Ученик чародея

Егор Леонидович уже ждал, Андрей созвонился с ним перед самой поездкой. Одетый в добротный серый плащ, он неторопливо прогуливался по дорожкам у своего дома, дыша чистым весенним воздухом. Увидев машину Андрея, повернулся и пошел к калитке.

– Ну, здорово, бродяга, – рукопожатие пенсионера было по-прежнему крепким. – Давненько тебя не видел. Что не заходишь-то?

– Еще раз здравствуйте, Егор Леонидович. Все недосуг было – сами знаете, какая у меня работа. Мотаюсь целыми днями. Я ведь и сейчас по делу, Егор Леонидович.

– Ладно, ладно, потом о делах. Пошли в дом, холодно что-то…

Среди всех обитателей этого городка бывший секретарь бывшего обкома КПСС был единственным человеком, к которому Андрей испытывал симпатии. Они случайно познакомились лет семь назад – так уж получилось, что в одной из своих статей Андрей ненароком, воспользовавшись непроверенными данными, зацепил этого человека. И когда понял, что оплошал, что поступил не слишком корректно, разыскал его и извинился. И даже уговорил бывшего редактора напечатать опровержение недостоверных данных. Отставной секретарь это оценил.

Он нравился Андрею. Нравился своим характером, нравился своими убеждениями. Не их сутью, об этом можно было спорить. Нравился тем, что не менял своих принципов в угоду конъюнктурным соображениям. Он был пенсионером, но жил вполне обеспеченно и не скрывал этого. Ему и в самом деле было чем гордиться, все основные производства города и области строили при нем, под его непосредственным руководством. Все, что от него зависело, он делал всегда хорошо и на совесть. И имел все основания считать эту совесть чистой.

Андрей прошел в дом. Этот небольшой двухэтажный особняк был построен в этом районе одним из первых – еще в те времена, когда Егор Леонидович железной рукой вел своих земляков к светлому будущему. И привел бы, если бы ему не мешали, в этом Андрей не сомневался. Теперь на фоне новостроек дом бывшего секретаря обкома выглядел достаточно скромно. Что, впрочем, совсем не смущало его хозяина.

– Проходи, Андрей, – отставной секретарь распахнул дверь в свой кабинет. – Я сейчас…

За тот год, что Андрей здесь не был, в кабинете мало что изменилось. Здесь было тепло и уютно – горел камин, в воздухе слегка пахло дымом. Посреди стола стояла пишущая машинка с заправленным листом бумаги. Андрей не стал вчитываться в строки, считая это некорректным. Сев в стоявшее у стены кресло – «кресло для друзей», как называл его Егор Леонидович в отличие от стоявшего у окна «кресла для посетителей», Андрей устало вздохнул и стал ждать хозяина.

Хозяин появился через пару минут, держа в руках две бутылки пива – баночное пиво он отвергал принципиально. Андрей улыбнулся – пристрастия хозяина тоже не изменились.

– Держи, – хозяин протянул Андрею бутылку, затем удобно устроился в своем кресле. Открыв бутылку, протянул Андрею открывашку.

Пиво было холодным и вкусным. Андрей взглянул на этикетку и уважительно покачал головой.

– Пиво по утрам пьют или аристократы, или дегенераты… – Хозяин взглянул на Андрея и тихо засмеялся. – Не завидую я вам, молодым… Нам в свое бремя было гораздо проще. Знали, что делаем и для чего, все было ясно и понятно. А теперь… – собеседник устало махнул рукой. – Никакого порядка, никакой идеи. Некогда, все власть делят.

– Собственно говоря, поэтому я к вам и пришел, – произнес Андрей, поставив бутылку на край стола. – Поговорить о власти.

– Вот оно как… – Егор Леонидович понимающе усмехнулся. – И кто же на этот раз? – Он пристально посмотрел на Андрея, в его глазах мерцали колючие искорки.

Андрей улыбнулся – утаить что-либо от бывшего секретаря было невозможно.

– Фольмер, – произнес он и заметил, как дрогнули губы старого партийца.

– Фольмер… – тихо повторил хозяин, откинувшись на спинку кресла. – Это крепкий орешек. Ворюга из ворюг, начинал еще в мое время. И уже тогда был сволочью. Ну так я слушаю – что там у вас с ним?

– Он идет на выборы. В губернаторы.

– Это я знаю. Жаль, помешать не могу – не те времена.

– Егор Леонидович, если Фольмер станет губернатором, это будет катастрофой для области. Пусть уж лучше Марычев дальше правит.

– Я все понимаю, Андрей. Но чем я могу помочь? Мои времена давно прошли.

– К нам в газету поступила одна информация, – начал Андрей, тщательно обдумывая каждое слово. – Думаю, я могу вам доверять – и надеяться, что все это останется между нами?

– Если не доверяешь, мог бы не приходить. Я слушаю.

– Хорошо, Егор Леонидович. Есть информация о том, что Фольмер и его фирма пытаются прибрать к рукам нефтеперегонный завод. И что недавнее убийство его директора Игоря Храмова – это их рук дело. Если им удастся посадить туда своего человека, все топливные структуры области будут под их контролем. Через три недели – шестого числа – будет собрание акционеров. Именно тогда Фольмер попытается протолкнуть в директора своего человека.

Бывший секретарь обкома молчал около минуты, неторопливо отхлебывая из бутылки, его глаза затянулись тусклой серой дымкой. Наконец он снова взглянул на Андрея.

– Это очень опасное дело, Андрей… Похоже, Фольмер слишком многое поставил на карту. Нет, я тебя не отговариваю – знаю, что бесполезно. Просто если ты решил достать его, то надо быть очень аккуратным. И бить наверняка, потому что второго шанса у тебя не будет. Ты знаешь, что прокуратура под Фольмером ходит?

– Знаю.

– Тогда ты понимаешь, что одна ошибка – и тебе конец. Надеюсь, ты полез в это дело не ради прихоти?

– Нет, Егор Леонидович. Неверова в курсе, это она передала мне эти сведения. Ей же информация наверняка поступила из окружения губернатора, если не от него лично.

– Вот оно как… – Экс-секретарь задумался, затем посмотрел на Андрея и усмехнулся. – А ты, братец, в дерьме… Согласиться – плохо, отказаться – еще хуже. Так выходит?

– Примерно так. – Андрей уныло качнул головой. – Егор Леонидович, это уже мои проблемы. Мне нужно лишь одно – проверить информацию о нефтеперегонном. Если ложь, тогда проблем вообще нет, если правда – тем хуже для Фольмера. Неверова обещала поддержку, мое дело – начать скандал, а там его подхватят. Я понимаю, что работаю на губернатора, но что делать? Неужели будет лучше, если в Сером Доме поселится Фольмер? Поэтому мне и нужна ваша помощь, Егор Леонидович. Нефтеперегонный строился при вас, работал при вас – очень хорошо работал. Вы многих там знаете, поэтому подскажите – с кем лучше поговорить, кто может прояснить ситуацию?

Несколько секунд хозяин дома задумчиво смотрел на Андрея.

– Вот что, Андрей, – сказал он, наконец. – Давай сделаем так: позвони мне вечером, часиков в… девять. А лучше полдевятого. Тогда я смогу тебе дать ответ. Хорошо?

– Хорошо, Егор Леонидович. Спасибо.

– Рано благодаришь, от меня немногое зависит. Да ты пиво-то пей, – усмехнулся хозяин. Да, кстати, ты там не женился еще?

– Да нет пока, все недосуг как-то, – улыбнулся Андрей. – Не встретил суженую.

– Это ты зря, это дело серьезное, – старый партиец на мгновение погрустнел, его жена умерла три года назад. – Смотри – если что, у меня есть на примете дивчина одна. – Он усмехнулся. – Могу познакомить.

– А разве я против? – отшутился Андрей. – Надеюсь, она живет где-нибудь здесь, поблизости? – Он слегка прищурил глаз и взглянул на хозяина.

– А у тебя губа не дура, – захохотал бывший секретарь. – Нет, разочарую… Викой ее зовут, дочь одного друга моего. Хорошая девчонка, а все одна да одна… У меня тут юбилей намечается, через пару дней. Семьдесят пять мне стукнет. – Хозяин поставил на стол пустую бутылку. – Ты, часом, не забыл?

– Как можно, Егор Леонидович… – Андрей и в самом деле каждый год поздравлял отставного секретаря с днем рожденья. – Заранее поздравляю.

– Заранее не надо, – вяло отмахнулся хозяин. – Сделаем так: подъезжай в субботу, часам к шести. Тут соберется небольшая компания, будут весьма солидные люди – в твоем деле это не помешает. – Он назидательно поднял палец. – Да, так о чем это я – вот и познакомитесь с Викой. Я ее приглашу.

– Егор Леонидович… – Андрей укоризненно покачал головой. – Я уж сам себе как-нибудь невесту найду.

– До чего шебутная молодежь пошла, – усмехнулся хозяин. – Ну ладно, забудем. Но на юбилей все равно приглашаю. Приезжай, заодно и твои дела обсудим.

– Хорошо, Егор Леонидович. – Андрею было неудобно отказываться. – Приеду.

– Значит, договорились. – Хозяин медленно поднялся с кресла, давая понять, что аудиенция окончена, Андрей тоже встал. – Ну, так ты позвони мне сегодня вечером. Может, и выгорит у нас что с тобой.

* * *

Нимрод бродил по городу уже пятый день. Ключ он отыскал еще вчера, и все же нашел в себе силы не броситься за ним сразу. Слишком велики были ставки, слишком ответственной была его миссия. Надо дождаться полнолуния – нельзя пренебрегать мелочами. Он не имел права на ошибку, а потому терпеливо продолжал свой обход. Дом за домом, улица за улицей – в поисках тех, кто мог ему помешать. Нельзя недооценивать врага, этот горький урок он усвоил очень хорошо. Семьдесят два года – достаточно долгий срок. У него было время подумать.

К исходу дня он знал все, что ему нужно. Их оказалось пятеро, его врагов, четверо мужчин и одна женщина. И враги эти были очень слабы.

Нимрод улыбнулся – Мара и его команда не смогли воспитать себе достойных преемников. Когда нет серьезного противника, знание теряет актуальность. Без дела ржавеют не только мечи.

Он шел к своему дому и думал о том, как и когда нанести решающий удар. Его не покидало смутное беспокойство – слишком уж просто все казалось. И простота эта даже раздражала, Нимрод мучительно думал о том, нет ли здесь подвоха. Один раз его уже переиграли – переиграли чисто, красиво. Еще бы, ведь с ним боролся сам Мара. Тем не менее, он успел подготовить себе лазейку и выскользнул-таки из уготованных ему сетей. Пусть через семьдесят два года, но выскользнул.

Все эти годы его враги бездействовали. А он ждал. Ждал и ненавидел, ждал и работал – работал над собой, над своим духом, своими возможностями. Ждал, зная, что час расплаты обязательно наступит. И час этот теперь как никогда близок…

Поднявшись на свой этаж, Нимрод достал ключ и открыл дверь. Вошел внутрь – и сразу же понял, что здесь кто-то побывал. Да, кто-то наведался к нему в его отсутствие. Но уже ушел – Нимрод принюхался, прислушался к своим ощущениям. Мужчина, молодой, слабый. Не Хранитель.

Это становилось забавно, демон прошел в зал и огляделся. Ничего не пропало, поэтому банальную версию о воришке он отбросил сразу. Тогда кто? Он снова оглядел комнату, его цепкий взгляд замечал все детали. Наконец глаза остановились на мягком красном тапочке, слегка выглядывающем из-под дивана. Нимрод задумался – тапочек явно был сдвинут. Немного, всего на сантиметры – и все же сдвинут.

– Ах, вот оно что, – с явным облегчением произнес демон. – Мой старый добрый друг…

Ему стало смешно. Странные, глупые люди. Вечно создают себе проблемы. Впрочем, глупость – это их удел.

Он поднял тапочек, медленно провел по щеке мягким пушистым ворсом – и подумал о том, что не мешало бы побриться. Впервые за семьдесят два года. Задумчиво повертел тапочек в руке, затем резко сжал ладонь. Черты лица демона помрачнели, меж пальцев потек дымок. Нимрод со зловещей улыбкой смотрел на дымные струйки, думая о том, что скоро – очень скоро – они заплатят за все.

Он разжал ладонь, неприязненно посмотрел на обуглившиеся лохмотья, подошел к окну и выбросил их в открытую форточку. Вытер о занавеску ладонь, постоял несколько секунд, глядя в окно, затем неторопливо сел в кресло. До полнолуния еще шесть дней, – демон задумчиво пригладил волосы. Время терпит, так почему бы не развлечься? Зачем жить, если хоть изредка не доставлять себе удовольствие? Именно в Игре заключен смысл, именно Игра дает забвение. Забвение от вечности, от осознания суетности и бессмысленности жизни. И если не можешь от этой жизни отказаться, то остается одно – наслаждаться ею, брать от нее все, что можешь. Так он всегда поступал, так будет поступать и впредь. И никто, даже сам Владыка Хериорх, не сможет ему в этом помешать.

* * *

Андрей сидел у Семёна уже больше часа. И почти не пил, несмотря на протесты друга – ему еще предстоял разговор с отставным секретарем, и Андрей не мог себе позволить быть не в форме.

– И представляешь, – продолжал Рыжий, подцепив вилкой кольца замоченного в уксусе лука, – сует этот гад мне две сотенных. Аккурат в кармашек, вот сюда. – Семен хлопнул ладонью по лохматой груди. – Бабе, говорит, на конфеты. И похлопывает меня по плечу – по-отечески, значит, так. Вот тут меня и проняло… Взял я его за ладонь, вот так… – Рыжий не торопясь и, в то же время, как-то неожиданно ловко протянул левую руку и ухватил Андрея за пальцы. – И сжал как следует, – он слегка, едва ли не двумя пальцами, скрутил захваченную ладонь, Андрей болезненно сморщился и привстал со стула.

– Все, все, ясно… – торопливо произнес он, с трудом выдернув ладонь из стальной хватки друга.

Рыжий едва заметно усмехнулся. – Ну, заверещал он у меня, приложил я его к асфальту – как следует приложил, и деньги его поганые ему в рот затолкал. Не поверишь, Андрей, – Рыжий разломил вилкой котлету, подцепил кусок и отправил в рот, – когда вижу козлов этих, меня трясти начинает. Одного боюсь, что однажды не удержусь и придавлю какого-нибудь гада.

Андрей молча улыбался – ему нравился Семён. Было в нем что-то от барона Пампы Стругацких. Не столько по облику, сколько по поведению. По чувствам, по восприятию, которые вызывал он своим видом, по манере говорить. И так же, как барон Пампа, Семён всегда был готов идти до конца – без страха, без упреков, без рассуждений. Что касается баронессы, то бишь Веры, его дражайшей половины, то в муже своем она души не чаяла и прощала ему многие недостатки характера. Потому что был он настоящим мужиком – честным, открытым, добродушным. Ну, а что выпивал… Не без этого, конечно. Благо, хоть по бабам чужим не шастал, не буянил, на Веру пальца никогда не подымал, причем даже в пьяном виде. Тем не менее, пьяного его жена не переносила. Однажды и Андрею довелось попасть под ее горячую руку, с тех пор он предпочитал встречаться с ней как можно реже.

Сейчас баронесса была в отъезде – уехала к матери, и Семен почувствовал полную свободу. Все объяснения будут завтра, к вечеру, когда вернется Вера. Но это будет только завтра.

Рыжий не смог ничего узнать о пропавшей девушке – Андрей почему-то был уверен в том, что так оно и будет. Потому что искать надо было совсем в другом месте. И, кажется, он догадывался, где именно.

– Нет, ну вот ты скажи мне – твое начальство, баба эта ваша – тебя достает? – продолжал тем временем друг детства, глядя на Андрея покрасневшими глазами. – Заставляет землю носом рыть? А меня мой сраный полковник уже достал. Ей богу, пошлю я его подальше и уйду. Денис вон ушел, и не жалеет.

– А где он, кстати? – встрепенулся Андрей, услышав знакомое имя.

– Детективное агентство знаешь – на Ленина, рядом с ЦУМом? Ну, где охранная фирма? Там он и приткнулся, видел я его с месяц назад. Ничего, не жалуется. Предлагал поговорить со своим начальством – насчет меня.

– Ну а ты?

– Сказал, что подумаю.

– Ну и дурак… Что ты в своей конторе забыл? Иди, пока зовут, там хоть платят нормально.

– А сам чего в своей газетенке сидишь? Тебя же вроде в Питер звали? – Рыжий отодвинул тарелку и снова взглянул на Андрея.

– А ну их всех, – отмахнулся Андрей. – Будешь вечно обязан. Мне и здесь неплохо, да и привык уже.

– Во! – назидательно поднял палец Рыжий. – Вот и я о том же. Иной раз хочешь на все плюнуть и уйти, а всё равно остаешься. Потому что привык, потому что ребята все свои… – Семен снова потянулся к бутылке. – Налить?

Андрей взглянул на часы – двадцать семь минут девятого. Можно звонить.

– Через пару минут, хорошо? Мне позвонить сейчас надо.

– А, ну давай… Только ты недолго там…

Андрей прошел в прихожую, включил свет. Достав блокнот из висевшей на вешалке куртки, нашел нужный номер, подошел к телефону.

Егор Леонидович ответил сразу.

– Слушаю…

– Это я, Егор Леонидович. Андрей.

– А, это ты… – бывший секретарь пару секунд помолчал. – Дела у нас, Андрей, такие. Думаю, можно будет кое-что найти – поговорил я с одним человеком. Сделаем так: приезжай ко мне в субботу, как договаривались, я тебя с ним познакомлю. Он расскажет все, что знает, это тебе поможет. Но уговор такой: о нем никому ни слова, ему не нужны неприятности. Он и согласился на разговор с тобой только под мои гарантии. И если где проговоришься, то подставишь не только его, но и меня. Ты все понял?

– Да, Егор Леонидович. Спасибо.

– Тогда до субботы. Часам к шести подъезжай, будет в самый раз. О подарке не беспокойся – если выгорит наше дело, это и будет лучший подарок.

– Хорошо, Егор Леонидович. До свиданья…

Андрей положил трубку и задумался. В принципе, дело сдвинулось с мертвой точки. Суббота – это послезавтра, значит, завтрашний день у него свободен. И он знал, чем его занять.

– Ну где ты там?.. – донесся с кухни голос Семена. Андрей улыбнулся – теперь можно и выпить.

– Уже иду! – крикнул он, пряча блокнот в куртку.

Семен уже ждал его. Стояли на столе две полные до краев стопки, вместо грязных тарелок появились чистые. Рядом с початой бутылкой уже стояла полная. – Ну, теперь-то ты свободен? Можем начинать?

– Можем, – ответил Андрей, садясь за стол. – Теперь можем…

* * *

На этой скамейке он сидел с шести утра. Устроился у соседнего подъезда – так спокойнее. Нестерпимо хотелось спать, они с Рыжим кутили до трех часов ночи. Благо, хоть голова не болела – была у Андрея такая особенность. Туман, тяжесть в голове – да, но не более. Зевая, поглядывал он на соседний подъезд, дожидаясь Вадима. Андрей не знал, когда тот выйдет – может, скоро, а может, вообще не появится. Тем не менее, он ждал. У него был свободный день, у него были подозрения.

Вадим вышел без четверти восемь, все такой же спокойный и уверенный. Выйдя, глянул по сторонам, – Андрей слегка наклонился в сторону, чтобы растущие рядом кусты сирени прикрыли его, – затем быстрым шагом пошел в сторону Комсомольского проспекта. Андрей следил за ним до тех пор, пока широкая спина в кожаной куртке не скрылась за поворотом.

Теперь надо было действовать – Андрей не мог знать, когда вернется хозяин интересующей его квартиры. Он спокойно прошел к подъезду, затем быстро поднялся на третий этаж. Повинуясь какому-то импульсу, позвонил в дверь Татьяны. Увы, никто не открыл…

На площадке было тихо – прислушавшись, Андрей вгляделся в замок, затем удовлетворенно кивнул и достал из кармана нужную ему отмычку.

Всем этим штучкам его давным-давно обучил Рыжий – обучил просто так, ради интереса. Тем не менее, пару раз Андрею уже приходилось заглядывать в чужие квартиры – тогда, когда иного пути он не видел. Андрей знал, что это незаконно, но в данный момент это его не слишком волновало. На первом месте должно стоять дело, а уж что будет потом…

Замок открылся с третьей попытки. Еще раз прислушавшись, Андрей осторожно приоткрыл дверь и шмыгнул внутрь.

Ему пришлось снять обувь – не хотел, чтобы его посещение заметили. Медленно и осторожно обошел комнаты – увы, Татьяны здесь не было. Андрей заглянул в каждый шкаф, проверил даже в мусорное ведро, сам не зная, что именно он ожидал там найти. И ничего…

Возможно, он ошибался. Или Татьяны вообще здесь никогда не было – в конце концов, Вадим мог просто куда-нибудь ее увезти. Андрей собрался уже уходить, когда заметил под диваном маленький красный тапочек.

Тапочек был женским, это стало ясно с первого взгляда. Опустившись на корточки, Андрей достал его и внимательно осмотрел. Обычный тапочек, легкий и пушистый. Кстати, а где второй?

Второго не было, Андрей обыскал все комнаты и убедился в этом окончательно. Тем не менее, он не спешил делать выводы, требовалось срочно переговорить с Настей. Подойдя к дивану, Андрей аккуратно положил тапочек на место, вернулся в прихожую, обулся. Огляделся – вроде все в порядке. Прислушавшись к тишине за дверью, вышел на площадку. Вынул из кармана отмычку и запер дверь…

Он быстро шел к оставленной на ближайшей стоянке машине и думал о том, что все это значит. Впрочем, все было ясно – при условии, что найденный тапочек принадлежал именно Татьяне.

Половина девятого – если он поторопится, то успеет перехватить Настю по пути на работу.

Он увидел ее сразу же, как только подъехал к Настиному дому – желтая куртка девушки мелькнула и скрылась за поворотом. Догнав ее, коротко просигналил – Настя обернулась, на лице ее появилась заспанная улыбка.

– Привет, красавица. – Андрей распахнул перед девушкой дверь. – Подвезти?

– Привет, Андрей… Откуда ты?

– Так, мимо ехал. Смотрю – ты идешь. Садись.

Настя села в машину, хлопнула дверцей. Андрей выехал на дорогу.

– Накинь ремень, – попросил он, взглянув на девушку. – Как там Танька – ничего нового?

– Пока нет, – пожала плечами Настя. – А у тебя?

– Даже не знаю… Скажи, у Татьяны дома были тапочки?

– Тапочки? – удивилась Настя.

– Вот именно. Простые домашние тапочки.

– Да, были… – Настя взглянула на него с нескрываемым удивлением. – А что?

– А какие они были?

– Да обычные тапочки. Красные такие, мягкие…

Все-таки красные… – Андрей удовлетворенно кивнул.

– А ты видела их, когда мы у нее были?

– Конечно, – быстро ответила девушка, и тут же осеклась. – То есть… я не помню. Вообще-то нет… – Она повернулась к Андрею, ее глаза блеснули. – Но при чем здесь тапочки?

– Пока не знаю, – соврал Андрей, не желая раньше времени делиться своими подозрениями. – Может, через пару дней смогу что-нибудь сообщить.

– Андрей… – Голос девушки стал необычно тихим. – Она жива?

– Не знаю. Хотелось бы верить… Я подъеду к тебе как-нибудь на днях, хорошо? – Он свернул на обочину и остановился рядом с серым массивом кондитерской фабрики.

– Хорошо, Андрей. Только лучше я позвоню тебе сегодня вечером. Ладно?

– Ладно, звони. Я после семи дома буду. Наверное. Пока…

– Пока, Андрей… – Настя выбралась из машины, кивнула на прощанье и быстро пошла к проходной.

Андрей проводил ее взглядом, затем заглушил двигатель и задумался. Просто не знал, куда ему ехать дальше.

* * *

Этот дом стоял на самой окраине города, в одном из «спальных» районов. Дом как дом, ничего необычного. Стандартная типовая пятиэтажка. Самыми обычными были и жильцы – за исключением одного…

Он ничем не выделялся внешне – обычный рядовой пенсионер. Невысокий и жилистый, с аккуратной седой бородой, мягкими чертами лица и спокойными глазами. Он прожил долгую и трудную жизнь, отдав три десятка лет родному институту, он многое сделал для страны, для родного города. Но мало кто знал, что главным в его жизни было совсем не это…

Он знал, что это может произойти, об этом ему неустанно твердили его учителя. И все же надеялся, что этого не случится. Шли годы, время летело неудержимо быстро, и постепенно рассказы о беспощадных битвах рассеивались в памяти, становились чем-то далеким и нереальным. И на каком-то этапе он неожиданно понял, что глупо всю жизнь готовиться к бою, которого не будет – слишком много в мире других тайн, ради которых стоило жить, стоило работать. Он не был воином, он был магом. И в этом была его ошибка…

Рита позвонила поздно вечером. Уже по первым звукам ее голоса он понял, что девушка очень встревожена.

– Он появился!

– Что?

– Он вернулся, Николай Александрович. Он здесь!

– Этого не может быть, Рита. Ты ошиблась.

– Нет, Николай Александрович, это он. Он был рядом с моим домом, я чувствовала его. Я боялась, что он пришел за мной.

– Успокойся, Рита. Когда это было?

– Минут десять назад. Он пробыл у моего дома несколько минут, потом ушел. Он очень силен, Николай Александрович. Очень… Мне страшно.

– Кто-нибудь еще знает?

– Нет, я больше никому не звонила. Николай Александрович – ему нужен Ключ?

– Да, Рита. Если он получит его, все пропало… – Глаза старого мага подернулись дымкой. – Сделаем так: ты сообщи Виктору и Игорьку, я позову Сергея. Через полчаса все должны быть у меня. И ты тоже.

– Я поняла, Николай Александрович. Я сейчас приеду…

Послышались короткие гудки, старик положил трубку и задумался. Хорошо, если Рита ошиблась – а если нет? Если Нимрод действительно вернулся? Тогда они пропали…

Он неожиданно почувствовал в глубине души страх, и удивился этому. Да, он никого и никогда не боялся, но сейчас ему действительно стало страшно. Не за себя – за тех, кто ему доверял, кто ему верил. За тех, кого он учил. И хуже всего было то, что он не верил в свою победу. Он пытался отогнать это чувство, спрятаться от него, но оно упрямо возвращалось. Возвращалось, потому что было правдой. Горькой правдой. Он не был воином, как не были воинами и те, кто был теперь рядом с ним. Учитель не смог научить его всему, что знал сам – просто не успел. И нет смысла искать виноватых, так уж получилось. Они утеряли знание, утеряли самое важное, самое ценное. Они и сейчас многое знали, многое умели. Не могли лишь драться. Всю жизнь он надеялся, что этот день никогда не наступит. Его надеждам не суждено было сбыться. И теперь чтобы выжить, чтобы защитить тех, кто ему дорог, надо иметь силу. У него ее не было…