По следам слов

1) Ките явно говорит: «Хоть притупленный разум сбивается и медлит». Как отсюда вышло «Сорвав земного разума вериги» – непонятно. Лирический герой Китса не революционер, и никуда не рвется в гордом порыве, а – попросту не от мира сего.

2) Это становится совершенно понятным, если проанализировать «Tender is the night» (Фицджеральд не зря выбрал сии слова заголовком своего романа). Во многих и многих переводах «Оды соловья» мы действительно читаем «как ночь нежна» или прочие вариации. У Евгения Витковского, к счастью, этот момент хотя бы просто пропущен: просто «кругом царит прохлада». Между тем здесь tender это не просто красивое слово, а несущая конструкция. Tender в данном контексте значит «сиделка» или «целительница». Согласитесь – это совершенно другой смысл!

3) Также непонятно, почему «Луна торжественно взирает с трона», если в оригинале употреблено haply (случайно). Противоречие с тем, что на самом деле сказал Ките, только усиливается. Мы получаем горячащегося поэта, вышедшего поздним вечером подышать в сад, вместо глубокого ментального конфликта между разумом (реальной жизнью) и поэтическим бытием.

Как должно было бы быть? Возможно, так:

Покуда смутен разум вялый – яУже с тобой! Нежна сиделка Ночь:Пусть месяц-временщик на тучном тронеВнимает лести светозарных фей, —Но мрак не превозмочь.

Более легкую форму того же помешательства (хотя судим мы, конечно, только по внешним признакам болезни – стихам) можно наблюдать и у Рильке. Особенность Рильке та, что многие стихи написаны им от женского лица. В романе моем потому поклонницей и переводчицей Рильке является героиня. Какое иначе имя могла бы она носить, кроме имени Евы?

Стихотворение «Die Liebende» («Любящая») хорошо иллюстрирует, как Рильке воображал себе идеальную женскую любовь – и свою (поэтическую) роль в этом превращении. Вот последняя строфа:

Aber jetzt in den Frühlingswochenhat mich etwas langsam abgebrochenvon dem unbewußten dunkeln Jahr.Etwas hat mein armes warmes Lebenirgendeinem in die Hand gegeben,der nicht weiß was ich noch gestern war.

Что не может не поражать каждый раз при чтении Рильке – удивительная легкость его немецких слогов. Никаких проблем с переложением! И Ева, попав в эту нежную словесную сеть, уже не могла прерваться, предлагая (сама себе) новые и новые варианты самопожертвования-перевода:

А теперь весенние неделижизнь мою перелучить сумели,кончена бездушная пора.Откликаюсь я тебе беспечно, только ты не ведаешь (конечно!),чем же я была еще вчера.

Или:

И любви пробившаяся силабудто годы напрочь отломила,будто бы от темного ствола…Разметелив старой жизни путыи привив все светлые минутымальчику, не знающему зла…

Разумеется, на самом деле Рильке окружала вся та же жизнь, что и всех нас. И все, что остается в этом случае поэту – сделать Поэму из любой неважной с житейской точки зрения интрижки или даже мечты об интрижке (никто из-за этого не стрелялся, никто ни с кем не сбежал, никто даже не сошел с ума по-настоящему – с точки зрения докторов). Так было у Пушкина с Керн. Так было у Рильке с Катариной Киппенберг, женой его издателя. Интрижки – с точки зрения обывателя. Но какие стихи! Какая сила мечты!

Стихотворение «Friihling» («Весна»), посвященное Катарине, приводится ниже в прекрасном переводе Вячеслава Куприянова с одной лишь поправкой. В немецком, как известно, все имена существительные пишутся с заглавной буквы. Поэтому у Рильке написано Garten (Сад). Поэтому ниже я оставил Сад с большой буквы – понятно почему:

Видно, виновата дымка эта,мы вошли в весеннее томленье,как в игру неясной тени с теньюна тропе в Саду, в наплыве света.Тени причащают к Саду нас,тени листьев лечат от испугапред преображеньем, и сейчасмы уже не узнаем друг друга.

Ах, опять эта ночь мечты! Соединение с Любящей и уход в Сад.

В конце жизни, увлекшись французским, Рильке написал целый сборник «Vergers» – «Сады». И вот последняя мечта, последнее пожелание поэта («Се soir mon coeur fait chanter…») – последнее отслоение от действительности:

По струнам сердце рвется,переломив мотив…Но музыки щепотцавзойдет до горних нив:Могу ли я отседнене быть – и в оный Садкасанием Господним,безгласный, восприят?

Как видим – рядом никого. Все те женщины, что увивались за Поэтом при жизни, все они, свершив свой труд минутного вдохновения, растаяли в прозрачном воздухе, во Сне, окружающем нашу маленькую жизнь.

Слово

В Начале – было Слово. А в конце?

То, что начиналось как игра слов, бывает, оканчивается Словом. Так произошло с Гумилевым. Начинавший с харит, конкистадоров и прочей словесной мишуры, поэт буквально выковал из себя Поэта. И вот его манифест-приговор:

Но забыли мы, что осиянноТолько слово средь земных тревог,Что в Евангелии от ИоаннаСказано, что слово это – Бог.Мы ему поставили пределомСкудные пределы естества,И, как пчелы в улье опустелом,Дурно пахнут мертвые слова.

Именно приговорная часть этого манифеста всегда удивляет. Тело наше (скудные его пределы) – храм, покинутый Духом, все понятно. Но почему такое обобщение на всех? Почему нет, как говорилось в советскую эпоху, положительного примера? Неужели все должны оканчивать свой поэтический путь деградацией?..

Гумилева можно только бесконечно уважать. Именно за то, что он никогда не был идеалом, но всегда стремился быть им. Как он шагал под пули, боясь бояться, так он шагал и по поэзии. И мое объяснение – «Слово» Гумилев написал не для кого-то и не про кого-то, оно написано им для себя. Выразив все, чем он в поэзии боялся стать, он именно себе лишний раз давал строгий наказ. Любой пишущий человек знает об огромной пропасти между собственным бытовым поведением и своим «лирическим героем». И поэт-Гумилев дал свое напутствие Гумилеву-человеку.

И все же – приняв такое рассуждение по сути, – все равно непонятно, как могли бы эти «мы» поставить Богу-Слову предел? И, второе замечание, не по-христиански было бы Богу обижаться и полностью, безвозвратно покидать паству.

Иногда я думаю (я не теолог ничуть, конечно, но кто же запретит философствовать?), что Бог – это наше коллективное сознание (или сверхсознание, кто знает?). Бог – это мы. И в данном контексте – конечно, это именно мы сами себя и ограничиваем, сами себе запрещаем стремиться «за пределы». Поэтому – в диалоге с Гумилевым – я настаиваю, что «улей» жив и вечен. А «мы» – зависит от нас:

Позабыли мы, что осиянноТолько слово средь земных тревог,Что в Евангелии от ИоаннаСказано, что слово это – Бог.И себе оставили пределомЖадные желанья естества —И, как трутни, перед ульем зрелымКопошатся мертвые слова.

Я приведу сейчас один курьезно-печальный пример на тему Слова.

Пушкин – им наша поэзия жива, и он до сих пор ее главный эталон (а точнее – бесконечное множество эталонов). Иногда думается, что Пушкин и говорил поэзами, – но это, конечно, слишком расхожее мнение. Он-то изводил чернил не меньше прочих в поисках правильного Слова. Вот один из его стихов:

Два чувства дивно близки нам —В них обретает сердце пищу —Любовь к родному пепелищу,Любовь к отеческим гробам.Животворящая святыня!Земля была <б> без них мертваКак пустыняИ как алтарь без божества.

И это – вариант после нескольких правок, причем седьмая строка так и осталась недоконченной, что дало большой простор воображению всех пушкинских публикаторов. Простор-то дало, но как они им воспользовались! Существует целое текстологическое исследование, где автор, матерый пушкинист, много и верно анализируя, приходит к безупречному выводу «о практически универсальном использовании Пушкиным симметрично-параллельных семантико-синтаксических конструкций при перечислении, сопоставлении, сравнении». Таким образом, автор убедительно доказывает – кому? Пушкину? – что лакуна в седьмой строке должна также иметь в своем составе отрицание «без»:

Как <без> пустыня.

А далее следует вот какой замечательный постулат: «Далее вступает в силу закон семантической сочетаемости. Предметов (явлений), без которых пустыня была бы абсолютно мертва, не так уж много: «вода», «ключ», «ручей», «колодец», «источник» или, наконец, обобщенное – «оазис»… Какое же из них целесообразнее использовать для редакционной конъектуры?».

Боже ж мой! Понятно, что автор исследования был связан по рукам задачей «редакционной конъектуры» и в принципе не рассматривал вопрос, что Пушкин-то мог бы и не постесняться и вообще вымарать всю строфу (как он уже сделал с предыдущим вариантом) и написать еще вариант, и еще, и еще. Но даже в этих рамках – можно ли литератору быть настолько банальным в обращении со Словом: «предметов, без которых пустыня была бы абсолютно мертва, не так уж много» – и далее краткое перечисление на тему воды? Все равно что написать: «И как алтарь без иконы». Ведь не так уж много других предметов, без которых алтарь не алтарь!

Я жил тогда на Лонг-Айленде, в городке Ист-Медоу, на Аарон авеню. Вполне добропорядочный адрес. Тихо. Вечера и ночи я просиживал обычно в столовой, работая над «Аттракционом», – в крыше было красивое окно-фонарь, и в ясную ночь (каких там много!) можно было, погасив свет, видеть почти родные звезды.

Конечно, этот маленький шедевр Пушкина я и до того читал (кого не потчевали Пушкиным в советской школе! Евгений Онегин в 8-м классе! Идиоты!), а все же именно звездной американской ночью мне все стало ясно:

И Мэтт с чувством (ай да сукин сын!) отстучал:«Как без отшельника пустыня»…

Так я понимаю чтение стихов.

ХосейнТабатабаий

Иран г. Тегеран

Переводчик поэзии и прозы. Образование высшее – Философия науки. Публикации: перевод с армянского на персидский романа «Резиденгт», издательство САЛЕС (0014).

Работал в России в должности атташе Культурного представительства при Посольстве Ирана в Москве с 2011 по 2015 гг.

Из интервью с автором:

Интересы – литература, история, стихи.

В данном сборнике представлены мои переводы произведений нескольких современных поэтов Ирана.

© Табатабаий X., 2017

Нима Юшидж

(1895–1960)

* * *Пей свой чай,Не беспокойся о завтрашнем дне.На нашем пшеничном полеОсталось немного соломыДля ветра.* * *Может, помнишь меня, может, нет,Но память о тебеНе исчезает из моего сердца.

Форуг Фаррохзад

(1935–1967)

* * *Иногда нужноЗаменять ложью правдуИ правдой ложь.Не бывая обманутым,Трудно жить!* * *НиктоНе представит меняСолнцу.НиктоНе приведет меня в гости к воробьям.Запомни полет.Птица умирает.* * *О добрый человек!Если однажды придешь в мой дом,Принеси светИ маленькое окно,Из которогоЯ увижу толпу и веселый переулок!

Сохраб Сепехри

(1928–1980)

* * *Будем просты.Хоть у окошка кассира,Хоть где-то под деревом.* * *Каждый,кто дружит с птицами,Спит самымСпокойным сном.* * *Приди,Чтобы я сказал тебе,Насколько огромноМое одиночество.* * *Жизнь —Это мечта о мореВ воображении рыбки в банке.* * *Нужно закрыть зонты,Нужно идти под дождем,Нужно нести под дождем свою память,Всем горожанам нужно идти под дождем,Под дождем нужно встречаться с друзьями,Под дождем нужно найти любовь,Под дождем нужно играть,Писать,Говорить,Сажать лотос,Под дождем нужно спать с женщиной!* * *Я видел поезд,Который загрузился политикойИ ушел совсем пустым!* * *У жизни есть крылья,Простирающиеся до смерти.* * *Жизнь —Это странное чувство,Которое естьУ перелетной птицы.* * *Не важно, где нахожусь.Небо – у меня.Окно, мысль, воздух, любовь и земля – у меня.Что важно?То, что иногда вдругВырастают грибы ностальгии.* * *Самое прекрасное —Достичь такого взгляда,Который является влажнымиз-за событий любви.* * *Не в том наша цель,чтобы постичь тайну розы…Возможно, она в том,Чтобы растворитьсяв магии розы.* * *Если хотите навестить меня,Приходите тихо, неторопливо, —Не дай бог треснет, сомнетсяТонкий шелк моего одиночества…* * *Вместо политикиСажаем деревья,Чтобы воздухбыл свежим.* * *Я не знаю,зачем говорят:«Лошадь – скромная,Голубь – красивый?»Почему никто не вспомнитО грифе в клетке?Надо промыть глаза,По-другому смотреть и видеть.* * *Создаю свои рукиВокруг твоего телаКак цепь,ЧтобыЗапирать Время.* * *Жизнь не пуста.Есть доброта,Есть яблоко,Есть вера.ДаПока есть тюльпан,Надо жить.

Ахмад Шамлу

(1925–2000)

* * *Попросите часы поспать.Не нужно отсчитыватьЖизнь напрасно!* * *ВелиПохоронить меня обнаженным —Так,Как мы занимаемся любовью.Потому чтоЯ хочу влюбленно смешаться с почвойБезо всяких покровов!* * *За пределами твоего телаЯ люблю тебя!* * *О глупец человек!Я тебе не враг,Я – твое отрицание.* * *Лечение моей старой раны —В уголках твоих губ.Не хочу поцелуя,Скажи что-нибудь.* * *О любовь… О любовь,Не видноТвоего знакомого цвета.* * *Как сложноОбъяснить что-либо тому,Кто получил деньги за то,Чтобы не понимать…* * *Для тебя, для твоих глаз.Для меня, для моей боли.Для нас.Для этого огромного одиночества.Если бы Бог сделал что-нибудь…* * *МореЗавидует глотку воды,КоторыйТы выпила из родника.* * *И весь мой мирЗаключенВ твоей теплой рубашке.* * *О Боже, Боже!Девушки не должны молчать,Когда мужчины,Уставшие и безнадежные,Стареют.* * *Я – одиночество одного дереваИ не имею другой выгоды,Кроме того, чтобы на моих ветвяхБыло бы твое гнездышко.* * *Горы – едины и одиноки,Подобно нам, все вместе и одиноки…* * *Живодер —Плакал.Он влюбился,В маленькую канарейку.* * *О милая!Странное время.Нужно скрывать любовьВ чулане.* * *Сказал тебе:«Будь моим маленьким воробушком».Чтобы в твоей веснеСтать мне цветущим деревом.* * *Гора начинается с первого камня,и Человек —с первой боли.Я начался с первого твоего взгляда.* * *Чтобы жить,два сердца нужны:одно —чтобы любить,и другое —чтобы любили его.

Ахмадреза Ахмади

(1940)

* * *Если поможет мое сердце,Я сосчитаю осенние листья,Которые убегают от осениИ воссоединяются с зимой.У меня все еще есть повод,Чтобы жить.* * *Я прошуМое больное сердце,Чтобы билосьДо твоего прихода!* * *Я ее поцеловал.Уж мне не страшенКонец света —Я взял свою долю от мира!

Гярус Абдолмалекиан

(1980)

* * *НеужелиТвой чемодан был так огромен,Что ты взяла с собойВсю мою жизнь?!* * *Если быБыл дождь,Была ты,Была одна бесконечная улица,Тогда бы я сказал миру:«До свидания!»* * *Я пишу твое имяВ скобках,Которые замкнут егоНавсегда!* * *И луна:Это рот какой-то красавицы,КотораяВозвышает свой голосЧетырнадцать дней подряд.* * *Твое платьеТрепещет на ветру.Это единственный флаг,Который я люблю…* * *Лес —Это лишь одно дерево,Которое тысячу разУбежало из земли.* * *НичтоНе свежо так,Как смерть.* * *И никто не знает,УходитИли приходит!* * *Как найти тебя,Когда не помню,Как потерял тебя…* * *Внутри меня —Крики дерева,УставшегоОт новых и новых плодов.Твоя красота —Это осень,Которая начинаетсяС убийства дерева.* * *Разве мы несколько раз родились,что столько раз умираем?* * *Нет никакой разницы,Ты большое море вдалиИли маленький родник.Если ты прозрачен,В тебе отражается небо.* * *Мои рукиНикогда не могутРазделить это яблоко справедливо.Ты —Думаешь о своей доле,Я —О твоей!* * *Летать —Не было мечтой этой птицы.Она выщипала все свои перья,Чтобы на этой подушкеВидеть другие сны.* * *Забудь о пистолете и смертиИ думай о пчеле,Которая в центре минного поляИщет один цветок.* * *Это не стук сердца,Это звук твоих шагов,Что ночами бегаютВ моей груди,Достаточно немного устать,Достаточно на миг остановиться.* * *Я чувствую:Кто-то, кого нет,Утомляет кого-то,Кто существует.* * *Мы все боимся потерь.ОднакоСамым прекрасным днем моей жизниБыл тот, когда мы с тобойПотерялись в чаще леса.* * *Городские девушкиДумают о деревне.Сельские девушкиУмирают в мечте о городе.Обычные людиДумают о благосостоянии известных людей.Известные людиУмирают в мечте о покое обычных людей.…Какой мостВ какой части мираСломан,Чтобы никтоНе пришел в свой дом.* * *Охотник не знает,Что тот съеденный ужинВсех заставит грустить.Охотник не знает,Что мои дети сейчас голодны,И я, глупец,Продолжаю свой полет.* * *Мы взялись за руки,Ты гуляла ночью,Я – в темноте.* * *Какой-то ворВ темноте,остановился, изумленно глядя —На картину.* * *Подумай о таком дожде,Что просачивается из твоей рубашкиИ из твоей кожиИ изнутри заливает тебя.

Хамид Мосаддек

(1940–1998)

* * *Ты смеялась надо мнойИ не знала,Как я отважно воровал яблоки из соседского сада.Садовник быстро бежал за мной,Он видел яблоко в твоей рукеИ смотрел на меня сердито.Огрызок яблока упал на землю.Ты ушла.И уже давноЗвук твоих удаляющихся шагов в моих ушахТревожит меня.И я думаю:Почему в нашем маленьком садикеНе было яблок?* * *Дождь омыл стекла окна,НоИз моего сердцаКто смоетВаш образ?

Настаран Восуки

(1971)

* * *Зима уходит,Весна приходит.Одиночество уходит,Одиночество приходит.* * *Каждое утро,Когда я открываю глаза,Прежде всегоЯ вижу реальность:Твое отсутствие.* * *ЗимаВернется к весне.Наверное, тыВернешься ко мне.Но уже никогдаЧернота не вернется к моим волосам.* * *ЯВ одном месте в миреЧувствую себя очень счастливым:В рамке фото, где мы вдвоем.* * *После тебяУ меня будет много тех,Для кого мне писать стихи.После меня —Что будет у тебя?* * *И хочу тебяИ не хочу —Как мать,Которая ожидаетНежеланного ребенка!* * *Пусть лунаВсегда прячется в облаках.Ведь истина в том,Что нет ничего, кроме твоей любви.* * *Ты говоришь: твоя поэзия печальна.Дорогой мой!Та женщина, что беременна от печали,Никогда не родит радость.* * *Если бы одиночествобыло птицей!Иногда хотело бы улететь…* * *Ты можешь не прийти,Но яНе могу не ждать тебя.

Аббас Киаростами

(1940–2016)

* * *Много любовников,Много возлюбленных,Но малоВлюбленных пар.* * *Где сейчас,Что делаетТа,Которую я забывал?* * *ВсегдаОстаются незавершеннымиМои разговорыС собой!* * *Когда пришла,Пришла.Когда была,Была.Когда ушла,Была!* * *Яблоко упалоС дерева,И я подумалО твоем притяжении.

Фазел Назари

(1979)

* * *Доверчивость —Единственная винаВсех зеркал!* * *Сказал:«Подождите,Я видел какой-то огонь.Наверное, принесу новости от него».Ушел —И вернулся пророком!* * *Не сиди cо мной рядомНа глазах у людей:Ты опозоришь меняЭтим сравнением!* * *ЯБез тебяЕжеминутноЖду катастрофы,Как тот город,Что находитсяПод угрозой землетрясения.

Реза Каземи

(1970)

* * *Мы никогдаНе достигнем друг друга.Есть какой-то стрелочник,Который меняет путиВ тот момент,Когда мы сближаемся!* * *От прудаДойти до моря.О человек!Сколь огромноТвое одиночество!* * *ПочтальонВместо письмаПринес одиночество!* * *Иди под мой зонтик.Дождь сильнее идет,Мы позже придем!* * *Удвоенная мрачность —Это значит,Чтобы не было ее,А тыИ вместо нееСмотрел бы на закат солнца!* * *Мы лишь думаем друг о друге:Ты – за столиком кафе в Париже,Я – за окном моей комнаты в Тегеране,И нет никакого моста,Который соединил бы нас,Кроме любви,Которая становится старшеГод от года!* * *Для того,Чтобы говорить о тебе,Недостаточно слов —Нужно научиться танцевать!* * *Одиночество —Это я,Когда пишу о тебе!* * *Идет снег.Все радуются,А мне грустно:Снег скрыл твои следы…* * *Твои поцелуиОтсрочивают смерть.Поцелуй меня!* * *Давай доверимся друг другу,Я – твоим глазам,Ты – моим ногам.И пообещаем,Что увезем друг другаВ хорошие места.* * *Без тебя —Можно жить,Гулять,Пить чай,Смотреть фильм,Путешествовать.Без тебяНельзя только спать.* * *Я завариваю чай,Ты накрываешь на стол,А потом мыСидим за своими окнамиИ думаем друг о друге!* * *УйдешьИ не знаешь,Что в твоей грудиБьетсяМое сердце.* * *Поцелуй меня,У нас будут нелегкие дни,Разреши мнеНемного поберечь тебя.* * *Когда мы гуляем вместе,Солнце ревнует.Ведь оно никогдаНе гуляло с луной.* * *Давай обманем друг друга…Я сказал бы:«Пришла весна»,Ты бы поверилаИ пришла…* * *Ты – птица.Я – небо.Куда ты сможешь убежать?* * *Ты сказала:«Я буду с тобой до конца света».И я не знал,Что твое второе имя —Одиночество.* * *Поцелуй меня,Пусть весь мирЧитает новые стихи…* * *Я устал.Закрой свои глаза,Я хочу немного поспать.* * *Приходишь – и в доме светлеет.Уходишь – и дом разрушается.Разве ты – как свет от камина?* * *Хлеб и виноВ твоих губах,Освящай меняС одного поцелуя.* * *Я не желаюО птичьем полете,Когда клетка —Это твои глаза.* * *Одиночество —Спать мужчине ночамиВ объятиях женщины,Которой уже нет.* * *Такой погодеНе хочется зонта,Тебя хочется.

Эхсан Парса

(1978)

* * *После тебяЯ принес дождьНа эту сторону окна!* * *БогСотворил девушку,ДевушкаУкрасила мирДля Бога!* * *Завяжи свои волосы!Ты придумаешь ветру предлог,Чтобы не дуть.* * *КуклыНикогда не стареют.Девочки —Самые добрые матери!* * *Я считаю мгновения разлукиПо песочным часам.Прошла одна пустыня…* * *Я поцелую зеркало,Может быть,Что-нибудь осталосьОт твоего лица!* * *Луна —Это пруд в небе,В которомОтражается твое лицо.* * *Без тебяМои губы —Только для разговора…* * *Как бы я нарисовал ветер,Если быНе было твоих волос…* * *Я люблюПрогулки с тобой,Дарю тебе дорогуВместо дома.* * *Каждый годВ мой день рожденияВсе больше свечейПлачет обо мне.* * *Внутри меняЖивет какой-то снеговик,Влюбленный в солнце…И это – краткая сутьвсех любовных историй.

Алиреза Рошан

(1976)

* * *ДругиеВидят темным того,Кто выходит к свету!* * *Не море,Не гору,Не небо —Я вижу твое пустое место!* * *ПотерялсяКаждый,Кто искал тебя.* * *Сколько я должен быть ночью,Чтобы ты была луной?

Снежана Малышева

Украина; г. Киев

Поэт, прозаик, журналист; художник фотохудожник. Родилась в 1966 году в Нижнем Тагиле. Автор книг: «Поэзия. Проза» (2002), «На Земле» (2004); «Стансы жизни» (2010). Лауреат и дипломант различных литературных фестивалей.

Из интервью с автором:

Стихи и статьи публиковались в журналах, литературных альманахах и антологиях. Графические работы и фотографии используются в оформлении книг и экспонируются на выставках. Преподаю рисунок и живопись, работы учеников занимали первые места на общегородских конкурсах.

© Малышева С., 2017

Туманные вариации

Подступает туман истонченной тоской по мечте,Не читается больше граница меж явью и сном.И два вяза подобны чуть грустной влюбленной чете,Что в слиянии губ растворяют нечаянный ком,Тот, что болью порою подходит соленой к глоткуИ уходит слезами в забытые прошлые дни.Нас ласкает туман, рассыпая росу по платку,И ложится на плечи, и кажется, в мире одниМы и вязы. Нас узами снов обвязав,Покровитель-туман отменяет на башнях часыИ ведет в облака… Даже мзду за услугу не взяв,Ускользает в проулки. Хвостом черно-бурой лисыМашет в тихих дворах и приветствуя радость зари,Обнажает мосты, открывая проезды и реки.Отоспавшийся город напомнит портрет Самари —Колорит Ренуара впитали проспекты, аптеки.

Мы

Дети, не видевшие восходов, не помнящие закатаНи одного, живущие у экрана, стены, плаката.Дети, не помнящие лунной и звездной выси,Не отличить нам следов. Волчьи, лисьи?Дети кварталов серости и стандарта,Дети постмодернизма или поп-арта.Слово для нас игрушка – так для азарта —Можно перекрутить и написать на парте.Нет сокровенного, кровь не бурлит в венах —Так холодна… а душа превратилась в гиену.Падаль вкуснее, съедобнее, пахнет приятно,Точно от бака перед парадным родным – понятно.Запахи леса, поля – странны, чужие.Запахи города ближе – они не живые.Жизнь проживая безжизненно, старцы-младенцыК дереву духа примкнули как иждивенцы.И в лабиринте дорог и других строений,Под шелест шин и звуки рекламных прений,Лоббируя рьяно свои интересы, чужие задачи,Мы «делаем шопинг», гейтуем – нахальны, уже не зрячи.Мы реагируем только на броскость клипов.Что нам оттенки, зелень каштанов, липы?Это у Брейгеля было – слепые в яму…Все у нас в норме! А в яму? Ну, может спьяну…И хладнокровно и ровно врастая в карьеру,Только в болезни еще вспоминаем Венеру.Секс мы рифмуем упрямо с Сикстинской мадонной.Долго нам падать еще? Эта пропасть бездонна…

Киевская ночь

В воздухе влажном важно застыла лавра,Днепр в отраженье вобрал городские гирлянды.Города нет, только во тьме как лаваСтекают к подножьям холмов нарядны —Церкви, дома, гостиницы – массой света.Цепями огней мерцают дороги, машины.И кажется, что вот сейчас, не спросясь совета,Я ввысь поднимусь, обернувшись плащом мышинымНеба, над городом маревом темным висящим.И буду смотреть с высот на красоты земные.Покажутся мне соборы, мосты – настоящим.Ведь сверху мы небу видимся чуть иными…

Образ жизни…

Растила детей, подсолнухи, огурцы, картошку.Мыла детей, полы, посуду и окна.Кормила детей, собак, кошек и нищих —Наших, подъездных, дворовых, пришлых.Проходила мимо витрин, не перейдя РубиконаДвери, продавщиц, смотрящих на нее как на мошку.Проходила мимо бананов, красивых гардин,Маленьких черных платьев, ювелирных приколов.Проходила, ведя за собою детей, собаку, отца.Проходила и даже не поворачивала лица,Думая сколько стоят лекарства, для маминых уколов,А вечерами смотрела сериал про ГардемаринИ представляла себя в кринолине, а его в камзоле.А он приходил, и не было у него сил умыться.Вела его в ванную и долго и нежно мыла.Потом говорили, вспоминая Мефодия и Кирилла,А он умилялся: «Какая ты умная, киця!»Вот только диплом филфака не нужен в поле…