скачать книгу бесплатно
С помощью двух слуг она тяжело поднялась, и все двинулись к выходу.
***
Двери перед королевой и царицей распахивались, словно по волшебству. Пройдя несколько зал, спустившись по широченной каменной лестнице, вся процессия вышла, наконец, из дворца в сад, который в данном случае представлял огромное открытое пространство, красующееся замысловатыми линиями ровно и низко подстриженного кустарника и большими клумбами геометрических форм с цветами, рассаженными строго по их расцветкам. Обернувшись, Ольва смогла оценить и масштабы дворца. Громоздкое четырёхэтажное здание серого камня смотрелось бы уныло, если бы не высокие стрельчатые оконные проёмы, круглые башенки по углам и крыльцо внушительных размеров со множеством скульптур, возвышающихся над резными перилами.
– Графиня, это неприлично! – прошипел рядом голос Лоры, и девушке, почувствовавшей, было, себя туристом, пришлось опустить высоко задранную голову и взглянуть на статс-даму, которая, как ни в чём не бывало, уже прошла мимо, присоединившись к кому-то из придворных королевы. «Ой, ну, фу-ты-ну-ты…» – мысленно передразнила Ольва баронессу, но не придумала ничего больше, а, вздохнув, побрела по саду, рассматривая цветы, стараясь не разевать рот и не путаться в юбке. Некоторое время ей это удавалось, пока мимо неё не прошмыгнул высокий седой мужчина средних лет – так быстро, что она чуть не потеряла равновесие. Девушка не видела его в покоях королевы, она запомнила бы его из-за полностью чёрной одежды странного кроя, отличавшегося и от одежд мужской части свиты Аники, и от формы дворцовой стражи. Он торопился к двум дамам, наделённым властью, ушедшим далеко вперёд, и казалось, не замечал ничего вокруг. Но не успела Ольва оправиться и послать ему вослед безмолвное ругательство, как увидела, что наперерез спешащему вышел посол Райка и с радостной улыбкой преградил ему путь. За то время, что Тог вежливо расшаркивался с «чёрным» господином, юная фрейлина царицы успела подойти ближе.
– Рад, рад господин посол, но мне следует приветствовать её величество царицу… – молвил торопливый человек, пытаясь обойти заградившего ему путь.
– О, уверяю, её величество будет счастлива видеть Вас, граф, – по-прежнему, не давая собеседнику пройти, затараторил Тог. – Её величество соскучились по всему королевскому двору. Признаюсь, даже для меня её решение навестить сегодня королеву было неожиданным. Могу лишь предположить, как обрадовались Вы, ваше сиятельство. Прямо, как в старые добрые времена…
Тог повернулся, взглянув в сторону венценосных особ, давно оторвавшихся ото всех и беседующих лишь между собой, и взял графа за локоть, доверительно наклонившись к нему.
– Даже платье надели старое. Говорили, хотят выглядеть, как при жизни покойного короля, – посол слегка отклонился от Блэста, кинув на него многозначительный взгляд, будто хотел удостовериться, что слова произвели должное впечатление, но руку с локтя собеседника не убрал.
– Это всё очень трогательно, господин Тог, – заметил тот с любезной улыбкой, мягким настойчивым движением высвободив руку, – но мне давно уже следовало выразить своё почтение их величествам.
– Да-да, конечно, – тем не менее, не отстал от возобновившего свой путь графа дипломат. – Но, прежде, я считаю своим долгом предупредить, что наибольшую радость вызовет у царицы весть, что Роския признала правительство Вольных Стрелков…
– Ни в коем случае! – категорично заявил Блэст, остановившись. – Королева никогда не признает этих смутьянов! Истинная власть принадлежит королю Викдаулу…
– Королю без короны и трона? – возразил посол Райка. Он обежал остановившегося и вновь встал прямо перед ним.
– Официально никто не лишал короля привилегий, его власть – от богов, и её величество Лучия уже выразила Вам своё мнение на этот счёт, – резко ответил граф, решительно шагнув вперед, так что Тог был вынужден попятиться, но с дороги не свернул и шёл теперь впереди Блэста, но задом-наперёд.
«Точно рак, – подумала Ольва. – И так же раскраснелся, как будто его сварили». Девушке было тяжко в длинном платье со множеством юбок, но ей было так любопытно происходящее, что графиня шла за говорившими, забыв обо всём, словно кино смотрела. Однако следующие слова господина Тога заглушил женский голос, раздавшийся с другой стороны, но так близко, что девушка вздрогнула:
– Нас не представили, но Вы, вероятно, из свиты царицы Аники? Графиня Чендж, – представилась женщина и сделала реверанс. Ольва, повернув голову вправо, убедилась, что это, действительно, была уже запомнившаяся ей высокородная дама, и в панике стала искать глазами Лору. Но баронесса была далеко, и привлечь её внимание оказалось невозможным: свита разбрелась по саду, кто куда, группами по два-три человека. Поблизости, кроме удалявшихся в сторону коронованных особ двух политических деятелей, лишь маячил Дирс, но что от него толку в таком случае? Делать было нечего, следовало выпутываться самой.
– Графиня Ольва, – сказала она и, как смогла, сделала книксен.
Реакцией фрейлины королевы на сей неловкий жест было, скорее, добродушное удивление, мелькнувшее в глазах, нежели презрение или брезгливость.
– Вы, похоже, впервые здесь? – и приняв молчание девушки за согласие, Чендж, изящно обмахиваясь веером, стала задавать вопросы один за другим: – Как Вам Королевск? Говорят, Раёк стал очень красив? А Южный дворец – невиданной доселе архитектуры? Он полностью из белого мрамора, да? А, правда, над Храмом Властителя никогда не идёт дождь, а колонны так велики, что уходят за облака?
Ольва понимала, что на всё это что-то следует отвечать: показаться при королевском дворе немой, как рекомендовала царица, ей не хотелось. Она вспомнила, что и у неё на поясе на длинном шнурке висит такая штука, как веер, и, подтянув его, раскрыла и помахала на себя. Возможно, получилось это у неё не так красиво, но зато девушка потянула время, соображая, что же сказать. И тут она вспомнила, как Аника представила её баронессе.
– Простите, графиня, – наконец, заговорила девушка. – Я еще не была в Райке. Видите ли, я росла вдали от родной земли, в глухих лесах, поэтому не могу рассказать Вам ничего об её красотах. А Королевск… О!
И Ольва мимикой постаралась выразить невероятное восхищение, какое приличествует человеку из деревни, внезапно попавшему в столицу. На лице её собеседницы отразилось ещё большее любопытство:
– Ах, вот оно что! Да, я слышала, что, хотя и прошло уже почти двадцать лет с тех пор, как царица взошла на престол (ох, и как же ей удаётся выглядеть столь молодо?), а далеко не все райковцы вернулись в страну – так их разнесло по свету. Куда же попала ваша семья во времена Больших битв?
Юная графиня сильнее замахала веером. Теперь она пожалела, что не молчала… А Чендж ждала ответа. Ольва беспомощно оглянулась и вздохнула.
– Знаете, это далеко отсюда… На севере… Такое глухое место, что его название вряд ли Вам знакомо…
– И, всё-таки?
Чендж собиралась ещё что-то сказать, но увидела, как к ним приближается Нонс, и замолчала. «Как кстати иногда бывают нам враги!» – подумала Ольва, и тут же задумалась, а почему она решила, что эта, утянутая в платье, как в скафандр, женщина, ей непременно – враг? «Она плохо встретила царицу», – мелькнула мысль в её голове, но раздумывать дольше не было возможности.
– Её величество, царица Райка, зовёт Вас к себе, графиня, дабы представить королеве и двору, – вымолвила Нонс, приблизившись.
Окинув надменным взглядом Чендж, она добавила:
– Слава богам и Властителю, не все ещё попирают дворянский кодекс и общаются, будучи не представленными.
Сказав это, графиня тут же повернулась и пошла к их величествам, но нарочито громкий голос собеседницы Ольвы, по-видимому, достиг слуха Нонс – девушке показалось, что вытянутая струной спина этой женщины дрогнула, когда Чендж произнесла:
– Фи! Не обращайте, пожалуйста, внимания, графиня. Видите ли, её сиятельство так недавно стали носить этот титул, что теперь изо всех сил стараются доказать свой аристократизм!
***
Выйдя за дубовые парадные двери дворца, Аника восхищённо воскликнула:
– Какой изумительный огромный сад!
Лучия улыбнулась.
– Вы тоже любите цветы, ваше величество?
– О да! Но Раёк – маленькое государство, и мы не можем позволить себе занимать под цветники такие большие территории, – улыбнулась в ответ царица. – А здесь можно заблудиться! Раньше и тут сад был меньше, и совсем иной. Позвольте, я постараюсь вспомнить, где же мой розовый куст?
В глазах Аники блеснул огонёк азарта, она будто помолодела и напрочь забыла про официальный тон. Царица быстро пошла вперёд, рассматривая клумбы и приговаривая:
– Тут? Нет… Не тут… Возможно, там?
Лучия невольно пошла за ней, изумившись внезапной весёлости этой, во всех отношениях необычной женщины. Её детские воспоминания о царице были довольно смутны и вызывали весьма противоречивые чувства. Лишь в одном королева была уверена: Аника здесь неспроста, ей что-то нужно. Будучи неопытной в государственных делах, она решила быть очень и очень осторожной со знаменитой любимицей своего отца.
А царица, уведя таким образом Лучию подальше от отставших придворных, вдруг сказала:
– А, быть может, его уже давно нет, этого куста?
– Нет-нет, не может такого быть, – ответила коронованная девушка. – Мы трепетно относимся к памятным вещам, и его не должны были трогать. Сейчас придёт господин Тель, и мы всё выясним.
И Лучия тревожно оглянулась, не идёт ли уже садовник.
– Не переживайте, ваше величество, – ласково успокоила её Аника.– Это, по сути, такая мелочь! Если захотите, мы всегда можем посадить новый. Сад стал не узнаваем, Вы, похоже, сами занимаетесь его планировкой, Лучия?
– Да, мне это нравится. Но Вы не правы, говоря, что посаженные Вами розы ничего не значат. Если разрушать традиции, можно и вовсе забыть о своих исторических корнях.
– Похоже, Вы, Лучия, – сторонница взглядов герцогини, – мягко возразила царица.– Но вот Ваш отец никогда не боялся быть новатором, и даже ввёл свой стиль в одежде: облегчённый и удобный.
И Аника, будто в доказательство, весело крутанулась на сто восемьдесят градусов, продемонстрировав своё воздушное голубое платье.
– И, глядя на обновлённый сад, я, было, подумала, что Вы – в него, – добавила женщина.
Лучия вздёрнула подбородок и неожиданно рассердилась:
– Если бы мы не чтили традиций, ваше величество, мы бы не приняли Вас сегодня, ибо нам не следовало бы общаться с теми, кто поддержал переворот и смуту!
– Переворот? Смуту? – повторила Аника, и она серьёзно и внимательно посмотрела королеве прямо в глаза. – Могу ли я просить объяснений? Что Вы имеете в виду, ваше величество?
Юная правительница чуть дрогнула под пристальным взглядом Аники, но тут же совладала с собой и твёрдо ответила:
– Разве Вы не принимали посла смутьянов – Стрелков, возомнивших себя вольными?
– Совершенно верно, мы приняли их посла. Но разве это значит – поддержать переворот? Мы не давали им ни оружия, ни денег, не кормили с наших рук и никаким иным образом не участвовали в этом безобразии, но, приняв их представителя, не дали беспорядкам продолжиться. Более того, тем самым мы выторговали жизнь этому бесхарактерному глупцу, который виноват абсолютно во всём, что произошло с ним и его страной, – королю Викдаулу, а также его семье. Можно ли вообразить, до какого состояния он довел подданных, чтобы сами же дворяне – оплот монархии, свергли его с трона и собрали парламент? Даже Вашим безумным соседям – трём королям это до сих пор не удавалось! Мы оказали честь господину Ликусу общаться с нами, решив, что так Стрелки будут иметь возможность видеть нашу силу и почитать нашу власть, как и власть остальных западных монархов, дабы вольнодумие – вещь чрезвычайно заразная – не распространилось дальше реки Олень. Более того, мы считаем, что если Вы, Лучия, примете их посла, то сможете договориться с ними о возвращении короля, а не только восстановить порядок, как сделали это мы.
Королева задумалась.
– Вы утверждаете, ваше величество, – обратилась она к Анике через минуту, – что в настоящий момент беспорядков в стране Вольных Стрелков уже нет? Нам докладывали о многих убитых дворянах… И разве королю Викдаулу не удалось бежать самому?
– Без жертв, конечно, не обошлось, – грустно согласилась царица. – В таких ситуациях, увы, всегда проливается кровь. Нескольких наиболее ретивых приверженцев трона, действительно, убили. Короля же взяли под стражу, его собирались торжественно судить, а потом казнить. Но я потребовала заменить казнь на отречение от престола его и его наследников и высылку из страны, его препроводили в изгнание под конвоем, и теперь он живёт и здравствует у Трёх Королей. Господин Ликус может подтвердить Вам мои слова. Но никаких иных беспорядков, кроме обычных драк в парламенте, в стране уже нет. Более того, наши торговые отношения приобрели такой размах, что дают основания полагать о значительном улучшении дел в стране Вольных Стрелков.
– Но разве торговая изоляция – не лучшее средство вернуть Викдаула на трон?
– Нет, ваше величество. Во-первых, ресурсы страны огромны, даже закрывшись от остального мира, они бы достаточно долго жили за их счёт, чтобы забыть о монархии, во-вторых, это умножило бы контрабанду и укрепило бы положение султана и пиратов в южных морях, в-третьих, Ромбу всё равно, с кем торговать, и изоляция была бы не полной, не надо также забывать о востоке… И, наконец, всё это вместе сильно ударило бы по экономике Райка, о чем мы, согласитесь, не могли не думать. А как отразилось неприятие Галом новой власти Вольных Стрелков на его несчастном народе, Вы можете наблюдать в полной мере уже сейчас.
– Причём тут засуха в Галии?
– Притом, что король Гал, отказавшись от хлеба мятежников и нашей помощи, рискует получить революцию прямо у себя под носом.
– Невозможно, – возразила Лучия.– Галийцы любят своего короля.
– Разумеется, они не Стрелки, и готовы терпеть. Но, ваше величество, знаете ли Вы, что делает с людьми голод? Голодный человек забывает обо всём, у него в голове остаётся только одна мысль – «хлеба!» Гал серьёзно болен, только этим я могу объяснить такую недальновидную политику. Он не понимает, или от него скрывают масштабы катастрофы.
– Он обращался к нам, но в наших южных землях тоже был неурожай. Возможно, новый посев исправит ситуацию.
– В Роскии – да, но не в Галии. У них нечего сеять, а скоро будет и некому.
– Однако, Аника, вы обрисовали всё в таких чёрных красках! – с нотой сомнения в голосе протянула юная королева.
– Я – не художник, Лучия, – отчеканила царица. – Чтобы убедиться в моих словах, достаточно проехаться по Галии. А можно и не ездить никуда, а просто послушать, какие песни распевает Ваш народ.
– Мой народ?
– Ваши подданные сочувствуют галийцам. Здесь как раз уместно вспомнить об исторической дружбе двух больших наций.
Лучия замолчала, опустив глаза, и Аника поняла, что королева пытается соединить услышанное сейчас со своими прежними представлениями. Через некоторое время Лучия спросила:
– Так Вы полагаете, нам следует убедить Гала принять помощь мятежников?
– Прежде всего, я рекомендовала бы отказаться от данного слова – «мятежники», заменив его на… «парламентарии», например. И если Вы не хотите общаться с тем же господином Ликусом, можно принять у себя парламентариев из аристократов и поговорить с ними о возвращении некоторых привилегий короля. Вернуть ему всю полноту власти было бы неразумно, он глуп и упрям, это приведёт к новым бедствиям да на это никто и не согласится, но создать что-то вроде видимости его управления – можно. Необходимо лишь начать переговоры.
– Что ж, Ваши доводы весомы Аника, тем более, что Вас уже ничто не заставит, как мы понимаем, прекратить торговые отношения со Стрелками, – и Лучия улыбнулась, давая понять, что раскусила выгоду царицы в данном вопросе. – И если есть способ восстановить монархию в государстве Стрелков ко всеобщему для всех удовлетворению и миру, мы готовы принять их посла.
– Ваше величество! Ваше величество! – на расстоянии нескольких шагов остановился и отвесил поклоны первый министр королевства граф Блэст, из-за спины которого вышел и предстал перед коронованными особами и господин Тог.
– Позвольте засвидетельствовать Вам свою радость! – продолжил граф, обращаясь к Анике. – Простите, что не раньше, Вы так неожиданно нас осчастливили!
И еле уловимый сарказм проблеснул в его глазах и словах.
– Мы уверены, Вы очень спешили, Блэст! Не стоит извиняться, – вежливо улыбнулась ему царица, чуть выделив интонацией «очень», и Тог еле сдержал ехидный смешок, сделав вид, что слегка закашлялся. Министр, бросив быстрый взгляд в сторону посла Райка, тут же вновь обратил всё своё внимание на царицу, ибо та протянула ему в знак особого расположения руку. Блэст принял оказанную честь, склонившись и слегка коснувшись лбом царской кисти.
– Граф, мы посылали не за Вами, а за садовником, – внезапно резко заметила Лучия. – Но и Вы здесь весьма кстати. Потрудитесь организовать праздничный приём в честь нашей высокой гостьи и не забудьте пригласить на него посла Галии, мы желаем говорить с ним.
Блэст почтительно склонил голову.
– Если граф Корэлл хоть сколько-нибудь разделит Вашу тревогу, Аника, – продолжила королева, обратившись к царице. – Мы примем Ликуса.
Услышав последние слова, Блэст вздрогнул и поднял на Лучию недоумённый взгляд. Юная королева оставалась спокойной.
– Ваше величество, на это я могу сказать лишь одно: Вы переняли от отца не только красоту, но и мудрость, – ответила царица. – Но, быть может, стоит поберечь чувства герцогини, и пригласить представительство от дворян?
– Зачем так усложнять? – отказалась королева. – Господин Ликус – официальный представитель, раз имеет грамоту от парламента. Тётушка же переносит общение с господином Тогом, хотя и он – не аристократ.
– О, господин Тог – уже без пяти минут дворянин. Мы обещали ему за хорошую службу титул, и непременно сдержим слово, – улыбнулась Аника своему послу, потом же грустно развела руками: – Что поделать? В Райке так мало осталось аристократии… Приходится создавать заново. О, да! Как же мы могли забыть? Мы же должны представить Вам нашу новую придворную даму. Позвольте её пригласить, ваше величество?
– Её позовут, – и Лучия кивнула подошедшей вслед за Блэстом и послом, но стоящей чуть поодаль, графине Нонс.
***
К тому времени, когда Ольва вслед за Нонс приблизилась к царице и королеве, вокруг последних уже собрались почти все придворные, вышедшие с ними на прогулку. Одновременно обливающиеся потом слуги приволокли и торжественно поставили рядом паланкин с дородной герцогиней. Та охала, отдувалась и обмахивалась огромным веером так, как будто это она тащила на себе лакеев, а не наоборот. Лицо её вновь побагровело и приобрело страдальческое выражение, но никто не обратил на неё внимания, ибо все взгляды теперь были прикованы к новой фрейлине царицы – дикой и неуклюжей, но с длиннющей, уходящей вглубь веков, родословной, в связи с чем, как поняла Ольва, ей можно было простить остальные недостатки. Даже Тсонс, услышав из уст Аники имена предков графини, изволила милостиво взглянуть на девушку, несмотря на своё недомогание.
– Вы видите, ваше величество, как трудно восстановление государственности на разорённой войнами земле, даже при том, что, хвала богам, и вечная благодарность Вашему великому отцу, условия – самые благоприятные, – продолжила Аника, обращаясь к королеве. – Мы ежедневно молим Властителя о сохранении мира на землях Запада, и надеемся, и Вы, Лучия, радеете о том же.
– Безусловно, – задумчиво откликнулась та.
– Стоит ли так беспокоиться, Вам, ваше величество, об этом? – вдруг подал голос Блэст, обращаясь к царице. – Вы построили богам такой Храм, что они, наверняка, защитят Ваше государство от любой напасти!
– Было бы слишком самонадеянно думать, что богам так нужен Храм, – возразила Аника.
– Но тогда, простите, ваше величество, за вопрос, зачем же было строить столь огромное ненужное никому сооружение? – спросил главный министр королевы, и Ольва подумала, что он ей не нравится – вид его выражал исключительную почтительность, голос был слащав, но во всём этом чувствовалась подспудная издёвка.
– Почему же – никому? Храм необходим не богам, – со спокойной улыбкой на лице ответствовала царица. – Он нужен людям, чтобы они помнили о своём месте в этом мире, и не забывались.
На последнем слове она сделала небольшое ударение и чуть повела кончиком веера в сторону любопытного графа, и хотя движение было мимолетным, все поняли, кого, прежде всего, она имеет в виду. Были придворные, которые не смогли сдержать улыбок, а герцогиня, не смущаясь, довольно раскряхтелась и громогласно поддержала:
– Вы правы, ваше величество! Некоторые люди сделались совершенно наглыми последнее время! Раздают привилегии и титулы направо и налево, налево и направо!
– О, здесь мы не видим особой беды, – отозвалась Аника. – Были бы титулы заслуженны, и награждались бы достойные.
Герцогиня хотела что-то возразить, но, наконец-то, пробрался сквозь группу придворных и предстал перед королевой запыхавшийся садовник. Раскланявшись, он повел их величеств и их свиты к легендарным цветам.
– О, как разрослись! – Аника кинулась к большому старому зелёному кусту, который только-только начал набирать бутоны. – Да-да, это было именно тут!
Царица огляделась вокруг, видимо, вспоминая прошлое, взволнованно обошла клумбу, смахнула батистовым носовым платочком блеснувшую в уголке глаза слезу.
