Млечные муки

Гоняя с вечеру чаи на штаб-квартире, активисты С.О.Н.М. решили нанести визит и выпад по представителям той самой обслуги, которая вместо того чтобы бороться с причинами и первопричинами, как всегда осуждает следствия… и, как следствие, вызывает отторжение и раздражение. Лариса, разумея всю важность предстоящего вечера, загодя заготовила к рассмотрению ребят приличный перечень объектов и компрометирующих их комментариев. Парни, много думая и прикидывая перспективы в пространственных плоскостях, разрабатывали маршруты. Пока не приняли решение разбить акцию на два дня, нанеся завтрашним вечером решающий укол по районной администрации. Наметив планы, ребята прыгнули в машину и, набросив капюшоны, отправились в поход добра и света. Понимая, что на сей раз решили сыграть в опасную игру, выступая против Тех, Которые Любят Послушное и Пассивное Большинство и Ненавидят Всех Других, ребята условились быть особенно осторожными и внимательными.

Когда представился случай оставить запись на Бюро Правильных Предсказаний Погоды, С.О.Н.М. запостили им рядом с парадной дверью: «ЛИБО ДОЖДЬ, ЛИБО СНЕГ, ЛИБО БУДЕТ, ЛИБО НЕТ». Покружив по району и улучив момент, на длинном и широком проспекте, напротив Челобитной Депутата Единственной Партии, стеносоюзники оставили автограф: «ОДНИ НАРОД ДОЯТ, ДРУГИЕ ЗА РОГА ДЕРЖАТ». И дальше, напротив и против районного представительства Торговой Палаты Общака, опубликовали следующее: «МЕДВЕДЬ В ЛЕСУ, А ШКУРА ПРОДАНА». И на дорожку, завершая вечер, оставили приветствие Кандидату в Депутаты, известному местному воришке, который решил легализоваться баллотируясь. «РЕЧИСТ, А НА РУКУ НЕЧИСТ» – подправили ребята предвыборный лозунг: «Я сделаю вас счастливыми и богатыми». На том и закончили.

А с утра, как всегда неспешно опаздывая на работу, по ходу дня проходя сквозь курилки и столовки, Никита слышал там полярные мнения о деятельности С.О.Н.М. Одни твердили, что нужно поймать и забросить в каталажку как подрывников вертикальной стабильности и пачкателей стен, другие спорили, что, наоборот, нужно найти и наградить за неравнодушие и активное участие в общественной жизни. Но в целом сходились во мнении, что надо поймать или найти, не очень-то понимая, что масштабы движения уже вышли из-под контроля, а установить какую-то конкретную персону, руководящую процессом, не представляется возможным, потому как суть действия изначально заключалась в самом действии, а не в поисках публичного признания. Конечно, Никиту, Димаса и Дениса иногда подмывало взять и сообщить, что… это же я, это же мы все придумали и настроили. Честь и хвала нам, или позор и забвение – на ваше усмотрение. Но останавливало то, что все равно ведь никто не поверит и не воспримет всерьез. Теперь любой самозванец мог бы приписывать все заслуги себе, но штука в том, что никто бы никому не поверил, ведь анонимность сделалась фирменным почерком движа, но никто, в конечном счете, не захотел бы натянуть на себя все одеяло ответственности. В этом и фокус.

И вот час настал. В ту вечерину настроение и аппетит у Стеносоюза были отменными: предвкушали успех, нетерпеливо ожидая наступления темноты и обезлюживания улиц. Лариска приготовила по случаю замечательную запеканку. По окончании сегодняшней акции ребята задумали окончательно оставить дело и обратиться к новым вещам, тем более, что движение уже набрало ход, став самостоятельным и поступательным. Последователи есть – им и баллончик в руки.

Сработали часы с кукушкой, и С.О.Н.М., размяв кисти рук и пристегнув капюшоны, пошли погулять. Под покровом ночи, как назло лунной и оттого косвенно солнечной, пробирались украдкой к намеченным целям. Первым по пути следования попалось здание Прокураторской Макулатуры, на котором загорелись красным на сером буквы: «РУКА РУКУ МОЕТ, ВОР ВОРА КРОЕТ». И кварталом спустя, на бочине огромадной высотки Судебного Самоуправства и Правовых Технологий, появилось мнение за подписью С.О.Н.М.: «РЕШЕНИЙ МЕШОК, А ДЕЛ НА ВЕРШОК». Предпоследней целью вечера был печально известный Центр Приема Заявлений от Людей – отталкивающая и неповоротливая бюрократическая машина, где ребята через сервис реальных сообщений оставили запись: «ГДЕ БУМАЖНОЕ ЦАРСТВО, ТАМ ВОЛОКИТА – КОРОЛЬ». И вот впереди замаячил главный враг и тормоз всех благих начинаний – РАЙонная АДминистрация, которая возвела ничегонеделание в принцип, а заодно и отгрохала современное здание на престижном проспекте, после чего стала ничегонеделать еще успешней.

Ребята запарковались у здания, повторяя как мантру месседж, заготовленный для посыла к администраторам реала: «БОГ ШЕЛЬМУ МЕТИТ». Осмотрелись из темноты салона в хорошо освещенную темноту у здания. Вроде все чисто, пошли! Никита, вытаскивая из рюкзачка баллончик и поднося его к стене, лишь краем глаза уловил наметившееся движение из кустов и быстро смекнул, что админы не дремлют, заразы, оставив засаду…

* * *

Мажор полиции Майоров валялся в квартире, шевеля в мозгу захватывающие планы по поимке каких-нибудь незадачливых преступников, что могло бы поспособствовать повышению в звании, а то засиделся уже в майорах, пора уж и выше метить… Майоров был полицейским в третьем поколении, но вот странность: предел, которого достигали его дед и отец, было звание майора – настоящее проклятье. Тоже не пустяк, но ведь амбиции и аппетиты – искус известный… Но выше майора никто так и не прыгнул… В чем тут дело, Майоров никак не мог взять в толк… Тишину вечера взорвал телефонный звон: «Але, Михалыч? Задержали этих… которые по стенам пишут… ага, сейчас в отделении, в камере мурыжим…» – «Понял. Выезжаю…».

«Вот кто такие… Димас Добровольский, Никита Никольский и Денис Редисов… Не похожи что-то на зачинщиков, какие-то простачки… Говорят, что в первый раз пошли, дескать, это игра сейчас такая модная у молодежи… Никаких доказательств их вины нет… Растяпы курсанты, етить их, надо ж было задержать этих до того, как они успели что-нибудь написать… Всю доказательную базу профуняли. Намерение совершить – это еще не преступление… А жаль… Так можно было бы и этих прижать… Хотя на зачинщиков они как-то не тянут, слишком уж простецки попались… Видать, по правде какие-то простофили, решившие поиграть в крутых робин гудов… Да и на Гражданке уже ловили таких же стеномарак, но за недостаточностью пришлось отпустить… отпустить…».

Через пару часов выпустили стеносоюзников обратно, промурыжив в обезьяннике некоторое количество часов, однако предупредили, что по месту работы будет выслано официальное уведомление о задержании (с секретным предписанием), мол, пускай там работодатели самостоятельно наказывают провинившихся. Никита, памятуя о невыносимой занятости генерального, особенно в свете приближающегося корпоратива, предположил, что все как-нибудь образуется и на сей раз. Тем не менее, основатели С.О.Н.М. решили остаться на прежних позициях и деятельность приостановить, как договаривались. Тем более теперь, когда попались на волшебный крючок. Денис и Димас сделали заявления, что баста, полно, харе. Никита кивал и соглашался. Но следующей же ночью он вышел на ночь глядя прогуляться, оставив уже в одиночестве последнюю зарубку, своего удовольствия ради, ради которой во многом все и затевал, да все случая не представлялось. Так на элитарном доме Майорова, который без труда вычислился по социальной сети, Никита вечером штампанул: «НА ВСЯКОГО ЕГОРКУ ЕСТЬ ПОГОВОРКА». После чего уже и сам окончательно прекратил.

Кутеж да кипеж

Многое претерпел в веках русский язык, потерпел иноземных влияний и вливаний. То татары тарабарщиной наследят, то старательно и добровольно-принудительно от германцев-голландцев различных схватывалось технических штучек. Девятнадцатый век весь – время изысканных французских заимствований. Современный русский язык основательно занят перевариванием и усвоением англицизмов. То есть и раньше оттуда выпадало на русскую лексическую почву немало корней, а теперь так и вовсе. Но подозревают ли мойщицы полов и уборщицы помещений, что в табели о рангах, вероятно, проходят как какие-нибудь клининг-дизайнеры? А дама из отдела персонала, та самая, что принимает на работу мойщиц и уборщиц, мнит себя ведущим селекционером по клининговому рекрутингу. Вахтер – рядовой страж проходного двора офисного захолустья и знать не знает, что занят помимо разгадывания сканвордов еще и попутным гвардингом с фейс-контролем. Много всяких казусов с освоением инглиша в русских реалиях рождается: так уж вышло, что английский язык как функция в русском языке есть сплошной эвфемизм, привносящий в речь характерную англосаксонскую вежливость на грани лицемерия. Вот и бродят по Руси загадочные коллекторы и рейдеры, в сути своей – заурядные вымогалы и вышибалы. А благозвучней вроде как-то выходит, престижней и солидней. Так ведь и традиционный русский кутеж а-ля пей и гуляй да гармонь играй все чаще теперь корпоративом зовется. И там же происходит.

Когда в России случился первый корпоратив? Летописи на сей счет помалкивают, статистика не знает. Возможно, когда стало можно, тогда и прошел. Пусть действо и носило, видимо, характер заурядного совкового банкета с некоторыми элементами программы. То ли дело теперь! Размах корпоратива стал делом чести и принципа, своеобразным даже социалистическим соревнованием. Иные конторы круглосуточно экономят буквально на всем: на скрепках и кнопках для бухгалтерии, на вилках и салфетках для столовой, на бумажках и авторучках для трудящихся. На ремонт ветхого лестничного пролета годами и копейки не выделят. Бывает, что зарплаты месяцами «не плотют», задерживают из последних сил, зато уж корпоратив размахнут – с модными тамадами на первое, со звездами эстрады на третье, с оглушительными салютами на десерт. Как только ни выворачиваются – лишь бы кореша из конкурирующих фирм не смели засмеять на предмет скромности корпоративного застолья. Скромности, фатально несовместимой с широтой русской души.

Вот и контора, где доводилось трудиться Никите, не стала исключением в ряду новых правил. Да и повод благо нашелся отменный: четыре года со дня основания фирмы – шутка ли? Такое дело как не отметить? Начальница отдела за месяц до подступающего торжества собрала воедино отряд своих солдатиков в менеджерских шинелях, дабы сообщить шикарную новость – корпоративу быть! Уже скоро, очень близко! Впрочем, хорошая новость, как водится, оказалась не без начинки с подвохом. Не такая красивая картинка вырисовывалась, как в рекламных буклетах и проспектах.

«Корпоратив, дорогие мои, – исподлобья поглядывая на подчиненных вещала она, – это вам тут вовсе не отдых, как вы, наверное, уже вздумали… это тяжелая организационная работа, к которой нам с вами предстоит отнестись ответственнейше. Необходимо в сжатые сроки подготовить свою часть праздничной программы: какое-нибудь особое приветствие, поздравление, выступление. Мы с вами просто обязаны продемонстрировать начальству и весь свой фирменный профессионализм, и сплоченность нашего дружного отдела, коллектива. Понятненько? Так что на следующей планерке жду ваших идей…».

Через недельку планерка посвятилась исключительно корпоративу. Вся прежняя острая нужда в срочном выполнении плана продаж в одночасье сделалась второсортной и третьестепенной, будто растворившись в новой повестке дня. Начальница отдела, совершенно позабыв про кривую продаж и грязные технологии выполнения плана, презентовала выработанные ее фантазией конкурсы и номера, наспех состряпанные из всякого рода популярных песен и затрапезных плясок. После чего вновь нудно и долго объясняла значимость приближающего события для всех собравшихся, но подразумевала, очевидно, для своей карьеры. «Есть, – говорит, – в русском языке слово такое – тимбилдинг… Ну, все знают, да?..». Так вот как раз корпоратив по мысли начальницы – одна из самых благоприятных площадок для демонстрации зрелости и мудрости командного духа. Но никто тогда так и не осмелился высказаться, что тимбилдинг ентот, в сущности, есть очередной набор коллективных глупостей, производимых с самыми серьезными лицами.

Недели за две до празднества приготовления шли уже полным ходом. Генеральный секретарь спуталась со специализированной конторой «Корпоратив. Производство впечатлений» и та, получив абсолютную предоплату, лично возглавила подготовительный процесс. Сразу заказали пафосную трапезную залу. Теперь завхоз до заката таскал склянки с напитками многолетней выдержки в подсобку. Девчата в коридорах перешептывались по поводу прикупленных верхних платьев и нижнего белья, головных уборов и прочих декораций плоти. Какой-то находчивый пиар-чудак в порыве лизоблюдства надул и развесил на входе в офис целую партию воздушных шариков, гласящих: «Все 4 года – Работаем для народа». Взят был внаем и тамада – сравнительно известный актер. То есть до недавнего времени он был известен лишь узкому кругу заядлых театралов, поскольку многие годы лицедействовал на подмостках некоторого количества городских театров из второй лиги, но в минувшем телесезоне вдруг вынырнул в сериале среднего поколения, имевшем ужасный успех. И рейтинг актера подрос, окреп. Так и коэффициент узнаваемости сделался повыше, что пришлось весьма и весьма кстати, позволив повысить подъемные за оказание тамадовских услуг населению.

Всего только три денька оставалось до долгожданного празднества, когда Никиту выловил в коридорах дружественный админ, всучив сложенную пополам бумажку. Советовал прочитать, но украдкой. Бумажку по прочтении следовало сжечь. Улика-с. Бумажка при развороте оказалась распечаткой письма генерального директора к начальнице отдела и содержала следующие мысли:

«Аня, дурында, знаешь, кто в отделе у тебя работает? Мне тут малява пришла из полиции, так вот: Редисов, Никольский и Добровольский, как тут выяснилось, состоят в какой-то группировке. Нам неприятности с фараонами не нужны. Сама понимаешь, чтобы этих тут больше не было! Набирай новых. Но на корпоратив пускай приходят, мало ли их коллеги станут в позу и поднимут бучу. Чтобы никаких инцидентов и выходок на празднике! Учредители будут все, должны уйти довольными. А чтобы хлопцы не упрямились насчет прихода… скажи, что если не придут или сорвут вашу конкурсную программу – зарплату заплачу по-беленькому. Ну и объясни им как-нибудь по науке за что уволены, скажи, что плохо работали, хроническая профнепригодность… Ну, что-нибудь такое. Все. Вечером у нас собрание директоров, помнишь? Конечно, помнишь! Жду взвешенных отчетов по динамике развития и какой-нибудь хитрой аналитики! Ну, как ты умеешь. Твой босс:)».

Следующим вечерком начальница отдела вызвала обреченных менеджеров в свой отдельный от остальных кабинет, даже не подозревая, что те владеют ситуацией изнутри и застигнуты врасплох не будут. Начальница, собрав троих дружков в кружок, сообщила, что ей выпала нелегкая миссия донести до них пренеприятнейшее известие: вы отправлены в отставку, господа. Далее она, с сожалением в лице и болью в голосе, рассказывала о том, что накануне свершилось совещание директоров, что на нем были озвучены новейшие амбициозные сверхзадачи, что, увы, эффективность не всех сотрудников признана соответствующей будущим высоким стандартам. Так что принято очень непростое, дескать, для нее решение – отстранить от исполнения своих обязанностей троих менеджеров из отдела перепродаж в связи с низким процентом личных перепродаж. Ну и, конечно, компании нужны свежие менеджеры: более энергичные, креативные, позитивные, что ли… Но и вы не унывайте, друзья мои! Вся жизнь впереди, а она, сами знаете, воистину прекрасна и неповторима! Да и на корпоратив все-таки сходить можно. Даже нужно, дабы развеяться, перекусить, поплясать… Только обязательно нужно сходить, ведь вы уже задействованы в творческих мероприятиях… Ну а сообщать печальную новость покамест никому даже вовсе и не обязательно, не стоит расстраивать и обескураживать коллег в канун праздника. А ежели не явитесь и огорчите этим фактом генерального, то он вам белую лишь частицу зарплаты выдаст. Копейки, сами понимаете, ничего лишнего. Да и приходите вы обязательно, там уже и места на вас предназначены, еды предусмотрено – все по уму.

По завершении трудодня ребята отправились в близлежащий караоке-бар. Не того ради, чтобы утопить горе на дне стакана или исполнить хором песнь отчаяния, а просто пива по пинте попить чтобы. Ну и раз уж такая пьянка пошла, обсудить сложившуюся ситуацию за кружечкой темного. Выводы были достаточно однозначны, чтобы безоговорочно принять логическое умопостроение, что расстраиваться не стоит вообще. Работа эта всех достала? Разумеется, до крайности. Оставить ее давно хотели? Да чуть ли не после первого же трудодня! Но уходить сразу было как-то неловко, неудобно, а потом уж и оглянуться не успели – затянуло с головой в опасную трясину. Что мешало из нее выкарабкаться? О, вот тут нет единственной причины, тут есть целый клубок причин: лень, нежелание резких перемен и трепет перед лицом неопределенности будущего, да и чего уж греха таить – денежная нужда. Что делать дальше? Искать другую работенку, не без этого. На корпоратив пойдем? Сходим. Пусть и без малейших позывов к тому, против воли, но в наших теперешних обстоятельствах выбора не остается напрочь. Деньги на первое время нужны.

Казалось бы – корпоратив!!! А что корпоратив??? Принужденно веселиться, когда невесело? Невесело в данную минуту от навалившихся непредвиденных и непридуманных обстоятельств. Невесело по жизни, в которой прописан в угрюмой стране, где каждую секунду пространства может грянуть совершенная небывальщина, невозможная чертовщина, когда с самого юношества уже ходишь в должниках у Отечества, хотя по ощущениям и сам много чего недополучил. Невесело и на повседневной работе, потому что не несет она в себя радости, разве только ее искусственно себе придумать: вроде как набираешься житейского и профессионального опыта, растешь над собой, да и как специалист. Невесело и оттого, что зарплату всегда не увеличивают ни на грамм, что в условиях запрограммированной инфляции означает, что она попросту скукоживается и тает как первоклассный снег. Но от подобной оттепели не становится теплей. Весело на подобном празднике должны быть лишь им, управленцам явлений – уверенным учредителям и их подотчетным, закоренелым директорам и верным заместителям. Забавно должно быть видеть, как наемные халдеи пляшут под их дудку: одурманено отплясывают, упившись непривычным вином, да вкусив халявной закуси. Ну и эти конкурсы… кто их сочиняет, какой извращенный ум плодит? Соревнования из серии «раздави попой воздушный шарик под всеобщий хохот и одобрение» – это ли не диагноз? Всецело весело должно быть им, устроителям подобных балаганов, а участникам, по правде, должно быть весьма нелепо и глупо. Но нет – и подопытные почитают это за веселье, готовы ходить на головах за бутерброд с колбасой и бокал шампанского, не желая и слышать о том, что таким незатейливым образом и обеспечивается собачья преданность и чудовищная лояльность, которая на руку их хозяевам. Хозяин умышленно кидает палку, а натренированный Бобик уже на бегу чувствует себя обязанным, даже не подозревая, что с ним так играют. Не праздник, а вакцинация жизнерадостности – вот вам, мол, оборванцы, хватайте крохи с барского стола пока дают! Иногда можно! Да и много ли в этом всем, спрашивается, русского? Где блины, караваи, хороводы? Русские традиции словно и сами стали экстравагантной экзотикой, стилизацией под старину. На смену им пришли взятые напрокат галстуки и костюмы; хорошие манеры, почерпнутые из брошюры «Хорошие манеры»; ароматный одеколон, актуально пахнущий последней коллекцией… И заправляет всем маскарадом профессиональный заводила с бутоньеркой-микрофоном… по команде которого все начинают веселиться. Или, если того требует сценарий – немного грустить. Чтобы через несколько мгновений снова озорно выпивать и никогда не унывать.

Друзья оторвались от рассуждений и попросили счет на стол. Находиться в баре становилось элементарно опасно для здоровья по причине вероятности надорвать животик от хохота. Какой-то грузный и нескладный мужичок, смахивающий на заезжего дальнобойщика или коммивояжера, добравшись до сцены и дорвавшись до микрофона, уже в третий раз к ряду в песенном приступе умолял некую Натали утолить его печали. Но Натали если и присутствовала в зале, то хранила высокомерное молчание, не выдавая себя ни единым жестом. Седоватый детина тем не менее капризничал как маленький, продолжая выпрашивать пустоту утолить его печали. Ребята уже выходили прочь, а тот все знай ладил свое и продолжал сокрушаться на сцене: «Наааатааааалииии…». Где ты, Натали? Никому не говори.

Настал последний трудодень, безусловно, лучший день во всей менеджерской карьере. По окончании его больше не предстоит плутать по коридорам власти свободного рынка, видеть этих финансово озабоченных физиономий… Каких только не бывает физиономий на работах: иссиня-зеленых от пресыщенности рабочими моментами, багрово-алых от втыков, сияющих от наделения собственной деятельности качеством значимости. А в данной истории последний день венчался корпоративной заворушкой, бывает же и такое. Вот он охранник Геннадий – крепкий профессионал с мягким рукопожатием и большой болтун. Девочки-бабочки прямо с утра порхают в вечерних нарядах. Мальчики-зайчики обрядились в деловые костюмы и бабочки. Пропорхнул в тишину важного кабинета вальяжный босс уровня. Секретарша снова секретничает со стажеркой. Водитель руководителя и тот принарядился и уже трезв. У кулера изобретательно застоялся креативный директор, мурлыкая под нос песенку, занимающую в хит-параде позицию № 1. Уволенные де-факто менеджеры пришли в повседневных одеждах, лишенных особой праздничности и глубокой проработанности стиля, за что молниеносно подверглись нападкам со стороны начальницы отдела, но что с того? Плевать. Мы же работу работаем! Вы главное – не мешаете… Вот и грянул заключительный день офисного настоящего, которое назавтра будет всплывать в памяти, словно кошмар из прошлой жизни. Как часто бывает так, что событие, призванное огорчать, на деле несет в себе что-то освободительное. И хочется горячо жать руки тем, кто якобы огорчил.

Истошно долго тянулся последний день. Лениво было и сонливо. Хотя день и был официально объявлен коротким. Но день не подчинялся официальным распоряжениям и назло тянулся резиной. И хотя все уже давно бросили даже делать вид, что ковыряются в проектах и отлаживают механизм перераспределения денег в свою пользу, день все равно тянулся. Возможно, потому и тянулся, что никто и не пробовал работать, потому как это стало принципиально несовместимым с планированием наступающих выходных. Прошел слух, что приближается автобус, тот самый, который вместит в себе всех офисных заложников и увезет отсюда. Истина была где-то рядом, но слух оказался сложным – рановато все-таки еще. Можно, выходит, еще раз в столовку сгонзать! Так работяги праздно шатались по коридорам, задаваясь вопросами: «А кто-нибудь в курсе вообще, когда же автобус подадут к парадному? У меня, конечно, работы полно еще, но если надо, то я в принципе уже готов ехать…».

Случилось! Информацию о том, что автобус не только в пути, но уже и прибыл, подтвердили официально, на уровне верхов. Что тут началось! Барышни выстроились змейкой в туалет, желая посмотреть все ли в порядке с туалетом и лицом, ведь лицо – любимая часть тела многих мужчин, ищущих причин завязать знакомств. Мужчины, заметно повеселев, вываливали на улицу гурьбой, едва не позабыв, как детвора, повыключать компьютеры, и уже рассаживались по лучшим местам фирменной двухэтажной громадины автобуса: поближе к окну, ясное дело. Опять кто-то опаздывал, натягивая нервы, но все-таки тронулись. Заглохли и снова тронулись. Опять заглохли. И снова тронулись. Да кто там сегодня за баранкой такой? Или же это уже часть шоу, развлекательной программы? Поехали, но мигом встряли в пробку – пятница же. То и дело краснеющий светофор никак не способствовал поступательности движения. Но ехать, по счастью, недалеко, недолго, так вот и приехали. Стремительно выгрузились и полетели на свет фонарей и огней, ведь в предбаннике зала уже поджидали дорогих гостей. Тамада произнес речь, не лишенную востроумия: сравнил бутерброд и гардероб, найдя много общего. Человек, уносящий и подающий одежды – гардеробщик – уже вовсю шустрил, ловко орудуя руками и номерками. Когда организационный момент был исчерпан, и было достигнуто принципиальное соглашение войти, гости нетерпеливо вошли.

Корпоративщики заполнили собою зал, где их вновь встречал вездесущий тамада, уже молвивший зажигательную речь, в которой зазывал усаживаться половчее на свои места. Места были заранее распределены чьим-то замыслом таким образом, что многие желающие сидеть вместе, не смогли сидеть вместе, так как возле каждого набора столовых приборов стояла именная табличка. При ней-то и надлежало усаживаться поудобней. Вот и Никиту, Димаса и Дениса разбросало по всему залу, который, справедливости ради, был широкий и шикарный. Гости вечера расселись по предначертанным столам и застыли в ожидании интересненького. Никита не сразу заметил учредителей, так как те сидели достаточно отстраненно от прочих: на небольшой веранде-надстройке, возвышавшейся над залом, где о чем-то тихонько перешептывались, после чего пересмеивались. Возле них уже по полной сновал и старательно суетился генеральный директор, силясь всячески угождать. Внезапно погас свет.