скачать книгу бесплатно
Я снова берусь за прут и наглядно показываю Лили, насколько она не права, что отказывается, будучи уже обнаженной чуть ли не до пупа. Однако она по-прежнему не хочет уступать, и я стегаю её, правда, не слишком сурово, по спине, плечам и рукам. Мне доставляет удовольствие видеть темные рубцы, оставляемые посвистывающим бамбуком. Она вздрагивает от каждого удара. Я уверен в том, что ей нравится быть наказуемой мужчиной. Неожиданно я разворачиваю её и, приказывая замереть в таком положении, трижды стегаю по голым ягодицам. Я задираю на ней сорочку, целиком обнажая округлый задок; девушка тихо стоит на коленях, облокотившись на диван. Я никуда не тороплюсь и медленно считаю:
– Раз, два, три!
Бедная маленькая попка получает три резких удара поперек обеих ягодиц, то есть, хотя я не говорю ей об этом, в общей сложности шесть. Я приручил девушку; она поднимается с искаженным лицом и роняет к ногам грешную сорочку. Наконец-то она оказывается стоящей передо мной нагишом, в ярком свете солнечного летнего дня. Я снова целую и ласкаю её, восхищаясь плоским животом и великолепной порослью, черной, как ночь.
Лили явно в растерянности, однако скоро я вновь заставляю её улыбнуться, обещая, что никогда не стану делать ничего для неё неожиданного.
– Я буду всегда сообщать заранее о своих желаниях и если то, что я задумал, тебе не понравится, говори мне, а уж я решу, даст тебе хозяин поблажку или нет.
Я откровенно ей объясняю, что намереваюсь сделать.
– Сначала я всю тебя оближу, а потом буду сосать, а потом ты будешь сосать у меня, пока я не разговеюсь целиком и без остатка тебе в рот. Однако я хочу сразу предупредить тебя об одной очень важной вещи. Когда я обладал тобой в первый раз, ты выплюнула мой эликсир. Для мужчины, которого любит женщина, это равносильно оскорблению. Ты должна проглотить все до последней капли и не выпускать орудие изо рта до тех пор, пока тебе ни скажут. Если ты не в состоянии выполнить того, о чем я говорю, это означает, что ты не любишь меня, поскольку что бы от меня ни исходило и каким бы грязным это ни казалось, оно не может вызывать в тебе отвращение.
– Но я не могу. У меня не получится. Может быть, я даже заболею.
– Попробуй, и если ты меня на самом деле любишь, у тебя получится.
Теперь я тоже уже был обнажен. Я обнял девушку, словно ребенка. Она была легкой, как перышко. Я поднял её, пока её тело ни оказалось на уровне моего подбородка, и изо всех сил отбросил на постель. Трудно передать прелесть её голенького тельца, неуклюже падающего на простыни.
Вскоре мы уже сплелись на одеяле, и я не могу описать всех наших поцелуев, ласк и объятий. Я лизал лицо девушки, посасывал её шейку, соски и щекотал языком подмышки, в то время как её живот, пупок и бедра тянулись за своей долей поцелуев к моему жаждущему рту. Она повизгивала от удовольствия и скоро не то заворковала, как горлица, не то замурлыкала, как котенок. Я перевернул Лили на живот, и через несколько мгновений её затылок, плечи, позвоночник, поясница и попка увлажнились моей слюной. Я захотел просунуть язык между округлыми ягодицами, однако она мне этого не позволила. К тому моменту я был чересчур возбужден и лишен сил, чтобы настоять на своём. Поэтому я просто лег на девушку, сделал вид, будто совокупляюсь, и почувствовал, как кончик моего дротика постепенно проникает внутрь.
– Ой, мне больно внизу. Наверху было приятно.
– Тогда возьмись за него сама и вставь туда, куда тебе хочется.
Она положила головку прямо на свой чувственный бутон, и я осторожно начал движение, потирая набухшим концом её клитор. Это ей понравилось. Я сказал, что женщина может получать удовольствие, когда её берут в задний проход. Позволит ли она мне проделать то же и с ней? Она ответила утвердительно и без колебаний. Я предупредил, что в первый раз будет больно.
– Как жаль, что все, происходящее впервые, причиняет боль!
Она повернулась ко мне ягодицами, предлагая их с нежным взглядом.
– Я должен полизать тебя там, чтобы сделать дырочку влажной.
– Нет! Не надо!
Тогда я смочил слюной свою стрелу и начал вводить её толчками между пышных щечек.
– Вы неправильно делаете! – воскликнула она.
– Руководи сама, Лили.
Она послушалась, и я вошел одним рывком.
– Ох! – жалобно взвизгнула девушка. – Больно! Мне так больно, папочка!
При этих словах меня охватил прилив жалости. Какое малодушие, подумал я, вот так содомировать мою доверчивую малышку! Я отказался от своего замысла и мой орган заметно потерял твердость.
– Попробуйте ещё, – сказала Лили и снова взялась за мое орудие. – О, да вы недостаточно возбуждены!
Я не стал говорить, что пришло мне на ум. Не сознался я в этом и позже. С тех пор я часто думал о том, чтобы предостеречь её от предоставления своего анусика в распоряжение мужчины, однако постоянно забывал это сделать. Боюсь, что когда она прочтет эту книгу, будет уже слишком поздно.
Я устал и покрылся испариной, однако желание по-прежнему не покидало меня. Я отдохнул и преподал Лили небольшой урок по искусству руковождения, показывая, как нужно держать мужской ствол, как двигать кистью, медленно или быстро, и тому подобное. Она оказалась смышленой ученицей.
Потом она встала, чтобы заняться волосами, и, вынув гребешки и заколки, распустила свои длинные пряди, которые упали черными потоками ниже её тоненькой талии.
Она подняла бамбуковый прут и принялась поддразнивать меня, нанося по поему распростертому на постели телу легкие удары. Я вскочил и хотел было выхватить у неё прут, однако задача оказалась невыполнимой. Я гонялся за девушкой по всей комнате, представляя собой, должно быть, весьма комичное зрелище: полунапряженный член, болтающаяся на бегу мошонка. Когда я уже готов был схватить её, Лили прыгала на постель и соскакивала с другой стороны, так что ложе всегда оказывалось между нами. Задыхаясь, я, в конце концов, лег и холодно заметил:
– До чего же противно видеть, как молоденькая леди совершенно голая прыгает по комнате! Лили, и тебе не стыдно?
Она поняла мои слова буквально и бросилась надевать сорочку.
– Конечно, я же голая! Я совсем забыла!
И она села на диван, стараясь прикрыть киску. Вскоре я снова избавил девушку от сорочки и в который раз заключил в свои объятья.
Затем я серьезно взялся за неё, перекатывая из стороны в сторону, а она тем временем ощупывала мое копье и теребила придатки так, как я её только что научил. Я не просил её трогать меня, пока я буду её сосать. Она делала это по собственной прихоти. Я открыл губы затененной щелки и внимательно осмотрел её снаружи и изнутри. Она была маленькая и розовая, довольно узкая и тоненькая внутри. Влагалище явно никогда не отрывалось. Лили была истинной девственницей. Она кончила, и некоторое время мы просто отдыхали.
– Теперь вы! – сказала она.
– Как?
– Как хотите!
Я раздвинул ноги и поставил девушку на колени между моими разведенными в стороны бедрами. Она наклонила голову и заглотнула своего дружка. Несколько подсказок, и вот уже она сосет меня, как профессионалка. Её большой рот и чувственные, полные губы говорили о том, что она рождена для того, чтобы всю жизнь сосать мужские орудия. Я подложил под её щеки ладони и задержал голову, медленно пронзая и оставляя теплый рот и поясняя, что совершаю с ней соитие низменным и неестественным образом.
Затем я извлек член из её ротика и велел сосать только мошонку, одновременно щекоча кончиком языка напряженный ствол. Пока Лили занималась маленькими оливками в мешочке, я тер свой увлажненный орган о её пылающие щеки и рассуждал о том, что в один прекрасный день могу кончить на её лицо, на волосы, короче говоря, на неё всю, пока каждый уголок её тела ни будет испачкан мною. Слушая эти сальности, девушка крайне возбудилась и взялась за порученное с новыми силами. Я просунул бедро между её ног и стал тереть им бороздку. В конце концов, я почувствовал, что не могу больше выносить прикосновений её языка. Я взял её голову и стал двигаться сам, продолжая беседовать с Лили самым отвратительным образом, когда разразилась буря; девушка щекотала языком мой член до тех пор, пока я ни отпихнул её.
Подняв глаза, она сказала очень авторитетным и серьезным тоном:
– Вот видите, ничего не осталось!
Я похвалил её, и она робко попросила меня позволить ей выпить воды. Я милостиво согласился, и тогда сладострастная весталка стала умолять позволить ей пососать меня ещё! Ей это понравилось!
Было пять часов. Мы находились в комнате с без четверти три. Я был совершенно разбит и до сих пор не успел упаковать вещи к завтрашнему отъезду. Мы целовались и пылко прощались.
Лили обнаружила неподдельную ревность и все пыталась заставить меня рассказать о других женщинах, желая, вероятно, услышать о моей любовнице. Она не верила тому, что я собираюсь отправиться в Лямалу один. Сказала, что будет писать мне каждый день, чтобы я о ней не забывал. Я не должен был вступать ни в какие любовные связи с женщинами, однако она позволила мне иногда проводить с ними ночи, поскольку считала, что мне это необходимо. Она сказала, что ей безразлично, скольких женщин я имел до сих пор, однако новых соперниц она не потерпит.
Дома она не сможет получать ответы на свои письма, поскольку её непременно выдаст почтовый штемпель. Тогда я договорился с ней о том, что буду подписывать письма инициалами и слать их в адрес почтового отделения на рю де Страсбур, что рядом с Восточным вокзалом. Ей никак невозможно было ездить в Париж без подходящего повода, однако часто родители могли неожиданно послать её туда за чем-нибудь, но тогда ей надлежало вернуться следующим же поездом. В таких случаях она могла бы зайти на почту.
Квартира на рю де Ляйпциг не слишком её заботила. Шалунья была не прочь, чтобы я сам снял какое-нибудь местечко, где она могла бы хранить peignoir[27 - peignoir /фр./ – пеньюар] и т.д.
Теперь она была полностью одета и призналась, что беседа со мной сделала её совсем мокрой. Я проверил. Под внешними губами, которые были очень большими и волосатыми, обнаружилось удивительное количество влаги, однако, поскольку смыкались они идеально плотно, снаружи было совершенно сухо.
Я рассказал ей о "французских письмах". Она не знала, что это такое.
– Почему бы вам ни достать их, тогда вы могли бы владеть мной всецело, не опасаясь оставить меня в интересном положении?
"Почему бы вам" было любимым выражением Лили, однако я знал, что не могу на него полагаться.
Я заставил её ощутить через брюки, как сознание того, что она такая влажная, возбуждает меня, и ей снова захотелось лечь в постель.
Я поинтересовался, похож ли её отчим на человека, втихоря читающего "Азбуку"? Я поделился с Лили своей уверенностью в том, что он влюблен в неё.
– Почему вы так решили? – спросила она, напуская на себя вид полнейшей невинности.
– Потому что ты девушка, которая призвана разжигать в мужчинах похоть, и я не понимаю, как он может жить под одной с тобой крышей и не хотеть тебя, тем более что мне он кажется натурой весьма страстной и почти не принимает в расчет твоей матери.
Я внимательно наблюдал за ней, однако она даже глазом не моргнула. Не было ни возмущения, настоящего или поддельного, ни отвращения, ни удивления.
– Ты должна тереться об него, где только сможешь, пусть твоя щека и волосы касаются его лица, когда вы вместе печатаете на машинке и тому подобное, а потом посмотри на его брюки и тогда увидишь, есть ли у него эрекция. Так ты выяснишь, испытывает ли он к тебе то половое влечение, которое я в нем подозреваю.
– Как-то на днях, – ответила она, – он вошел ко мне в спальню без стука. Я сидела перед зеркалом в сорочке и приводила в порядок волосы. Он страшно покраснел и вообще выглядел довольно глупо. Он отругал меня за то, что я не закрываю дверь, а я возразила, что, мол, нужно было стучаться.
Однако она забыла, что между обеими комнатами нет ничего, кроме занавески.
Она упомянула о новой привычке её любимого Блэкамура забираться в кресло у неё за спиной и нюхать ей подмышки. Я сказал, чтобы она почаще мыла эту часть своего тела.
– Разумеется, я мою. Каждое утро!
– Тогда используй пахучее туалетное мыло. Собаки терпеть не могут никакой парфюмерии.
– Мама говорит, чтобы я никогда не мылила подмышки мылом. Это очень вредно.
– Если хочешь привлекать мужчин запахом женщины, любым способом избегай мыла. Но совет твоей матери скорее годится для кокетки, а не для респектабельной девушки, и очень меня удивляет. Подозреваю, она просто этого не знает.
Потом я сунул обещанные пятьдесят франков ей в ладошку, тем самым буквально окрылив Лили. Когда она покидала меня, осыпая заверениями в любви, это была уже другая девушка: любящая, постепенно утрачивающая всякое стеснение. Я решил, что после нескольких подобных свиданий мне уже будет нечему её учить.
5
Вначале Бог дал знанья клад бесценный
Не то шуту, не то девице пленной;
Они живут и дышат лишь любовью,
Что обагряет сердце жаркой кровью.
Желанье девственниц, забывших срам:
Сокрыв румянец, волю дать устам.
(Поуп)
Достопочтенный граф Фонтарсийский была моим старым другом и, настолько я помню, знакомство наше к тому времени продолжалось вот уже более пятнадцати лет. Он превосходил меня во всех отношениях, по рождению, здоровьем и полученным образованием, я же смотрел на него с восхищением снизу вверх, поскольку он обладал всеми достоинствами англосакса. Человеком он был немногословным; сдержанным, но предельно честным; проницательным и дальновидным. Я очень гордился нашей с ним дружбой и старался быть по отношению к нему как можно более лояльным. Я никогда не заводил друзей, которые стояли бы ниже меня на социальной лестнице, и не общался с людьми, лишенными образования.
Если я не мог войти в гостиную к самому высокопоставленному чиновнику в стране, то предпочитал оставаться в стороне или вкушать радости уединения. Поэтому я был горд и польщен тем, что лорд Фонтарсийский ищет моего общества. Когда я приезжал в Англию, он приглашал меня к себе в лондонский дом или принимал в своем загородном замке, а если ему случалось быть проездом в Париже, он всякий раз давал мне об этом знать. Когда я пишу эти строки, ему за шестьдесят, это по-прежнему бодрый и энергичный человек, властный и рожденный повелевать. Его обуревают те же беспристрастные мысли, что и меня, по поводу отношений полов, а посему, как два сладострастных человека света, мы вместе пережили немало необычных приключений, что, однако, не имеет ни малейшего касательства к тому короткому эпизоду моей жизни, о котором я сейчас веду речь.
Лорд Фонтарсийский развелся с женой, однако вступил в связь с обворажительнейшей женщиной, находившейся с ним в далеком родстве, на которой он впоследствии женился. О его liaison'е знали, хотя смотрели на это сквозь пальцы, как то водится в кругах британской аристократии. Если друзья приглашали его поохотиться или пострелять, при этом никогда не забывали о леди Кларе, как я впредь буду её называть, а их спальни по странному совпадению, если и не соседствовали непосредственно, то всегда оказывались поблизости одна от другой. Да и в новомодных светских газетах их имена то и дело встречались рядом.
Она была очень хорошей женщиной, тихой, спокойной и чувственной; однако внутри неё пылал огонь страсти, который не мешал ей здраво судить о людях и вещах. Я нравился ей, и она была со мной весьма любезна. Я никогда не занимался с ней любовью, хотя, думаю, пожелай я того, лорд Фонтарсийский закрыл бы глаза на любую её выходку с Джеки, однако мне не хотелось рисковать нашей старой дружбой ради нескольких мгновений удовольствия.
Я поделился со своими друзьями несколькими соображениями касательно Лили, и они загорелись желанием встретиться с ней.
Я пообещал их познакомить, если сумею её переубедить, после чего мы разыграем маленькую оргию, во время которой милорд и миледи, Джеки и Лили, отбросив стыд, вместе испьют любовную чашу необузданного разврата.
Между тем я попросил Клару прислать мне свое мнение о Лили, которое привожу здесь, поскольку считаю довольно любопытным. Редко случается так, чтобы одна женщина беспристрастно высказывалась о другой. Не нужно при этом забывать, что обе ни разу не встречались.
Мнение Клары о Лили
"Ваша Лили очень милая и хорошо воспитанная девушка, однако она не хочет так просто сдаваться.
"Клара полагает, что если представится возможность, при небольшом усилии и после мягкого убеждения Лили будет скорее довольна, нежели обижена.
"Клара считает, что Джеки полезно бывать с Лили как можно больше, поскольку он не вправе ожидать, что она поделится с ним самым сокровенным, если не чувствует его присутствия и редко ласкает. Она думает, что Лили готова полюбить Джеки, но колеблется и не уверена в том, чем это для неё закончится. Лили останется сама собой и отдаст все свое существо любимому человеку, только испытывая настоящее наслаждение в его объятьях и даря ему все те радости, что заключены в ней.
"Кроме того, Клара считает, что хотя матушка Лили и говорит "нет" одному или двум презентам, сделанным её дочери, она вовсе не это имеет в виду. Всякой истинной женщине приятно получать подарки от человека, которого она любит".
Лучший пример природы либеральных идей лорда Фонтарсийского можно найти в следующей выдержке из одного из писем Клары ко мне:
"Возможно, Лили пригодится опыт, приобретенный Кларой с одним умудренным годами поклонником. Она повстречала его в загородном доме и осталась с ним наедине, так как её хозяин вечером возвращался в город. Новый знакомый не мог сдержать своих чувств, однако слуги, то и дело заходившие в комнату, все же охлаждали его пыл.
"Он предложил ей встретиться с ним в городе. Случай привел его в одну квартиру, где Клара и ещё кое-кто разыграли для него маленькое представление. Клара придумала историю о том, будто некий дядюшка уехал и оставил её присматривать за апартаментами. "Кое-кто" (лорд Фонтарсийский) заперся во внутренней комнате и припал к приспособленному для этих целей глазку, чтобы стать свидетелем происходящего.
"Клара вышла, встретила своего дряхлого обожателя и провела его в комнаты, не испытывая ни малейшей охоты показывать себя перед тем, кого она любила, в обществе другого мужчины, однако пути к отступлению не было, и ей пришлось действовать вопреки своим собственным чувствам.
"Войдя в комнату, гость сразу же подергал запертую дверь; на тот случай, если бы он обнаружил, кто за ней скрывается, у Клары был заготовлен припадок.
"Обследовав помещение, гость приготовил "французское письмо" и предложил перейти к делу без отлагательства. Он покрыл Клару и стал кряхтеть и пыжиться, но чем дольше он это делал, тем меньше становилось его достоинство; тогда он решил, что если Клара встанет на колени, у него может получиться то же самое сзади – по-собачьи – однако, увы! все было тщетно. Клара не ощутила даже кончика его члена.
"Тогда он сказал, что это "письмо" помешало ему как следует напрячься и что он был слишком возбужден. В конце концов он снова взобрался на Клару и, взяв свой орган в руку, сумел-таки излиться на новенькие панталоны женщины, которые она специально надела для такого случая.
"За сим он получил её благословение и отправился восвояси с мыслью о том, что лишит подругу девственности на следующий день, на который назначил ей очередную встречу.
"Клара же удалилась искать утешение в запертую комнату; она чувствовала себя так, будто приняла участите в баталии.
"Клара хочет закончить это долгое бумагомарание словами надежды на то, что читатель найдет в Лили все, что желает, и выражает заинтересованность узнать о его видах на эту девушку".
Лилиан – Джеки
Без указания места и даты
(Получено в Лямалу, 7-го июля 1898)
Мой обожаемый господин,
Я хотела бы, чтобы Вы получили эту записку завтра вечером, когда прибудете на место, но тогда мне нужно отправить её с сегодняшней почтой, а я не успеваю.
Как бы то ни было, Вы получите её наверняка в четверг и, надеюсь, почувствуете себя не таким одиноким. Правда, с Вами Ваш милый и преданный Смайк, однако это не совсем то же самое, если бы рядом была Ваша Лили.
