Грань. Сборник повестей

Тягостное молчание прерывал только скрип карандаша и деликатное покашливание царедворцев.

Посланник решал для себя непростую задачу – он подбирал слова, чтобы попытаться объяснить высокому тану, что уже три группы, посланные в Башню Мудрости, не смогли найти к ней дорогу. Да. Это звучало фантастически, но Башня словно исчезла. Лестницы, ведущие к ней, оканчивались тупиками, проходы исчезали, коридоры возвращали посланцев к началу маршрутов или водили их по кругу. Налицо было магическое вмешательство. А все дворцовые магики были задействованы на борьбе с Белым Пламенем, которое как следует из древних трактатов «подлежит успокоению свойствами исключительно магическими, ибо обычные средства тушения пожара лишь усиливают его голод».

– Принцессе лучше, – сдавленным голосом сказал, наконец, посланец, – скоро она предстанет перед глазами пресветлого тана.

– Вот, – удовлетворенно кивнул головой тан, – умеете же когда хотите. И с этим пожаром заканчивайте поскорее. Кстати, что с людьми?

– Уничтожены полностью, – посланец был рад, что в этот раз ему не приходится кривить душой.

Тан приподнялся над картой и впервые взглянул на посланника.

– Роскошно, – произнес он по слогам и улыбнулся.

Это была единственная хорошая новость, которую он получил за время празднования Sielfajmeen.

Песок в часах струился равнодушной змейкой. Тиеднель задумчиво смотрел на этот песочный поток, и настроение его становилось все мрачнее и мрачнее пропорционально убыванию песка в верхней части хрустальной колбы.

Принцесса лежала на неудобной кушетке. На спине. Ее руки были сложены на груди. Со стороны могло бы показаться, что она спит – настолько безмятежным выглядело ее лицо. Если бы не одно обстоятельство. Принцесса не дышала.

Кайол опаздывал. По расчетам Тиеднеля, он давно уже должен быть в Башне, даже, несмотря на то, что левая половина замка была охвачена самым настоящим пожаром. Кстати, за пожаром, равно как и за попытками дворцовых магиков локализовать его, Тиеднель сначала наблюдал с любопытством. Он, разумеется, сразу определил неестественную сущность пламени, мысленно прикинул, откуда и в каком направлении нужно наносить контрудары и, убедившись, что действия эльфийских волшебников ведутся в соответствии с его расчетами, сразу потерял к пожару всякий интерес.

Кстати, именно пожар он должен был поблагодарить за то, что заклятие Невидимости, которым он укутал Башню, до сих пор не было распечатано и сломано. Видимо, просто не хватало времени заняться им вплотную. Пока он ощущал только первые прощупывания, но они с каждой минутой становились все острее и явственнее. А Кайол как в воду канул. И это было очень и очень плохо.

– Я только что доложил тану, что все люди уничтожены целиком и полностью. Вплоть до самой ничтожной особи, – обгоревший эльф сидел на стуле в центре небольшого зала – уменьшенной копии Большого, где проходило заседание Совета, и морщился, пока ему делали перевязку лица.

– И вдруг я узнаю, что по Дворцу разгуливает какой-то круглоухий молодчик и направо – налево раскидывает какие-то диковинные железяки, от которых мои гвардейцы мрут как мухи. Будьте добры, скажите, что я ослышался.

– Милорд не ослышался, – гвардеец подававший рапорт был чист, свеж и отлично выбрит, будто явился на доклад не из полыхающего замка, а из танцевальной залы, – милорду не следовало бы относиться к моему рапорту с таким скепсисом, – гвардеец выпрямился в струнку, – это не простой человек. Боюсь даже предположить, – он замялся, – но я до конца, не уверен человек ли это.

– Продолжайте, – лекарь отошел от эльфа, тот поднялся со стула и теперь осторожно попробовал на прочность повязку на лице.

– Дело в том, что этот… субъект не только блестяще владеет этим экзотическим способом убийства, но и умеет проходить сквозь стены. Мы как раз преследовали его после того, как он расправился с патрулем и я сам, собственными глазами видел, как он пробежал сквозь стену. Я понимаю, как это звучит, но дело в том, что…

– Позвольте, – вмешался в разговор еще один из присутствующих, одетый в плащ Магического Двора, – через стену? Вы в этом абсолютно уверены? – и, не дождавшись ответа, он звонко хлопнул ладонью по столу и торжествующе закричал, – патруль сюда, быстро! Я знаю, где мы взломаем заклятие! Я знаю, как попасть в Башню Мудрости!

Вдох-выдох, вдох – выдох. Еще один поворот, потом последняя лестница и он уже в Башне Мудрости. После Зала Трофеев он едва не столкнулся с еще одним патрулем. Эльфы бросились было за ним, но потом вдруг остановились на месте, беспомощно озираясь по сторонам. Будто внезапно упустили его из виду. Он не придал этому значения и перешел на максимальную скорость. Дыхание начло сбиваться. Еще один пролет. Еще одна минута. Все. Дверь. Он у цели. Надеюсь, вовремя.

Дзынь – щелк. Что-то больно толкнуло его в плечо и бросило прямо на приоткрытую дверь. Рванувшись вперед изо всех сил, он буквально влетел в келью Тиеднеля и закрыл дверь на задвижку. На секунду успел увидеть гвардейцев, поднимающих арбалеты и магика, держащего перед собой Талисман Зеркала – вещь незаменимую, когда нужно точечно справиться с магией, отводящей глаза.

Навстречу с неожиданной прытью выскочил Тиеднель.

– Кольцо, – рявкнул он, – быстро.

Кайол протянул ему раскрытую ладонь, на которой лежал перстень черного камня. Тиеднель коршуном схватил его, бросился к столу, на котором стоял предмет, напоминающий весы, осторожно опустил кольцо на одну из чаш, и начал что-то читать нараспев, сопровождая слова сложными пассами рук.

В дверь толкнули, затем требовательно забарабанили, потом с той стороны защелкали арбалеты. Потом кто-то ухнул обухом топора. Безрезультатно.

– Подождите, расступитесь, – раздался из-за двери взволнованный голос, – Хранитель Традиций, немедленно откройте дверь. Или я вынесу ее с помощью заклятия. Обещаю Вам – никто не пострадает. Слово высокого тана.

Вместо ответа Тиеднель бережно взял перстень и повернулся к Кайолу, – готов? – полувопросительно полуутвердительно. И не дождавшись ответа – требовательно – руку.

Кайол немедленно протянул ее вперед.

– Ну, сынок, – Тиеднель глубоко вздохнул, – да хранит вас обоих Великая.

Сказал – и надел перстень черного камня на палец замершего от неожиданной робости человека.

Дальнейшее происходило для Кайола словно в тумане, из которого вдруг выплывала то расщепленная магическим заклятием дверь, то удивленно-восхищенные лица гвардейцев, глядящих куда-то сквозь него, то Тиеднель мешком падающий на пол своей кельи и его лицо, выражающее невыразимую печаль.

А потом все это пропало. И осталось только темно-синее небо, залитое серебристым светом неизвестных созвездий. И мягкая дорога, стелящаяся у них под ногами осколками звездной пыли. И женщина, отдаленно напоминающая любимую им еще с далекого детства Лайониэль, теперь шла с ним рука об руку в один из тех миров, где родные души соединяют не Традиции и Законы Рас, а лишь голос сердец, бьющихся в унисон. Да благословит Великая такие миры всей своей Милостью и Благодатью.

Эпилог

Мы обосновались в мире, который его жители называют Земля. В стране, которую ее граждане называют Россия.

Меня зовут Николай. Мы вместе с женой, которую зовут Юля, чудом спаслись от погромов во время беспорядков в городе Душанбе. Именно поэтому документы нам пришлось восстанавливать заново. Ничего. Справились. Я работаю в службе безопасности банка «Югра». Неплохо зарабатываю. Главное, по сути, не это. Главное, что мы по – настоящему любим друг друга. Юлька иногда называет меня Гена. Смеется потом, в шутку добавляет – «крокодил». Толком сама не может объяснить почему, она почти не помнит свое прошлое – сильно ударилась головой, когда спасалась от бандитов. Кстати, именно я ее от них и отбил – это практически единственное, что она помнит о своей жизни до нашей встречи. Иногда – раз в году – к ней возвращаются эти провалы в памяти, она приходит в себя полностью обессилившая и еще пару дней восстанавливается после эмоционального срыва. «Запойная» – шепчут бабушки из нашего подъезда и негласно меня жалеют.

Я снова и снова задаю себе один и тот же вопрос – а если бы я знал, какими могут быть те побочные эффекты, о которых говорил Тиеднель, сделал бы я то, что сделал? И снова отвечаю себе – Да. Сделал бы. Потому что я не украл любовь. Я поднял ее. Так опрометчиво брошенную наземь другим человеком.

Три часа ночи

Все персонажи этого произведения вымышлены. Любые сходства и совпадения с реальными лицами совершенно случайны. Место и время действия выбраны произвольно. Тем не менее описанные события вполне могли бы произойти.

Деревня Денисовка, июль 1979 г.

Оно существовало! Оно действительно существовало, теперь Славка знал об этом наверняка, но именно теперь отдал бы все на свете за то, чтобы никогда даже не догадываться о его существовании. За то, чтобы оказаться добрым волшебником из сказки, повернуть время вспять и отказаться от глупого спора, от этой никому не нужной проверки на трусость. Ну что ж, теперь в глазах своих друзей он будет одним из храбрецов, которые по тем или иным причинам пропали в лесу, так и не сумев дать вразумительный ответ, есть ли в этих бабушкиных сказках хоть капля правды.

Несколько раз ему казалось, что он оторвался, что он сумел обмануть эту тварь, и в каждый раз, когда он переходил на шаг, где-нибудь совсем близко раздавался глухой негромкий смешок, наполнявший его невыразимым ужасом, дававший новые силы и гнавший его вперед быстрее ветра.

В очередной раз, выбившись из сил, Славка в изнеможении остановился и перевел дыхание. Прислонившись спиной к шершавому сосновому стволу и пытаясь унять рвавшееся из груди сердце, он, то и дело вздрагивая, затравленно вертел головой по сторонам, пытаясь найти в непроглядной лесной тьме признаки неумолимого приближения существа, которое гналось за ним по пятам от самой опушки. Затем Славка крепко зажмурился, мечтая лишь об одном: слиться с деревом, стать хоть ненадолго его частью и хоть как-нибудь пережить эту ужасную ночь. Так прошло какое-то время. Минута? Полчаса? Час? Неужели все это наконец кончилось?

Едва слышно хрустнула ветка, затем шорох раздался чуть ближе. Потом совсем рядом пахнуло тиной и чем-то душным, какой-то подвальной сыростью. Затем явственно повеяло холодом. Буквально заставив себя открыть глаза, Славка увидел, как тьма на его глазах стала еще плотнее и гуще и начала колебаться, принимая очертания чего-то неуклюжего, почти бесформенного… и оттого еще более страшного.

И тогда Славка заплакал. Тихо, почти беззвучно, горько и обреченно, уже даже не помышляя о бегстве.

Нечто, сформировавшееся в уродливо распухшую гротескную человеческую фигуру, медленно приближалось, протягивая к нему свои отвратительные конечности, увенчанные когтями, лишь отдаленно напоминающие человеческие руки, и едва слышно бубнило, прожевывая слова, словно рот его был наполнен водорослями: