Изобретатель. Продолжение

скачать книгу бесплатно


Ночь надвигалась. Звёзды становились всё ярче. Домочадцы, зевая, разбрелись по своим кроватям и диванам. Выключили свет. Благодаря отопительным и прочим приборам, в доме было достаточно тепло и уютно. Плавно покачиваясь, будто убаюкивая своих обитателей, передвигался летающий дом по ночному небосклону.

Сидя на веранде, Прохор Клюев продолжал наблюдения за звёздами, вглядывался в созвездия, чертил на карте кривые линии, ставил пометки. Разреженный воздух всё-таки давал о себе знать: Прохора тянуло ко сну. «Мы летели на северо-восток, в сторону Европы, – сказал сам себе Клюев, практически засыпая. – Но из-за потери управления, сбились с курса… Нас несёт в противоположную сторону… Надо будет…»

Больше он сказать сам себе ничего не успел: он уснул.

14

Рассвет одарил рано проснувшихся путешественников приятной прохладой. Солнечные лучи, поочерёдно с любопытством выглядывающие из-за горизонта, несли в себе что-то доброе и приятное. Темнота отступала на запад.

– Не вдаваясь в наивно-банальные восхищения, следует заметить, что утро сегодня выдалось просто восхитительное! – высунув голову в форточку, торжественно сообщил Синх.

– Ага, – подтвердил Ромашкин, зевая. – А где Прохор?

– Он уже работает, – сообщил инопланетянин.

– А почему ты ему не помогаешь? – потягиваясь, шутя, поинтересовался Михаил.

– Да!.. Почему я ему не помогаю?! – переспросил сам себя Синх удивленно, и тут же отправился на помощь изобретателю.

Клюев опять возился на чердаке с микросхемами и проводами.

– Конечно, дорогой Синх, твоя помощь пригодится! – заверил он, выслушав речь шароголового инопланетянина. – Помнишь эту кнопку, которую я тебе вчера показывал?

– Конечно!

– Её нужно будет нажать, когда я дам сигнал.

– Я сделаю это, голубчик! – выпалил Синх, поспешив исполнить приказание по команде Клюева.

– Зина! – позвал Синх. – Подойди сюда. Твоя помощь тоже может пригодиться.

Зина не заставила себя долго ждать. Она всегда была рада быть полезной своему доброму начальнику.

Елена готовила завтрак.

Пока никто не видел, Ромашкин подошёл к жене и нежно обнял её за талию.

– Здравствуй, моя помидорка! – шутя, приветствовал Миша.

– Доброе утро, соня! – ласково ответила Елена и Миша поцеловал её в щёчку.

Умывальник находился в коридорчике, недалеко от пульта управления летающим домом. Чистя зубы, Ромашкин увидел в зеркале, как Синх занёс руку над красной кнопкой.

– Давай! – раздался голос изобретателя с чердака.

– Стой! – крикнул Миша Синху, брызгая зубной пастой.

Но было уже поздно. Рука Синха нажала на злополучную красную кнопку и произошло полное отключение всех систем!

Резкий толчок подбросил обитателей вверх и "пригвоздил" к потолку. Летающий дом стремительно понёсся вниз. Елена попыталась отпустить сковородку из руки, но и сковородка оказалась плотно прижатой к потолку. Синх висящий над пультом, в недоумении смотрел на Ромашкина. Ромашкин силился подтянуть себя к пульту, чтобы нажав на кнопку зелёного цвета, снова подключить оборудование, но ему это не удавалось. Прохор тоже не мог ничего предпринять. Ветер безумно свистел над его чердаком, выгоняя из головы все разумные мысли. Из комнаты доносился жуткий лай перепуганного Бима, который, видимо, был прижат к потолку не только своей подстилкой, но и ещё чем-то более неприятным. Только одна робот-секретарша на удивление спокойно справлялась с нагрянувшей вдруг "невесомостью", созданной для всех легковесных путешественников падением дома. Разные сплавы и полужидкие металлы, из которых состояли её внутренности, придавали ей неплохую устойчивость. К счастью, Зина находилась совсем рядом от пульта. Ромашкин висел как раз над её головой.

– Зина! – попросил Ромашкин, как можно вежливее и непринуждённее, что в данной ситуации было совсем непросто. – Вы могли бы оказать нам всем одну маленькую услугу?

– Я слушаю! – ответила секретарша.

– Только не торопитесь… Пожалуйста… Там, на пульте (и он показал пальцем), есть большая зелёная кнопка. Её нужно очень аккуратно нажать.

"Миша, объясняй быстрей, пока мы не разбились!" – хотел уже выкрикнуть Синх, но не решился, боясь сбить Зину с толку.

– Вот эту кнопку? – переспросила на всякий случай мудрая секретарша, осветив зелёную кнопку ярким прямым лучом из своего глаза.

– Да, эту самую, – подтвердил Миша.

– Хорошо, – спокойно сказала Зина.

Она постояла ещё несколько секунд, обдумывая информацию, затем задала крайне важный вопрос:

– А когда её нужно будет нажать?

– Сейчас! – хором воскликнули Синх и Миша.

– Хорошо, – невозмутимо произнесла женщина-робот и нажала на нужную кнопку.

15.

Возвращение антигравитационных механизмов в работу молниеносно произвело эффект обратный предыдущему: всё, что до этого было подкинуто под потолок, оказалось на полу. Один только Миша, на пути у которого стояла Зина, оказался не на полу, а на Зине, успевшей его поймать в свои крепкие объятья.

– Ой! – вскрикнул от неожиданности Миша Ромашкин.

– Ой? – переспросила секретарша.

– Что случилось, Миша? Ты не ушибся? – донёсся из кухни взволнованный голос Елены.

– Нет, всё хорошо! – поспешил успокоить её Ромашкин.

Выбежав в коридорчик, узнать в чём дело, Елена, которая всё-ещё держала в руке увесистую сковородку, увидела довольно необычную картину: посреди коридорчика возвышалась секретарша Зина, крепко сжимающая в своих объятиях, будто маленького ребёнка, её законного супруга Мишу, перепачканного зубной пастой, а сзади, глупо улыбаясь, переминался с ноги на ногу инопланетянин Синх.

– Ах-х-х! – выдохнула Елена. – Вот, значит, чем вы тут занимаетесь!

Сердце её бешено забилось и она инстинктивно подняла сковородку. От необычайности и комичности ситуации, Михаила охватил приступ дикого смеха. Синх тоже не выдержал и захихикал.

– Лена… Это… Ха-ха… – смеялся Миша, ненароком подливая масла в огонь. – Это совсем не то… ха-ха… о чём ты подумала!

– Развратник! Извращенец! – негодовала Елена, в которой внезапно разгорелось чувство ревности. – Жены тебе, значит, мало?!

Озадаченная Зина, ничего не понимая, протянула Михаила Елене.

– Возьмите, – любезно сказала секретарша.

Миша засмеялся ещё громче.

– Ах, вы ещё издеваетесь?! – закричала Елена. – Нет уж! Оставьте его себе! Теперь это сокровище Ваше, уважаемая Зина!

И, громко хлопнув дверью, она удалилась на кухню.

Прохор, спустившийся с чердака и успевший застать часть этой сцены, застыл в дверном проёме с открытым ртом. Синх покатывался со смеху.

Секретарша снова притянула Михаила к себе и прижала к груди ещё сильнее. Тут уже Мише стало не до смеха.

– Спасибо большое, что не дали мне разбиться, Зина, поймав меня в свои добрые руки! Но поставьте уже меня, пожалуйста, на пол, – попросил Ромашкин.

Зина послушно выполнила просьбу. Миша поспешил ретироваться перед Еленой, отправившись чистить картошку и, вообще, всячески услуживать ей на кухне, но Лена надулась и не хотела с ним разговаривать до самого обеда.

Синх просто не знал, как ему оправдаться перед Прохором и перед всеми остальными за свою, такую страшную оплошность. Ведь если бы не робот-секретарша, летающий дом вместе со своими постояльцами навсегда бы исчез в глубинах океана, разбившись о его упругую поверхность. В лучшем случае они бы погибли сразу, в худшем – их бы скушали акулы… И как он только смог перепутать кнопки?!

– Хорошо, что всё так хорошо обошлось! – сказал Синх, стараясь не смотреть в глаза Прохору и сохранять в голосе свой обычный оптимизм, но от изобретателя не ускользнули нотки сожаления о случившемся.

– Ничего, мой друг Синх, – ответил он с пониманием. – Ничего страшного не случилось, а это главное.

Синх сказал сам себе, что этот урок он запомнит надолго, и уже не повторит подобных опрометчивых поступков. В ближайшие часы он больше не хотел напрашиваться в помощники к изобретателю. Уйдя в комнату, инопланетный гость взялся заниматься обучением Бима дивианским обычаям, говоря с ним на языке дивиян.

16.

– Что значит быть писателем? Какой каверзный вопрос! Можно всю жизнь описывать чувства простые, банальные, инстинктивные, низменные… Вот – радость. Вот – горе. Вот – боль… Обрадовали – радуйся. Обидели – горюй. Заболело – терпи… А душа? А духовность?.. Что? Где?.. Последовательность действий, ситуаций. О чём угодно… А о самом главном, о самых глубинных чувствах человека, рассказать то и некогда… Вот – чёрное, вот – белое. Зачем? Для кого? В чём суть? Что из чего проистекает?.. Только копнув глубже, можно распознать, как чёрное становится светлым. И наоборот, светлое – чёрным. Сердце стучит, стучит, стучит… Пытается достучаться до человека. Вот бы и самому человеку, с таким же рвением и терпением, постоянно стараться достучаться до сердца!..

Пётр Данилович поставил на полку очередную, дочитанную им философскую книгу. Взял с подноса чашку свежего кофе, заваренного любимой женой. Отхлебнул. Поблагодарил свою ненаглядную женщину нежным поцелуем. И, погрузившись в своё любимое плетённое кресло, стоящее на балконе, снова углубился в философские размышления.

– Как бездонен океан, так бездонен и мир человеческой души, Петенька, – поддержала любящая жена своего дорогого философа.

– Это так, это так… Но зачастую, люди, сами того не понимая, принимают написанное за буквально происходящее. Будто переносного значения у рассказчика – будь то поэта, философа, проповедника, миссии, пророка – существовать и в мыслях не могло! – вдохновенно произнёс Пётр Данилович. – Почему с такой наивной простотой люди строят своё мировоззрение, тем самым укрепляя даже подсознание, будучи твёрдо уверенными, что всё, что создавалось много веков назад, пусть и во имя справедливости, создавалось на фактически происходящих обстоятельствах, а не писалось с переносным смыслом? И если то, что написано, имеет право относится к версии, к теоретическому представлению возможного происходящего, то для чего опровергать другие теории, относя их к ложным? Взять, хотя бы религию. Например, в христианской вере рассказывалось, что создатель сотворил Землю и всё живое, включая человека, за 7 дней. Тем самым отрицалась теория эволюции, как богохульство. Пожалуй, здесь налицо явное буквальное понимание. Почему бы не задуматься о том, что, возможно, писалось это великое наследие с несколько переносным смыслом, специально, чтобы малограмотным людям было легче воспринять историю сотворения и взглянуть на мир более светлым взглядом? То же самое и в Коране. Только использованы другие слова, краски и названия… И всё ведь призывает к добру!.. Но… Порой мне кажется, что религии были придуманы для вечной борьбы между их приверженцами.

– Видимо, так уж устроен человеческий разум, Петенька, – заключила жена Петра Даниловича.

– Да, видимо, так устроен разум, – повторил её слова банановый магнат. – Постоянно переходя из крайности в крайность, он быстрее поверит и будет поклоняться чуду, чем сам сделает, что-нибудь, более-менее подходящее под это определение.

Как и обещала взволнованной Елене инопланетянка с апельсиновой кожей и синими волосами, она заботливо и зорко следила за детьми бывшей продавщицы. Было это не так то просто. Обнаружив, что земные малыши приносят намного больше хлопот чем дети далёкой Дивии, Алайа самым тщательным образом выполняла взятые на себя обязательства, охранять и беречь детишек Елены от всякого рода неприятностей, и поэтому была полностью занята ими.

Как нарочно, дети Миши и Лены, эти маленькие неусидчивые «комочки», унаследовали от своих темпераментных родителей весь комплект заряженных «на всю катушку» электронов в молекулярных составах своих организмов.

Куда они только не лезли! Чего они только не творили!

Во время прогулок по замечательному острову бананового магната Алайе приходилось концентрировать своё внимание в самой большой самоотдачей, гоняясь сразу за тремя зайцами. В данном случае «зайцами» являлись непоседы – Дашенька, Геночка и Сашенька Ромашкины.

Несчастные пингвины и павианы, завидев этих «милых крошек», удирали от них, будто от огня! Крокодил, как ушибленный током, выпрыгивал из запруды и пытался взобраться на пальму! А старый мудрый попугай Ара, когда его в очередной раз пытались ухватить за хвост, взлетал на крышу беседки, прикрывал голову разноцветным крылом и твердил одну только фразу: «Катастрофа! Катастр-р-рофа!»

Нередко доставалось от проказников и сыну Алайи. Своими детскими играми, спорами и капризами, озорная малышня поражала Филемона такой непредвиденностью, непредсказуемостью и нелогичностью, что умный инопланетный мальчик впадал в крайнее недоумение и боялся сойти с ума.

«Какое это странное ощущение – боязнь сойти с ума» – думал неземной мальчик, настойчиво помогая маме справляться с земными ребятишками, пытаясь угомонить их рассказами о своей планете, немалыми открытиями в области естествознания и другими серьёзными вещами.