скачать книгу бесплатно
– Я так и поняла, – многозначительно хмыкнула Стеша, – Игорян мне тут порассказал, что ты у нас теперь настоящая столичная штучка. Блатная работа, муж-бизнесмен, дом-полная чаша… Корона тебе часом не жмет, Ноябрина Викторовна? Так, к тебе, наверное, подчиненные обращаются?
–У меня нет подчиненных, – зачем-то призналась я. Судя по всему, Стеша существенно преувеличивала масштаб моих текущих достижений, а Маркелов не спешил развенчивать ее ошибочные представления. Впрочем, я легко допускала вероятность того, что Игорь и сам верил в эту лубочную картинку: в подробности своей профессиональной деятельности я его толком не посвящала, точное наименование своей должности вслух не афишировала, а неловкий инцидент в «Зимней вишне» лишь укрепил его во мнении о моей ключевой роли в компании. О своем муже я, если мне не изменяла память, вообще особо не распространялась, и гордое звание бизнесмена Маркелов скорее всего присвоил Джулсу со слов тети Лены, перед которой мама имела привычку всё выставлять в несколько гипертрофированном свете. В результате для Стеши я представала эдакой классической «хозяйкой судьбы», успешно покорившей неуступчивую столицу и из застенчивой провинциалки превратившейся в самодостаточную молодую женщину. Учитывая, что сама Стеша провела эти годы в какой-то глуши и могла похвастаться разве что дочкой, мне было вдвойне не по себе от ее пронизанных мрачной иронией реплик, и я только волевым усилием сдерживала нервные смешки, красноречиво свидетельствующие о явном душевом разладе.
–Ничего, это дело наживное, – всё с теми же саркастичными нотками «обнадежила» меня Стеша, – ну, а как муж тебе достался, шибко ревнивый?
– К чему вопрос? – машинально выставила иголки я, но мою собеседницу, казалось, лишь позабавили мои жалкие потуги изобразить возмущение.
–Не кипиши, всё пучком! – свои любимые выражения Стешка ухитрилась пронести через долгие годы и, хотя по мере взросления ее речь более или менее очистилась от жаргонизмов, я не сомневалась, что проведенная в «Живых и мертвых» юность оставила неизгладимый след на содержании ее повседневного лексикона. Впрочем, я бы не сбрасывала со счетов, что Стеша намеренно использует этот своеобразный психологический прием, чтобы напомнить мне, с чего всё начиналось, и тем самым подготовить почву для дальнейшего разговора, – я же вот к чему веду – мне надо знать, реально ли тебе втихушку свинтить из дома или муж тебя в черном теле держит, типа только дернешься, сразу так по щщам зарядит, что месяц на люди не показаться?
–Я всё еще не понимаю, о чем речь, – в высшей степени бездарно соврала я, – а наши взаимоотношения с мужем не касаются никого, помимо нас двоих.
–Опять блаженную из себя строишь, – невесело хохотнула Стеша и со вздохом добавила, – была овца и есть овца. Ладно тебе блеять, все ты понимаешь. Собирай манатки, бери билет и двигай в Верный. Никогда не думала, что я это скажу, но Эйнару нужна твоя помощь.
–Он для тебя больше не «Эльф»? – непроизвольно вырвалось у меня, – даже странно слышать, что ты называешь его по имени…
–Как хочу, так и называю, тебя спросить забыла, – огрызнулась Стешка, но затем милостиво снизошла до кратких пояснений, – он мне конкретно сказал – всё, больше никаких погонял, не на зоне чалимся, так со временем и привыкла. Да и люди вокруг были не те, что на Пятой линии – зачем перед ними палиться? Эйнар когда в армию ушел, я уже беременная была. Он меня оставил в поселке у деда Пети, там и дочка родилась. Пока дед Петя не помер, мы так с ним вместе и жили. И жили неплохо, я на работу устроилась, и полы мыла, и на сельском дискаче дежурила. В общем, куда припёрлась, там и притёрлась… Мировой был дед, всё говорил, как так, Светка у меня беспутная, пьет, гуляет, всё бабкино наследство со своим Ромкой промотала а внук – чистое золото, в кого он такой, одному богу известно. Это дед, кстати, имя Златке придумал, мол, папка у нее золотой, значит, и сама она золотце. Короче, не о том базар, ты давай не телись, а выезжай побыстрее, иначе кабзда Эйнару.
–Но что я могу сделать?! – воскликнула я, неосознанно оставляя себе пути к отступлению, и меня вдруг резко накатил жгучий стыд за свою лицемерную трусость.
–То, чего не выходит ни у меня, ни у теть Светы, ни у Игоряна, – уверенно заявила Стешка, – слышь, ну ты чё, как маленькая? Эйнар на развод со мной подал, Златке фамилию переменить заставляет. Я говорю, не дам я тебе развод, даже не мылься, а он отвечает, пусть тогда нас суд разводит, я все бумаги сегодня же подпишу. И ведь подпишет, с него станется, будто ты не знаешь, какой он упрямый. Да и черт бы с ним, с этим разводом, у нас все равно семьи нормальной не было, но меня ж теперь на свиданку не пустят, вот где засада. Теть Света уехала, Игоряна Эйнар послал на хутор бабочек ловить, а больше к нему никто и не вхож, кроме этого ментовского прихвостня Куделина, который вроде как государственный защитник, а на самом деле со следаками на одной поляне пасется. Видела бы ты, как у него рожа вытянулась, когда Игорян ему ордер принес, аж затрясся весь, зато теперь довольный ходит и на меня, как на дерьмо, поглядывает. Ринка, ну ты же не тупая, а специально овцой прикидываешься, че совсем ничего не догоняешь? Прессуют Эльфа не по-детски, может, угрожают со Златкой что-нибудь сделать, для этих тварей ничего святого нет, а ему деваться некуда, скажут, полезай в петлю, он и полезет, только бы нас не тронули.
–Снова «Эльф»? – грустно усмехнулась я, – Стеша, что поменяется, если я приеду в Верный? К Эйнару меня никто не пустит, так как я ему даже не родственник…
–Но Игоряна-то пустят! – перебила меня Стеша, – Эйнар думает, что он уже назад свалил, и отказ писать не стал. Ордер тоже никто не отзывал, так что Игорян свиданку по любасу пробьет. Он и скажет Эйнару, что ты здесь.
–И.…? – так и не уловила конечную цель Стешиного замысла я.
–Игорян передаст Эльфу, что если он продолжит морозиться, ты на каждом углу раструбишь, как вы с ним раньше зажигали, ну, так, чтоб во всех газетах написали, пятое-десятое, – повергла меня в еще большее недоумение Стеша, – зуб даю, он не допустит, чтобы ты рядом с ним засветилась! А приехать тебе надо, чтобы Эльф не думал, будто Игорян блефует. Дошло, надеюсь, или для особо одаренных повторить?
ГЛАВА VIII
Раненой птицей я закружилась по комнате и, будучи не в силах более терпеть эту невыносимую нагрузку на психику, камнем рухнула на ковер. Я привалилась спиной к шкафу, подтянула колени к подбородку и несколько раз глубоко вдохнула. Бешеный сердечный ритм понемногу успокоился, но перед глазами упорно продолжали плясать разноцветные мушки. Ощущение направленного удара по затылку было до такой степени натуральным, что я инстинктивно схватилась за голову и попыталась нащупать внушительную шишку, но так как признаков физического воздействия навскидку не обнаружилось, похоже, меня сбила с ног мощная волна очередной панической атаки. Я подползла к окну, обеими руками вцепилась в подоконник и рывком приняла вертикальное положение, после чего к горлу сразу же подступила мерзкая тошнота, и я с трудом остановила неуправляемый рвотный позыв. В лицо резко ударил яркий свет уличного фонаря, я крепко зажмурилась, а когда снова отважилась поднять веки, передо мной на считаный миг предстал расплывчатый образ призрака, и я в бесчисленный раз отметила его удивительное, практически портретное сходство с Эйнаром. От неожиданности я неуклюже пошатнулась и с размаху впечаталась плечом в угол секретера. Острая боль заставила меня протяжно взвыть, и на мой дикий вопль предсказуемо сбежались испуганные родственники во главе с мамой, без лишней деликатности вломившейся в запертую комнату с таким решительным видом, что ее горящего взора не вынес даже мгновенно растворившийся в воздухе фантом.
–Рина, что случилось? – мама обвела комнату цепким взглядом, но при всем старании не увидела ничего подозрительного. Единственное, что, пожалуй, могло насторожить маму, так это явная безуминка в моих глазах, но в последний момент я оперативно отступила в тень.
–Все хорошо! – клятвенно заверила столпившуюся на пороге родню я, -разговаривала по телефону, увлеклась беседой и ударилась об угол. Не волнуйтесь, я в порядке. Закончу говорить и вернусь за стол.
–Ну, ладно, – выразительно цокнула языком мама, явно не очень впечатлившаяся моим объяснением, – ты сильно не задерживайся, а то мы уже торт собираемся резать.
–Нет-нет, всего каких-нибудь пару минут, – пообещала я, страстно мечтая побыстрей избавиться от нарушившей мое уединение делегации, но маму было не так-то просто обмануть, а моя деланная невозмутимость только добавила ей поводов для беспокойства. Однако, я принципиально не сдавала позиций, и мама вынуждена была неохотно удалиться восвояси.
Всё это время Стеша молча вслушивалась в отзвуки разворачивающихся событий и вновь напомнила о себе лишь когда вокруг меня вновь воцарилась тишина. Мне же, к своему вящем стыду, от волнения не удавалось вымолвить ни одного членораздельного слова, и я была только рада, что у Стеши оказались стальные нервы, даже в таких жутких обстоятельствах позволяющие ей сохранять относительное хладнокровие.
–Чё у вас там за сабантуй? – как бы невзначай поинтересовалась она, – тортиками балуетесь… Праздник, что ли, какой?
–Семейный ужин, – я имела полное право вообще не отчитываться перед Стешей, но всё равно зачем-то выкладывала правду и, как следствие, чувствовала себя при этом исключительно глупо. Я добровольно уступила ей инициативу в разговоре и главным образом выступала в роли пассивного слушателя. Неудивительно, что в представлении Стеши я до сих пор осталась такой же бесхребетной размазней с зашкаливающим уровнем эгоцентризма, и во мне внезапно заклокотала злость на собственную слабохарактерность. Естественно, Стеша просто не могла не заметить моего шумного, участившегося дыхания, и закономерно истолковала его в качестве красноречивого симптома обуявшего меня волнения. Для меня было унизительным и неприятным открыто демонстрировать свою запредельную взвинченность, но вероятно я чересчур долго жила практически на грани, и у погруженного в постоянный стресс организм безнадежно исчерпалась большая часть внутренних резервов.
–Понятно, – благоразумно не стала развивать застольную тему Стеша, быстро сообразившаяся, что меня сейчас лучше не выводить из себя, – так что делать-то будем? Билет вроде можно по интернету купить…
–Ты даже не сомневаешься, что я приеду? – волевым усилием преодолела ледяное оцепенение я, с ужасом констатируя, что Стеша читает меня, будто открытую книгу, и с поразительной легкостью предугадывает мое дальнейшее поведение.
–Нет, ну, почему, не сомневаюсь? – недвусмысленно усмехнулась моя собеседница, – но я тебе уже сказала, что, если ты опять застремаешься, Эйнару точно хана. Вот и подумай, стоит ли брать такой грех на душу! Мы с Игоряном сегодня по-всякому вертели, но без тебя ничего не вытанцовывается. Ясен пень, сам по себе Эльф вряд ли заговорит, а так и будет пургу НСБ-шную гнать, которую эти гады потом по телевизору людям впаривают. А Игоряну на хрен не вперлось в здешних гребенях просто так торчать. У него мало того, что по работе завал, так еще и с женой какие-то тёрки. Я же вижу, что он, как на иголках, сидит – только и ждет, чтобы отсюда свалить, а тогда всё – можно и на суд не приходить. А зачем? Посмотреть, как этот ряженый клоун Куделин будет перед судьями распинаться? Да мне и так от его обезьяньих ужимок блевать охота! Игорян мне конкретно сказал – если Эйнар подробно не расскажет мне, что действительно произошло на погранпосту, я ничего не смогу для него сделать. Он бы и рад помочь, ему самому обидно через всю страну вхолостую телепаться, когда у него дома черт знает что творится, но Эльф его даже близко к себе не подпускает. Я бы этим тварям из НСБ голыми руками бошки посворачивала, это же как надо человека прессовать, чтобы он сам себя оговорил! Как только я его на крайней свиданке не умоляла, всё бесполезно. Если Эйнар решил, что так надо, то теперь будет до упора свою линию гнуть, и попробуй его переубеди.
–Но тем не менее ты продолжаешь считать, что именно у меня это получится лучше всех, – трясущимися губами прошептала я, – но что заставляет тебя верить, будто твой план сработает?
–Да ни во что я не верю, задрала ты уже! – окончательно потеряла терпение Стешка, и мне невольно почудилось, что из трубки вырвался обжигающий сноп пламени, рассыпавшийся затем на мириады отдельных искр, – пока ты, как обычно, жуешь сопли, я ищу любые способы вытащить Эльфа из этого дерьма! Тебе и раньше было на него плевать, иначе ты бы не сбежала из больницы, как подорванная! Ты привыкла загребать жар чужими руками, а сама при этом оставаться чистенькой! За десять ты еще больше скурвилась, и мне тебя даже жаль. Ты всегда была никчемным существом, но я думала, что если дело касается Эйнара, ты хотя бы на что-то сгодишься. Походу, я в тебе ошибалась, ты так и осталась бесполезной, трусливой и мелочной дрянью, для которой важно лишь сохранить тепленькое место. Сама хорошо устроилась, и ладно, а Эльф пускай в тюрячке загнется, кто он тебе такой? Погорюешь для приличия и успокоишься, делов-то на копейку! И что он только в тебе нашел? Десять лет прошло, а у него до сих пор глаза горят, когда он твое имя слышит. А ведь ты его уже второй раз кидаешь, и по фигу тебе мороз! Спорим, даже кошмары тебя по ночам не мучают? Ты, чё, реально думаешь, мне было по кайфу просить теть Свету, чтоб она тебе позвонила? Да мне бы век тебя не слышать и не видеть, но я ради Эльфа наждак зубами останавливать готова, вот и засунула свою гордость в задницу, раз по-другому никак нельзя. И ничего, не переломилась! Мне, что, по-твоему, зашибись, как нравится, с тобой лясы точить? Ты и так всю жизнь между мной и Эйнаром стоишь, а тут мне приходится тебя упрашивать, чтобы ты к нему приехала! Это чё, нормально? Ни хрена это ненормально, но мне выбирать особо не из чего. Если НСБ продавит свою версию, никто так и не узнает, что случилось на заставе, а сразу после суда Эльфа уберут по-тихому, и концы в воду спрячут.
–Это лишь вопрос времени, когда ликвидаторы придут за ним снова, – по непостижимому наитию я дословно воспроизвела страшную фразу из недавнего диалога с призраком, и у меня вдруг начали стремительно подкашиваться ноги. Я опустилась на корточки, забилась в угол и едва не заскулила от безысходности.
–Только не надо мне дурочку включать! – рассвирепела Стеша, интуитивно распознавшая надвигающуюся семимильными шагами истерику, – что это опять за гонево? Я тут сама скоро чокнусь – то теть Свете покойники звонят, то ты мне цирк устраиваешь. Не хочешь ехать в Верный, так и скажи, но прежде спроси себя: если Эльфа в камере повесят и обставят всё, как самоубийство, сможешь ты с таким грузом на совести дальше небо коптить?
ГЛАВА IX
–Стеша, передай, пожалуйста, трубку Игорю, – и я сама удивилась, насколько ровно прозвучал сейчас мой голос, еще совсем недавно буквально звеневший от напряжения. Меня вдруг как-то резко отпустило, словно зревший глубоко внутри нарыв внезапно лопнул, и я почувствовала долгожданное облегчение, возникающее, как правило, в том случае, когда Рубикон окончательно перейден и всё, что осталось позади, стремительно теряет былую значимость. Скорчившись в неудобной позе, я по-прежнему сидела в углу, но мои глаза оставались сухими, а мысли постепенно обретали отчетливую ясность.
–Рина! – судя по холодному, деловому тону, Маркелов отчаянно старался держать нервы в узде, но я слишком хорошо его знала, чтобы разом поверить в эту ледяную невозмутимость. Игорь великолепно умел скрывать свои настоящие эмоции и с годами достиг невиданных высот в этом непростом искусстве, однако, для меня не составило большого труда распознать его истинное состояние по множеству мелких деталей наподобие едва уловимого, тщательного скрываемого, но неизменно присутствующего оттенка жгучей ненависти, которую я физически ощущала даже сквозь разделяющие нас километры.
–Игорь, делай, как она говорит! – на одном дыхании выпалила я, отлично понимая, что в данных обстоятельствах будет крайне нерационально тратить драгоценное время на всякого рода лирические отступления, – я приеду в Верный в течение суток, а ты пока добейся повторного свидания с Эйнаром и скажи ему… Скажи, что, если он не начнет с тобой сотрудничать, я раздам интервью десяткам СМИ, в том числе и зарубежным, и всю оставшуюся жизнь мое имя будет прочно ассоциироваться с Хонгшаньскими событиями.
–А если твоя угроза не подействует? – Маркелов явно испытывал определенное злорадство и особо не старался замаскировать свое мстительное торжество под видом напускной тревоги, но я была морально готова к такому отношению и потому сделала вид, что не заметила подвоха. Бесспорно, Игорь желал моего провала, он считал крушение моих надежд своеобразным торжеством справедливости и, возможно, даже втайне уповал на то, что план Стеши потерпит крах. Маркелов взялся защищать Эйнара далеко не по своей воле, он пал жертвой моего шантажа и спасти его могли только форс-мажоры. Благодаря категоричной позиции Эйнара, Игорь почти избавил себя от обязательств, причем, формально произошло это вне зависимости от его желания, и по сути мне было совершенно нечего ему предъявить, но Стеша призвала на помощь всю свою изобретательность, чтобы Эйнар не лишился единственного шанса.
–Тогда скажи Эйнару, что мне известно о Гильдии ликвидаторов, – я могла поклясться, что эту фразу вложила в мои уста неведомая сила, избравшая меня глашатаем и проводником своих идей, но бредовый по сути набор слов прозвучал уверенно и четко, будто бы я отлично понимала, о чем говорю.
–О ком? – откровенно усомнился в моей нормальности Маркелов, – ты вообще в своем уме?
–Думай обо мне, что угодно, – разрешила я, – от тебя требуется только в точности воспроизвести услышанное, да и то, лишь в том случае, если Эйнар не воспримет наш основной аргумент. Пусть это будет нашей страховкой.
–Ты меня пугаешь, – серьезно поведал Игорь, – но мое дело маленькое, и мне пора уже смириться, что с твоей подачи я регулярно выгляжу в глазах окружающих полным идиотом. Вот и теперь я вынужден принять правила игры, какими абсурдными они бы мне не казались. Хорошо, Рина, я сегодня же напишу заявление на свидание с Эйнаром, а если его рассмотрение чересчур затянется, обращусь с жалобой в надзорный орган. Конечно, мне претит выступать ретранслятором твоей абракадабры, но, с другой стороны, мне даже интересно понаблюдать за реакцией Эйнара на эту чушь про Гильдию наемников.
–Ликвидаторов, – исправила Маркелова я, – запомни, Гильдия ликвидаторов, но еще их называют охотниками.
–Кто называет? – в личном диалоге Игорь скорее всего недвусмысленно покрутил бы пальцем у виска, но в телефонной беседе ему пришлось довольствоваться выразительным хмыканьем, – складывается впечатление, что ты не то дешевого фэнтези начиталась, не то в компьютерные игрушки переиграла.
–Твой плоский юмор здесь абсолютно неуместен, – отрезала я, – и не вздумай покидать Верный, тебе ясно?
–Я похож на самоубийцу? – вопросом на вопрос ответил Маркелов, – последнее время ты пребываешь в таком неадеквате, что я предпочитаю с тобой не ссориться.
–Ты очень правильно рассуждаешь, – высоко оценила логические умозаключения Маркелова я и дабы немного подсластить горечь пилюли, уже чуть более мягко добавила, – мне правда жаль, что всё так нехорошо вышло с Тиной… Она доведена до отчаяния, и в каждой женщине видит твою потенциальную любовницу. Согласна, это меня не касается, но, если уж ты до такой степени дорожишь своим семейным счастьем, тебе бы следовало уделять жене гораздо больше времени.
–Не говори мне, что делать, и я не скажу, куда тебе идти, – огрызнулся Игорь, – чем переживать за мой брак, лучше подумай, как ты объяснишь своему мужу внезапный отъезд на другой конец страны. Хотя для меня не станет сюрпризом, если ты с головой бросишься в омут и сожжешь за собой мосты. И ты, и Стефания в одинаковой мере ведете себя, как буйнопомешанные. Для вас обеих Эйнар Мартис – это тяжелый наркотик, мгновенно вызывающий привыкание и напрочь отключающий мозги, он будто выделяет какие-то особые флюиды, превращающие женщин в покорных одалисок. Я, конечно, не проводил специального исследования, но, знаешь, большинство тех, кто свято верит в его невиновность, принадлежат именно к женскому полу. Тут поневоле начнешь думать, что к нему не зря приклеилась эта дурацкая кличка, которая затем стала позывным. Я неоднократно читал, что эльфам присуща особая энергетика, и противостоять их колдовским чарам практически невозможно.
–Меня, несомненно, радует, что ты сохранил способность к иронии, но, извини, я не в том настроении, чтобы воспринимать твои шуточки, так что упражняться в сарказме советую с кем-нибудь другим, – жестко оборвала Маркелова я, – перед тобой поставлена задача, и мы оба в равной мере заинтересованы в ее выполнении, вот и займись своей непосредственной работой, а глупые сказки про эльфов оставь для профессиональных литераторов.
–Я, наверное, повторяюсь, но меня всё сильнее беспокоит твое состояние, – произнес Игорь, и мне вдруг показалось, что именно в этот момент он говорил искренне, – ты отдаешь себе отчет, на что собираешься пойти? На месте твоих родственников, я бы принудительно затащил тебя на консультацию к толковому специалисту, и пока еще не поздно, заставил пройти курс психотерапии. По-моему, твои близкие просто не понимают, что Эйнар Мартис – это болезнь, я бы даже сказал, аддикция, и, если лечение не начнется немедленно, она скоро примет необратимый характер. Рина, нам обоим с тобой прекрасно известно, почему я здесь – ты грамотно воспользовалась моими слабостями и поставила меня в заведомо безвыходное положение. У меня не вызывает ни малейшего удивления бурная активность Стефании – несмотря на старания Эйнара инициировать бракоразводный процесс, она по-прежнему его жена, и сам бог велел ей с достоинством пройти этот нелегкий путь. Но ты, Рина, неужели десять лет назад ты не поставила в этой истории точку?
–Даже если и так, то тебе-то какая разница? – я была на сто процентов уверена, что Маркелов получает неописуемое удовольствие, с наслаждением взирая, как моя налаженная жизнь неумолимо летит в тартарары, но в его словах читалось скорее откровенное сочувствие, чем мрачное ликование, и я в упор не понимала причин подобной странности.
–В принципе, никакая, – виртуозно изобразил безразличие Игорь, но мне невольно стало не по себе от его отношения. Он больше не видел во мне старую знакомую, с которой его связывали общие воспоминания – моя непредсказуемость порождала в нем панический, бесконтрольный страх, а периодически всплывающие на поверхность признаки душевного недуга лишь укрепляли возникающие опасения. Взаимодействуя со мной, Маркелов ощущал себя сапером, осторожно ступающим по минному полю, где один неверный шаг мог стать для него роковым. Возможно, мне в чем-то было даже выгодно, что Игорь больше не видел во мне нормального человека и предварительно пропускал все свои поступки через фильтр моего пугающего безрассудства, но с другой стороны я испытывала определенный дискомфорт от этой достаточно неприятной ситуации.
–Тогда предлагаю впредь обходиться без комментариев, – решительно заявила я, – оставь свои выводы при себе, сосредоточься на деле и не отвлекайся на выстраивание теорий. Я могу попросить тебя решить вопрос с жильем? Денег у меня в обрез, и номер в гостинице я вряд ли потяну. Сними мне недорогую квартиру с минимальным набором мебели, а я сразу же переведу сумму арендной платы тебе на банковскую карту.
–Если тебя интересует эконом-вариант, то как ты смотришь на соседство со Стефанией? – осведомился Игорь, – она как раз снимает квартиру в Верном и ей довольно тяжело в одиночку оплачивать жилье.
–А как Стефания смотрит на соседство со мной? – усмехнулась я и на всякий случай уточнила, – а ты сам где устроился? Не сочти за навязчивость, но я бы предпочла делить стол и кров с тобой, а не со Стешей. И не волнуйся, Тина никогда не узнает о нашем совместном проживании.
–Ты издеваешься? – с нарастающим раздражением спросил Маркелов, но я лишь многозначительно фыркнула в ответ:
–А ты разве не издеваешься, когда выдвигаешь мне предложение пожить под одной крышей со Стешей? Я бы не хотела, чтобы мы в первый же день перегрызли друг-другу глотки.
–А от меня ты, выходит, ожидаешь джентльменского обращения? – голос Игоря сочился даже не ехидством, а какой-то ядовитой желчью, но я подавила в себе желание вступить в пикировку.
–Может, и не джентльменского, но хотя бы более или менее цивилизованного, – честно призналась я, – мы со Стешей скованны одной цепью, но я не уверена, что наша вражда не напомнит о себе в самый неподходящий момент.
ГЛАВА X
Не мытьем, так катаньем мне удалось выяснить у Игоря, что он снимает достаточно приличную однушку в хорошем районе Верного, и, уточнив наличие в квартире дополнительного спального места в виде раскладного дивана, я решительно заявила о своем нежелании искать другие варианты. Попытка Маркелова определить меня на постой к Стеше изначально показалась мне верхом опрометчивости, и из двух зол я выбрала старого приятеля, который пусть и точил на меня зуб, но по крайней мере в свое время получил отличное воспитание, а не вырос сорной травой в самом сердце криминального гетто. Не то, чтобы я до смерти боялась Стешу, но значительные опасения на ее счет у меня безусловно присутствовали. Обстоятельства заставили «боевую подругу» Эйнара временно объединиться со своим заклятым врагом, но я с легкостью догадывалась, что она только и поджидала удачного момента для того, чтобы однажды всадить мне нож в спину, причем, речь сейчас шла вовсе не фигуральном смысле данного выражения. Я допускала самые жуткие сценарии развития событий и объективно понимала, что нам со Стешей необходимо по возможности держаться друг от друга подальше, а всё общение сводить к сугубо деловым контактам, иначе кто-нибудь из нас рано или поздно сорвется. Мне бы не хотелось думать, что Стеша в первую же ночь бросится душить меня подушкой, а затем под покровом тьмы заметать следы хладнокровной расправы, но и рисковать я тоже не стремилась, поэтому кандидатура Игоря устраивала меня на порядок больше, пусть даже мы с ним и ладили приблизительно, как кошка с собакой.
Сколько бы я не хорохорилась, Стеша внушала мне откровенный страх: на ее фоне я невольно чувствовала себя я слабой и уязвимой, а мои отчаянные старания дать соответствующий отпор наглости, хамству и бесцеремонной напористости еще ни разу не увенчались успехом. Мне было тяжело это признавать, но Стеша подавляла меня вовсе не своими залихватскими манерами и специфичным лексиконом – я пасовала перед недюжинной силой духа и умением смирять гордыню в тех случаях, когда это было действительно необходимо. Так сложилось, что Стеше не удалось высоко продвинуться по социальной лестнице, получить диплом престижного вуза и полностью реализовать себя в качестве хранительницы домашнего очага, но по сравнению со мной она и соображала гораздо быстрее, и привычки тянуть кота за хвост не имела, да и в критических ситуациях действовала намного эффективнее. Именно эти черты и помогли ей однажды занять мое место, но, похоже, Эйнаром всегда двигала лишь искренняя благодарность, тогда как Стеша мечтала заслужить его любовь. Прошло десять лет, а расклад остался прежним, и у меня не было уверенности, что в один прекрасный день Стеше не взбредет в голову свершить свою сладкую месть. Сегодня я фактически довела ее до исступления, и в порыве ярости Стеша случайно обнажила мне душу – возможно, мне следовало бы упиваться запоздалым торжеством от осознания своей тайной власти над Эйнаром, но я ощущала только растущую тревогу, неумолимо распространяющую свои ядовитые споры в перегруженном эмоциями мозгу. Сегодня Стеша едва ли не прямым текстом поведала мне, что все эти годы Эйнар продолжал любить меня одну, и по идее мне было впору светиться от счастья. Я так долго ждала подтверждения своим надеждам, что внезапно оказалась не готова услышать правду, и теперь мне упорно не удавалось разобраться в своем отношении к обрушившейся на меня лавине воспоминаний. Несомненно, мне требовалось время, чтобы вернуть себе душевное равновесие, но кое-что я знала наверняка: любые кооперации со Стешей стоило рассматривать как палку о двух концах, а параллельно не забывать народную мудрость, гласящую, что раз в жизни и палка стреляет. Жить на пороховой бочке в вечном преддверии беды я не планировала, и, хотя тесное соседство с Игорем меня тоже мало вдохновляло, я объясняла свое нетривиальное решение соображениями элементарной безопасности. А вот какое объяснение найти для своего отъезда в Верный, я пока не имела ни малейшего представления, и, если бы не гости, скорее всего до утра просидела бы в своем укромном уголке. Но мое затянувшееся отсутствие за столом превысило все разумные сроки, и беспричинное затворничество не могло не вызвать закономерных подозрений. Я бы с превеликим удовольствием и дальше пряталась от жестокой реальности в своем уютном мирке, но даже самая прочная стена рано или поздно давала трещину, особенно, если за дело бралась моя мама.
–Рина, ты там вообще жива? – в дверную щель просунулась мамина голова, и я резко вскочила на ноги, – мы за тебя уже беспокоиться начали.
–Не надо за меня беспокоиться, – я не спешила выступать из спасительной тени, но и бесконечно скрываться в полумраке я не отважилась. Во-первых, подобное поведение могло насторожить кого угодно, а во-вторых, это было просто невежливо. Бабушка с дедом, Шуваловы, родители – им всем еще только предстояло столкнуться с отголосками моего прошлого, и у меня разрывалось сердце, когда воображение услужливо подкидывало мне череду испуганных, растерянных и ошарашенных лиц. Джулс, пожалуй, был единственным, кто уже прошел свой персональный круг ада и ценою личной катастрофы обрёл своего рода философский взгляд на происходящее. Вероятно, после нашего последнего разговора в столице Юлиан простился с остатками иллюзий и перестал тешить себя бесплодными мечтаниями, он не столько пустил всё на самотек, сколько позволил мне самостоятельно искать выход из лабиринта, чтобы под влиянием внешних факторов я снова не свернула в ошибочном направлении. Впрочем, мне еще только предстояло понять, где я допустила свой главный просчет, и, если честно, у меня не поворачивался язык назвать фатальной ошибкой наш с Джулсом брак.
–Ну, как не беспокоиться? – риторически вопросила мама, – с кем ты разговаривала?
–С работы звонили, – соврала я, инстинктивно передергиваясь от отвращения к собственной трусости, – кое-что нужно было срочно обсудить…
–В воскресенье вечером? Неужели так сложно дать человеку отдохнуть? –выразительно поморщилась мама, – что за люди? Хоть телефон выключай!
–Не преувеличивай, – попросила я, – обычные рабочие моменты, будто у тебя такого не бывает. Я надеюсь, вы без меня не весь тортик съели?
–Оставили тебе самый лакомый кусочек, -подмигнула мама и вдруг пристально заглянула мне в глаза, – какая-то ты у меня странная! Ничего не хочешь мне рассказать?
–Ерунда! – с показным безразличием отмахнулась я, – не забивай себе голову, пойдем лучше чай пить.
–Ну, наконец-то! – театральным жестом приветствовал мое возращение отец, – Люся, плесни-ка мне тоже кипяточку! Некоторых болтушек пока дождешься, так чай остыть успеет.
–Риночка, у тебя всё хорошо? – наклонилась к моему уху проницательная бабуля и приглушенным шепотом спросила, -ты сейчас не с мужем ругалась?
–Нет, что ты! – фирменный мамин торт таял во рту, но я чувствовала лишь мерзкий привкус лжи. Обманывать бабулю было верхом бесстыдства, но у меня не хватало душу посвятить ее в истинное положение вещей и тем самым нанести болезненный удар под дых.
–Слушай, Рина, пока ты на телефоне висела, мы со сватами по поводу Олежки покумекали, – постучав чайной ложечкой о блюдце, привлек мое внимание отец, и я охотно переключилась на менее щекотливую тему, – твоя правда, лучше спортинтерната мы для него ничего не придумаем. Но вот Ираида свет Семеновна не зря интересуется – а что, если пацана с таким «послужным списком» ни в одно путное заведение не примут. Узнает, к примеру, директор, чем Олежка на всю школу прославился, и скажет, а нам такое счастье на кой, и не допустит его даже до сдачи нормативов.
–Видимо, придется взятку давать! – смущенно озвучил своё предложение Юрий Денисович, -ну, а как по-другому? Если Олежку в полицию на учет поставят, он в интернате всю статистику испортит, а директора за эти показатели знаете, как трясутся. Не приведи господь циферки не сойдутся, от управления образования сразу же по шапке получат. Система у нас такая, что учебный процесс – это дело десятое, главное, чтобы на бумаге всё было гладко.
–И что, будешь постоянно за внука мзду платить? – насмешливо осведомился дед, повергнув Юрия Денисовича в явное замешательство. На «ты» к родителям Джулса у нас в семье обращались только бабушка с дедом – отец с мамой чинно называли сватов по имени-отчеству, а те в свою очередь строго соблюдали ими же и заданную традицию. Я относилась ко всем этим «политесам» с изрядной долей юмора, но что ж поделаешь, если у Шуваловых испокон веков было так заведено?
–Да глупости это, какие взятки! – поддержал тестя отец, – будто Инесска с вас и так мало денег высосала! Если уж с кем и договариваться, так это с родственниками избитого мальчишки, чтобы они свое заявление из полиции забрали. Но как бы они на принцип не пошли, все-таки сын в больницу угодил!
–А что у них вообще за семья? – мама поставила перед отцом чашку горячего чая и положила в опустевшую тарелку внушительный кусок торта, – Ираида Семеновна, вы же с ними в школе встречались?
–Прекрасные, интеллигентные люди, Грушины их фамилия, Анна Ивановна и Вадим Иннокентьевич, – вздохнула свекровь, – по ним видно, что они за всю жизнь мухи не обидели. Словами не передать, в каком ужасе они были, когда их ребенка увезли на Скорой. Мы с Юрой чуть под землю от стыда не провалились. Я несколько раз звонила Анне Ивановне, пыталась узнать, как дела у Саши, но она не отвечает на мои звонки.
–А чем эти Грушины занимаются? – я поклялась Джулсу, что обязательно съезжу к родителям пострадавшего и всеми силами постараюсь урегулировать конфликт в досудебном порядке, но после недавней беседы с Игорем и Стешей я не видела способа всё успеть до своего отъезда в Верный.
ГЛАВА XI
–Анна Ивановна работает в соцзащите, а Вадим Иннокентьевич служит осветителем в местном театре, – сообщила Ираида Семеновна, – видно, что сами живут небогато, а все деньги инвестируют в будущее Саши. Мальчик у них не просто смышленый, а очень большая умница – многократный призер предметных олимпиад среди школьников, круглый отличник и первейший претендент на золотую медаль. Саша – любимец педагогов, гордость гимназии и надежда родителей, никаких конфликтов с одноклассниками у него отродясь не было. Знаете, бывает у таких одаренных детей начинается нечто вроде звездной болезни, так классный руководитель сказала, что Саша никогда не кичился своим достижениями – наоборот, и товарищей на контрольных выручал, и списывать разрешал, поэтому ребята его уважали, а если и поддразнивали порой за очки и неуклюжесть, так делали это исключительно добродушно. И вы представляете, в первый же день Олежку, как новенького, посадили к Саше за парту. Намерения-то учителем двигали благие: Саша паренек коммуникабельный, ответственный, вот и понадеялись, что он новичка поднатаскает, пока тот не освоится. Еще и Юлиан перед отъездом попросил своего друга присматривать за сыном, вот Ваня, наверное, и решил, что через Сашу Олег и с остальным коллективом быстро отношения наладит. Но Олежка признает только физическую силу, а превосходство ума для него значения не имеет. Но что бы о нем не говорили, Олег- прирожденный лидер, и в классе моментально вычислил несколько ведомых ребят, подмял их под себя и принялся насаждать свои порядки. Саша худенький, щупленький, доверчивый, вот он под раздачу и попал. Сначала Олежка сотоварищи его постоянно терроризировали – заставляли за них уроки делать, еду из столовой носить, в общем, сделали из него мальчика на побегушках, а Сашу родители так воспитали, что ябедничать некрасиво, и он и терпел до последнего. Олег почувствовал себя безнаказанным и совсем распустился.
– Может, до драки бы и не дошло, если бы не девочка… – продолжил Юрий Денисович, -шерше ля фам, сами понимаете. Олежка у нас избалованный, ни в чем отказа получать не привык, а к этой сколько бы он клинья не подбивал, всё напрасно. Но к Саше она как раз с симпатией относилась, вот Олег и взбесился. Ну, а дальше вам и так всё известно: Саша с переломами и сотрясением в больнице, а Олега хотят в полицию на учет поставить.
–Ираида Семеновна, дайте-ка мне телефоны Грушиных, попробую с ними утром созвониться и договориться о встрече, -обратилась к сокрушенно вздыхающей свекрови я, а затем повернулась к отцу, – пап, у тебя на завтра какие планы?
–Да вроде пока никаких, – пожал плечами отец, шумно отдуваясь после горячего чая, – нужна моя помощь?
–Сходишь в спортинтернат на разведку? – вопросительно взглянула на отца я, – а я тем временем Грушиными займусь.
–Виктор Геннадьевич, я, между прочим, завтра во вторую смену работаю. Сходим вместе? – уцепился за мою идею Юрий Денисович, – одна голова хорошо, а две лучше!
–Почему бы и не сходить, раз такое дело! – согласился отец, – часикам к десяти и пойдем, чего тянуть?
–А я тогда из гимназии Олежкины документы заберу, -внесла свою лепту Ираида Семеновна, – зачем нам отчисления ждать, правда? Пусть в интернате думают, что мы сами захотели перевестись. В конце концов, мало ли какие у нас могли быть причины? Вполне естественно, что, если ребенок демонстрирует успехи в спорте, ему не место в школе с математическим уклоном.
–Да, – одобрительно кивнула мама, – Витя, скажете в интернате, что родители Олежки по молодости и неопытности совершили ошибку, отдав его в гимназию, а теперь судьба внука пришлось взять в свои руки дедушке с бабушкой. А что, нормальное объяснение, такие ситуации сейчас сплошь и рядом встречаются. Инесска всегда была так себе матерью, Юлиан всё, что мог, для сына сделал….
–Короче, схема действий ясна, осталось только воплотить ее в жизнь! – не позволила маме развить глубокомысленные сентенции я, – бабуля, деда, а вы как считаете, верно мы поступаем?
–Наперед трудно говорить, – не стал строить чересчур оптимистичных прогнозов осмотрительный дед, – с одной стороны, не помешало бы вашего оболтуса полицией пугнуть, а с другой, не дай бог, всю судьбу пацану переломаем, и он дальше по наклонной плоскости покатится.
–Мое мнение, что мысль определить парнишку в интернат очень здравая, – поддержала общую точку зрения бабуля, -многое зависит от окружения, а с кем Олег в основном общается? Мать, тренер, компании дворовые… Школа у них там, в Химпроме, насколько я знаю, средненькая: читать –писать научили, и ладно, да и контингент не ахти. А в интернате у Олега резко поменяется круг общения, опять же какую-никакую дисциплину соблюдать придется. Лично я обеими руками за, тем более что выбирать, в принципе, не из чего. В первую очередь ребенка надо спасать от него же самого!
–Риночка, а с Юлианом вы тоже всё обсудили? – застигла меня врасплох Ираида Семеновна, и я мигом лишилась львиной доли прежнего энтузиазма, – днем мы с ним созванивались, и он мне ничего не сказал про спортинтернат.
–Нет, мы еще не успели поговорить, – бесконтрольно закусила губу я, – я собиралась набрать Джулса вечером, но как- то закрутилась и забыла.
–Ничего, я уверена, что он не будет возражать, – подарила мне теплую улыбку свекровь, и меня вновь захлестнуло волной жгучего стыда, -спасибо тебе, дорогая, за то, что принимаешь такое живое участие в Олежкиных проблемах. Нашему сыну с тобой невероятно повезло. Я всё сильнее убеждаюсь, что вы с Юлианом созданы друг для друга. Надеюсь, скоро все неприятности окажутся в прошлом, и в следующий раз мы соберемся за столом, чтобы отпраздновать десятую годовщину со дня вашей свадьбы. Конечно, нам с Юрой бы очень хотелось, чтобы вы с Юлианом приехали к нам, но в случае чего мы и сами готовы приехать в столицу вместе с Людмилой Леонидовной и Виктором Геннадьевичем.
–Ну уж нет, пускай молодежь к нам едет! – озвучил заодно и бабулину позицию дед, – мы с бабкой хоть и на дачу еле как ковыляем, но на оловянной свадьбе стариной с удовольствием тряхнем, если ради этого за тридевять земель тащиться не потребуется.
–Постарайтесь приехать! – присоединилась к просьбе мама, – а уж мы вас не разочаруем. Главное так подгадать, чтобы Витя из рейса вернулся. Можно в кафе отметить, можно дома, как скажете!
–Пообещай нам, что за лето вы определитесь! – ультимативно потребовал отец, – иначе так и будете резину тянуть, как обычно…
–Я посоветуюсь с Джулсом, – на мгновение отвела глаза я, – сейчас нам нужно прежде всего решить вопрос с Олежкой, да и без грандиозного торжества мы тоже обойдемся. Джулсу нужно будет выплатить крупную сумму компенсации семье пострадавшей девочки, с Грушиным мы тоже явно одними извинениями не отделаемся. Сорить деньгами в таком положении – непростительная роскошь. Пристроим Олежку, расплатимся по счетам, добьемся, чтобы «Next» снова заработал в полную силу – одним словом, не до праздников нам пока. Больше всего я боюсь, что Джулсу не удастся заключить мировое соглашение с родителями девочки, и дело дойдет до суда. Понимаете, почему нам всем нужно поднапрячься, чтобы Джулс мог быть спокоен хотя бы за Олежку? Я готова этих Грушиных на коленях умолять, только бы они забрали заявление, потому что войну на два фронта Джулс не выдержит. Вот вы, Юрий Денисович, говорите, что надо взятку директору интерната предложить, но по мне, так эти деньги надо вручить Грушиным на лечение Саши. Джулс слишком гордый, он скорее в кредиты по уши залезет, чем у кого-то помощи попросит, а ведь нам еще ипотеку платить, аренду, налоги. Я к чему всё это веду – чувствую вы тут на нашу оловянную свадьбу деньги откладываете, так вот, забудьте вы про нее. Не нужны нам ни пышные застолья, ни дорогие подарки, ни заграничные турпоездки – по мере своих возможностей окажите финансовую поддержку здесь и сейчас, возместите Грушиным сумму ущерба и избавьте Джулса от судебных разбирательств. Мам, пап, вас это тоже касается! Да, мы с Джулсом взрослые люди и должны самостоятельно справляться с трудностями, но вы же должны понимать, в какую ловушку мы угодили.
–Рина, мы обязательно поможем! – воскликнула мама, – ты только скажи, какая сумма вам нужна!
–И мы пусть скромно, но вложимся! – переглянулся с бабулей дед, – говори, не стесняйся!
