюсь быть. Подумай об этом.

Дверь закрылась с тихим щелчком. Андреа потянулась к ноутбуку – новая запись: «Когда обнимаешь одного, а чувствуешь руки другого…» Пальцы замерли над клавишами:

«Но что, если мне нужно, чтобы он был им? Или… может, это я не та? Та, что могла бы забыть, переписать историю без Винсента. Но тогда почему каждое прикосновение Сантьяго оставляет на коже след, а в голове – только его тень?»

Глава 6. «Поцелуй со вкусом буррито»

Телефон зазвонил как раз, когда Андреа завязывала шнурки кроссовок – собиралась на пробежку, чтобы перестать думать о вчерашнем разговоре с Сантьяго. На экране – «Мама».

– Андреа, ты не поверишь! – Голос матери звенел так, будто она снова стала той самой женщиной из детства, способной радоваться мелочам. – Страховка наконец-то сработала! Все счета за терапию отца покрыты!

Андреа замерла, палец застыл на узле шнурка. «Страховка? Какая еще страховка?» Они же годами судились с этой компанией – те отказывались платить даже за базовые анализы, ссылаясь на «исключающие пункты. А теперь вдруг…»

– Мам, ты уверена? Может, ошибка? – Она намеренно сделала голос ровным, но пальцы сами сжали шнурок.

– Вот же письмо! – на другом конце провода зашуршала бумага. – «Полная компенсация». И даже переплатили…  – Голос матери дрогнул. Андреа представила, как та сидит на кухне в своем халате и давит слезы ладонью.

«Что-то не так», – сверлило в висках. Но мама уже перешла на бытовые темы: «Ты ешь нормально?»; «Не мерзнешь?»; «Как тот молодой человек?»

– Все хорошо, – автоматически ответила Андреа, глядя в окно, где дождь начинал стучать по стеклу. «Если это не страховка… то кто?» И тут же – укол в груди. Винсент.

Он знал про дедушку. Знакомый врач в той самой клинике. Его фирменный почерк –решать проблемы молча, чтобы потом случайно «обнаружилось»… Телефон завибрировал – уведомление. Групповой чат: «ДР Марсело 25.05!!!»

Новое сообщение от Лорены: «Андреа, тебя добавила Карла. Ты ведь свободна?» Она ткнула «+1», даже не читая детали. Нужно было срочно отвлечься. От мыслей. От догадок. От этого кома в горле, который не желал растворяться.

Андреа все еще сжимала телефон в руке, когда экран вспыхнул новым сообщением. Уведомление от Сантьяго высветилось поверх группового чата.

– Если ты еще не передумала ненавидеть меня после вчерашнего – заеду через час. – Марсело одолжил своего железного коня. Покатаемся, поедим, помолчим.

В горле стоял ком – смесь благодарности за дедушку и ядовитого осадка от догадок про Винсента. Но Сантьяго… Сантьяго был живым противоядием. Ответила одним словом:

– Приезжай.

Сантьяго приехал на черном рычащем «Ducati» Марсело. Розовый шлем с единорогом (тот самый, Карлы) сидел на нем нелепо, и Андреа фыркнула:

– Не говори, что это твой скрытый фетиш.

– Пришлось выклянчить у принцессы, – он протянул Андреа черный шлем с визиром. – Обещал вернуть без царапин. На тебе и на нем.

Когда мотоцикл рванул вперед, рев мотора заглушил навязчивые мысли, Андреа впервые за день расслабила плечи. Ветер срывал с губ все невысказанные вопросы – про страховку, про Винсента, про то, почему Сантьяго упомянул «ненависть».

Она прижалась к его спине, чувствуя сквозь тонкую ткань футболки шрам. Реальность. Вот он, прямо здесь. Не призрак из прошлого, а человек, который везет ее на край города, даже не сказав зачем.

Дорога на Монжуик оказалась чередой контрастов: холодный ветер в лицо и теплая спина Сантьяго под ладонями; рев мотора и неожиданные паузы на светофорах, когда он поворачивался, чтобы проверить, все ли с ней в порядке.

На вершине холма, где туристы толпились у смотровой площадки, они нашли укромный уголок за крепостной стеной. Сантьяго расстелил плед с нелепым узором (красные быки на желтом фоне – явно брал впопыхах) и вывалил из рюкзака различные ягоды.