Укрощение дракона

На востоке наливались красным, синим и фиолетовым планеты-спутники, светящиеся на небе ярко только ночью. Но Иррандо было не до красоты. Его залила по самый кончик рога на голове безнадега.

Ничего не выйдет! Это ловушка. Пусть эта нахалка делает тут, что хочет, три месяца и отправляется потом туда, откуда пришла. А он, Иррандо, принц королевской крови, некогда сердцеед и звезда светских пиров, будет привыкать жить постоянно в драконьем теле. И останется изгнанником. Потому что иначе он ее точно поджарит… Не сдержится.

Как назло, вспоминались друзья, королевские фейерверки, танцы с фрейлинами. Ни одна не осталась к нему равнодушной! Вспомнилась прошлая летная охота над отцовскими угодьями, затем спортивные состязания, в которых он всегда был лучшим. И, конечно, боевые товарищи, разгромная победа над парфенейцами, за которую его чествовали как героя и даже наградили золотым талисманом…

А теперь он будет никем – отшельником, изгоем, которого на королевском дворе даже никто не сможет увидеть, заявись он туда… Всё она!

* * *

Увы, пострадать спокойно дракону не удалось. Не прошло и получаса, как рядом зазвенел Анин голос:

– Вот ты куда забрался! Еле тебя нашла, – И под нос ему тыкнули синий цветок гигантской полимены. – Это тебе. Не сердись. Мир?

Пыльца ударила в нос запахом, Иррандо вдохнул, широко раскрыл пасть и чихнул. Балкон тряхнуло, цветок унесло в море. Позади что-то упало. Дракон обернулся: Аня сидела на полу, зажав уши.

– Никогда так не делай больше! – прорычал Иррандо и обтер морду лапой.

Но Аня так и осталась сидеть на полу, тараща глаза.

– Эй, дева, Аня, ты слышала, что я сказал?

Она молчала: то подносила ладони к ушам, то зажимала их снова. И мотала головой, словно в уши попала вода.

– Ты чего? – удивился дракон.

Аня встряхнула головой и принялась медленно подниматься. Встала, шатаясь. Оперлась о каменную кладку.

– Да что такое?! – повторил вопрос Иррандо.

– Кажется, меня контузило… – пробормотала она. – Ты это… отдыхай. А я лучше… пойду…

Глядя, как она, словно после удара по голове, удаляется через огромную спальню медленно и неуверенно, то и дело спотыкаясь и хватаясь за мебель, Иррандо вдруг почувствовал себя виноватым.

Дракон моргнул, не понимая: он же просто чихнул! Она сама ему цветок в нос сунула! А у него аллергия на полимену! Мама даже думала вырезать всю…

Однако в душе поселилась неловкость. Откуда Аня могла про это знать? Она вроде как… тоже пострадавшая… из-за Ока. И мира его совсем не знает… Отчего-то он совсем этого факта не учел.

Вздохнув, Иррандо поплелся за ней – а то вдруг еще упала где-нибудь… Она ведь такая хрупкая по сравнению с ним, с драконом.

* * *

Иррандо нашел ее в холле. Она лежала на накрытой простыней тахте и неотрывно смотрела на какой-то маленький блестящий прямоугольник. Непривычно было, что Аня не вопила, не прыгала, не свистела и… молчала. Впервые за день!

Что-то не так, – засосало под ложечкой у дракона. – Еще уморить ее не хватало! Что он тогда скажет Оку? И шансов даже мизерных не останется. Хотя их и сейчас не очень-то…

Иррандо подкрался к ней и присел на ковер, прилично занесенный прошлогодними листьями.

Аня так и не подняла глаз от прямоугольника. Иррандо извиняться не привык, и потому совершенно не знал, что сказать. Пауза была неловкой и какой-то неестественной. Слова застряли в его пасти большим неудобным комом. Дракон поскреб когтем плиту, якобы оттирая пятно.

Прямоугольник жалобно пискнул, и Аня грустно вздохнула:

– Скоро разрядится. Четыре процента всего. И ничего у меня от дома не останется. Своего. Родного.

– Ты про эту штуку? – осторожно спросил дракон. – Да тут вроде серебра всего ничего. Переживать не стоит, я и побольше слиток могу достать.

Она посмотрела на него не сердито, а разочарованно, как на полного кретина, и снова вздохнула:

– При чем тут серебро? Это Айфон, только четверка, но зато мой! Мой, понимаешь? Тут всё: фотки, девчонки, книжки любимые накачанные, музыка. Что я без музыки буду делать, а?

– Ну, у нас тоже есть музыканты, – пробормотал дракон. – Лучшие, конечно, в королевском замке, откуда ты сбежала. Но можно на ярмарку в Госпен слетать. Там тоже весело играют.

– Ничего ты не понимаешь, – поджала губы Аня и села. Ее чуть качнуло, она потерла виски пальцами. – Блин, голова, как котел. Потом скажи, на что еще у тебя аллергия, чтобы у меня мозги ненароком не выдуло. И так мало осталось.

– На котят, – ляпнул дракон и внезапно для себя смутился.

Аня поперхнулась воздухом и зажала себе рот, пытаясь задержать смех. Иррандо почувствовал себя неудачником, и добавил на всякий случай:

– Только на саблезубых.

– Угу, – кивнула Аня и снова схватилась за голову. Помолчала немного и сказала, как ни в чем не бывало, очень серьезно: – Учту. Папа мне вот тоже домой котов таскать не разрешал. И тут облом. Думала, хоть в параллельном мире обзаведусь котовником: и розовых заведу, и полосатых, и в крапинку… Саблезубых, конечно.

Иррандо уставился на нее недоумевающе:

– А разве такие бывают?

– Ну, если у вас слоники парят разноцветные, и вода летит вверх, почему бы и нет?

Дракон таращил на нее глаза. Она махнула рукой:

– Да не парься, шутка. Привыкай к розыгрышам. Вот голова у меня болит по-настоящему. И Айфон умирает тоже по-настоящему. Остальное фигня.

– Эта серебряная штука… А-фон живая? – поразился Иррандо. – Она умирает? У нас лекарь есть. Всего в километре лету отсюда. И какие-то травы в подвале… наверняка.

Аня улыбнулась, но совсем невесело и опять сказала непонятное:

– Рукалицо, да… – Она подняла на дракона глаза, словно ему сочувствовала, а не он ей. – Ладно, пока четыре процента есть, покажу тебе хоть, что такое НАСТОЯЩАЯ музыка, а не гусляры всякие и трубадуры на ваших ярмарках.

Аня достала из ушей какие-то крошечные белые затычки на ниточках, взглянула скептически на перепончатые уши дракона и скривилась.

– Наушники не пойдут, а динамики тут так себе. Стакан есть? Такой, чтоб сверху Айфон можно было положить?

– Есть, – ничего не понимая, подтвердил Иррандо.

– Тащи.

Дракон был так заинтригован, что совершенно позабыл о своих бедах и помчался к буфету. Посуду подворовали за время отсутствия хозяев замка прилично, но стакан Иррандо все-таки нашел. Ему стало до невозможности любопытно, как споет перед смертью серебряный прямоугольник. Чем он будет петь, и о чем.

– Подойдет? – Дракон протянул в лапе стакан.

– Годится.

Аня поставила стакан на пол. Положила сверху штуковину и ткнула пальцем куда-то посередине. Дракон затаил дыхание. И вдруг прямоугольник засветился, оттуда послышались звуки дождя, грозы, и грянула музыка. Сначала красивые струнные переборы, а потом громыхнуло чем-то со всей мочи.

Дракон попрыгнул от неожиданности и оглянулся. Из умирающего прямоугольника мужчина запел хрипло и надрывно на непонятном языке. У дракона под чешуей побежали мурашки. Пробирало…

Под огромным потолком высеченного в скале замка эхо многократно повторяло ритмичные аккорды и голос. Иррандо не заметил, что вытаращил от удивления глаза, а Аня, кажется, забыла о головной боли и качалась в такт громыхающей музыке. Внезапно все оборвалось. Иррандо сглотнул.

– Всё, сдох, – сообщила Аня. – Ну как, понравилось?

Дракон кивнул.

– Мое любимое. Theory of Dead Man.

– А еще послушать можно такое? Или наших музыкантов научить? – Иррандо спросил с надеждой.

Аня сделала печальную гримасу:

– У вас же никакой цивилизации. Электричества нет. Розеток, как я погляжу, тоже. Так что оживить мой Айфон не получится.

– А что такое электричество?

Дракон вопросительно склонил голову. Ему уж очень хотелось дослушать песню до конца.

– Лол, я тебе точно не объясню. У меня по физике в школе была тройка. И то из жалости… – Она потерла подбородок. – А! У вас тут молнии бывают?

– Конечно.

– Вот это и есть электричество, в воздухе.

– Ах… И ты хочешь поймать молнию и впихнуть ее в эту штуку? – Иррандо не поверил своим ушам.

– Нет. – Аня замотала головой. – От целой молнии он сгорит. А вот если маленький, малипусенький ее кусочек, ну знаешь такой… бац! И разряд…

Дракон не мог понять, как это – оторвать кусок от молнии, пусть и маленький.

– Ладно, проехали, – вздохнула Аня. – Может, поедим все-таки? Или ты уже?

Иррандо готов был согласиться. Отчего-то его разобрало любопытство и хотелось узнать побольше о серебряной штуковине и музыке в ней. За ужином бы и поговорили.

Но вдруг лорд почувствовал странное волнение в теле, такое же, как в первый раз, когда стал обращаться в дракона в детстве. Болезненное и муторное. Внутри всё заклокотало, забурлило, силой превращения стало давить к земле.

«Неужели сейчас?!» – подумал Иррандо.

Кто знает, как это произойдет под давлением чар? Может, его, как в десять лет, будет швырять об пол и стены, словно дохлую лягушку? Не перед ней!

Дракон подскочил и, превозмогая себя, поспешил к выходу. Лучше он вернется в нормальном обличье. А вдруг не всё потеряно?

– Ты ешь… – сквозь зубы бросил Иррандо уже у выхода. – А мне надо отлучиться… срочно!

И, круша всё на своём пути, метнулся в сад.

Глава 7

«Странный он какой-то», – подумала я и медленно побрела на кухню.

В голове почти не гудело. Вот что Айфон животворящий делает! Даже дракон слегка на человека стал похож – красный гребень на хребте поднялся, грустные глазищи засияли, на морде наметился интерес, как у нашего Плимана перед универом при виде новенькой Мазератти Гоглиашвили.

На громадном, великанском почти столе валялась моя сумка. Рядом горсть орехов, ягод и какая-то длинная вяленая колбасень, пахшая весьма аппетитно и по мясному. Я плюхнулась на табурет, подложив под себя ногу, и откусила. Чуть зубы не сломала – этой штуковине было, наверное, лет сто! Но есть хотелось не по-детски, так что эксперименты с голубой фасолью и красными крупами я предпочла оставить на потом.

Я осмотрелась. Всё здесь было огромным, хотя попадались вполне соразмерные человеку вещи. Не понятно, зачем они драконам? Было удивительно, что внутри скалы поместился целый замок. Как они сделали все эти высоченные комнаты, лестницы, проемы-окна? Сколько же тут каменотесов работало? Вряд ли драконы трудились тут своими лапищами. А, может, какой-нибудь местный Саурон магичил…

В кухне было полутемно. На длинном столе вдоль скалистой стены выстроились черные котлы, в которых вполне можно было сварить бычка целиком, гигантские сковороды с ручками и без – хоть пиццу на целый курс запекай. В очаге, над которым висел на железном крюке еще один закопченный котел, скопились жухлые листья, веточки сухие, трава… Ветром нанесло, что ли? Вполне, дверей и окон же нет.

Везде царило запустение, какое бывает в заброшенном доме. Комнат в замке я обнаружила много, пока искала дракона, и ни в одной никто не жил. Причем, уже давно. Мебель была накрыта простынями или разломана будто специально кем-то в ненависти к жильцам дома. Такой же тоскливый, нежилой дух встречает тебя на даче, когда приезжаешь туда после зимы в первый раз. Если дракон живет здесь, то, похоже, его все бросили. Мне стало его жалко. Бедняга… Может, потому он и обидчивый такой?

Я жевнула еще раз и выплюнула вяленое мясо в корзину под столом, потому как жевать его можно было вечно, а вечность лучше потратить на более интересные вещи. Только я потянулась к орехам, как позади послышались шаги. Человеческие, а не драконий грузный топот. Я обернулась, и внутри тотчас всё сжалось.

– Да вы издеваетесь, что ли? – пробормотала я при виде остановившегося в дверях рыцаря Иррандо Бельмонте Лонтриэра.

Мерзкий красавец был взъерошен, словно дрался с кем-то только что.

Надеюсь, не с моим драконом? – напряглась я.

Рыцарь одернул кольчугу и тоже посмотрел на меня напряженно. Интересно, вот что за гадство – как ни сволочь, так красавец! Глаз не оторвать! Вот наш Плиман тоже. И отчего у меня при виде таких всегда ноги становятся слабыми, и я ответить толком не могу на их злые приколы? Но не сегодня, – сказала себе я, подбадривая и мысленно растирая себе шею, как тренер боксеру перед выходом на ринг.

Рыцарь вытер грязь с щеки рукой, сверкнув перстнями, и шагнул в мою сторону.

– Аня…

В голове звякнул гонг. Я встала с табуретки и осторожно попятилась к кухонной утвари. Вон тот гигантский половник как раз подойдет…

– Ага, имя вдруг понадобилось, – буркнула я и предупредила, стараясь выглядеть грозно: – Я тут не одна, а с драконом, между прочим. Драконом КОРО, понятно?! – подчеркнула я.

Рыцарь усмехнулся.

– Аня, надо поговорить, – сказал он, надвигаясь и отрезая мне подход к сковородам.

«Какой же он здоровенный!» – пискнуло что-то внутри меня испуганно, но вслух я рявкнула:

– Не надо! Я помню, от меня нужно потомство. Так вот я не племенная кобыла! Другую ищите! Тупую и бессловесную, я вам все уже сказала. В дурацком замке, так что… Так что валите, сударь, откуда пришли! А то дракон вас поджарит. Он может. Сто процентов! Я считаю: раз…

– Да замолчишь ты хоть на секунду?! – рассердился рыцарь.

Его глаза сверкнули почти так же, как перстни. Ой. Он был совсем близко, и это опять плохо отразилось на моих мыслях. Магнетизм или что за ерунда?

«Не сдаваться! Не сдаваться!» – стучало в голове.

– Вы определитесь: поговорить или заткнуться! – парировала я, почти припертая к стенке.

Мои поджилки затряслись, а сердце подскочило куда-то к горлу. Я собралась с духом и резко ткнула пальцем в проход.

– Дракон уже идет! Вон он!

Рыцарь пораженно оглянулся. Сработало! Я воспользовалась замешательством и метнулась из кухни, на бегу схватив со стола свою сумку. Подальше, подальше от этого гада!

Он настиг меня мгновенно, схватил за предплечья и развернул. Наши взгляды встретились. Как пригвоздил, гад! Моя душа ушла в пятки, а сердце пропустило удар. Я почувствовала: то, что пишут во всяких любовных романах про предавшее тело, вполне может случиться со мной. Прямо сейчас… Но на фоне моего замершего существа, готового признать его силу и принять предложенную участь, вдруг всплыл суровый папин голос: «Ты моя дочь. И должна быть готова к самозащите! Всегда! На улице хватает всяких уродов! Уж поверь мне». Мои дрожащие пальцы незаметно скользнули в сумку.

Рыцарь одним движением головы отбросил упавшие на глаза смоляные пряди и посмотрел на меня весьма хищно.

– Когда Я говорю с тобой, ты должна слушать. Понятно?

Я кивнула. Во рту пересохло.

– Вот и хорошо. – Удовлетворенный, красавец чуть ослабил хватку и почти улыбнулся.

Но, прежде чем он успел произнести что-то еще, я зажмурилась и выпустила ему в лицо половину перцового баллончика. Не зря мне его папа подарил, да. Рыцарь завопил, изрыгая ругательства и выпустил меня. У самой тоже глаза защипало, но я бросилась прочь из замка. В непролазные заросли сада. Дочь полковника Исаева голыми руками не возьмешь!

* * *

Вслед донеслось разъяренное:

– Я тебя найду-у-у!

И я припустила еще быстрее между цветущих кустов и деревьев. Ломала ветки, спотыкалась, царапалась, но бежала. Только когда уже не было никаких сил, остановилась. Согнулась, схватившись за левый бок и пытаясь отдышаться.

Вокруг меня была зелень, похожая на нашу хвою, разве что с кисточками на краях и желтыми сверкающими бусинами по центру. Повсюду росли розовые, фиолетовые, оранжевые с бахромой цветы, типа наших бархатцев, увеличенных раз в сто. Над ними активно кружили летающие слоники, садились и тянули хоботки внутрь ярких лепестков. В глазах зарябило от разноцветности – словно в бассейн с M M's попала. Я встряхнула головой и вытерла слезы. Они продолжали упорно течь: мне тоже перепало от баллончика.

Солнце все ближе склонялось к горизонту. Значит, скоро стемнеет. В замок возвращаться было нельзя. Надеюсь, у них тут не опасно ночью? Хотя ожидать можно чего угодно…

А дракон мой где?

«Ладно, – вздохнула я, – не котенок, сам с рыцарем разберется».

Итак, что делать? Можно было пересидеть где-нибудь на дереве, высматривая, когда вернется дракон. А можно дошагать до деревни или что тут у них в километре лету. Но, глядя, как быстро начинает темнеть, я отказалась от последней мысли и пошла медленно по чаще, выбирая дерево.

Вон то, с переплетенными корнями, выступающими над землей и переходящими в один большой ствол мне вполне подойдет. Крона большая, раскидистая, можно спрятаться. А еще какие-то крупные плоды, похожие на манго, краснеют то тут, то там.

Я повесила сумку через плечо и полезла на дерево, цепляясь за ветки и наступая на узловатые наросты и внушительные сучки. Ветви даже наверху были такими толстыми, что я запросто улеглась на одну из них животом, скрытая от посторонних глаз в листве.

Видимо, убежала я так далеко, что рыцарь сюда не зашел, а, может, до сих пор глаза трет… Заслужил! Я потянулась к румяному плоду. Тот легко сорвался с плодоножки и лег в мою ладонь. Я понюхала. Пах хорошо, как помесь груши с персиком. Перекрестившись на всякий случай, я откусила и… зажмурилась от удовольствия – так это было вкусно! Мякоть, как и аромат, напоминала известные мне плоды, но к общему вкусу добавлялась еще какая-то прохладная сливочная сладость. Если не знать, что я ем, можно было представить, что выдавливаю в рот из нежной кожицы ванильное мороженное с фруктами. Что за райское наслаждение!

Я сорвала еще один плод, и еще, постепенно расслабляясь. Утолив, наконец, голод, я повернулась на спину, придерживаясь лишь для порядка за прочную ветку. Над головой стремительно темнело небо, и начали зажигаться по одной звезды. Совсем как у нас, не считая вспыхнувшие ярко, словно круглые бумажные фонарики – красный, синий и фиолетовый, – чужие луны разного размера.

По небу пронеслась огромная крылатая тень, на миг закрыв собой небо. Я подскочила и крикнула радостно:

– Дракон! Я тут! Дракон, эй!

Но он пролетел мимо, не обратив на меня никакого внимания. Я растерянно встала, глядя ему вслед. С верхушки моего дерева было видно, как огромная тень подлетела к темным водам моря и дальше, периодически возвращаясь кругами и начиная зловеще светиться. Глазищи и пасть излучали, как прожекторы, пугающий мертвенно-зеленый свет.

И я поняла, что это не мой дракон – чудовище было значительно больше него и страшнее, с узкой, как у тиранозавра клыкастой мордой и короткими передними лапами. Зачарованная, я следила за полетом светящегося монстра. Он вдруг ринулся в черные волны, будто ракета. Нырнул и быстро взмыл снова, держа что-то огромное за плавник.

Воздух разрезал крик раненной косатки. Я сглотнула и поспешила спрятаться в листьях как раз вовремя. На меня упало сверху несколько капель соленой воды и крови. Вот тебе и рай…

Переполошенная и испуганная, я отерлась и замерла, словно птица. Долго-долго присматривалась к небу – не летит ли дракон, и никак не могла унять дрожь.

Но никто больше не летал. Прошел не час и, наверное, даже не два. Я, вздыхая, думала о превратностях судьбы и заснула, свернувшись на ветках, будто в гнезде, с одной мыслью: «Папа был совершенно не прав в том, то чудес нет. Оказывается, в жизни только одни чудеса и происходят…»

Глава 8

Рано утром Иррандо возвращался из Госпена злой, как сотня голодных собак. Туда он добирался вчера буквально вслепую, после того как не помогла ни вода из целебного ручья, ни золотой талисман. При обращении в дракона лучше не стало. По дороге к госпенскому целителю дракон окропил слезами всех летучих мышей, полил огород храмового сторожа и чуть не утопил привязанную у ограды целителя козочку. Шутка ли! Чуть не ослеп! Только магия и помогла. И то, старик-целитель до утра у себя оставил, клятвенно пообещав никому о позоре лорда не рассказывать.

Иррандо приземлился на скалистый парапет и быстрым шагом направился в дом: если вернулась ведьма проклятая, он её сейчас! И будь что будет! Глаза еще щипало. Дракон поморщился и прищурился. Не беда, вон запах ее рядом витает.

Ну, – он сунул морду в арку холла, собираясь от души полыхнуть пламенем, не жалея ни мебель, ни утварь. И вдруг откуда-то сверху послышалось радостное:

– Ой, ты вернулся! Наконец-то! Я так ждала, так ждала!

Не успел дракон задрать голову, как иномирянка, словно лесная кошка, спрыгнула с щеткой в одной руке со шкафа на тумбу и чмокнула его в морду. Иррандо опешил.

Аня спрыгнула на пол и чмокнула его еще раз.

– Спасибо тебе! Спасибо!

– За что? – Дракон моргнул озадаченно, забыв об огнеметании.

– Ну как же! – восторженно воскликнула Аня. – Ты его прогнал! Или даже съел…

И она показала оброненную им же вчера бриллиантовую серьгу и выпавшие из-за пояса перчатки. Челюсть дракона отвисла от изумления. Аня опять чмокнула его почти в нос, и это оказалось как-то… приятно… Дракон снова моргнул.

Счастливая, Аня крутанулась на одной ножке и показала вглубь комнаты.

– А я тут решила прибраться. Вдруг тебе некогда? Конечно, некогда – негодяев всяких прогонять, хэйтеров поджаривать… Да мало ли у тебя дел?

Дракон так и не закрыл пасть, ибо в заброшенной гостиной теперь всё выглядело почти так, как при маме: никаких пыльных простыней на ложах для гостей, ни жухлых листьев на полу, ни обломков мебели, ни пауков по углам. В вазах цветы и на невесть как сохранившемся блюде любимые им с детства моргуавы. Крупные, красные, распространяющие вокруг себя сладкий сливочный аромат.

Иррандо сглотнул. Единственное дерево во всей Дриэрре росло в их саду, но не плодоносило со смерти мамы. Ни разу! А привезли саженцы аж из Парфении, когда было перемирие, еще до его рождения. Так что этого вкусного запаха он уже лет десять не вдыхал.

– Где ты их нашла? – пробормотал он, замирая от воспоминаний детства и от ощущения, будто мама где-то рядом.

Вот-вот спустится с лестницы и скажет что-нибудь доброе…

– На дереве. – Аня ткнула концом щетки в сторону сада. – Во-он там. Далеко отсюда. Я на нем ночевала, боялась возвращаться. Вдруг этот мерзкий Иррандо Бельмонте Лонтриэр меня тут дожидается… Жених, блин. Убила бы! Но сейчас не об этом. Заснула я кое-как на ветке, а на рассвете, представь, кто-то меня хвать за плечо. Я как заору! Он как заорет!

– Кто?

– Думаю, садовый вор. А так на вид шибздик какой-то лопоухий и пучеглазый. Меньше меня ростом. Ну, в общем, он с дерева как полетел! И убежал сразу. Даже полный мешок этой вкуснятины оставил…

– Парфенеец, значит, – сообразил Иррандо. – Опять повадились. Испепелю.

– Да ладно. Там много этих фруктов! У нас за кражу в мелких размерах никто не пепелит, по статье 158 УК РФ только штраф полагается. Да и видел бы ты этого шибздика, мелкий, жалкий, три волосенки торчат.

Аня улыбнулась и убрала со лба выбившуюся из закрученных в пучок волос прядь, даже не представляя, как мило и соблазнительно выглядит в своем неприлично облегающем наряде в свете утренних лучей.

– В общем, как папа говорит, баклан совсем.

– Почему баклан? – изумился дракон.

– Ну, это на воровском жаргоне «неопытный вор».

– Так вот почему ты все время говоришь, как разбойница, – осуждающе потянул Иррандо. – Не пристало деве так выражаться, тем более… – «такой красивой» он не договорил, потому что внезапно почувствовал смущение. Оно было глупым донельзя, и потому дракон нахмурился. Буркнул: – Не пристало и все. Даже если у тебя отец из воровского клана.

– Слушай, я и не пристаю, давай не будем ссориться, – сказала Аня. – А отец у меня полицейский. Полковник. Он воров как раз ловит, понял? И даже не думай ничего плохого про папу моего говорить! Он у меня знаешь какой? Сильный, добрый, справедливый и взяток не берет. Вот.

– За взятки голову усекают. У нас никто не берет, – важно заявил дракон.

– А он не потому. Все берут, а он нет, – гордо ответила Аня. – Потому что честный. И у вас взяток не берут, зато людей похищают. Меня, например!

– Угу.

Перестав ее слушать, Иррандо прошел в гостиную и аккуратно взял губами с блюда моргуаву. Зажмурился от прохладного удовольствия. И еще одну съел, и еще. Хорошо! Ради такого он был готов простить даже вчерашнее нападение. Частично… Когда дракон обернулся на Аню, она стояла все так же в проходе и задумчиво наматывала на палец прядь.

– А чего я такого разбойничего говорю? – неожиданно тихо спросила она.

Иррандо важно уселся на ложе со спинкой и сказал:

– Всякие йуху, майгад и много чего такого, чего не подобает юной деве произносить. Ясное дело, что слова ругательные.

Аня рассмеялась.

– Так это не разбойничье. Это молодежное! У нас все так говорят, кто моего возраста. – Она хитро прищурилась. – А тебе самому сколько лет? Кажется, что не старик, хотя я, знаешь ли, навскидку по-драконьи не понимаю.