Обернись!.. Часть третья

– Я ещё и телепат? Обалдеть!

Зинка подняла бокал, полюбовалась переливами вина в нём, отставила.

– Обиделась, что я деду позвонила? Машка, ну, прости, растерялась, испугалась. Ты на себя не похожа была. А потом… Я полночи думала. Не сходится. Слишком много странного. Это платье… Под ним не видно, что на тебе надето ещё что-то. Так не бывает. И после нашего… купания мои шмотки все не поймёшь в чём, а оно чистое.

– Вопросы про платье не ко мне.

– Именно. И они не у меня одной. Ты рвалась к Ребекке Ивановне, чтобы их задать, потому что сама ни хрена не понимаешь.

Угу, это мягко сказано. Только Зинке я ни подтверждать, ни опровергать ничего не стала.

– Твоя водолазка. Из чего она? У нас нет таких тканей, можешь поверить, я новинки регулярно мониторю. Меня это ещё на Озере удивило, дома проверила, сегодня внимательно посмотрела. Не только ткань, но и обработка кромок не похожа ни на одну из существующих. Как и на твоём белье. Маш, я не спецом, я, когда развешивали, глянула. У нас не так шьют, крой похож, а швы другие.

Как трудно иметь дело с профессионалами! Может, поверит, что это производство суперпередовой экспериментальной засекреченной фирмы? А Зинка продолжала следствие:

– Ты сама. Мы не виделись один день. За день так не худеют, Маш, запатентуешь способ, станешь миллионером.

Да, идеальный способ. Другой мир, нервы, боль, выбросы магии. И так полгода.

– Ты стала выглядеть младше. Даже вчера, усталая, несчастная, замученная. А сегодня… Иди сама посмотри.

Она потянула меня к зеркалу. Вот же… Если подруга честно выглядела на наши с ней общие двадцать восемь, то мне можно было дать от силы двадцать два, двадцать три. А вот это хоть и непонятный эффект, но очень приятный! Чем медленнее я буду стареть, тем больше времени смогу провести с Алдариэлем.

– Ольховская, судя по твоей неодуплённости, ты сама в шоке. Там что, зеркала не водятся?

Водятся. И обычные, и эльфийские.

– Где, Зин?

– Завязывай, Маш.

– Ладно, уговорила. Да, мисс Марпл, сдаюсь, Вы меня раскусили. Мария Ольховская была похищена инопланетянами, а я её клон, прибывший на Землю с секретной миссией…

– Снести башку собственной матери? Миссия выполнена. Тёть Марина, конечно, редкостная су… женщина, но сегодня с ней что-то совсем не так. И ты знаешь что. Иначе сама бы скорую вызвала или попросила деду позвонить, но ты уверена, что медики ей не помогут. И ни разу не дёрнулась проверить, как она. А раньше ты после каждого спектакля переживала.

– Кстати, да, нужно хоть позвонить…

– Не нужно. К ней Коленька с маманей прикатили, все вместе отчалили, пока мы спасательные работы проводили, я в окно видела.

Да? И что бы это значило?

– О, Зин, точно, я ещё потоп устроила. Соседа, вон залила.

– Это, как раз, нормально, у тебя тут всё на соплях держится. Маш, кого ты ночью ждала? Его? Какой он?

Невозможный, неповторимый, прекрасный. Алдариэль. Алдар. Дари. Моя любовь. Моя жизнь. Мой принц.

– Кто? Сосед? Ты его видела.

– Ольховская, слушай внимательно. Я тебе верю. Ты не чокнулась. С тобой произошло что-то такое, что бывает только в книжках. Я не устраиваю проверок твоей нормальности, я хочу узнать правду. Так доступно или повторить по слогам?

Доступно. Только я теперь не уверена, что мой рассказ не ляжет в историю болезни. Вот, как по заказу, телефон звонит. Иван Егорович с проверкой? Я ехидно улыбнулась Зинке. Та недовольно глянула на дисплей, недовольство сменилось удивлением, ответила она осторожно, без имени.

– Да. Нет. У неё. Нет. Она сама. Нет, их нет. Хорошо. Обязательно. Да, прямо сейчас. До свидания.

Какой познавательный разговор! Я закурила, взяла бокал и отсалютовала им подруге. Она странно на меня посмотрела, вынула бокал из руки и выплеснула вино в раковину, повторила ту же операцию со своим и остатками в бутылке. И что это было?

– Одевайся, мы уходим.

– Далеко?

– Пока к нам.

– Терникова, в чём дело?

– Знала бы, объяснила. Сказано здесь ничего не есть, не пить и, вообще, покинуть квартиру.

– Кем сказано-то?

Зинка не успела ответить, затрезвонил уже мой телефон. Тот же незнакомый номер. Настойчивый студент? Хотела сбросить, передумала из чистой вредности, пусть подруга понервничает пару минут, такая маленькая месть, могла бы своего собеседника сразу по имени назвать, а не заставлять меня гадать, кто это.

– Слушаю.

– Сделай так, как говорит Зина.

– Ребекка Ивановна? Это Вы?

В ответ – гудки. Э-э-э?

– Вопросы есть? У меня тоже есть. Давай, Ольховская, в темпе оделась и поскакали отсюда.

Спорить и расспрашивать я больше не стала. Бегом переоделась, сунула в карман телефон, сигареты и листик с подоконника. Зинка зачем-то сдёрнула с сушилки и кинула в пакет не досохшие вещи из Аршанса, вполне местные джинсы и моё таинственное платье. Такси уже ждало у подъезда. Когда она его вызвать-то успела? Десять минут – и мы у неё дома. Второй звонок настиг, стоило переступить порог Зинкиной комнаты.

– Расскажи Зинаиде всё, что сочтёшь нужным.

– Ребекка Ива…

Гудки. Ну уж нет! Я перезвонила сама. Прослушала: «Абонент вне зоны действия сети или временно недоступен». Попробовала с Зинкиного – результат тот же.

– Бесполезно, Маш. Со вчерашнего дня недоступна. Да, я ей звонила, просто спросить, когда точно вернётся. Что она тебе сказала?

– А тебе?

– Спросила, здесь ли ты, рядом мы или нет, состоялась ли свадьба, кто её отменил, близко ли твоя родня и не родня, а дальше знаешь, чтобы валили оттуда, и чтобы я тебя одну не оставляла.

– И чтобы ты забрала вещи?

– Нет, это я сама, на всякий случай. Теперь ты.

– Чтобы рассказала.

– Расскажешь?

– Да. Ой, Зин, ты просто не представляешь…

Представить Зинке ничего не удавалось ещё почти час. Пока вся её семья теперь уже в полном составе колебалась поздравлять меня или сочувствовать, кормила обедом и незаметно продолжала проводить медицинское обследование, но это только самое старшее поколение, зато в удвоенном количестве.

Наконец, мы героически отбились от всех и, забаррикадировавшись железным аргументом «у девочек свои секреты», засели на Зинкиной кровати.

*

– Ты вот так запросто трепалась с Божествами?

– Ага. А по ним не скажешь, кто они. Нет, для местных они сразу такие, что… Если сами не захотят казаться обычными.

– С тобой захотели?

– Нет, со мной они были, как с другом, как с сестрой, особенно Фаарр.

*

– Вот сука психическая! Из-за мужика устроить геноцид. А эльфы тоже хороши, всей толпой с одной бабой не справились.

– Зин, она не просто баба, у неё сила бешеная, она Младших запросто раскидала. Что они могли с ней сделать?

*

– Кошмар какой! Увидела, называется! А это был он? Алдар?

– Нет, Тайрин, Тайриниэль.

*

– Озвезденеть! Вот так прямо все, что было на нём, переходило на тебя? Маш, а чувствовала ты…

– То же, что и он.

– Больно?

– Очень. Но оно быстро проходило, когда разобрались, как.

– Но сразу-то больно! И оно тебе надо было? Он хоть того стоил?

– Он всего стоит. Это же Тайрин!

– Маш, а ты и сейчас так можешь?

– Не знаю.

– Если это деду с бабушкой показать… Нет, не надо, мы их не откачаем.

*

– Машка, этот Фаарр тебя чуть не задушил, а ты им восхищаешься? Ольховская, ты совсем дура?

– А перед этим я всех чуть не убила. Именно, потому что дура.

– Ну хоть можешь считать, что целовалась с…

– Терникова! Я с ним не целовалась! Искусственное дыхание – это не поцелуй, можешь у деда спросить.

– Но очень похоже.

*

– Весёлое платьице тебе Ребекка Ивановна подогнала. Слов нет.

– У меня тоже. Но огромное ей за него спасибо. Если бы не оно…

*

– И его никто-никто запомнить не мог? Прикольно! Машка, а это только в твоём Аршансе действует или здесь тоже?

– Не знаю. Давай проверим. «Когда в окне…» Ну как?

– Что как? Читай давай. Или сама уже забыла?

– Зин, я тебе его только что прочла.

– Египетский родственник! Ни слова не помню! Ольховская, нет, ты серьёзно? Не прикалываешься? Честно, прочитала?

– Честно-пречестно!

– Озвезденеть!

*

– Вот уроды! И никто не возмутился?

– С радостью поддержали. Зин, они туда толпами валили. Аж захлёбывались от восторга, когда… Это страшно, Зин, ты не представляешь, как это страшно. Я после Прощальной площади людей просто возненавидела. Вот ты можешь объяснить, какой кайф смотреть, как над кем-то издеваются?

– Ольховская, ты историю в школе мимо прошла? Типа здесь не было ни публичных казней, ни костров инквизиции…

– Да помню я. Только лишнее подтверждение, что люди везде одинаковы. Но на мой вопрос это не отвечает. Что за удовольствие в этом?

– Маш, не обобщай. Тебе это нравится? Нет. Мне тоже. Значит, уже не все одинаковы. Просто эти площади, что у нас, что у них, как лакмус, сразу всё дерьмо притягивают. А у дерьма и удовольствия дерьмовые.

– Хочется верить, что ты права. Но ведь из остальных тоже никто не попытался это остановить, помочь как-то…

– А ты в этом уверена? Вот просто всё про всех знаешь?

– Нет, конечно, но… Нет, Зин. Не всё и не про всех. Только не видела я других. Ой, нет, видела одну, Симарию, про неё дальше будет. И ещё… Это не сама видела, Шерин рассказывал, там девочка была, маленькая совсем.

– Шерин – это кто?

– Эльф. Про него тоже дальше. Ладно, давай по порядку.

*

– Ольховская, ты герой. Я серьёзно, без подколов.

– Ни фига я не герой, меня Младшие бы вытащили, так что никакого риска. Это остальные герои, они все реально рисковали.

*

– А вампир прикольный. Что ты в нём страшного нашла?

– Ты сейчас серьёзно?

– А что? Интересный же мужик. Кино любит.

– И кровь пьёт.

– Бывает. Ты на наших обычных посмотри, ещё те кровопийцы.

*

– Кто? Тот самый принц, из-за которого это всё? Он и есть твой…

– Да. Алдариэль. Алдар.

– Озвезденеть!

*

– Они все поняли, что ты втюрилась? Конспиратор из тебя, конечно…

– Сама знаю. Но я старалась.

– И от него реально все падали? Вот настолько необыкновенный?

– Ага.

– А он? Прямо все пофигу?

– Кроме Амарриэлли.

– А на тебя как запал? Просто, что под боком? Удобно, искать не надо. Хотя там же русалок полное Озеро.

– Зинка, заткнись!

– Маш, ты ревнуешь? Машка…

*

– Ты сама к нему полезла? Ольховская, я тобой горжусь!

– Терникова, вот ты зараза! Мне до сих пор стыдно.

– И ты бы это изменила, если б могла?

– С ума сошла? Ни за что!

*

– Да-а-а! Вот это романтика! Хочешь секса, почини партнёра. Ноу комментс.

– Вот и не комментируй. Нафига я тебе это, вообще, рассказала?

– Потому что я твоя лучшая подруга. Маш, а как он, как мужчина?

– Терникова, иди лесом. Это не обсуждается.

– Разочаровал?

– Дура! Он… Таких не бывает. Всё, Зин, отцепись. Тема закрыта.

*

– И ты всё это видела? Вы все смотрели и ничего не могли сделать? Жуть какая! Эту мокрощелку озабоченную… Падла, сама убила бы!

– В очередь, Зин.

*

– Козел грёбанный этот князь! Машка, бедная ты моя, как ты весь этот разговор выдержала?

– Нам нужно было забрать Тайрина.

*

– Нет, Маш, не понимаю. Нет, понимаю, ты к нему привязалась, он, конечно, замечательный, но, чтобы свою жизнь за его… Он же тебе никто.

– Он мой брат.

– Названный.

– Настоящий. Но это не имеет значения. Он мой Тайрин.

*

– Этот тот, про которого ты говорила?

– Ага, он. Шериниэль. Зин, ты не представляешь, какую он музыку пишет! Стихи, наверное, тоже классные, только я их не понимаю, когда из звукохрана идёт, оно не переводится.

*

– Вот, видишь! А говорила, все одинаковые. Симария – красотка.

– Угу, красотка. Просто суперская. Но она оборотень наполовину.

– А на другую – человек. Её не замочили эти? А его?

– Оба живы. Их ребята вытащили.

*

– Круто они прогулялись!

– Ещё как! Разнесли эту долбанную Прощальную площадь. Только я чуть не свихнулась, пока вернулись.

– Эй, а ты хотела, чтобы он возле твоей юбки сидел и сопельки вытирал?

– Зин, понимаю я всё, но мне так страшно, когда Алдар уходит… И оно такое же, как магия, неуправляемое совершенно. И я, кажется, знаю, почему. Не про магию, про них.

*

– Как у тебя башню-то не снесло, когда его таким увидела?

– Снесло бы, если бы не Фаарр.

*

– Ольховская, ты шедевр! Тебя хотел взять замуж…

– Он не хотел. И я тоже. Вот просто ни капельки обоим это не нужно было. Когда разобрались, сразу так легко стало.

*

– Нормальный такой ход. Психопатка просыпается, а вас одних бросают.

– Совпало так.

*

– Он и сейчас в тебе, этот каплеслов?

– Да, вот здесь.

– И работает?

– Работает. Я ночью слушала.

– А мне можно?

– Нет, Зин, это только для нас с ним.

*

– Говорю же, красотка эта Сима! И Са-Бира. Крутая и прикольная, я от неё тащусь. Классные девчонки!

– Да кто же с тобой спорит?

*

– Вы тоже красавцы, но у оборотней круче вышло.

– Согласна. Мне самой хотелось так же. Зин, ты представить не можешь, как мне этого хочется.

*

– Твою мать! Ольховская, а где в тебе это пряталось, тихоня ты наша? Собственной матери слово поперёк сказать страшно, а на толпу магов наехать, это нормально.

– Не наезжала я ни на кого. Оно у меня само по себе получается. Увидела Алдариэля и всё.

*

– Молодец, хорошо спряталась, чтоб ни чужие, ни свои не отыскали.

– Зин, мне не до раздумий было. Да и не знала я, куда можно.

*

– Так он вас сам нашёл или твоя ящерица доложила?

– Искорка. Фаарр говорил, целую истерику закатила.

*

– Правильно, Ольховская, если самой себе проблем не создать, другие могут не справиться. Как это назвать? Самозамурование? Есть такое слово?

– Теперь есть.

*

– Египетский родственник! Своими ножками притопали в ловушку. И ни у кого мозгов не хватило прикинуть, с чего он сам на встречу напрашивается?

– Нам самим эта встреча нужна была. Думали, что так выполним условие Великих. Того, что подожгут Леса, точно не ожидали.

*

– Не такая она и сильная получается, если твой принц с ней на равных бодается. Непонятно: все вместе не могли, а один он…

– Она не в полной силе Зин. Без той части, что Амарриэлли из неё вытянула, у Алдара был шанс на победу.

*

– Твою мать, Ольховская, вот теперь мне твоего принца реально жалко. Дважды на его глазах из-за него погибли его девушки. Такое врагу не пожелаешь.

– Одна и та же, Зин. И я очень надеюсь, что он этого не понял.

– Ещё раз и медленно. Я что-то торможу. Одна и та же? И… стой. Он твой муж, но он об этом не знает. Маша, ты…

– Да, Зин, я и есть Амарриэлли, его жена. И вспомнила я это только в Озере. Не сама вспомнила, Великие помогли. Ну, я так думаю. А потом оказалась здесь. Зин, мне за них потому так страшно, что я их уже теряла. Понимаешь? Я уже однажды видела, как они погибли, оба, Алдар и Тайрин. Ну, в смысле, я тогда думала так, уверена была, что они погибли. Я ещё раз такого не выдержу. Честное слово, не выдержу.

Вот и слёзы подоспели. А за ними Зинкин слегка недоверчивый вопрос:

– Маш, а эльфы от людей сильно отличаются? Просто, ты – не очень.

– Сильно, Зин. Понимаешь, они, как бы это объяснить, идеальные. А я не эльфийка. В смысле, эта я – человек, но я – это она. И как такое может быть, я не понимаю. Как и то, что в моей матери сидит часть Моринды.

– Чего? Тёть Марина запчасть ведьмы-психопатки из другого мира? Весёлая у вас семейка. А дядя Вова – гном или оборотень?

– Надеюсь, что нет, но уже не удивлюсь.

Услышанное Зинка переваривала долго, три сигареты, мои, естественно, она не курит.

– Маш, честно, даже не знаю, завидовать тебе или жалеть. Попасть в другой мир и всё, что увидеть в нём, это Озеро и кошмарную площадь. Половину времени провести, загибаясь от боли…

– Какую половину? Говорила же, оно быстро получается.

– Один хрен, приятного мало. Потом влюбиться, зная, что ответа не будет, и выяснить, что он тебя не сможет полюбить, потому что любит тебя. Ольховская, у меня с твоим раздвоением личности сейчас заворот мозгов произойдёт.

– Растроением, Зин. Во мне ещё и Моринда.

– И как они все в тебе уживаются? А может ты ещё и не про всех знаешь? Мало ли кто ещё в твоё… общежитие затесался.

– Ой, нет, с меня и этих хватит. Зин, мне назад нужно. Не могу я без него. Совсем не могу.

– Бедная ты моя, бедная. Надо же было так вляпаться!

Мы дружно поплакали над моей несчастной судьбой.

– Маш, ты прости меня за вчерашнее… Если бы я знала… Я бы тебя сама в это Озеро засунула.

– Ещё успеешь. Мне только с Ребеккой Ивановной встретиться, и сразу туда.

В этот раз зазвонили сразу оба телефона. На моём высветилась мать. Как себя с ней вести я пока не придумала и просто сбросила вызов. Зинке звонила Ребекка Ивановна. Передала, чтобы меня привезли к ней.

Повёз нас дядя Дима. Он шутливо повозмущался нашей странной прихотью ехать куда-то на ночь глядя, потом возмутился всерьёз, узнав, что меня ждать не нужно, и наотрез отказался уезжать, пока не доставит мою персону домой в целости и сохранности. Переспорить его мне не удалось.

Около старого дома на окраине не было никого, хотя обычно тут толпились желающие попасть к суперпортнихе дамы, а дорога была практически перекрыта автомобилями. «Ауди» припарковалась прямо у калитки. Дядя Дима ещё раз заверил, что будет ждать, сколько понадобится, Зинка пообещала ему приложить все усилия и сделать ожидание максимально неприятным, я немного развеселилась от их привычных подначек друг друга и вышла из машины.

Калитка была не заперта, свет в окнах подтвердил, что хозяйка дома. Я на минутку задержалась у входной двери, задумавшись, что будет, если я ошиблась в своих предположениях. Решила, что ничего особенно плохого, и вошла.

Ребекка Ивановна ждала в той же комнате, где когда-то учила Зинку, где я первый раз примерила своё платье, стояла у раскройного стола, спиной к двери. Не повернулась, но моё появление заметила сразу, едва я переступила порог.

– Здравствуй, Маша.

– Светлых дней, Орбикаэлли-а-ша. Я могу Вас так называть?

***

– Как догадалась?

– Великие, Старший, Флэарри. Они помогли. А! Ещё русалки. У одной она была в видении. Хотя нет, там она смотрела по-другому. А в том, что показали Великие, где Алдар привёл Амари… меня к родителям, там у королевы был такой же взгляд, как у Ребекки Ивановны.

– Ты так хорошо его запомнила?

– Попробуй не запомни! Она смотрит, как будто насквозь видит, ничего от неё не скроешь.

– А Старший?

– Когда память смотрел и про потеряшек сказал, что, возможно, не один. Младшие тогда сразу на братьев подумали, потом поняли, что я только Шаани точно видела, раз могу его назвать. А Ребекку Ивановну я показывала. Он-то её точно узнал, ему иллюзии не помеха.

– Молодец, логично. Дальше.

– Флэр. Когда про имена сказала. Что мне имя сохранили близкое к моему. Ну, Амарриэлли – Мария, Орбикаэлли – Ребекка, понимаешь?

– Моринда – Марина…

– Да. И Моринда – Мария.

– Перестань. Вообще, забудь об этом, знаешь же…

– Знаю. Всё равно, не забывается. Ты сам веришь, что про такое можно забыть?

ГЛАВА 2 – Про старый дом, озеро и квартиру

Она повернулась. Ничего общего со Старой Беккой. Высокая статная красавица. Королева эльфов. Мама Алдариэля. До невозможности, до болезненно сжавшегося сердца, до мгновенно сбившегося дыхания похожая на него. То есть, конечно, наоборот. Только выражение глаз осталось тем же, что было у Ребекки Ивановны.

– Светлых дней, Амари, – а голос не изменился, молодой, красивый, глубокий, всегда поражавший меня раньше несоответствием её внешности, теперь всё соответствовало. – Я рада, что ты успела вспомнить. С возвращением, девочка.

– Спасибо. Только я мало вспомнила, совсем чуть-чуть. Вот Вас…

Она вдруг встревожилась.

– А Алдариэля? Скажи, ты помнишь его? Кто он?

Странный вопрос. Помню ли я Алдара? А я его могла забыть?

– В каком смысле? Как я могу не помнить Алдариэля? Ребекка Ива… Орбикаэлли-а-ша, я не понимаю…

– Просто скажи, кто такой Алдариэль?

– Старший принц Шорельдаля. Ваш сын. Муж Амарри… мой муж. И мне нужно к нему! Вы мне поможете?

По-моему, она только сейчас выдохнула, быстрыми шагами пересекла комнату и обняла меня.

– Амари, девочка моя, ты смогла! Вы встретитесь с Даром, обязательно встретитесь, теперь уже скоро, – отстранилась, оглядела меня. – Мне нужно многое тебе рассказать, подготовить. Портал может открыться в любое время. Значит, не будем его терять. Присаживайся, Амари, разговор не простой. У тебя впереди нелёгкие испытания…

– Фиг с ними… Ой, извините! Мне всё равно, лишь бы к Алдару!

Она улыбнулась улыбкой Алдариэля на мою горячность и снова стала строгой.

– Ты пока не понимаешь, насколько это серьёзно, даже больше, это опасно и…

– Ерунда! Пусть. Я согласна! – сама ошалела от собственной наглости: я перебила Ребекку Ивановну. Ой, нет, королеву Орбикаэлли. Но остановиться уже не могла. – Честное слово, на всё согласна. Только бы быстрее туда! Мне очень надо!

– И всё же, позволь рассказать, – она не обратила внимания на моё нахальство и терпеливо продолжила: – То платье, что должно было ждать своего часа, не совсем простое…

И снова у меня не вышло вести себя прилично, язык срабатывал быстрее, чем воспитание.

– Не совсем? Это очень мягко сказано!

– От него исходит странная аура, я знаю, но это необходимо. Тебе придётся какое-то время носить его, потому что Аршанс очень изменился…

– Опять? Ну, если надо, значит, надо. Побуду ещё Чёрной Невестой.

Выражение глаз Ребекки Ивановны стало растерянно-непонимающим.

– Опять? Ты знаешь, что оно делает? Но как? Здесь это не работает.

– В Аршансе-то работает. А как оно работает, Ребекка Ивановна, ой, Орбикаэлли-а-ша? В нём даже Младшие сначала меня за неё принимали.

– Младшие?

– Фаарр, Ваади. Ребе… Орбикаэлли-а-ша, Вы можете…

– Подожди, девочка. Ты уже была в Аршансе? Не тогда, не в Мрачные дни, сейчас?

Теперь и я смотрела на неё растерянно и непонимающе.

– Ну да. Я вчера только сюда вернулась. Я ничего не понимаю… Вы этого не знаете? Но Вы же сами звонили Зинке, мне. И сказали всё ей рассказать. Потом сказали сюда приехать. Мы приехали. Она и дядя Дима в машине ждут, а я…

– Амари, помолчи минуту.

Знакомая картина: разговор без звука и собеседника, прямая линия с кем-то из Высших. А эльфийская королева в гневе – это ой! Но как же они похожи с Алдаром! Просто до слёз. Хочу в Аршанс, к нему, к Тайрину, к Младшим…

– Да, девочка, признаться, это несколько неожиданно, – королева вернулась к общению со мной, от её растерянности не осталось следа, в глазах поселились задумчивость и грусть. – Всё должно было быть совершенно не так. Ты каким-то невероятным образом умудрилась спутать все планы.

– Я? Я ничего не делала!

– Зачем тебе на Озере понадобилось платье? – кажется, мою эпопею ей уже изложили в общих чертах, от меня требовались лишь объяснения и детали.

– Я его утопить хотела.

– Утопить вместе с собой? Амари, для эльфов неприемлемо даже помышлять о лишении себя жизни.

– Я тогда не знала, что я эльф. Я и сейчас не эльф. Не эльфийка. Снаружи, по крайней мере. И что я – Амарриэлли, тоже не знала. Просто не хотела, чтобы оно напоминало, что у меня не та свадьба не с тем и не в этом платье. Вот и… А дальше всё само получилось. Хотела посмотреть последний раз на себя, упала, а там вода и рыба, а Озеро меня выбросило, оно всё время меня выбрасывает, ещё и пинается, тропа так же сначала пиналась, а теперь только если долго, а Озеро всегда. Вот. А на берегу меня селяне испугались и Младшие пришли. Ну, Фаарр и Ваади, только сначала Ваади, а Фаарра он потом сам позвал. И они… А как должно было быть?

Не знаю, что можно было разобрать в моём сумбуре, складно изъясняться у меня и в спокойном состоянии не очень получалось, а уж на нервах… Но слушала королева внимательно и ответила мягко:

– В обратном порядке. Сначала воспоминания, потом Аршанс. У тебя должен был быть свободный выбор, право принять взвешенное решение, зная, что ждёт впереди.

– И Вы бы мне всё рассказали?

– Не всё. Многого я сама не знаю. Но хотя бы о твоих способностях, чтобы не стали шоком, об особенностях платья, направила к Пророчеству, ещё кое-что.

В её глазах мелькнуло то выражение, что бывает у Алдара, когда он собирается признать себя ответственным за всё на свете. Я срочно поспешила успокоить: