Орден Люцифера

‒ Держи ‒ он передал один бокал Илье. Потом медленно выпил коньяк, подцепил вилкой какую-то мудреную закуску ‒ ее названия Илья не запомнил. Прожевав, продолжил:

‒ Так же и со снами, Илья: неважно, какие идеи тобой овладевают. Какими бы они ни были ‒ возвышенными, добродетельными, или черными и сатанинскими, ‒ они все равно привязывают тебя к подсознательному. Мир остается снаружи, за стенками. Конечно, иногда мы в него прорываемся. Но такие сны бывают у простого человека редко. Может, всего несколько снов на сотню, не больше. Такие сны запоминаются очень надолго ‒ потому что человеку удается глотнуть воздуха свободы, воздуха настоящего живого мира. Ты сейчас путешествуешь свободно. И можешь оценить, что дает такая свобода.

‒ Могу, ‒ согласился Илья. ‒ Каждый мой сон ‒ как праздник.

‒ Об этом я и говорю, ‒ кивнул Виктор. ‒ Придя к нам, ты начал жить полной жизнью. И это только начало…

‒ Я понял… Скажи, а почему ваш орден называется Орденом Люцифера? А не Орденом Сатаны, например? В чем разница?

‒ Люцифер ‒ значит «светоносный». Тот, кто несет свет. Помнишь, Ева отведала яблока с древа познания? Попы утверждают, что в этом и заключалось грехопадение, что вследствие этого поступка человек стал способен различать добро и зло. Можно долго спорить о том, хорошо это или плохо, но суть от этого не меняется: человек получил новую способность. То, чего раньше у него не было. Я бы сказал, что человек стал мудрее. И если ученье ‒ свет, а не ученье ‒ тьма, то Люцифер, дав людям это знание, дал им и частичку своего света. Частичку мудрости. За что и был наказан, ‒ Виктор усмехнулся. ‒ Знание ‒ основа правильного восприятия мира. И Люцифер, в отличие от Бога и его приспешников, готов давать знание людям. А знание, как утверждал старик Бэкон, ‒ сила, верно? Ты прикоснулся к знанию иных миров ‒ и посмотри, как изменились твои картины. И это только начало. Знание изменит тебя: в отличие от тех, кто верит, ты будешь знать. И это знание тебе даст именно светоносный Люцифер, и никто иной. Именно поэтому наш Орден и называется Орденом Люцифера.

‒ Понятно, ‒ ответил Илья. ‒ Ты говорил, что руководишь российской ветвью Ордена. Так почему ты не в Москве?

‒ А что, для этого обязательно нужно жить в столице? Штампы, Илья. Мне без разницы, где жить. Хотя вру ‒ я живу там, где мне нравится. То есть здесь. Ну подумай: здесь нет московских пробок, нет всей этой вечной столичной суеты. Да и воздух гораздо чище.

‒ У тебя есть какой-то начальник?

‒ Чисто номинальный… ‒ Виктор пожал плечами. ‒ Недавно ему обломали рога ‒ не в прямом смысле, конечно. Его влияние сильно ослабло. Да и как маг он никогда не представлял из себя ничего особенного. Так что я всерьез подумываю о том, чтобы прибрать эту контору к рукам.

‒ Ну а есть кто-нибудь над Орденом? ‒ продолжал допытываться Илья.

‒ Как таковых начальников больше нет. Но мы, как и многие другие подобные структуры, входим в Черное Братство. Правда, во всем этом на сегодняшний день больше бюрократии, чем чего-то реального. Правит тот, у кого есть сила, Илья. Все эти старые маразматики давно ее утеряли, а у большинства ее никогда и не было. Поэтому реально я подчиняюсь только Люциферу, и никому больше. К слову, во славу нашего господина не грех и выпить, верно? ‒ Виктор с усмешкой взглянул на Илью и вновь потянулся к бутылке…

Этот разговор дал Илье очень многое. В его душе происходил переворот: он ужасался тому, как мог не видеть всех этих истин раньше, как мог не понимать, что весь этот огромный чудесный мир создан именно для него. Люди веками загоняют себя в ловушки служения: государям, обществу, богам или кому-то еще. Но мало кто отваживался служить себе и только себе. А Сатана ‒ как много люди нагородили вокруг него лжи! Ведь он хотел лишь одного ‒ свободы. И ведь почему взбунтовался именно он, Денница ‒ не потому ли, что был первым Божьим ангелом, обладал самым ясным умом? И не потому ли именно он первым пожелал стать свободным? За это «милосердный» Бог свергнул его с небес, за эту неистовую жажду свободы Сатану клеймят уже не одно тысячелетие. Разве это справедливо?

‒ Как я был глуп… ‒ шептал Илья, сидя вечером после того разговора в своей мастерской. ‒ Я смотрел ‒ и не видел. Что является мерилом истинного пути? Достижения. Вот они, мои картины ‒ они сами говорят за себя. Всю мою жизнь меня учили быть добрым христианином, подставлять левую щеку после правой. Я верил тебе, Господи, я надеялся. В самые трудные минуты моей жизни верил! Верил, что смотришь ты на меня, что знаешь обо мне, что не покинешь. Но что мне дала моя вера ‒ что? ‒ Илья посмотрел в потолок и горько усмехнулся. ‒ Ничего. Ты привел меня к нищете, ты не дал мне ничего. Ни-че-го, понимаешь? Я оказался на краю пропасти, я начал думать о смерти. А Сатана за какие-то дни дал мне все. Дал талант, деньги, друзей, женщин. Дал мне возможность уважать самого себя. Кем я был при тебе? Ничтожеством. Ну так и оставайся же Богом ничтожеств! Нет у тебя права спрашивать с меня ‒ нет! Я сделал свой выбор и не жалею о нем…

Теперь, думая о встрече с Ольгой и вспоминая тот день, Илья едва заметно улыбался. Все правильно ‒ так и должно быть. Каждому ‒ свое. Одним ‒ стоять на коленях и вымаливать прощение, а другим ‒ просто жить, беря от этой жизни все, что можно взять. Виктор был прав: не возьмешь ты ‒ возьмут другие.

К ресторану он подошел почти на час раньше. На нем были новый костюм, темное добротное пальто и новая обувь, днем Илья подстригся в элитном салоне ‒ новый статус требовал и нового имиджа. Деньги на это у него были: в прошлый раз перед расставанием Виктор сунул ему в карман тугую долларовую пачку. В ответ на попытку Ильи отказаться только усмехнулся и сказал, что это подъемные.

Чтобы не было неожиданностей, Илья решил зайти в ресторан, не дожидаясь Ольги. Там его уже знали, а потому встретили с подчеркнутым уважением. Он сообщил метрдотелю, что в семь часов придет с девушкой, и попросил приготовить хороший столик. Ему ответили, что беспокоиться не о чем и все будет сделано в лучшем виде.

Оставалось ждать. Илья неторопливо прогуливался около ресторана, думая о том, каким будет для него этот вечер.

* * *

К ресторану Ольга приехала за несколько минут до семи. Расплатившись с таксистом, вышла из машины, огляделась ‒ и увидела идущего ей навстречу человека. Он был в расстегнутом пальто и темном костюме, от него просто веяло уверенностью и силой. Девушка даже вздрогнула, осознав, что это никто иной, как Илья. Разительная, невероятная перемена ‒ куда делся тот робкий, неуверенный в себе человек?

‒ Привет! ‒ первой поздоровалась Ольга, удивленно глядя на Илью. ‒ Да тебя просто не узнать!

‒ Стараюсь жить в ногу со временем, ‒ ответил он. ‒ Кстати, ты тоже выглядишь неплохо.

‒ Спасибо, ‒ кивнула Ольга. ‒ И куда нам теперь?

‒ Пошли… ‒ Илья взял ее под руку и повел к ресторану.

Первое, что поразило Ольгу, когда они вошли внутрь, это подчеркнутое уважение персонала. Их усадили за очень уютный столик в глубине зала, официанты буквально порхали рядом. За считанные минуты на столике появилось такое изобилие блюд, что Ольга даже растерялась ‒ сколько же все это будет стоить?

‒ Тридцать лет выдержки, ‒ гордо сказал Илья, наливая вино в бокалы.

‒ Всего-то? ‒ шутливо поморщилась Ольга. ‒ Я-то думала, лет триста…

Илья засмеялся. Смех его теперь тоже был другой ‒ громкий, уверенный.

‒ Учту на будущее, ‒ пообещал он.

На пальце у Ильи Ольга заметила кольцо. А скорее, перстень-печатку. Не золотой, как модно нынче, а серебряный, довольно массивный. У Ильи явно появились деньги ‒ но откуда? Получил какой-нибудь грант? Это бы многое объяснило.

‒ Может, расскажешь о том, что произошло? ‒ спросила Ольга. ‒ Тебя просто не узнать.

‒ Просто я начал жить по-новому, ‒ ответил Илья. ‒ Освободился от всяких глупостей и беру от жизни все, что можно взять. Ну, за тебя! ‒ он поднял бокал.

‒ Звучит интересно… ‒ Ольга тоже подняла бокал. ‒ Это я о новой жизни. ‒ Она пригубила вино. ‒ Совсем недурно для тридцати лет…

Заиграла музыка, тихая, очень приятная. Илья смотрел на Ольгу и думал о том, что за эти годы она здорово похорошела. Тогда она была просто симпатичной девчонкой. Теперь превратилась в настоящую женщину.

‒ О чем думаешь? ‒ поинтересовалась Ольга, ее голос вывел Илью из задумчивости.

‒ Просто смотрю на тебя, ‒ отозвался он. ‒ Ты очень красивая.

‒ Спасибо, ‒ глаза Ольги насмешливо блеснули. ‒ Над чем сейчас работаешь?

‒ Пишу цикл картин, назвал его «Иномирье». Сколько будет работ, пока не знаю. Пейзажи иных миров: флора, фауна. Вроде бы что-то получается. Хочешь, можешь зайти посмотреть.

‒ Это было бы интересно, ‒ согласилась она. ‒ Когда можно зайти?

‒ Хоть сегодня, ‒ ответил Илья и посмотрел девушке в глаза.

Предложение было более чем понятным. Илья всегда привлекал Ольгу ‒ хотя бы тем, что был не похож на остальных. Теперь он стал совсем другим. Как он там сказал ‒ «беру от жизни все, что можно взять». И она, конечно, уже тоже в его списке. В ряду того, что можно взять.

‒ Как-нибудь в другой раз, ‒ тихо ответила девушка. ‒ Мне сегодня еще надо поработать.

Последние слова она сказала только для того, чтобы немного смягчить отказ.

Илья недовольно поджал губы. Впрочем, тут же справился с собой и улыбнулся:

‒ Значит, в другой раз. Ты ешь, а то все остынет…

Остаток ужина прошел как-то скомкано. Они ели, пили, разговаривали. Вспоминали старых знакомых. Спорили о живописи. Тем не менее, с ее отказом что-то ушло. Правильно ли она поступила? Этого не знала и сама Ольга. Даже в новом Илье ее что-то притягивало ‒ в нем появилось нечто странное, магическое. Появилась сила. Но эта же сила ее и пугала.

Потом они вышли из ресторана. На город уже опустились сумерки, Илья поймал для девушки такси. Сам расплатился с водителем, затем с улыбкой усадил Ольгу в машину, сказав, что надеется на следующую встречу. Попрощался ‒ и вот уже за стеклами машины замелькали огни вечернего города. Ольга задумчиво смотрела в окно, ей было грустно.

Как-то не клеилась у нее жизнь. Вроде бы все хорошо ‒ есть квартира, работа. А счастья нет. Тогда, встретив Илью, она обрадовалась ‒ не раз вспоминала его в Дрездене, жалела, что поскромничала и не взяла перед отъездом его адрес. Считала, что кавалер должен сам делать первый шаг. Но Илья, по обычной для него робости, так к ней и не подошел, хотя в его взгляде Ольга всегда читала интерес. Но вот встретились снова, и опять как-то все не так. Вроде о чем еще мечтать ‒ вот же он, принц на белом коне. Видный, талантливый ‒ хотя и непонятно, где принц этот так долго талант свой скрывал. Чего еще надо: хватай его, пока свободен. Товар редкий, ходовой. Долго не залежится. Но почему же тогда на душе так грустно?..

* * *

Проводив Ольгу, Илья вернулся в ресторан ‒ забыл пальто. Одевшись, вышел на улицу, закурил. Было муторно ‒ чертова девчонка испортила весь вечер. Ладно бы это произошло раньше ‒ кем он был тогда? Крысой забитой. Но ведь другой он теперь, другой. Так почему она ему отказала? И ведь не потому, что решила помодничать, покочевряжиться, невинность из себя построить. Нет, все гораздо хуже…

Домой Илья шел пешком. Было довольно прохладно, падали редкие снежинки. Пришлось поднять воротник пальто. Он шел и думал о том, что с Ольгой у него ничего не получается, что она просто не хочет с ним быть. Но почему? Чем он ей не понравился, в чем проблема? Или это и в самом деле просто девичьи капризы? Потерпеть, дать ей немного времени ‒ пусть подумает.

Тем не менее, успокоения это решение не принесло. Илья хмурился ‒ ведь Виктор говорил о власти. Обещал, что люди будут покоряться его воле. Но вот она, первая проверка ‒ и ничего не вышло. Девушка, которая ему действительно нравится, отвергла его. Так что же произошло?

Наверное, он слишком глубоко задумался, потому что уже в дверях подъезда налетел на выходящего из дома мужчину.

‒ Куда прешься, урод?! ‒ человек злобно оттолкнул Илью в сторону, тот больно ударился о стену. ‒ Развелось тварей… ‒ добавив пару непечатных эпитетов, он спустился по ступенькам подъезда, на ходу доставая из кармана брелок с ключами. Было слышно, как пискнула сигнализация стоявшего у подъезда джипа. Открыв дверь, мужчина забрался в машину, завел двигатель.

Потирая ушибленное плечо, Илья мрачно смотрел на автомобиль. Он слышал об этом человеке: поговаривали, что он состоял в охране какого-то «авторитета». Частенько скандалил с соседями, по ночам из его квартиры нередко доносились пьяные крики и громкая музыка.

Джип медленно отъехал от подъезда, Илья проводил его мрачным взглядом. На душе стало еще гаже ‒ его снова оскорбили. И что он смог сделать в ответ? Да ничего. Этот бугай сам кого хочешь в асфальт закатает. Причем в прямом смысле.

Этим вечером он не работал ‒ просто сидел и смотрел телевизор. Пожалуй, впервые в жизни он так остро ощутил нехватку власти. О, если бы у него была колдовская сила, как у Виктора! Схватить негодяя за горло невидимыми руками, приподнять. Ударить об стену, перевернуть. И чтоб хрипел, хрипел… А самому стоять в стороне, контролируя все одним лишь взглядом ‒ и улыбаться. И обязательно, чтобы кто-нибудь это увидел. Чтобы слух прошел, чтобы поняли: с ним, Ильей, лучше не связываться…

Спал он плохо, несколько раз просыпался. Тем не менее, один сон запомнился очень хорошо: ему снилось, что он встретил того самого негодяя. Испугался было его грозного вида, и тут откуда-то сзади вышел Ларч. Зарычав, пес обнажил клыки и прыгнул. Илье оставалось лишь смотреть, как собака, сбив врага с ног, рвет его горло острыми клыками…

Утром, уже в десятом часу, он отправился за продуктами. Выйдя из подъезда, увидел милицейский «УАЗик». Тут же стояло несколько иномарок, рядом со скамейкой несколько человек, по виду типичных «братков», что-то обсуждали.

‒ Да в том-то и дело, что Ленка ничего не видела, ‒ объяснял один, высокий детина в кепке. ‒ Говорит, что проснулась, когда он захрипел и начал в постели биться. Испугалась, ночник включила ‒ а Ванька весь в крови.

‒ Так что, его ножом кто полоснул? ‒ спросил второй.

‒ Да не видела она никого. Дверь закрыта, на балкон тоже. И не ножом это ‒ я же видел, когда его увозили. Горло просто вырвано, позвонки видать…

Илья почувствовал себя нехорошо. Осторожно прошел мимо машин и направился к магазину, чувствуя, как противно колотится сердце. Ванька ‒ это Иван Селин, тот самый, что толкнул его вчера у подъезда. Ленка ‒ его жена. Речь точно шла о них, в этом Илья был уверен.

В памяти снова всплыл сон: Селин лежит на земле, Ларч с утробным рычанием рвет его горло. Просто совпадение?

Когда Илья вернулся, у дома уже никого не было. Лишь несколько женщин у соседнего подъезда что-то оживленно обсуждали. Что именно, он разобрать не смог. Поднявшись к себе, запер дверь, отнес сумку с продуктами на кухню. Потом прошел в мастерскую и взглянул на картину с Ларчем.

Ему показалось, что пес улыбается. Улыбка была едва заметна ‒ тем не менее, Илья готов был поклясться, что раньше ее не было. Картина изменилась ‒ чуть-чуть, самую малость. Или он просто не замечал этой улыбки прежде?

Он смотрел на собаку и понимал, что не ошибается. Раньше в глазах пса была только ненависть. Теперь появилось что-то вроде радости. Не потому ли, что Ларч обрел хозяина?

Нужно было срочно поговорить с Виктором, поэтому Илья потянулся за телефоном.

Виктор ответил сразу.

‒ Привет, Илья. Прости, одну секунду… ‒ в трубке послышалось какое-то копошение, приглушенный женский смех. ‒ Да, я слушаю тебя…

‒ Я бы хотел поговорить с тобой. Мы можем встретиться?

‒ Сейчас нет. А вот часика в три дня ‒ пожалуйста. Подъезжай ко мне ‒ посидим, поболтаем. Все, извини, эта девчонка сводит меня с ума… ‒ снова послышался смех, связь оборвалась.

Илья вздохнул, положил телефон на стол. Взглянул на собачий портрет ‒ Ларч продолжал улыбаться. Настроения не было, поэтому Илья лег на диван и закрыл глаза.

Он даже успел немного вздремнуть. Снов не видел и был этому рад. Проснувшись, взглянул на часы ‒ надо поторопиться…

К дому Виктора он подъехал как раз вовремя. Его встретила Инга, домработница, и сразу пригласила в дом.

‒ Мастер уже ждет, ‒ сухо сказала она.

Виктор был в своем кабинете на втором этаже. Он сидел в массивном кожаном кресле и чистил ногти маленьким изящным кинжалом с черной полированной рукоятью. Увидев гостя, приветливо улыбнулся.

‒ Садись… ‒ он указал на второе кресло. ‒ Ну, и как наши успехи?

‒ Так себе… ‒ отозвался Илья и после небольшой паузы рассказал о том, что случилось этой ночью.

Виктор слушал его очень внимательно. Выслушав, пожал плечами:

‒ И что тебя встревожило? ‒ спросил он, поигрывая кинжалом. ‒ Ты должен привыкать к таким вещам.

‒ Но ведь этот человек умер! ‒ с нажимом произнес Илья. ‒ И я подозреваю, что это сделал Ларч.

‒ Разумеется, это сделал Ларч. Ты его хозяин, и в обязанности пса входит защищать тебя. Ларч сделал то, что должен был сделать.

‒ Но это ненормально… Что, если он нападет еще на кого-то? Мало ли кто мне снится.

‒ Если не хочешь, чтобы он убивал без приказа, следи за ним, ‒ снова пожал плечами Виктор. ‒ Научи его слушаться себя.

‒ Как я могу его научить, когда я сплю? ‒ мрачно отозвался Илья. ‒ Ведь это происходит не днем, а во сне.

Виктор смотрел на него с едва заметной улыбкой.

‒ Однажды ты поймешь, что между сном и этой реальностью нет никакой разницы. Все это ‒ части целого. Чтобы контролировать сон, тебе пока просто не хватает силы. Но сила ‒ дело наживное. Пожалуй, ‒ тут он задумчиво потер подбородок, ‒ настало время для ритуала посвящения. Ты должен доказать, что достоин того, чтобы идти по этому пути.

‒ Ты мне не говорил ни о каком посвящении, ‒ нахмурился Илья.

‒ Говорю теперь, ‒ спокойно отозвался Виктор. ‒ Всему свое время. Сейчас ты лишь коснулся силы тьмы. Теперь тебе предстоит с ней сродниться.

‒ И что это за ритуал?

‒ Ты принесешь Сатане жертву и поклянешься ему в верности.

‒ Ты это серьезно? ‒ не поверил Илья.

‒ Абсолютно. Не бойся, это будет не человек. От тебя потребуется лишь твердость руки. В прошлый раз ты произвел на членов Ордена хорошее впечатление, постарайся его не испортить. От того, как ты себя поведешь, зависит и отношение к тебе в дальнейшем.

Илья молчал. То, что он услышал, ему не понравилось.

‒ Не трусь, ‒ подбодрил его Виктор. ‒ Все не так страшно. Сначала ритуал, потом пирушка. Будет весело.

‒ Я надеюсь, ‒ вымученно улыбнулся Илья.

‒ Вот и отлично. Как насчет бокала вина и партии в бильярд?..

Домой Илья вернулся около девяти вечера. Голова слегка кружилась от выпитого, но чувствовал он себя неплохо. Теперь Илья понимал, что его неудача с Ольгой вызвана именно нехваткой силы. Чтобы покорить такую девушку, нужно нечто большее, нежели столик в ресторане и доллары в кармане. Нужна сила, и эта сила у него скоро будет…

Точная дата ритуала была неизвестна. Виктор сказал, что не все члены Ордена сейчас в городе: двое находятся в Швейцарии и вернутся только к воскресенью. Кроме того, проведение ритуала требовало некоторой подготовки.

‒ Я позвоню тебе за пару дней до церемонии, ‒ пообещал он. Илье оставалось только ждать.

Всю следующую неделю он работал. Работа спорилась, Илья думал о том, что при таких темпах он за пару месяцев сможет написать десятка два картин ‒ вполне хватит для персональной выставки. Эта идея его так вдохновила, что он решил пока больше картины не продавать, тем более что денег хватало. В том, что ему удастся устроить выставку, Илья уже не сомневался.

Ближе к воскресенью он закончил самую удачную свою работу ‒ «Замок Пойманных Душ». Это место он тоже видел во сне, и увиденное потрясло его болью и отчаянием. На полотне не могли уместиться все бесчисленные чертоги замка, но даже то, что получилось, внушало трепет. Темные потрескавшиеся стены, старые покосившиеся двери. Покрытые паутиной люстры с давно сгоревшими свечами. Древние кровати, на которых никто не спит. Тяжелые высокие шкафы со старинными фолиантами. И повсюду здесь были Тени. Тени людей. Тени тех, кто когда-то вошел в этот замок и не смог его покинуть. Мужчины, женщины, дети ‒ их тела давно истлели, но души так и не смогли обрести покоя. Заточенные в стенах древнего замка, будучи не в силах вырваться из него, они желали уже не жизни ‒ забвения…

Когда Илья оказался в этом замке, он был просто потрясен ‒ к нему тянулись сотни рук, в сознании звучала какофония голосов, моливших о пощаде. Спаси, уведи, выведи. Проведи к свету… Илья помнил, как увидел прямо перед собой худенькую девочку в легком белом платье. Девочка не просила, как другие, а просто смотрела на него. Ее глаза были полны тоски. Илья не заметил, как его рука нашла руку девочки ‒ он пошел по коридору, ведя ее за собой. Тяжелая дубовая дверь сама распахнулась перед ним: казалось, еще немного, и девочка будет спасена. И тут что-то произошло: Илья ощутил, что его спутнице становится все труднее идти, что ее что-то держит. Потянул ее изо всех сил, пытаясь вырвать из объятий ледяной пустоты. И не смог…

«Проклята!!!» ‒ раздался в ушах тяжелый низкий голос, Илья ощутил, как пленница замка выпускает его руку ‒ и разжал пальцы. Девочка опустилась на колени, склонила голову к земле и заплакала. Из глубины замка вышел Ларч, Илья повернулся и вместе с ним пошел прочь, понимая, что ничем не может помочь…

Образ девочки стал центральным во всей картине. Пожалуй, именно с ним у Ильи впервые возникли сложности ‒ не получалось передать ощущение невинности, вместо ангельского лика получалось лицо убийцы. Он злился на себя, не понимая, что происходит, почему он не может справиться с такой простой задачей. В какой-то момент, раздраженный тем, что у него ничего не получается, он вышел на улицу и почти два часа сидел неподалеку от детской площадки, наблюдая за играми детей. Затем вернулся домой и за какой-то час закончил работать над лицом девочки.

Виктор позвонил во вторник.

‒ У нас все готово, ‒ без лишних предисловий начал он. ‒ Завтра в одиннадцать вечера пришлю за тобой машину. Церемония назначена на полночь. И не трусь, ничего страшного не будет.

Оставалось ждать и готовиться. Несмотря на заверения Виктора в том, что ничего страшного не будет, Илья весь день чувствовал себя не в своей тарелке. Пытался работать, но даже это не спасало от мыслей о завтрашней церемонии. Спать лег рано, в начале одиннадцатого. Снов почти не помнил, лишь из одного вынес обрывочные впечатления о бушующем море: волны бились о черные скалы, багровое закатное небо отбрасывало на воду кровавые отблески.

Как и обещал Виктор, ровно в одиннадцать вечера к подъезду подкатил черный «Мерседес». К этому времени Илья уже полчаса стоял у подъезда, ему было не по себе. Может, отказаться, пока не поздно?

Он не отказался. Всю дорогу до замка настраивался на предстоящую церемонию, убеждал себя, что так будет лучше. Что ему дала прежняя жизнь? Ничего. Теперь же он настоящий творец: его ждет известность, ждут выставки. Отказаться от всего этого, едва заполучив талант, Илья был не готов.

У дома Виктора он увидел множество автомобилей. Это говорило о том, что члены Ордена уже собрались. Его встретил Давид, дворецкий, высокий смуглый человек лет сорока ‒ раньше Илья видел его всего один раз.

‒ Мастер ждет вас, ‒ тихо сказал Давид. ‒ Я провожу.

К удивлению Ильи, его повели не в дом, а в подземный гараж. В правой стене гаража была дверь, за ней оказался узкий коридор. Шагов через пять коридор повернул влево, однако дворецкий дальше не пошел, остановился у висевшего на стене большого зеркала. Нажав в раме зеркала какую-то завитушку, он открыл потайную дверь, за ней оказался проем.

‒ Вам туда, ‒ сказал он, взглянув на Илью.

‒ Спасибо… ‒ пробормотал Илья и пролез через отверстие в стене. Зеркало за его спиной тут же закрылось.

Над головой горела лампочка, освещая уходящую вниз винтовую лестницу. Илья осторожно начал спускаться: один виток, второй… На пятом витке лестница вывела его в небольшую комнату, обставленную весьма просто. Здесь горели лампы дневного света, у стены стоял диван. А на диване сидел и читал газету Виктор. Услышав шаги, он взглянул на вошедшего и приветливо улыбнулся.

‒ Точно по расписанию, ‒ сказал Виктор, поднимаясь Илье навстречу и протягивая ему руку. ‒ Здравствуй. Зал Церемоний там, ‒ он кивком указал на дверь в дальней стене, ‒ все уже готово. Публика собралась, жертва тоже на месте. ‒ Его глаза блеснули. ‒ Осталось подготовить тебя.

‒ Что именно я должен буду делать? ‒ спросил Илья, снимая пальто.

‒ Всему свое время. Для начала тебе надо немножко взбодриться. Выпей-ка вот это… ‒ хозяин дома полез в бар, достал высокий стакан и темную зеленую бутылку. Наполнив стакан почти до краев, протянул его гостю: ‒ Пей.