Ученик чародея

Андрей глубоко вздохнул. – Ну бог с ней, с любовью. Или с привязанностью. – Он уже в конец запутался. – Давайте возьмем мою журналистику. Если мне будет на нее наплевать, то вы возьмете меня в ученики – так получается? Хотя бы теоретически?

– Не так, – ответил старик и тихо засмеялся. Было видно, что этот разговор доставляет ему удовольствие. – Этого мало. Даже если рассуждать теоретически.

– В каком смысле мало? Сравнивая меня и Виктора, вы определили разницу между нами в привязанности к своему делу. Ему плевать на свою фирму, мне нет. Хорошо – допустим, мне тоже наплевать на журналистику. Так в чем же разница?

– Разница в том, что ты избавился – теоретически избавился – от привязанности к журналистике. И у тебя на ее месте появилась пустота. Но пустота эта у тебя ничем не заполнена. В отличие от Виктора. – Старик снова поднял палец.

– Хорошо, чем эта пустота заполнена у Виктора?

– Вот это первый твой разумный вопрос за сегодняшний вечер, – ответил старик и улыбнулся. – Освободившееся место у Виктора заполнено магией. Именно магия является главным, что у него есть в жизни. Более того – я бы сказал не просто главным, но и единственным. Потому что кроме магии у него нет ничего.

Андрей молчал. Не потому, что ему нечего было возразить. Просто он неожиданно понял, что эти люди совсем другие. Даже более другие, чем он себе представлял.

Старик истолковал его молчание по-своему.

– Ты пойми, – продолжил он. – Когда я говорил о том, что не смогу научить тебя магии, я имел в виду следующее. Ты хочешь изучить магию для того, чтобы иметь ее в качестве своеобразного инструмента – на черный день. И она у тебя ничем не будет выделяться среди других твоих инструментов. У мага же все наоборот. Магия – это единственное, что у него есть. Именно в ней заключен смысл его жизни, именно с магией связаны все его помыслы и надежды. Именно это я и имел в виду, когда говорил о том, что нельзя принадлежать двум мирам одновременно. Ты или там, в обычном мире, или здесь, в мире магии. Третьего не дано. Это трудно понять, еще сложнее – принять. И бесконечно сложно воплотить на практике.

– Получается, что мага ничто на свете, кроме его магии, не волнует? – Андрей взглянул на старика. – Но ведь это страшно.

– В известном смысле ты прав, – согласился старик. – Но вот страшного здесь ничего нет. Просто надо уметь правильно расставлять акценты.

– В смысле?

– Ты можешь заниматься в этом мире чем угодно. Можешь бороться за демократию или спасать китов от вымирания, можешь стать президентом или наоборот, даже застрелить этого президента. Суть не в этом – суть в том, что ты не должен быть привязан к результатам своего труда. Даже находясь в гуще этого мира, ты остаешься вне его. Понимаешь?

– Не понимаю, – ворчливо ответил Андрей. – Зачем делать то, что тебе не нужно?

– Я не говорил, что не нужно. Я говорил о том, что тебя не должен привлекать результат. Все мы в большинстве своем подобны дрессированному медведю – он едет на велосипеде не потому, что ему это нравится, а потому что в итоге получает кусочек сахара. Маги ставят акцент на другом – их интересует в первую очередь велосипед, интересует сам процесс езды. Но никак не кусочек сахара.

– Но это глупо, – возразил Андрей

– Не скажи, – покачал головой старик. – Это глупо лишь на первый взгляд. Ты забываешь об одном важном моменте: о человеке, который держит этот самый кусочек сахара.

– Я понял. – Андрей торопливо кивнул. – Вы хотите сказать, что от этого человека зависит, давать мне сахар или нет?

– В самую точку, – согласился старый маг. – Только надо понимать, что в данном случае речь идет не о сахаре, а о свободе, о твоей независимости. Пока кто-то держит перед твоим носом этот сладкий кусочек, а точнее, пока ты хочешь его получить, ты несвободен.

– Но если это мое дело, мой бизнес? Если я сам зарабатываю, сам себя обеспечиваю?

– А в чем ты видишь разницу? – в голосе старика послышалась насмешка. – Просто в данном случае ты держишь этот кусочек сам.

Андрей молчал, думая о том, что старик вечно путает понятия.

– Пойми, Андрей, дело ведь не в сахаре. Дело в тебе самом. Пока ты привязан к результату своего труда, пока результат этот хоть что-то для тебя значит – ты не сможешь стать магом. Магия – это свобода. И в первую очередь, свобода от самого себя.

– Свобода от самого себя – это очень расплывчатое понятие. – Андрей задумчиво посмотрел на старика.

– Тогда скажу по-другому. Магия – это свобода от навязчивых идей, это способ выйти за рамки обыденности. Пока твои мысли и интересы сосредоточены в этом мире, магия тебе недоступна. Именно это я и имел в виду, когда говорил о твоей журналистике. Журналистика – это дело этого мира, дело этой реальности. Да, ты можешь ею заниматься. Ты можешь продолжать любить ее. В то же время, тебе должно быть наплевать на нее, ты должен быть свободен от ее влияния. Понимаешь меня? Свобода от влияния – вот что главное. Это просто занятие, причем не самое плохое в этом мире. Но и только. Любая наша деятельность, если мы относимся к ней чересчур серьезно, поглощает слишком много нашей энергии. И на магию нам ее просто не остается. Маг должен быть легким – а серьезность, основательность, поглощенность заботами и проблемами прижимает его к земле.

– То есть я должен относиться ко всему в этом мире спустя рукава? – в голосе Андрея появились едкие нотки.

– Я этого не говорил. – Старик примирительно поднял руку. – Хотя в известном смысле это и так. Тебе должно быть наплевать на результат, это так. Но это не значит, что ты должен делать свою работу плохо. Я бы сказал наоборот, маги делают свою работу намного лучше, чем подавляющее большинство людей. Они делают ее тщательно, аккуратно, с вдохновением и интересом. И в то же время, им на нее глубоко наплевать.

– Это уже совсем ерунда получается, – сказал Андрей, при этом глаза старика весело вспыхнули. – Как можно делать работу тщательно и с интересом, если тебе на нее наплевать? Одно противоречит другому.

Старик улыбнулся. – Тебе действительно это очень трудно понять. Трудно, потому что ты впервые столкнулся с миром магии. Нужны годы, чтобы в этом разобраться. И лишь тогда ты поймешь, насколько философия магов стройна и логична.

– Что-то я этой самой логики пока не наблюдаю, – проворчал Андрей.

– Именно поэтому я и говорю, что магия – не для тебя, – с мягкой улыбкой ответил старик. – У тебя другие интересы, другие цели. Ты идешь другой дорогой. Твое сознание не воспринимает мир магии, не понимает его. Именно поэтому маги никогда не набирают себе учеников так, как это принято в других дисциплинах. Потому что человек должен быть внутренне предрасположен к магии, тогда обучение идет быстро и успешно.

– У меня создается впечатление, что мы говорим на разных языках, – хмуро произнес Андрей. – Вы говорите, что я не гожусь для магии…

– Скорее не готов, – поправил его старик. – Ведь и обезьяну можно научить играть на пианино. – Он тихо засмеялся, затем хлопнул Андрея по колену. – Ты только не обижайся на меня. Это я так, к слову…

– Я не гожусь для магии, – терпеливо продолжил Андрей. – Тогда объясните мне те критерии, те параметры, которыми должен обладать ученик магии.

– Так именно этим я и занимаюсь последние полчаса, – сказал старик и снова засмеялся.

Андрею захотелось встать и уйти, но старик удержал его.

– Подожди, не уходи. Маг должен иметь терпение – это, кстати, очень важная характеристика. Я понимаю, что действую тебе на нервы. А ты не задумывался о том, почему так происходит? В смысле, почему мои слова, мое поведение так на тебя влияют? Они ведь тебя раздражают?

Андрей промолчал, старик снова улыбнулся. – Я вижу, что раздражают. Но подумай вот о чем: пока мои слова могут тебя разозлить – так же, как и слова или действия других людей, ты несвободен. Это к нашему разговору о том, что надо быть свободным от самого себя.

– Меня злят не слова – меня злит то, что мы говорим на разных языках.

– Да неважно, что тебя злит, – покачал головой старик. – Маг тем и отличается от простого человека, что не вовлечен в то, что происходит вокруг него. Никто не может разозлить его, понимаешь? Злость, зависть, страх, ненависть и прочее – все это качества нашего мира. Маг принадлежит другому миру, а потому просто не может злиться. Нет ничего такого, что может вывести его из себя. Вот тебе один из критериев магии.

– Но есть такое понятие, как эмоции, – возразил Андрей. – Что хорошего в том, чтобы быть сухим как полено?

– Эмоции эмоциям рознь. Одно дело – смех, радость, любовь к окружающему миру. Все это дает бодрость, дает энергию. И совсем другое – глупая злость, отнимающая наши силы. Чувствуешь разницу?

– Немножко, – уклончиво ответил Андрей. – Хорошо, пойдем дальше. Чего мне еще не хватает, чтобы стать учеником магии?

– Есть еще один термин, но, боюсь, он тоже покажется тебе слишком расплывчатым. Тебе не хватает обречённости.

– Обречённости? – Андрей удивленно вскинул брови. – Ну и на что же я должен быть обречён?

– Обречённость – это не предопределение, как ты его понимаешь. Это, скорее, состояние души. Это состояние человека, которому больше нечего в этом мире терять. Состояние смертника.

– С каждым часом магия нравится мне все больше и больше, – язвительно пробормотал Андрей. – Почему-то мне кажется, что к концу нашего дежурства, – он взглянул на часы, – мне уже не захочется ее изучать.

Старик засмеялся, его смех был громким и веселым. В уголках глаз у него показались слезы.

– Ты просто не представляешь, насколько все это смешно, – сказал он в ответ на воинственный взгляд Андрея. – Нет, правда – это действительно смешно…

Наконец он успокоился. – Знаешь, честно говоря, я рад, что ты сейчас здесь, с нами. Хоть посмеяться перед смертью. – Старик взглянул на Андрея и снова захохотал. – Прости, не принимай это близко к сердцу. Хотя это как раз подходит к теме нашего разговора…

Он несколько секунд помолчал. – Ты должен понять, Андрей, что быть магом – это очень трудно. Может быть, это самая трудная вещь на свете. У магов особый тип мышления, у них поистине уникальная философия. И отношение магов к смерти, кстати, тоже достаточно своеобразно. Маги не боятся смерти. – Старик взглянул на Андрея и улыбнулся, заметив его недоверчивый взгляд. – В это трудно поверить, но это действительно так. Многие люди говорят, что они не боятся смерти, но в большинстве случаев это всего лишь поза. Но маги действительно не боятся смерти. И знаешь, почему?

– Ну и почему? – спросил Андрей, подталкиваемый настойчивым взглядом старого мага.

– Потому что они уже мертвы.

Андрей вздрогнул. – В каком смысле – мертвы?

– Это трудно объяснить, – ответил старик. – Хотя для человека – потенциального кандидата в маги – все очень просто и понятно. Ты мертв, если тебя в этом мире больше ничего не держит. Если в душе у тебя такая пустота, что становится жутко. Нет интересов, нет стремлений, нет ничего. И смерть для тебя уже не враг, а то, что избавит тебя от этой пустоты, от этой бесцельности, от этого немыслимого одиночества. Ты еще на этой земле, смерть еще не заявила на тебя свои права, но внутренне ты уже мертв. И смерть не страшит тебя – скорее наоборот, ты уже давно готов к ней, ты ждешь ее, ибо она – единственная, кто может тебя спасти от этого бесцельного существования. Тебе уже нечего бояться в этом мире, понимаешь? Вот такое состояние и есть обреченность.

– Но что в этом хорошего, Николай Александрович? – тихо произнес Андрей. – Ведь это страшно – жить с пустой душой, жить, ничего не имея и ничего не желая. Я против такой магии.

– Это ещё не совсем магия, – возразил старик. – Ты спрашиваешь о тех качествах, которыми должен обладать кандидат в маги, именно об этом я и говорю. Нужно быть свободным от самого себя, нужно избавиться от иллюзий и настроений этого мира – только тогда ты будешь готов к тому, чтобы принять мир магии. Чувствуешь? Отказаться от этого мира, чтобы принять тот. Вся соль в том, что отказ от этого мира – это тот процесс, который нельзя сымитировать, нельзя пройти интеллектуально. Это просто должно произойти, и это – обязательное условие для каждого мага. И проходит этот процесс очень трудно и болезненно. Лишь когда ты поймешь, что у тебя в этом мире больше ничего нет, когда ты будешь, условно говоря, на грани самоубийства – вот тогда ты будешь идеальным кандидатом в мир магии. Ты свободен, а потому готов принять мир магии таким, каков он есть – а не таким, каким бы ты хотел его видеть.

– Вы действительно считаете, что мы можем погибнуть? В смысле, завтра ночью?

– Мы можем погибнуть даже этой ночью, – улыбнулся старик. – Пойми, Андрей, в смерти нет ничего страшного. Особенно, если от тебя уже ничего не зависит, если ты сделал все, что мог. Тебе не в чем себя упрекнуть, и единственное, что тебе остается – это быть магом до конца. Принять смерть не на коленях, не трясясь и стеная, а с гордо поднятой головой. Все, что ты будешь чувствовать в это миг – это азарт, радость боя, радость того, что твой момент истины наконец-то наступил.

– Странная какая-то радость получается. – Пробормотал Андрей.

Старик снова засмеялся.

– У каждого своя судьба. И при всем нашем желании мы не можем ее изменить. Уж поверь мне на слово.

– Скажите откровенно, Николай Александрович. – Андрей посмотрел в глаза старому магу. – У нас есть шанс победить?

Несколько мучительно долгих секунд старик не отвечал, задумчиво глядя на Андрея.

– У нас есть шанс, Андрей, – наконец произнес он, печально улыбнувшись. – Но он очень мал. Как маг, я готов бороться до конца – что я и делаю. Но Нимрод бесконечно сильнее нас всех, вместе взятых. И от этого никуда не денешься. Это реальность, хотя и очень горькая.

– Но если мы проиграем – что тогда?

– Тогда будет очень плохо, Андрей. И мы должны верить, что сможем победить. Потому что без этой веры, – он снова улыбнулся, – мы не имеем ничего.

День догорал, на город медленно наползали сумерки. Может быть, это был последний день в его жизни – стоя на балконе второго этажа, Андрей задумчиво смотрел на заходящее солнце. Все же интересная это штука – жизнь. Сколько их, рассветов и закатов, видел он на своем веку? Много. Одним больше, одним меньше – кажется, какая разница? Но вот прячется Солнце, и он не знает, суждено ли ему увидеть его еще раз.

Подошла Рита, встала рядом, глядя на багровую полосу заката.

– Из моего дома заката не видно, – тихо произнесла она после нескольких минут молчания. – Очень жаль.

– Да, это красиво.

Вскоре Солнце окончательно скрылось, опустились сумерки. Прошло еще немного времени, и Андрей заметил первую звезду. Даже не звезду, слишком уж яркой она была. Какая-то планета. Юпитер, наверное. Даже не наверное.

Сегодня ночь полнолуния. Луны еще не видно, но скоро она появится из-за горизонта. Андрею всегда нравилось звездное небо, нравилось смотреть на Луну. Он так любил её. А теперь она будет помогать демону. Несправедливо…

– Пойдешь в дом? – Андрей взглянул на девушку, открыл дверь балкона.

– Нет, постою еще. Ты иди…

Андрей спустился в холл, там все уже было готово к приходу демона. Но пока холл был пуст.

Маги сидели в зале. Работал телевизор, но звук был приглушен, его почти не было слышно. Всем было не до этого – тем не менее, телевизор не выключали. Он помогал расслабиться, придавал этому вечеру спокойствие и обыденность.

Посреди стола лежал небольшой кусок старой серой мешковины. И на ней что-то лежало, Андрей даже не сразу понял, что именно.

Это оказалась небольшая, около тридцати сантиметров в длину, статуэтка. Темная, слегка желтоватого цвета, достаточно грубая и примитивная. Это и был знаменитый Ключ.

Андрей подошел к столу. Кто бы мог подумать, что этот жалкий, страшненький на вид кусок воска имеет столь огромную власть, имеет силу сдерживать то нечто, что десятилетиями пытается вырваться в наш мир?

– Это и есть Ключ? – спросил Андрей, повернувшись к старику – тот с любопытством следил за ним, сидя в кресле у окна.

Виктор сидел в кресле у журнального столика. Рядом с ним, опять же в кресле, сидел Игорь. Сергей устроился на диване.

– Да, Андрей. И весь сыр-бор именно из-за этой штуки.

– Я представлял его себе совсем иначе. Более солидным. – Андрей продолжал задумчиво смотреть на Ключ.

– Да, выглядит он неважно, – согласился старый маг. – Но это не мешает ему выполнять свои функции. Это, кстати, наглядно демонстрирует один из любимых магами принципов – принцип разумной достаточности.

– Можно его коснуться? – Андрей взглянул на мага.

– Даже можешь взять его в руки. Только не урони, не стоит облегчать Нимроду его задачу.

Андрей осторожно прикоснулся к восковой фигурке. Она не вибрировала, как кинжал – тем не менее, что-то в ней, несомненно, было. Андрей взял ее в руки, фигурка оказалась неожиданно тяжелой.

– В ней что-то есть? Внутри? – спросил он, взглянув на деда.

– Нет. Она кажется тяжелой, потому что в ней много энергии. Очень много.

Фигурка изображала человека, черты лица были грубы и схематичны. Тем не менее, она внушала Андрею безотчетный страх. Ему было неприятно держать ее в руках, поэтому он торопливо положил ее на место, инстинктивно потер руки. И тут же заметил, как переглянулись старик и его ученики.

– Ты что-то почувствовал? – быстро спросил его Сергей.

– Не знаю, – неуверенно ответил Андрей. – Мне она не понравилась.

– А точнее? – Старик взглянул на него с нескрываемым интересом – пожалуй, впервые Андрей заметил в его глазах такой блеск.

– Ее неприятно держать в руках, – сказал Андрей, с некоторым удивлением глядя на своих новых друзей. – Когда я держал кинжал, мне это нравилось. А Ключ совсем другой.

– Когда Нимрод приезжал сюда, ты что-нибудь чувствовал? – снова спросил старик.

Теперь настала очередь удивиться Андрею – он неожиданно понял, что за этими расспросами стоит не просто любопытство. – Сложно сказать, – несколько неуверенно начал он. – Честно говоря, мне было немного страшновато.

– Ну а кроме страха?

– У меня голова кружилась, – неохотно признался он. – Мурашки по телу бегали. И в ушах гудело.

– Попробуй описать точнее, – потребовал старик. – Не стесняйся.

– Я не знаю, – ответил Андрей. – Воздух стал плотнее, тяжесть в голове появилась, звон какой-то был.

– И долго это продолжалось?

– Когда демон уехал, все прошло.

– Это весьма любопытно, – сказал старик и задумчиво хмыкнул. – Не ожидал.

– Чего не ожидали? – Андрей сел на диван и взглянул на старика.

– Дело в том, что у тебя, судя по всему, есть определенные таланты, – несколько неохотно признался дед. – Я имею в виду – магические таланты.

– Да неужто? – усмехнулся Андрей. – Помнится, ночью вы говорили немного иначе. Даже про обезьяну что-то там упоминали.

– Возможно, я слегка преувеличивал, – улыбнулся старик. – А в дополнение к твоим недостаткам – в качестве продолжения того разговора – могу упомянуть еще один: ты излишне злопамятен.

– Может быть, – согласился Андрей. – Ну а как там насчет моих талантов? Хотелось бы как-то подробнее.

– Только не радуйся раньше времени, это еще ничего не значит. Просто у демона слишком большая сила – похоже, ее может почувствовать кто угодно. Даже обезьяна. – Старик засмеялся, Андрей тоже улыбнулся. Он смотрел на старика и удивлялся – как он мог смеяться в такой день. Точнее, – Андрей посмотрел в окно, – в такую ночь.

– Ладно, Андрей, об этом мы с тобой поговорим как-нибудь в другой раз. – Старик снова улыбнулся, но улыбка его на этот раз была слегка печальной. Он встал с кресла, потянулся, обвел взглядом своих учеников. – Уже стемнело, мы должны быть готовы. Как только появится Луна, все займут свои места. Поэтому сейчас стоит позаботиться о том, чтобы потом не бегать по туалетам. – Он усмехнулся и вышел из зала.

Шел второй час ночи. Огромная полная Луна залила все вокруг призрачным светом, было тихо и спокойно. И не верилось, что где-то там сейчас бродит демон, что в любую секунду он может здесь появиться.

Все находились на своих местах. Свет в доме был потушен, за исключением маленьких лампочек настенного бра в холле. Ключ лежал в приготовленной для него нише, и место это находилось сейчас под прицелом двух арбалетов. Сергей устроился в небольшой кладовой – ее дверь сняли, а проем завесили двумя занавесками. Они были слегка раздвинуты, и если хорошо присмотреться, можно было разглядеть положенный на спинку стула кончик арбалета.

Виктор устроился не менее удобно. Поднявшись на лестничную площадку второго этажа, он положил на пол матрас, улегся на него, а кончик арбалета просунул меж витых стоек перилл. Достаточно было слегка приподнять приклад, и ниша с Ключом оказывалась в зоне огня.

Андрей сидел вместе с Сергеем, кинжал в его руке наполнял тело приятным теплом и покоем. Сердце билось слегка учащенно, но в целом он чувствовал себя более-менее сносно. Правда, ему было несколько не по себе от того, что ему предстояло сделать. Конечно, он понимал, что это демон, он уже один раз кидался на него с ножом. Тем не менее, всадить в человека – или пусть даже не человека – такой кинжал…

Старик находился в зале. Он спокойно сидел в кресле, прикрыв глаза и положив обе руки на кинжал. При появлении демона он должен был подойти к холлу и спрятаться в нише у шкафа. Рита с Игорем дежурили в оранжерее – на тот случай, если демон вдруг появится со стороны огорода.

Время шло, но ничего не происходило. Постепенно Андрея начало клонить в сон. Он нажал кнопку подсветки, вгляделся в циферблат наручных часов. Без десяти четыре. Еще пара часов, и начнет светать.

– Он идет, – сказал вдруг Сергей. – Приготовься…

Андрея бросило в жар – он уже надеялся, что ничего не случится. Встав с пола, – все это время он сидел на толстой подушке от кресла, – прижался к стене. Кинжал в его руке слегка дрожал.

– Приготовьтесь, – донесся из зала тихий голос старика. – Он приближается. И не забывайте о том, что вы маги.

Андрей тяжело сглотнул, этот звук показался ему оглушительно громким в окружавшей его звенящей темноте. Он прислушался – темнота и в самом деле звенела. Так же, как в прошлый раз…

Ему стало душно, он расстегнул ворот рубашки. Рядом взволнованно дышал Сергей – чувствовалось, что и ему тоже не сладко. Присев у стула, он вжал приклад арбалета в плечо, его тело напряглось.

Звон в ушах все нарастал.

– Он даже не прячет свою силу, – прошептал Сергей. – Он хочет задавить нас ею…

Андрей вдруг вспомнил о том, что демон может появиться откуда угодно, хоть из-за спины. Ведь ему не нужны двери.

Медленно тянулись минуты. Ну, где же он? Ожидание было невероятно мучительным, Андрей внутренне взмолился, чтобы все это поскорее закончилось.

Послышались тихие мягкие шаги, звук шел со стороны крыльца. Вот кто-то остановился у двери – Андрей физически ощущал, что там кто-то стоит, хотя и не мог этого видеть. Его нервы были напряжены до предела, когда раздался звонок в дверь.

Андрей едва не подпрыгнул, настолько нелепым в данной ситуации оказался этот звук, и тут же услышал хохот. Это смеялся демон, его смех был громким и веселым. Осознав это, Андрей побледнел – он неожиданно понял, какая пропасть разделяет его и демона. Нет, не по моральным или каким-то еще принципам. Самым страшным было то, что демону было весело. Нимрод действительно развлекался, в то время как они тряслись от страха. Как минимум, самого Андрея этот страх буквально окутывал.

– Бог мой, Владыка, какие же они все-таки идиоты… – донесся до него из-за двери тихий насмешливый голос.

Мгновение спустя мощный удар вышиб входную дверь. Брызнули в сторону щепы, дверь распахнулась и повисла, покачиваясь на одной уцелевшей петле.

И тут же Андрей увидел демона, его фигура отчетливо была видна в дверном проеме на светлом фоне залитого лунным светом двора. Секунду постояв, демон неторопливо зашел в дом.

Рядом с Андреем хрипло задышал Сергей, он уже поймал демона в прицел и сейчас только ждал, чтобы тот подошел поближе. Сергей должен был стрелять первым, таким был уговор.

Демон подходил все ближе. Вот он вышел на середину холла, почти коснувшись ногами плитки, скрывающей нишу с Ключом, огляделся. Андрей разглядел в тусклом свете ночника знакомую куртку, и тут же рядом с ним звонко щелкнул арбалет, кинжал рванулся вперед и по рукоять вонзился в грудь демона.

Секунду спустя рядом с первой рукоятью возникла вторая, кинжал Виктора тоже поразил цель. Демон покачнулся и как-то неловко рухнул на пол, Андрей оттолкнул Сергея и выскочил из укрытия, на бегу поднимая свое оружие. Подскочив к поверженному демону, он рухнул на колени и с хриплым выдохом всей массой тела всадил кинжал в спину врага. Спустя мгновение рядом оказался старик, он замахнулся – и вдруг опустил кинжал…