Хозяйка замка на холме

Кэр строго посмотрела на оставшихся и повторила вопрос.

– Готовы ли вы? Помните: принеся клятву крови, вы уже никогда не сможете вернуться к себе прежней.

Она умолчала, что вернуться к себе прежней невозможно и через миг, без всяких клятв. Просто потому, что стрела времени неумолимо летит только в одну сторону и еще никому не удалось повернуть ее вспять. Но что понимают эти крохи в магии времени?

Еще трое дрогнули и предпочли жуткую старую жизнь с побоями и унижениями. Их Кэр так же легко отпустила.

Оставшиеся восемь девочек протянули ладошки навстречу острому жалу серебряной иглы, пожертвовали по капле крови в хрустальную чашу и произнесли страшные слова клятвы, а потом круглыми от ужаса глазами наблюдали, как призрачный огонь превращает девять капель в светящиеся алые нити. Они обвились вокруг тонких детских шеек и исчезли под кожей.

– Вы приняты в мою школу, ученицы! – торжественно произнесла Кэр. – Вы даровали мне вашу кровь, я дарую вам мою защиту. Ваша клятва не даст вам рассказать посторонним о наших тайнах, даже если вы захотите. Но не рекомендую даже пытаться, потому что в тот же миг…

– Мы умрем? – пискнула черненькая смуглая девочка с милыми кудряшками.

– Нет. Всего лишь онемеете. Сначала на день, при второй попытке – на месяц, а при третьей – навсегда. Ну, или до тех пор, пока я не сниму с вас заклятую нить. Помните об этом. А еще о том, что кровавая нить связала вас со мной на десять лет, и я всегда услышу, если вам понадобится моя безотлагательная помощь. Вам уже не нужно сжигать волос и читать сложное заклинание, достаточно позвать меня. Но учтите, моя помощь не безвозмездна.

– И какова же плата? – спросила пухленькая девочка в розовых шелках, самая чистая и ухоженная из всех.

– Она будет зависеть от того, какие усилия вы сами приложили. Если речь о жизни и смерти, то плата совсем небольшая, да вот хотя бы вытереть пыль в этом зале или котел из-под зелий помыть в учебном классе. Если не совсем пустяк, но вполне разрешимая вашими силами проблема, то я возьму вашу красоту. Посмотрите, как я выгляжу. Нравлюсь? – девочки кивнули, и дива хищно улыбнулась. – Это красота моих пугливых, нерадивых и слабых учениц, дорогие мои. Наглядно, правда? – Кэр усмехнулась как можно зловещее. – Но если меня потревожат из-за сущего пустяка, я буду брать самую большую плату – дни и даже годы вашей жизни.

Неофитки побледнели, хотя, казалось, бледнеть уже некуда, и понуро повесили головы.

Отлично, просто отлично, что они оказались такими понятливыми, – дива мысленно потерла ладошки. Главное – аккуратно запугать, иначе замучают всякой ерундой… Кстати, о вечной молодости, – надо бы пополнить запасы увлажняющего крема и льда с травами для умывания.

– То есть, вас лучше никогда не призывать? – оттопырила капризную губу толстушка в розовом.

– Почему же. Если на вас нападет банда злодеев, если вы будете тонуть в болоте, гореть в огне или за вами будут гнаться дикие звери, вампиры, мертвецы числом более трех… В этих и подобных случаях вы можете меня позвать безвозмездно. Если успеете.

– А если не успеем?

– Тут уже ничего не поделаешь. Я дива, а не некромантка. Но мы отвлеклись от главного, – продолжила Кэр, внимательно наблюдая за приунывшими ученицами. – Есть и третье свойство заклятой Алой нити, основное. По ней я каждую ночь буду приходить в ваши сны и переносить вас сюда, в мой маленький Замок на Холме. Пора вас с ним познакомить, – Кэр взмахнула руками, заставляя вспыхнуть ярче приглушенные огни, и погруженный в полумрак зал озарился сиянием.

Девочки восторженно ахнули, оглядывая по-королевски роскошное убранство, сверкающее парчой и позолотой.

Откуда этим не сведущим в магии созданиям было знать, что на окнах не парчовые занавеси, а преображенная магией паутина, а на обивке древних рассохшихся диванов золотится не вышивка, а плесень?

– Не все здесь настоящее, – поумерила дива детские восторги, – но зато еда будет самая натуральная, уверяю. Вы ведь голодны?

Натуральная, но немного. Прошлые запасы подходили к концу, а новые нужно сделать, когда замок переместится поближе к Дивьему миру, и Кэролайн сможет призвать кого-нибудь дивиков и пополнить кладовые.

– Нет! – опередила всех та голубоглазая и черноволосая девочка, чью стойкость недавно отметила Кэр. Ее звонкий голос заглушил остальные радостные «Да!».

– Ты что, дура? Заткнись, пока цела! – ее соседка с белокурыми локонами толкнула и ущипнула голубоглазку, но та лишь поморщилась.

– Кто тут дура? – фыркнула черноволосая и отошла на шаг от вредной соседки. – Головой подумай. Мы же у феи Холма, и еда у нее наверняка особенная – жабы, ящерицы да мухи с мухоморами! Ведь так, госпожа фея? – девочка бесстрашно взглянула в глаза Кэролайн.

Кэр, способная обходиться и вовсе без еды, картинно похлопала в ладоши:

– Умница, девочка. Напомни, как твое имя и что заставило тебя прочесть призывающее заклятие?

– Мое имя Аль, – слегка запнувшись, назвалась голубоглазка. – Меня отдали в обучение туда, где запрещена магия, и я призвала вашу помощь, чтобы вопреки всему развивать дар и обучаться.

Дива скользнула взглядом по изжаленным крапивой ногам девочки. Надо же. Ни слова о мести. Неужели такая кроха уже понимает главное: лучшая месть – стать счастливой? В ее случае – сохранить и приумножить дар, которого ее хотят лишить. А это получится быстрее всего, если совсем не думать о мести.

– Хм… Интересно… – пробормотала Кэр. И сказала громко: – Ты права, Аль. Обычно нам, злым феям и их ученицам, что ни подай к столу, все будет жабами или тараканами, но сегодня у нас праздник в вашу честь, и мои невидимые слуги приготовили обычную еду.

– Но мы же спим! Как мы можем насытиться?

Ах ты ж, светлая головка, хоть и темненькая, – умилилась про себя Кэр.

– Нет, милые, в ваших кроватках сейчас спят иллюзии, а вас самих там нет, потому что вы здесь находитесь во плоти. Тебя даже ущипнули, Аль, но ты не проснулась, и тебе было очень больно. Не так ли?

Девочка кивнула и потерла руку, на которой наливался багровым новый синяк.

– Как может спать иллюзия? – фыркнула та же светловолосая, похожая на ангелочка пухляшка, которая едва не подралась с Аль. – Любая иллюзия развеется, если ее ущипнуть как следует. И тогда мое отсутствие могут заметить и наказать меня!

– Как твое имя? – спросила Кэр.

– Бессара.

– Если ты так боишься наказаний, Бессара, то возвращайся прямо сейчас. Ты и без моей помощи вырастешь настоящей злой ведьмой, – пророчески заявила фея. – Тебе не нужна моя школа.

– Как это? Очень нужна! Должна же я отомстить моей матери за то, что она меня тайно родила и тут же избавилась, как от свидетельства позора! Оставила на пороге приюта. Единственное, что от нее мне досталось – кружевные пеленки и монетка с короной. И меня удочерил какой-то вонючий кожевенник! Меня, принцессу!  Я должна найти гадину мать и запихнуть ей в глотку эти пеленки. А в поисках мне может помочь только злая фея! Зря, что ли, вы мне палец иглой кололи?

– Как вижу, зря. Ты вполне можешь сама за себя постоять, без моей помощи и обучения. Я возвращаю твою клятву. Спи, Бессара. Забудь все, что ты здесь увидела и услышала.

Кэр щелкнула пальцами, и девочка, вскрикнув, схватилась за горло и упала. И снова ее тело исчезло прежде, чем ударилось о прикрытый ковром каменный пол.

Дива с брезгливой гримасой растерла пальцами капнувшую на ее ладонь капельку крови, принюхалась.

– Гнилая кровь. Как я могла так ошибиться?

Вспышка черно-алого пламени, и ее кожа очистилась, а в воздухе запахло паленой гнилушкой. Кэролайн взмахом ладони распахнула окно, впуская ночной ветер, перевела взгляд на поредевшую стайку учениц и поморщилась. Их осталось совсем мало, а если будет меньше семи, то даже круга не построить, и обучение потеряет половину силы.

– Идемте в трапезную, адептки. И запомните правило: здесь никто никого не смеет обижать и унижать ни словом, ни делом… без моего приказа. За ослушание – изгнание и забвение навсегда.

– Почему? Разве мы не пришли сюда для того, чтобы научиться быть злыми и сильными, чтобы уметь защищаться, чтобы стать ведьмами? – спросила бледненькая девочка с серыми волосами, одетая в красивую ночную рубашку из тонкой шерсти с вышивкой и длинными рукавами. – У злых ведьм не бывает друзей!

– Как твое имя, дорогая?

– Верьена.

– Да-да, ты права, Верьена. У злых ведьм друзей не бывает, – кивнула Кэр, пряча легкую улыбку. – Но есть такое понятие, как женская солидарность. Здесь, в замке, вы будете ближе, чем сестры. Будете помогать друг другу учиться здоровой злости и справедливой силе. А там… – она показала на распахнутое окно, за которым не виднелось ни единой звезды, – Там вы друг друга не узнаете, даже если встретитесь. Все, с кем вы здесь познакомитесь, исчезнут из вашей памяти, как только вы проснетесь. Вы будете вспоминать друг друга только в следующем сне…

– А если мы наяву найдем ваш замок на холме? – спросила кудрявая неофитка.

Ах, если бы! – вздохнула про себя Кэролайн. А вслух лишь рассмеялась:

– Это невозможно, милая. Замок-на-Холме уже сто лет находится вне миров. Его нельзя увидеть, невозможно найти. И даже если кто-то из вас, гостей замка, попытается выйти наружу – умрет. Сюда можно прийти только во сне, а уйти – проснувшись.

***

Под утро Кэролайн отправила детей по домам и лачугам, погасила камин, свечи в витых канделябрах и, оставшись одна, подошла к большому зеркалу, стоявшему в темном углу зала и провела ладонью по пыльной поверхности.

– Ты здесь, Лир?

– Здесь, Кэр. Куда же я денусь… Совсем скоро рассвет, ты задержалась, – с укоризной ответило зеркало, и в нем проявился бледный лик красивого мужчины, обрамленный белыми прядями отросших волос. Он напоминал узника, годами не видевшего солнца. Что, впрочем, так и было.

Рассвет… Это такая условность! Кэр даже не знает, где сейчас носит Замок. Под каким холмом он находится? Или даже стоит на вершине какой-нибудь горы какого-нибудь мира?

– Извини. Я забыла о времени… Мне с каждым разом тяжелее вспомнить, что я должна делать и говорить… – дива села напротив зеркала прямо на ковер и устало привалилась к ножке кресла. – Но ты их слышал? Как ты думаешь, среди них есть та, кому хватит благодарности, чтобы снять с нас проклятие?

– Милая, не устаю тебе удивляться. Ты все еще надеешься? Они же все – маленькие ведьмочки. Дети, ступившие на путь зла. Их привела сюда только обида. Их единственное желание – отомстить тем, кто их обидел и столкнул в пропасть. И ты для них – всего лишь инструмент. Кто помнит о ноже повара, когда кушает приготовленное им блюдо? Низкие сердца не знают благодарности.

– Ты забываешь, что падают они в мои руки, а моя задача и мое же проклятие – направить их вверх, к свету, – возразила Кэр. – Они должны понять, что самая лучшая месть злым людям – это не становиться такими же, как они. Остаться добрыми и быть счастливыми. Злые способны радоваться, но не способны быть по-настоящему счастливыми. Их счастью всегда кто-то мешает.

– Посмотрим, сможет ли кто-то из них сойти с предначертанного пути ради тебя. Сумеет ли за десять лет из ведьмы стать чем-то большим… Почему ты выгнала ту беловолосую девчонку? Может быть, именно она спасла бы тебя?

– Нас, Лир. Нас. Но она бы не спасла. Она бы меня добила. Я стала слишком слаба, а она… у нее это был не первый шаг в бездну. Она утянула бы за собой остальных, как камень. Так что ты скажешь, любимый?

В распахнутое окно проник луч солнца, упал на резную раму зеркала. Значит, сегодня Замок нашел себе место не под холмом, а где-то на вершине.

– Не забывай протирать с меня пыль, любовь моя, – на миг лицо мужчины в зеркале стало ярче и проявилась вся его высокая и стройная фигура, закутанная в паутинный черный плащ.

Он протянул раскрытую ладонь к своей любимой… и рассыпался черной трухой и лунными бликами. Зеркало, как ему и полагалось, отразило интерьер парадного зала, потерявшего иллюзию лоска, и сидевшую на истлевшем ковре красавицу.

Кэр смахнула с щеки бриллиантовую слезинку и тоже исчезла.

Прекрасная, вечно юная пленница Замка на Холме жила только от заката до рассвета, да и то лишь тогда, когда ее пробуждала отчаявшаяся юная душа, случайно нашедшая заклинание призыва. А это случалось все реже – мир необратимо менялся. Успеет ли Кэр спасти и себя, и любимого?

Глава 6. О привычке роскошных незнакомцев вставать поперек дороги

Я проснулась с отчаянно колотящимся сердцем и хлюпающим носом. Подушка намокла от слез и неприятно холодила щеку.

Что-то горячо пульсировало у самого сердца, обжигая кожу. Кулон! Я не стала его снимать на ночь, надеялась, что спрошу у наставницы об этой вещи – кто, как не леди Кэролайн, так похожая на фею, могла поведать о работе дивных? Может, она подсказала бы, для чего этот амулет.

Только дивья вещь могла помешать мне перенестись в Школу на Холме. И вместо очередного урока я проспала! И увидела совершенно необычный сон! Пережитые мысли и чувства были настолько яркими, как будто я и в самом заглянула в душу хозяйки Замка на Холме, которая обучала нас магии каждую ночь.

Но этого же не может быть!

Конечно, это просто сон! Только во сне я могла вспомнить соседок по пансиону Верьену и Бесси, и во сне они были такими же, как в реальности – одна добрая и отзывчивая, вторая – злая и вредная.

А еще сказалось то, что я навсегда запомнила свой самый первый день в пансионе, когда дири Труфиль оставила меня без ужина и отхлестала крапивой только за один вопрос: «Будут ли нас обучать магии?» Свою первую ночь в пансионе я провела не в общей спальне, а в карцере на ледяном полу с крысами. А ведь пансион, в котором запрещена магия, словно в насмешку назывался «Волшебные дали»! Волшебные!

Как же я рыдала тогда, оставшись в одиночестве! Как звала маму и хотела умереть!

И я бы умерла от страха в ту ночь, если бы не вспомнила о мамином заклинании. И, конечно, я навсегда запомнила и первое настоящее волшебство, и свое потрясение, и первое знакомство с наставницей Кэр.

Неудивительно, что сон смешал мои воспоминания в невообразимый коктейль!

Я разжала ладонь, все еще сжимавшую «птичку-суфлера», которую хотела переделать в многоразовую под надзором леди Кэролайн. Как и ожидалось, в амулете на этот раз не обнаружилось никаких переделок, – ведь я не попала на урок.

Но бисер на перьях изменил цвет и стал из светло-желтого темно-медовым. И это означало, что «суфлер» что-то запечатлел.

И такого тоже не могло быть! Мои «птички» не способны запоминать сны!

Я с опаской, словно змею, погладила деревянный клювик «птички», вырезанный из лозы. И услышала в мыслях чистый, как серебряный колокольчик, голос леди Кэролайн:

– Итак, адептки, я хозяйка этого Замка на Холме. Мое имя – леди Кэролайн, а для вас – наставница Кэр.

В ужасе отдернула руку. Голос замолчал. А сердце едва не выпрыгнуло из груди и билось где-то в горле. Значит… Значит это был не сон? Не совсем сон?

А как же Бесси и Верьена? Особенно Верьена, ведь Кэр ее не выгнала в моем сне! Она тоже маг?

Наставница говорила, что мы не будем помнить ни лиц, ни имен, когда проснемся в реальном мире. И я никогда никого не могла вспомнить поутру, как ни старалась. А сейчас я прекрасно всё помнила! Получается, подруга тоже каждую ночь исчезала из пансиона? Удивительно, как наша соседка Бесси с ее пронырливостью и подозрительностью не заметила, что в постелях вместо нас – иллюзии!

Мне надо встретиться с подругой где-нибудь вне стен пансиона. Я вытащила из чемодана тетрадь, вырвала листок и, черкнув пару строк, запечатала его, капнув воск от свечи, и надписала: «Дирите Верьене из «Волшебных далей»». Осталось отнести записку в условленное место и ждать до вечера.

А пока у меня есть время дойти до поверенного и забрать шкатулку, а потом выяснить в банке, когда истекает срок выкупа моего клочка земли. И третье – узнать все о лицензировании артефакторной мастерской. Жаль, что сейчас мне, несовершеннолетней, никто лицензию не продаст.

Чтобы больше не рисковать, контактируя с незнакомыми артефактами, сняла цепочку с кулоном и убрала в ридикюль. Туда же положила несколько своих изделий, самых простых, вроде отпугивателя собак.

Блузку я еще вечером постирала, к утру она уже высохла и выглядела как новая и отутюженная, поэтому я не стала доставать единственное, купленное вчера платье, а надела ту же юбку. Расчесала и туго закрутила волосы в ракушку на затылке, подколола шпильками и выглядела вполне солидно.

Мой самокат-магороллер еще вчера занял место в чулане при отеле, перед уходом я его навестила, как старого знакомого, извинилась перед спавшим в артефакте дивиком, что не беру с собой, – духи любят, когда их принимают за людей и говорят с ними. Подкормила магией, чтобы не злился от голода и не пугал искрами служителей и уборщиц, и с чувством выполненного долга отправилась ловить конный экипаж.

Стоило выйти из гостиницы и ступить башмачком на мостовую, еще влажную от утренней росы, как удача от меня отвернулась.

К поверенному я опоздала.

Мачеха уже приезжала с утра пораньше и «мой» аттестат она ему предъявила. С прекрасными оценками и подлинной печатью. Подозреваю, мошенницы переделали чей-то настоящий аттестат или Жамета подкупила дири Труфиль. Хотя последнее вряд ли – зачем ей посвящать в дело еще одну сообщницу? С ней же надо будет делиться, а директриса – та еще акула!

Итак, шкатулку мачеха благополучно забрала.

А в банк меня не пустили.

– Только в сопровождении вашего опекуна, леди Альята, – твердо сказал клерк, когда я показала метрику.

– Но я не собираюсь просить деньги со своего счета! Я знаю, что их там уже нет. Мне нужно всего лишь узнать, что с недвижимым имуществом моей матери. Оно у вашего банка в залоге. Вот, посмотрите, – я сунула мужчине копии документов.

Он кинул взгляд на бумаги, быстро пролистал и отрицательно качнул головой.

– При всем уважении, леди, эти сведения не подлежат разглашению. Приходите или с опекуном, или через две недели, когда станете совершеннолетней. – Отрезал клерк, повернулся спиной и важно зашагал прочь вглубь холла.

Я поднырнула под руку охранника, перегородившего мне путь и кинулась следом за мужчиной, поймала за фалды сюртука:

– Постойте, дир! Как наследница, я имею право на информацию! Я всего лишь хочу узнать, когда истекает срок выкупа у банка моей земли!

Клерк попытался с силой выдернуть одежду. Я, конечно, выпустила ткань, а то еще порвется, заставят меня оплачивать испорченный костюм. И вообще, неприлично девушке у всех на глазах раздевать мужчину!

Тот не ожидал такого коварства, от собственного рывка начал падать, в полете налетел на охранника, который ринулся ему на помощь, и повалились оба.

Охранник с перепугу активировал амулет тревоги. Сигнализация истошно взвыла.

Я отступила на шаг назад, прижала свою папку к груди и округлила глаза с видом чистейшей невинности, даже, можно сказать, ангельской святости. Я тут не причем. Такая маленькая, хрупкая, тоненькая девушка физически не могла уронить двух огромных, крепких, сильных мужчин!

На шум выскочила еще толпа охранников, выбежал из кабинета управляющего какой-то рыжий и тоже весьма крепкий мужчина лет сорока. Ну еще бы! Золотые слитки весят немало, накачаешь мышцы, пока пересчитываешь.

– Что тут происходит? – проорал рыжий, стараясь перекричать сигнализацию.

Охранники окружили меня, я испуганно зажала уши и зажмурилась, но папку не выпустила, крепко придерживала локтем. Приоткрыла глаз только тогда, когда сигнализацию кто-то вырубил, и наступила нереальная, божественная тишина. Ненадолго.

– Она… – трясущейся рукой показал на меня клерк. – Это все девчонка!

– Уволен! – рявкнул рыжий не хуже сигнализации. – Оба уволены! За непочтительное отношение к клиентам и непоправимый урон репутации банка! Леди, прошу не держать обиды на банк за это недоразумение, мы сейчас его исправим. Какой у вас вопрос?

– А вы кто? – окинула я рыжего подозрительным взглядом.

– Управляющий Королевским банком «Золотая столица», дир Эйхмат, – представился мужчина.

Я представилась в ответ, объяснила суть проблемы и протянула управляющему документы.

Он внимательно ознакомился с моей метрикой и прочими бумагами и сообщил:

– Срок заклада уже истек, леди Дивиор. Три дня назад. По законам королевства эти земли, как оставшиеся без хозяина, были официально возвращены под королевскую руку и пущены с молотка на открытом аукционе, дабы возместить расходы банка.

– Благодарю вас. Но мачеха не имела права распоряжаться наследством моей матери! Право на него перешло ко мне только вчера, с получением аттестата! – воскликнула я в отчаянье.

– Сожалею, леди. Подавайте иск в суд, жалобу в королевскую канцелярию… Если будет установлен подлог или иная неправомочность, то вы сможете оспорить сделку. Но деньги вам никто не вернет, как и земли. А сейчас прошу меня простить…

– Кто выкупил земли моей матушки? – всхлипнула я. – Скажите, прошу вас, это же не тайна, если аукцион был открытым!

– Гильдия магов, – смягчившись от моих слез, признался управляющий. И расщедрился на подробности. – Насколько мне известно, территория на окраине города им понадобилась для строительства филиала Академии магии. Они уже начали там подготовительные работы для стройки. А что к магам попало, то пропало. Единственное, что вы можете сделать – судиться с вашим опекуном. Может, удастся вернуть какие-то деньги за усадьбу, если леди Жамета не успела их потратить. Но я бы на такое счастье не рассчитывал.

– А клочок территории, который не был принят в залог банком, с ним что?

– Какой клочок?

– Вот этот! – я вытащила копию акта и карту, ткнула в заштрихованный пятачок.

Управляющий задумчиво почесал чисто выбритый подбородок.

– Понятия не имею. Похоже, этот кусок земли не был возвращен под королевскую руку, так как уже не фигурировал в сделке. А значит, и Академии не достался. Через две недели, леди Альята, мы предоставим вам полную информацию, если пожелаете. А сейчас позвольте откланяться. – И мужчина поспешно удалился.

– Благодарю! – непослушными губами прошептала я вслед. Повернулась и побрела к выходу.

Две недели!

Я не могу столько ждать!

Но что мне теперь делать?

Я слепо брела по улице, пока не вляпалась в лужу. Туфельки я приобрела в лавке самые дешевые из тех, что прилично выглядели. Увы, только выглядели. Они промокли мгновенно. Сырость и холод отрезвили.

Аль, возьми себя в руки! – мысленно приказала я себе маминым голосом. Подняла голову, выпрямила спину до хруста и мысленно расправила невидимые крылья за спиной, которых у меня в жизни, конечно, никогда не было, ведь я человек, а не дива.

Взгляд упал на вызолоченный солнцем шпиль с изображением дракона – гербового знака Академии магии, издевательски парившего над крышами. Воры и разбойники! Снобы и спесивцы! Жиреют на грабеже сирот, гады!

Меня привел в себя резкий звук клаксона.

Я отскочила от кромки тротуара, черный магомобиль, вынырнувший из-за угла, промчался мимо, обдав новую юбку веером брызг из лужи. На его капоте красовалась та же эмблема, что и на шпиле Академии.

Накатившая от несправедливости мира и моего бессилия злость была так велика, что прорвала мои блоки и камнем метнулась вслед напугавшему меня обидчику, ударила в колесо.

Мне нельзя злиться! Нельзя! Нельзя!

Колесо соскочило с оси на полном ходу. Машину занесло, катастрофа казалась неизбежной!

Я вскрикнула, закрыла глаза руками, уронив папку-портфель в грязь. Визг тормозов ударил по ушам. Пронеслась волна силы – наверняка это маг-водитель выставил щит, такой мощный, что каждый волосок на моей коже встал дыбом, а прохожие на улице закричали, задетые волной.

Я перепугалась до дрожи в коленях, попятилась, наткнулась спиной на кого-то из прохожих. Сильная рука перехватила меня и развернула, отправив за широкую спину. Громкий и почему-то смутно знакомый голос, раздавшийся над головой, оглушил:

– Не паниковать! Вам ничего не угрожает. Дивик блокирован. Взрыва не будет. Сохраняйте спокойствие и расходитесь!

Из-за спины прохожего, обтянутой черной тканью плаща, я могла разглядеть только радужную завесу щита, перегородившую улицу. С той стороны в щит с ревом билось что-то огромное, черное и жуткое. Что случилось с машиной и ее магом – не разглядеть, но если дивик магомобиля вырвался и так бушует, то вряд ли техника уцелела.

Это мое сырое, несформированное, но от того не менее опасное проклятие стало виной аварии. Мне конец!

– Дирита, вам лучше уйти, – не оглядываясь, сказал заслонивший меня прохожий. Я подняла глаза. На голову мужчины был накинут капюшон плаща, еще влажный от недавнего дождя. – В двух шагах находится лавка артефактов, можете спрятаться там и переждать, когда дивик будет окончательно обезврежен. Старайтесь идти спокойно, без резких движений.