Трудно быть первыми

И только сейчас Ара стала понимать. А не те ли лохматые волки напали на них? Толку от того, что они выглядели как люди. Ничего доброго и человеческого в них не было.

Рыжие. В волчьих шкурах на плечах. Большие и лохматые.

А ведь мать могла бы спастись, но побежала в шалаш за младшим сыном, за тем самым, которого обнимала и согревала ночами. И не успела. Они все не успели.

Знакомая тоска наполнила сердце. Но Ара усилием воли прогнала от себя воспоминания о тех, кого потеряла. Только не сейчас. Нельзя все силы отдавать тому, что ушло.

…А перед гибелью отца… Ара нахмурилась. Лу тогда тоже лежала в жару. И тоже что-то такое было. Сама Ара не слышала, но мать рассказывала. Что-то… про тёмную тучу, которая скрыла отца…

Тогда на её слова Ара совсем не обратила внимания, но теперь… Может быть, Лу и гибель отца видела в бреду?

Такое возможно? Или голова Ары одурманена бедами последних дней и уже совсем перестала соображать?

И теперь вместо того, чтобы спешно искать лекарство для сестры, она стоит перед лесом, раскрывши рот, и вспоминает про минувшие болезни сестры, когда та лежит совсем беспомощная.

Ара тряхнула головой, отгоняя мысли. Всё. Надо внимание направить только на траву.

Девушка ускорила шаг – ничего похожего на миряник. Ара побежала. Время идёт, а она с пустыми руками… Ничего.

Впереди показался довольно широкий лесной ручей. Это хорошо. Бегая без ориентира в незнакомом лесу, она рискует заблудиться, теперь же будет двигаться вдоль ручья, чтобы вдоль него же и вернуться. Шагнула в холодную воду. Потом побежала.

Сколько времени прошло? Ара поглядела на солнце. Далеко она забралась. Скоро день будет уходить, а она по-прежнему пустая. Ара почувствовал нервную дрожь нетерпения. Да что же так не везёт!

Вон он! Красно-коричневые невысокие заросли миряника росли на другом берегу. Девушка поспешила прейти. Но услышала странные звуки.

Ара остановилась. Что это?

Тук-тук-тук. Так бьётся сердце? Только где-то далеко-далеко. Девушка поглядела вдоль русла. Ничего не видать. Только лес, и ручей скрывается в зарослях.

Тук-тук-тук. Может, где-то там живёт бог? И это его сердце стучит?

Ара долго слушала, пытаясь понять звук. Потом опомнилась, кинулась рвать траву. И вскоре с охапками бежала назад.

Глава 7

Когда Ара спешно спускалась к стоянке, то где-то на задворках сознания ей смутно показалось, что сделала это как-то быстро и ловко, но над причиной этому не задумалась. И вновь разочарованные Гёра и Лок проводили её хмурыми взглядами.

Неужели их сегодняшний труд такой незначительный и незаметный? Ладно, когда Ара бежала вверх – не поняла, тогда они только начали своё приспособление. Но потом целый день усовершенствовали конструкцию, и, возвращаясь с охапками какой-то травы, Ара не могла не заметить, что стало удобнее. Но – не заметила.

– Пойдём рыбу ловить.

– Может, гарпуны сначала сделаем?

– Пока их нормально сделаем, поздно будет. Давай гарпунами завтра займёмся, а сегодня так как-нибудь.

– Мотка уже, кажется, немного поймала.

Девочка тащила в шкуре добычу.

– Мотка, как сегодня улов?

– Нормально, – Мотка развернула шкуру.

– А-а, молодец. Но надо бы ещё.

– Конечно ещё надо.

Из шалаша послышался стон.

– Что там? – спросила у ребят перепугано.

– Кида ребёнка рожает. Нас прогнали оттуда.

– Правда? – глаза Мотки загорелись любопытством. Вот так каждый раз, самое интересное происходит где-то и с кем-то, а не с ней. – Только идите выше по течению, я здесь уже всю распугала.

Мотка поспешно кинула рыбу бабке.

– Почистишь сама, ладно?

– А ты куда?

– Я… приморилась, пойду отдохну.

– В шалаш не ходи, – приказала бабка. И Мотка закривила губу.

– А Лу?

– С Лу сейчас Ара. Девка, вроде, пришла в себя.

– Пойду посмотрю на Лу, – сообразила Мотка и всё равно пронырнула в вожделенный шалаш.

В ближнем углу женщины окружили Киду. Туда и сунула сначала свой нос Мотка. Но Ара заметила её, позвала.

Мотка, выворачивая шею, пошла в дальний угол, где на подстилке сидела Лу.

– Посмотри за ней, – Ара кивнула на Лу. – Она проголодалась, со вчерашнего дня ничего не ела. Пойду что-нибудь принесу.

– Лад…но, – но Мотке Лу была сейчас совсем неинтересна, происходящее у женщин её занимало больше. Ара поняла.

– Пойдём, Лу, наружу, – взяла девочку на руки.

– Я сама нозками могу, – сообщила ей та.

– Знаю, что можешь. Я так… Мне хочется.

Лу благодарно обняла старшую сестру за шею тёплыми руками.

Прошли к костру. Фена ловко чистила рыбу одну за другой, вымазывала глиной и засыпала горячими углями. Горка готовой рыбы лежала на зелёных листьях лопуха в ожидании ужина.

– Я покормлю Лу? – спросила Ара.

Сегодня все остались без обеда. Мужчины как ушли с утра в лес, так пока не возвращались. А женщины не садились без них. Не то, чтобы это было запрещено, но… Как-то не лез кусок в горло, раз кто-то далеко работал голодный.

Но не дети.

– Бери, милая. Выздоровела? Хорошо. Теперь надо поесть, чтобы болезнь не вернулась. А ты куда бегала? – спросила бабка у Ары.

– Да за миряником ходила, еле отыскала, а он, похоже, не пригодился.

– Что ты! Не пригодился. Мы его сейчас насушим, и он будет под рукой на случай, коли кто заболеет. Мотка! А где она? У-у-у, шлёндра.

Бабка ловко подхватилась и с рыбиной в руке шмыгнула в шалаш.

– Лу, у тебя головка болит? – Ара с облегчением и некоторым удивлением смотрела на весело жующую сестру. Вот опять также, словно и не лежала без сознания с пылающими щеками всего лишь некоторое время назад.

– Неа, – синие глазёнки широко раскрылись. – А у тебя?

– Тоже нет.

Но облегчение было недолгим. Страх снова нашёл дорожку в сердце, затуманивая его дурным предчувствием. Не будет ли вновь каких-либо бед после очередной болезни? Как-то всё непонятно.

Когда она чуть раньше вернулась с миряником, Саха встретила её доброй вестью.

– Вроде у Лу всё прошло.

Женщина уступила место возле девочки.

– Если я буду нужна тебе, позови, – и Саха поспешила к Киде.

Нужна? Ара не знала, был ли в её отсутствие бред у сестры, и говорила ли она что-нибудь. Спросить у Сахи? Ара сомневалась. Не хотелось тревожить ещё и её. Тем более эти страхи похожи на глупую выдумку её дурной головы. Но всё же надо проверить, только словно невзначай.

Вскоре бабка вывела Мотку из шалаша, проворно тыкая ей в спину рыбьей мордой.

– Ишь ты, притомилась она, отдохнуть захотела, – возмущённо ворчала она. – Иди-ка к нам, тута мы тебя и взбодрим, и дело по душе найдём. Видишь во, милая, травка? Насушить надо. Работа нетрудная, заодно отдохнёшь.

Мотка так тяжело нагнулась, с таким кряхтением выпрямлялась, так неспешно повернулась, что стало понятно – девку здесь совсем не жалеют, и она держится из последних сил.

– Ничего, ничего, – продолжила ворчать бабка. – Небось не надорвёшься, – но глаза тревожно глядели внучке вслед. Может, и вправду загоняли бедную?

Мотка знала бабкин характер, и потому шла медленно, чуть прихрамывая то на одну ногу, то на другую.

Фена держалась. Но когда Мотка схватилась рукой за поясницу, словно она у неё уже отваливается от непосильного труда, бабка вскочила:

– Ара, почисти рыбу, – и побежала к внучке.

Ара поглядела им вслед, слегка улыбнулась, потом взялась за рыбу. Лу сидела рядом, задавала вопросы:

– А у лыбки это глазик? А лыбка там плавала? А она кусается? А мне мозно её тистить?

Вскоре подошла Саха.

– Лу, – погладила Ара сестру по беленьким волосам, – иди-ка спроси у Мики, что он там делает.

Мика елозил голой попой по песку у самой воды.

Лу послушно побежала к мальчику:

– Мика, сто ты тут делаес?

– Ба-ба-ба-ба, – Митка ещё не умел разговаривать, но Лу его понимала и без слов.

– Одним мужчиной в нашем племени теперь стало больше, – объявила Саха, потягиваясь словно со сна.

Ещё бы! Целый день из шалаша не выходила, спина, руки, ноги замлели.

– Хорошо, – улыбнулась Ара. – Как Кида?

– Спит. Думаю, у нас получилось.

Раньше в племени искусной лекаркой была старая Раха. Никто не был готов занять её место. Но пришлось спешно учиться.

– Когда Лу пришла в себя? – Ара решилась узнать про сестру.

Саха потянула рыбу за хвост, стала помогать чистить.

– Вскоре после твоего ухода она вдруг открыла глаза и сказала…

– Что?

– Я не запомнила точно. Что-то странное. «Они услышали ангела…». Или «они почуяли ангела…». И будут искать его. Или хотят найти. Это был бред. Меня Лу в тот момент не видела и не слышала. А потом закрыла глаза и заснула. И перед твоим приходом проснулась с виду здоровой.

– Я благодарна тебе, Саха, за твою доброту.

– Ну что ты. В нашем маленьком племени теперь по-другому нельзя… Иначе пропадём.

Глава 8

Первый день в новой жизни закончился. Вечером костёр освещал сидящих вокруг людей. Как за день они не устали, всё равно не спешили ложиться. Всем хотелось посидеть, поговорить, посмотреть друг на друга, словом, убедиться, что они справились сегодня, а, значит, есть надежда, что справятся и впредь, со всею дальнейшей жизнью, сколько бы она не длилась.

Делились событиями.

– Мальчик – это хорошо, – радовались мужчины, бросая одобрительные взгляды на Киду, лежащую тут же у костра. Ара с Сахой помогли ей выйти к соплеменникам. У её груди сопел розоволицый младенец.

– Оно бы и девка была бы неплохо, – не совсем согласилась Фена.

– И, наверное, это хороший знак, что в первый же день наше племя пополнилось, – задумчиво произнесла Саха, глядя на родные лица.

Трудно привыкнуть к тому, что осталась такая горстка людей.

И печаль тихой тенью опустилась на сидящих…

Вела смущённо заёрзала. Саха ещё не знает, что их племя пополнилось не только младенцем. Никто не знает. И лучше им пока не говорить.

Ёжичек махонький пыхтел в кустах. Ну как его бросить в тех кустах одного? Пропадёт же. И Вела взяла его к себе, спрятала в самый дальний уголок шалаша. Там у неё уже лежали котята.

Но про котят племя знает, она несла их в руках. А кошка пропала. Ну ладно, хоть котята целы остались.

– Нашли место? – нарушила бабка установившееся на некоторое время молчание и первой перешла к делу.

Она почти самая старая в племени, ей больше всех было жаль понапрасну тратить оставшуюся жизнь.

– Нашли, – неспешно ответил старейшина. – Пришлось походить немало, но есть доброе местечко. Там и начнём свой новый дом. Завтра Лека и дед останутся здесь. Надо инструмент какой-никакой готовить. Вот они и займутся.

Лека виновато вздохнул. Нога болела, и сегодня он доставил больше хлопот, чем пользы.

А дед – самый старый. Старше бабки. Сколько ему годов исполнилось, он не помнил, а другие не удосужились посчитать. Сам дед заявлял, что уже видел зим столько, сколько на ином дереве веток не бывает. Значит, много.

Под бойню тогда не попал по чистой случайности, на берегу, много ниже своего селения, долбили с Назом из дерева лодку, не слышали ничего.

Его-то потом Наз и тащил всю дорогу, несмотря на вопли: «Брось меня, дурень, мне всё равно где помирать».

Вот не помер. Но ходок из него был неважный. И теперь на слова старейшины он молча почесал седую лохматую голову. Хотел что-то возразить, но передумал. Не бывает пользы от стариков. Ушло его время. Знать, напрасно Наз мучился, его сюда тащил.

– Мы опять уйдём на целый день, – продолжил старейшина. – Лок и Гёра пойдут с нами, посмотрят дорогу, потом вернутся сюда. Они будут каждый полдень еду нам приносить, чтобы мы не бегали взад-вперёд – путь неблизкий. А то до вечера голодными быть тоже тяжело.

Лок и Гёра кивнули, мол, поняли. Старейшина посмотрел на их чуть печальные лица, сдержал улыбку, лишь уголки губ чуть дрогнули.

– Это вы хорошо придумали с откосом, – старейшина сменил тему и указал на крутой берег.

И тут же раздался всеобщий гул одобрения. Заметили все. Понравилось всем. А вот поблагодарить никак не получалось. То ребят рядом не было, то другие дела выбивали из памяти благодарность.

Мальчики засмущались. Оно нехорошо, когда не видят твоего старания, но и когда крепко сильно заметили, тоже неловко.

– Ну… наверное, пора отдыхать.

Старейшина встал, поклонился женскому полукругу:

– Благодарю за пищу, – пошёл в шалаш.

Было уже поздно, и почти все спали, когда старейшина почувствовал толчок в руку. Он приподнял голову – Ара.

– Чего тебе?

– Я сегодня брела вдоль лесного ручья. И слышала стук. Как сердце. Тук-тук… тук-тук… тук-тук. Только где-то далеко. Какое-то большое сердце. Может, там живёт бог?

Старейшина помолчал, подумал.

– На днях сходим, покажешь место…

– Слышал? – раздался шёпот в углу шалаша.

– Слышал.

Глава 9

На рассвете племя разбудил дикий вопль.

Все вскочили. Женщины кинулись к детям, мужчины приготовились отдать жизнь недёшево. Кида укрыла младенца своим телом. Все были готовы к новым неприятностям. Неужели передышка была такой короткой?

Оказалось – нет никакого нового нападения, вернее, может, и было, но только на Мотку.

Пока оглядывались по сторонам, пока выясняли, кто кричал и по какой причине, Мотка уже сидела вся виноватая и с большой скоростью строчила оправдания, нещадно преувеличивая свои впечатления:

– Дух… Дух земли приходил к нам. Серый, страшный, носатый. Фыркнул недовольно мне в лицо, я и проснулась. Открыла глаза, а он на меня смотрит. Глазами прямо в мои глаза…

– Где? Где он? – все понимали, что духа увидеть просто так не удастся, и он уже, скорее всего, спрятался, замаскировавшись в одну из теней, но всё же оглядывали шалаш.

– Вон он, – вновь завизжала Мотка, и Вела бросилась спасать своего ёжика, пока разгневанное племя не выплеснуло на него своё недовольство.

– Тьфу ты, – переводили дыхание перепуганные мужчины и женщины.

– Ты что? Духа от ёжика отличить не можешь? – завопила возмущённая бабка.

Мотка сконфуженно умолкла. Надо же, столько народу, а эта гадкая животина прибежала её будить. Не могла выбрать кого другого. Бабку, например.

Но постепенно общий гнев развернулся в сторону Велы. Та сидела на коленях посреди шалаша и прижимала к груди колючий клубок.

– Это ты его сюда притащила?

– Ну, а кто ещё? Мало нам котят, теперь ещё ёжиков давайте разведём.

– А я-то думаю, куда она молоко с рыбой таскает.

– Глядите, кабы змеи не поползли. От Велы всего можно ожидать. В прошлом году медведя приволокла.

– То медвежонок был…

– Тихо! – угомонил соплеменников старейшина. – А ты, девка, выкидывай ежа вон. Нечего ему среди людей делать.

– А пропадёт? – заплакала Вела.

– Чего ему пропадать, здоровому такому? Цел будет.

– Она о ёжике переживает. А о нас кто будет переживать? – буркнула Мотка. Они с Велой ровесницы, но как-то не подружились.

Утро началось. Все, зевая, разбрелись по своим делам. Но нервная дрожь не сразу улеглась. Особенно долго дрожали руки у деда, даже онемели немного. Но он постарался скрыть это. Да скрывай – не скрывай, а старость – не радость, все это прекрасно понимают.

Ара поглядела на сестричку. Спит. Только на другой бок повернулась. Щёчки чуть тёплые, как и положено. Пусть спит. Рано ещё.

Девушка пошла умываться к реке. Забрела выше по течению, подальше от мужских глаз, решила искупаться. Вода казалась ледяной, но лишь сначала. Вскоре тело привыкло. Когда выбралась на берег, оно наполнилось внутренним жаром.

Посмотрела на свою одежду. Не хочется надевать. Не всякое животное носило бы на себе то, что ей приходится. Но ничего. Мужчины уйдут, она быстренько свяжет себе что-нибудь из листьев и веток, а накидку постирает. К вечеру та высохнет, и будет она в чистых заячьих шкурах чувствовать себя гораздо лучше.

А вообще – беда с одеждой. И раньше выбор был небольшой, а теперь в чём были, когда на них напали, в том и остались.

Лучше уж не приглядываться и не принюхиваться. С трудом натянула. И вовремя. Наз. Подошёл, сел на песок. Молчит.

Ара вздохнула, села рядом, вытянула всё ещё мокрые ноги.

– Как ты?

Девушка пожала плечами. Что тут ответить?

– Трудно привыкнуть… Но я стараюсь.

– Хочется сделать что-нибудь для тебя.

– Ты и делаешь… Для всех. А, значит, и для меня.

Ара мельком взглянула на парня. Красивый. И так похож на своего брата, что сердце от тоски сжимается.

«Не подходи ко мне. Не напоминай мне о нём», – такие жестокие слова того и гляди вырвутся сами собой. Но разве это будет правильно? Разве справедливо? Не виноват Наз, что брат погиб, а он остался. И не надо ему знать, что Ара временами невольно думает, что лучше было бы наоборот.

Глава 10

Лайя резко остановилась. У реки сидели Ара и Наз, лишь какие-то кусты отделяли её от этой пары. Сердце болезненно заныло от ревности. Ей бы повернуться и уйти, чтобы не видеть, но сил не было. Так и стояла – наблюдала.

Молчат. Смотрят на текущую воду. И на эту тихую уединённость Лайе хотелось наслать громы и молнии.

Но она этого не может сделать. И девушка в бессилии сжала кулаки.

Но она может попросить у гневного духа неба, когда придёт время. Когда он нагонит чёрных туч в своей ярости, она обратится к нему с жалобами.

Разве Ара не имела до недавнего времени жениха? Жениха, с которым была неразлучна многие годы? Жениха, который уже строил шалаш, чтобы в скором времени им объединиться в семью? Имела, это все знают. И что же теперь? Когда тот погиб, ей нового подавай? Быстро же она сменила возлюбленного.

Наз… С самого раннего детства ей предназначен. Так бабка говорила, а она понимала в таких вещах. Нет теперь бабки, но её предсказания Лайя не забыла. И бабке своей верила без сомнения.

Бабка Раха умела не только людей лечить, она видела силу травы, она общалась с духами. Лайла упрашивала бабку и её научить всему, та обещала скоро начать, да не успела. Видать, не сказали ей духи о том, что жизнь заканчивалась. А может, и сказали, да поздно было.

Вот Лайя и осталась без бабки. Вот и бродит под луной, пытаясь вымолить у духов себе силу. Но пока всё впустую. Не слышат её духи. А теперь ещё и Наза потерять? Подарить Аре, которой и так всё легко достаётся? Нет…

Мрачные мысли прервала Иза, девчушка, которая на этом свете прожила только шесть зим, и которую вытащила из бойни на своей спине Саха.

Она пропылила мимо Лайи, не обращая на неё внимания и запищала:

– Наз, иди, там тебя все зовут.

Наз поднялся и пошёл, не оглядываясь на Ару. Лайя ушла чуть в сторону, чтобы не встречаться с парнем. Боялась, что боль и ярость всё ещё отражаются на её лице.

Иза побежала следом за Назом.

– Я тебя искала-искала. Там уже собрались в лес идти, зимовье строить. А ты забыл? Тебя старейшина звал…

Лайя поглядела вслед. Наз идёт… как-то плавно, словно какое-то животное. Девушка не могла вспомнить, где она видела такую красивую и сильную поступь. Лайя смотрела, пока парень не скрылся, смутно чувствуя, как в душе переплетаются наслаждение и боль.

Потом повернулась к берегу. Ара по-прежнему сидела на песке. Поколебавшись, Лайя шагнула туда же.

– Сижу, обсыхаю, – Ара улыбнулась. – Побудь со мной.

Лайя молча села на место Наза. Потом почувствовала, что это слишком близко к Аре – отодвинулась.

– А хочешь – искупайся. Вода приятная.

– Не хочу. Я ночью купалась.

Ара пристально вгляделась в лицо Лайи, сказала серьёзно и чуть удивлённо:

– И как ты не боишься?

– Ты же помнишь мою бабку? Вот и я такой буду. Дай срок.

– Бабка Раха имела большую силу и власть. Без неё нам тяжело будет… Впрочем, как и без других.

– Ты имеешь в виду Аза? – Лайя видела, как боль исказила лицо Ары. И эта боль отозвалась в её сердце острой жалостью и тут же сменилась злорадством.

Лайя со вздохом опустила голову. Хотела Ару задеть, а ранила и себя заодно. Словно сердце у неё двойное, и страдает она от этого раздвоения.

Но Ара по-своему поняла её вдох. Она покрыла своей ладонью руку Лайи. Та едва сдержалась, чтобы не выдернуть свою. Её будто обожгли языки пламени. Хотя ничего горячего не было. Прикосновение было лёгким и шершавым. И всё же неприятным.

– Мы выдержим, – сказала Ара.

Лайя ещё ниже опустила голову.

– Ой, – засмеялась вдруг Ара, – какие же мы с тобой чушки.

Лайя не поняла. Посмотрела на Ару. Выдернула свою руку – наконец, провела по щекам.

– Нет, с лицом у тебя всё в порядке. Я про одежду.

Лайя поглядела на засаленные плешивые шкуры. Тут они с Арой на равных.

– Давай сейчас сплетём что-нибудь из растений. Давай-давай, – вскочила, потянула Лайю за руку. – У нас вдвоём что-нибудь получится. Вот увидишь. Такую красоту наведём!

Глава 11

Санк никак не мог найти себе подходящую копалку. Был у него из дерева хороший сук – острый и широкий, да сломался. Вот в поисках подходящего орудия и побрёл куда глаза глядят. Хорошо бы найти каменистое место. Без подходящих камней, как без рук.

Оглянулся на своих товарищей, пока их не скрыли лесные заросли. Стучат дружно в землю, не жалея сил. Наз завертел головой, не увидя его рядом. Повернулся, увидел.

Санк не стал кричать, молча показал пустые руки. Наз понял, кивнул головой. Санк шагнул дальше, скрываясь среди деревьев.

Места здесь глухие, других племён поблизости, кажется, нет.

Старейшина сделал такой выбор. Решил начать новую жизнь далеко от других. Лишь с теми, кто остался в живых. Хотя некоторые, Лека, например, считали, что лучше было бы прибиться к какому-нибудь племени. Но особо не настаивали. Все понимали, и Лека в том числе, что племя племени рознь. Есть мирные, как их было. Радушно принимали пришлых, растили детей, думали, что страшнее диких зверей и лесного пожара на свете никого и ничего не было. Оказалось, было. Другие люди.

Конечно, люди ссорятся, иногда враждуют, но для этого есть причины. И есть возможность договориться. Старейшины стараются сохранять мир с соседями. Земли для всех хватает, зверя, рыбы – вдоволь, а вот людей не так уж и много.

Ни Санк, ни его соплеменники не могли понять, зачем на них напали? Зачем убивали? Какой в этом смысл и польза?

Слышал Санк, говорили в их племени, рассказывали пришлые, что есть дикие люди. Глупые и жестокие. И вот с ними-то, наверное, и довелось им столкнуться.

Санк невольно сжал кулаки. Нельзя быть доверчивыми и открытыми. Теперь нельзя.

Вот и сейчас подходящие деревянные копалки находились, но Санк всё же решил поискать камни. Надо и об оружии подумать. Лук, стрелы, копья. Ничего теперь у них нет. И от этого становилось тревожно.

Дошёл до ручья, постоял в раздумье, куда повернуть. Решил вверх, против течения. Кто знает, может, недалеко исток. Может, подходящие валуны там лежат, его дожидаются.

Чтобы не тратить напрасно времени, побежал. Вдоль берега. Легко, получая удовольствие от своей молодости и силы.

Валуны заметил издали. Между деревьями мелькнули серые бока. Вроде, много. Санк смотрел не мигая, словно опасаясь – отведёт глаза, и они исчезнут. Боялся обмануться, вздохнул радостно, когда кусты закончились, и открылась приятная картины – лежат голубчики, греются одним боком на солнце, другой полощут в мелком ручье.

Санк призадумался. Как бы унести побольше за один раз? Надо подпоясать шкуру, да за пазуху наложить. А остальные в руках, сколько удержит.

Повернул к кустам, чтобы сорвать гибкую ветку и… замер.

Стон… Санк присел, оглянулся по сторонам. Тут он один, беззащитный. Бери голыми руками и убивай.

Никого. Послышалось? Ручей шумит… Мало ли в лесу шорохов и звуков. Но нет. Лучше перепроверить. Санк затаился и весь обратился в зрение и слух…

Стон. Опять. Протяжный, словно в забытьи. Или робкая просьба о помощи. Но никого не видать.

Медленно пошёл на звук. Вскоре понял, в чём дело. Яма. Выкопанная ловушка для зверя. Сколько раз он такие же сооружал. А здесь, у источника воды, самое подходящее место.

Осторожно заглянул… Человек. Девушка.

– Эй, – окликнул.

Та вздрогнула, подняла голову. Лицо залито слезами. Увидела его, расширила в ужасе глаза.

– Не бойся, – Санк постарался голосом показать свои добрые намерения.

Но девушка перепуганно заметалась в яме, не найдя никакого способа укрыться, забилась в угол.

– Да что же ты такая… – Санк выпрямился в полный рост, поднял руки… В руке камень, и когда только его успел схватить? Выбросил в сторону, показал пустые ладони.

– Не бойся, я помогу тебе выбраться. Давай руку, – Санк лёг на живот и потянулся к девушке…

Не тут-то было. Она ещё глубже вжалась в какое-то угол.

Санк растерялся. В таких ситуациях ему не приходилось бывать.