Без тебя

– Мы… это кто?, – нахмурилась я.

– Девушки, Мэлон. Девушки любят шоппинг.

– Я не особо, – чуть грустно сказала я.

Он вздохнул.

– Хорошо. Давай попросим привезти твои вещи. Рейс только через полтора часа.

– Подожди…, – начала я, – Ты заранее все спланировал?

– Нет, – сказал он спокойно, – Я знал, что ты не захочешь здесь оставаться. Потому что ты такая же, как и я, Мэлон. Поэтому после нашего разговора на балконе я забронировал билеты до Калифорнии, но ничего не говорил ребятам. Вдруг ты бы не согласилась.

Мы молча сидели в машине минуту. Я не знала, что сказать. Сердце билось быстрее, а мысли переплетались – между удивлением, тревогой и странным предвкушением приключения.

– Хорошо, – не выдержала я и открыла дверь машины.

– Тогда пойдем, – сказал он, выходя вслед за мной. Майкл кому-то написал в телефоне и убрал его в карман.

Я позвонила одному из охранников и попросила привезти из моей комнаты чемодан и сумку с документами и картами – которые, надеюсь, мой отец ещё не успел заблокировать. Улыбнулась сама себе.

Наверное, со стороны я выглядела отчасти как умалишенная, сбежавшая из психбольницы.

Мы зашли в аэропорт, и я сразу почувствовала на себе взгляды. Люди оборачивались, шептались, недоуменно поглядывали на нас. Наши наряды явно не вписывались в общую серую толпу: он в идеально сидящем костюме с легкой небрежностью галстука, я – в вечернем платье.

Мы прошли через контроль почти незамедлительно – видимо, благодаря его знакомству и спокойной уверенности.

Секундой позже уже направлялись к бизнес-залу, где воздух был тихим, почти домашним.

Люди вокруг всё ещё наблюдали, некоторые с любопытством, другие с завистью. Я ловила эти взгляды и невольно хмыкала: казалось, что мы нарушаем их привычный ритм, и мне это нравилось.

Через полчаса охранник привез мою сумку и чемодан.

Взяв чемодан, я посмотрела на Майкла:

– Мне нужно переодеться, поэтому я в дамскую комнату.

– Без проблем, – сказал он, что-то печатая в телефоне.

Я поставила чемодан рядом и зашла в женскую уборную, которая была гораздо больше, чем моя комната в общежитии. Телефон в руке завибрировал. Мама.

Мне хотелось сбросить звонок и убежать, но всё-таки ответила.

– Да, – сказала я, теребя платье рукой.

– Мэлон!, – кричала мама, – Ты где? Почему мне сказали, что уехала с Майклом Хиллом! Это что за поведение?!

– Мама, – попыталась я спокойно, – Успокойся. Я выполнила свою часть “сделки”, если можно так сказать. На завтраке обойдутся и без меня. Так что я уезжаю в Калифорнию, навещу вас через какое-то время.

– Боже…, – только и сказала она, – Позор!

Она хотела что-то добавить, но трубку взял отец.

– Дорогая, – начал он, сделав небольшую паузу, от которой у меня пошли мурашки, – отдохни там хорошо. Буду ждать фотографии. Целую.

Мне показалось, что я теряю сознание. Мне казалось, что это сон. Но нет – папа действительно сказал такое.

– Спасибо большое, – сказала я, стараясь не дрожать, – Я люблю вас.

Отец ничего больше не сказал и положил трубку. Я прислонилась спиной к стене, глубоко вздохнула.

Переодевшись в белый топ и черные шорты и сменив каблуки на удобные кеды, я вышла из уборной.

Майкл всё так же сидел в костюме, что-то печатая в телефоне.

– Очередная поклонница?, – спросила я, садясь рядом.

Он поднял взгляд, внимательно оценивая меня.

– Мне так больше нравится, – сказал он, игнорируя мой вопрос.

– Мне тоже, – честно призналась я, улыбнувшись.

– До рейса осталось сорок минут.

– Хорошо, – сказала я, снова вставая. – Тогда я за шампанским, да и перекусить не помешало бы.

Он ничего не ответил, лишь коротко кивнул.

Я направилась к мини-бару одна, оставив Майкла сидеть за столиком с моим чемоданом. Вокруг тихо, почти пусто, лишь редкие пассажиры медленно бродили.

Когда я потянулась за бокалом шампанского, рядом появился парень – высокий, с тёплой улыбкой, такой, от которого сразу же хочется улыбнуться в ответ. Он тоже тянулся к бокалу.

– Ой!, – выдохнула я, чуть не зацепив его бокал своей рукой. Шампанское слегка закапало на край его костюма.

– Ха-ха, ничего страшного, – сказал он, ловко отводя бокал, – Отличное начало знакомства, не правда ли?

Я рассмеялась, слегка смущенная:

– Да, кажется, я чуть не устроила мини-шторм.

– Меня зовут Джейк, – протянул он руку, улыбаясь.

– Мэлон, – ответила я, пожимая ему руку, – И… спасибо, что остался спокоен.

Он хмыкнул:

– Я привык к неожиданностям. А шампанское – это, в принципе, хорошее начало любой истории.

Я улыбнулась шире, ощущая, как неловкость постепенно растворяется в легкой игривости.

Мы смеялись с Джейком над какой-то мелочью, когда я вдруг почувствовала, как взгляд буквально прожигает мне спину.

– Это твой парень?, – Джейк спросил, слегка нахмурившись, глядя в том направлении, куда я не решалась сразу повернуть голову.

– О… нет, друг, – выдала я, слегка нервно, пытаясь скрыть напряжение в голосе.

– Смотрит он так, будто не друг, – сказал Джейк с лёгкой усмешкой.

Я снова обернулась в сторону Майкла. Он сидел за столиком, и его взгляд буквально пожирал нас.

Глава 16. Майкл.

Когда мы прошли регистрацию, Мэлон уже выглядела заметно веселее – три бокала шампанского перед посадкой сделали своё дело. Её смех звучал мягко, будто она наконец позволила себе расслабиться после долгого напряжения.

Стюардесса провела нас к местам в бизнес-классе, бросив короткий оценивающий взгляд: высокая контрастность – я в идеально сидящем костюме, она – в шортах и белом топе, с растрепанными волосами и глазами, полными свободы. Мы выглядели как из разных миров.

Телефон в моем кармане не переставал вибрировать. Мама. Несколько пропущенных вызовов, десятки сообщений. Хотела меня увидеть. Хотела поговорить.

Я лишь отправил короткое сообщение отцу:

«Улетаю. Вернусь позже. Разберём всё лично.»

Он, конечно, уже всё знал – по тому, как смотрел, когда мы выходили из здания.

Мэлон сидела у окна, что-то быстро печатая в телефоне.

– Всё в порядке?, – спросил я, снимая пиджак и устраиваясь рядом.

Она даже не подняла глаз.

– Да, разбираюсь с последствиями побега, – сказала она и слегка улыбнулась, будто сама себе.

– Всё прошло хуже, чем ожидала?

– Наоборот, – тихо ответила она, поднимая взгляд, – Лучше, чем могло.

Я кивнул, не отвечая. Просто откинулся в кресле, чувствуя, как усталость догоняет меня.

Самолёт плавно поднялся над огнями города. За окном раскинулась тьма, только серебряные блики крыльев и мягкий шум турбин. Мэлон отложила телефон и, опершись щекой о ладонь, смотрела в иллюминатор. Её лицо отражалось в стекле – спокойное, но где-то в глубине глаз пряталось чувство, которое сложно было назвать иначе, кроме как свобода.

***

Когда самолет мягко коснулся земли в международном аэропорту Сан-Франциско, я открыл глаза. Оказывается, всё это время я спал – крепко, без единого пробуждения. Плечо ныло от легкой тяжести.

Я повернул голову – и увидел Мэлон. Ее голова покоилась у меня на плече. Волосы рассыпались по лицу, мягко закрывая глаза и щёки. Плед, выданный пассажирам бизнес-класса, сполз на колени, и от неё исходило то теплое спокойствие, которое бывает только у тех, кто наконец позволил себе выдохнуть.

Я чуть шевельнулся, стараясь не разбудить её, но она всё же приоткрыла глаза. Сонные, чуть затуманенные, будто из другого мира.

– Мы уже приземлились?, – спросила она, потирая лицо ладонями.

– Да, – ответил я, разминая спину, – Ты проспала весь полет у меня на плече.

– О боже, – Мэлон улыбнулась, потянулась и тихо рассмеялась. – Было довольно… комфортно.

– Я рад, – сказал я, чуть усмехнувшись и разминая затекшее плечо.

В динамиках прозвучал голос стюардессы:

– Уважаемые дамы и господа, добро пожаловать в Сан-Франциско. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной остановки самолета…

Когда самолет остановился и люди начали вставать, открывая багажные полки, Мэлон всё ещё сидела, глядя в окно. Я взял с верхней полки её чемодан, поставил рядом и, чуть улыбнувшись, спросил:

– Ты когда-нибудь была здесь раньше?

Она перевела взгляд на меня.

– В Сан-Франциско? Да, пару раз, – на её лице появилась лёгкая, почти ностальгическая улыбка, – Мы часто путешествовали с родителями. Бизнес, встречи, какие-то приёмы… Я видела много мест, но, если честно, почти ничего не помню. Всё тогда казалось одинаковым – отели, водители, фуршеты.

– Звучит… как жизнь в витрине, – сказал я, помогая ей снять плед с колен.

– Именно, – тихо ответила она, – Красивая, но за стеклом.

Она встала, поправила шорты и закинула сумку на плечо.

– А ты?, – спросила она, оборачиваясь, – Был тут раньше?

– Нет, – ответил я, проходя следом за ней к выходу.

Она посмотрела на меня чуть дольше, чем нужно, и кивнула:

– Тогда начнём.

Когда мы вышли из аэропорта, влажный воздух Калифорнии обдал нас мягким теплом. Мэлон сразу достала телефон, открывая приложение такси.

– Не стоит, – сказал я, останавливая её движение, – Водитель уже ждет нас.

– Окей, – кивнула она, убирая телефон в карман, – Мы сразу направимся к ребятам? Или завтра?

Она подняла взгляд, и в её голосе звучала легкая усталость, перемешанная с нетерпением.

Идея сразу поехать к друзьям, конечно, звучала логично. Но, глядя на неё, я понимал – мне хотелось другого. Хотелось провести хотя бы один вечер без чужих глаз, без спешки. Просто вдвоем.

Я улыбнулся уголком губ и ответил:

– Думаю, завтра. Сегодня нам стоит… немного выдохнуть.

Мэлон усмехнулась, слегка прищурившись:

– Выдохнуть? После побега и трех бокалов шампанского? Звучит как вызов.

– Принимаешь?, – спросил я, открывая дверь ожидавшего нас чёрного джипа.

Она посмотрела на меня с тем самым взглядом – смесью вызова и любопытства – и села в машину, не сказав ни слова.

Машина мягко остановилась у входа в отель в центре Сан-Франциско. Огни витрин отражались в стеклянных дверях, город жил своей шумной, ночной жизнью. Я вышел первым, подал руку Мэлон – она на мгновение замешкалась, но всё же вложила свою ладонь в мою.

В фойе пахло кофе и дорогими духами. Девушка на ресепшене улыбнулась слишком приветливо, когда увидела нас.

– Добрый вечер. Ваши номера готовы, – сказала она, печатая что-то на клавиатуре.

Две пластиковые карты с золотыми цифрами легли на стойку.

– Два люкса, шестнадцатый этаж. Вид на город.

Я поблагодарил и взял ключи. Мэлон обвела взглядом зал, словно впитывая всё вокруг – от блеска мрамора до звона посуды в баре.

Лифт поднял нас вверх, отражая в зеркале ту же сцену, что и несколько часов назад – я в рубашке, слегка расстегнутой у ворота, она – в белом топе и шортах, с усталостью в глазах.

Когда двери открылись, коридор осветился мягким светом. Я протянул ей один из ключей.

– Твой номер в конце коридора, напротив лифта мой.

Она кивнула, оборачиваясь, когда я уже собирался идти.

– Через сорок минут буду ждать тебя внизу, – сказал я, встречаясь с её взглядом.

– Свидание?, – спросила она с едва заметной ухмылкой.

– Ужин, – спокойно ответил я, – Думаю, нам стоит поесть. Учитывая, что ты почти ничего не ела сегодня.

Мэлон засмеялась, отступая на шаг назад.

– Какая наблюдательность, мистер Хилл, – сказала она, подмигнув.

Я лишь усмехнулся в ответ, но, когда она исчезла за дверью, всё, что я мог сделать – это выдохнуть.

Открыв дверь, я занес в номер сумку, оставленную водителем, и бросил её на кровать. Разбирать вещи смысла не было – завтра утром мы уже выезжали на побережье. Но переодеться стоило.

Контрастный душ вернул мне ощущение живости после перелёта. Холодная вода смыла остатки усталости и сонливости. Я выбрал простое – чистые брюки, белое поло, часы на запястье. Всё выглядело сдержанно, но уверенно.

На часах оставалось двадцать минут до условленного времени. Я сунул телефон в карман и вышел в коридор. Когда подошёл к двери Мэлон, она как раз открылась.

Она стояла передо мной – короткое платье цвета моря, босоножки на тонких ремешках, волосы свободно спадали волнами по плечам. От неё пахло чем-то лёгким, свежим, дорогим.

– Ого, – сказала она, улыбаясь, – Отлично выглядишь.

Я перевёл взгляд с её глаз на платье, потом обратно.

– Пойдем, – коротко сказал я, делая шаг вперёд.

Она фыркнула, но послушно пошла следом.

В лифте стояла тишина, прерываемая только мягким звоном этажей.

Когда двери открылись, я первым вышел из лифта. Внизу, в холле, мягкий свет отражался в стеклянных стенах. За ними – шумный, живой Сан-Франциско, готовый стать нашим на один вечер.

Когда мы подъехали к одному из лучших ресторанов города, что когда-то порекомендовал мне отец, – вечер уже окончательно опустился на Сан-Франциско. Огни витрин отражались в стекле, воздух был густым, солоноватым, с лёгким запахом моря.

Внутри нас встретила хостес и без лишних вопросов проводила к столику. Он стоял чуть в стороне – достаточно уединенно, чтобы можно было говорить без посторонних ушей, и при этом не слишком отрезан от общего пространства.

Но мне не нужно было это. Ни интимности, ни намеков. Сейчас я просто был человеком, который помог ей вырваться из-под тяжелой руки родителей, привыкших контролировать каждый ее шаг.

Сев за стол, и сделав заказ, мы замолчали.

Время будто растянулось, как в вязком тумане – тихий гул голосов вокруг, звон бокалов, музыка где-то на фоне.

– Спасибо, – вдруг сказала она, поднимая на меня глаза.

Я отложил меню.

– За что?

– За это, – она слегка кивнула, взгляд скользнул по залу, по свету свечей, по нашему столику, – За всё.

– Я уверен, – ответил я спокойно, – Что у тебя есть деньги, чтобы сводить себя в ресторан.

Мэлон чуть склонила голову, губы дрогнули.

– Иногда мне кажется, ты нарочно пытаешься казаться придурком.

Я усмехнулся.

Она прищурилась, в глазах мелькнуло что-то между вызовом и интересом.

– Мне кажется, что ты не можешь перестать думать обо мне, Майкл Хилл.

– Ты права, Мэлон Андерсон. Я не могу перестать думать о том, как затащить тебя в постель.

– Фу!, – чуть громче, чем хотела, сказала она, – Ты такой отвратительный.

– Какой уж есть, дорогая.

Она больше ничего не сказала и принялась за свой салат.

Когда мы закончили есть, Мэлон попыталась оплатить заказ, но я снова ей не дал. Как и в прошлый раз. Она бросила на меня предупреждающий взгляд и молча встала из-за стола.

Я последовал за ней к выходу.

На улице время уже близилось к одиннадцати. Мэлон заказала машину, а я достал пачку сигарет и прикурил одну, ощущая прохладный ночной воздух на лице.

Спустя двадцать минут мы подошли к нашим номерам. Мэлон больше ничего не сказала, только бросила на меня последний взгляд и закрыла за собой дверь, оставив меня стоять там, с ощущением, что в этот раз она победила.

Глава 17. Мэлон.

Зайдя в номер, я прижалась к прохладной двери – она немного остужала тело после улицы.

Иногда он был просто невыносим. Нет, даже не так – ужасно невыносим. И каждое желание держаться от него подальше сталкивалось с тем странным притяжением, которое появлялось, когда он вдруг становился нормальным человеком. А это было крайне редко.

Переодевшись в что-то удобное для сна, я достала из мини-бара бутылку шампанского и устроилась в кресле напротив окна. Телефон оставался закрытым: я знала, что там точно не меньше двадцати сообщений от матери о том, как я ее разочаровала. Поэтому я просто открыла бутылку, сделала глоток, обжигающий горло, и откинулась назад.

Вид из окна был завораживающим. Огни города сливались в размытую мозаику, машины мелькали снизу, оставляя световые полосы на асфальте.

Я делала ещё маленький глоток шампанского, но мысли всё равно бродили вокруг него. Майкл. Даже его имя вызывало странное напряжение в груди. Я не могла просто вычеркнуть его из головы, хотя каждый раз обещала себе держаться подальше.

Почему он так на меня влияет? Он не добрый и не мягкий, он раздражает, провоцирует, выводит меня из равновесия одним взглядом. И всё равно…

Я закрыла глаза на секунду. Дышать. Считать до десяти.

Я открыла глаза и посмотрела на огни города. Они мерцали так, будто подмигивали мне.

Кто-то постучался. Я встала с кресла, подошла к двери и замялась на секунду.

Открыв, увидела Майкла. Он уже переоделся в домашнюю одежду – если эту футболку и шорты можно было назвать «домашней». Черная футболка облегала его тело идеально, подчеркивая каждую мышцу, серые шорты едва свисали с бедер.

– Соскучился?, – спросила я, не пропуская его внутрь.

– Решил навестить тебя, – сказал он, заглядывая через мое плечо, – Решила продолжить праздник без меня?

– Возможно, – ответила я, всё же пропуская его внутрь.

Он прошел прямо к креслу, на котором я сидела, и удобно уселся рядом.

– Тебе рядом второго не хватает?, – спросила я, слегка раздраженно, стараясь показать, что место всё ещё моё.

Он усмехнулся, опираясь на подлокотник, и его взгляд задержался на мне чуть дольше, чем следовало бы.

– Нет, кажется, мне здесь вполне комфортно.

– Я уверена, что у тебя в номере такие же удобные кресла, дорогой.

– Там нет тебя, – ответил он, не сводя взгляд с окна.

Я усмехнулась.

– Всё ещё придерживаешься «четвёртого пункта»?

Он перевёл тему.

– Почему ты решила поступить в Джорджию?

Я замолчала на пару секунд, раздумывая, стоит ли раскрывать слишком много.

– Мне нужно было уехать подальше от родителей.

– Почему?, – его взгляд снова обратился ко мне.

– Я устала жить по их правилам.

– И поэтому Джорджия? Ты же могла выбрать любой институт – не только в стране, но и в мире.

– Могла, – ответила я, слегка улыбаясь, – Но решила Джорджия. Мне там всегда нравилось. В детстве часто приезжали с родителями, у меня там бабушка жила.

– Чувство долга?

– Почему?, – я приподняла бровь, – Мне просто хотелось уехать туда, где мне нравится.

Он замолчал, а я продолжила, чувствуя, как его внимание будто притягивает меня к себе.

– У твоего переезда тоже ведь есть смысл, не так ли?

– Я тоже хотел уехать подальше. Хотя очень люблю Англию.

– Почему?

Он снова повернул голову ко мне, будто взвешивая, можно ли мне это сказать.

– В тот момент это казалось правильным.

– А сейчас?

– И сейчас тоже.

Я замолчала. Не хотелось лезть туда, куда меня не звали.

Взяв бутылку шампанского со стола, я сделала глоток. Если смотреть со стороны, наверное, могло сложиться впечатление, что я страдаю алкоголизмом, – хмыкнула я про себя, ловя его взгляд на себе.

– Что?, – спросил он, поворачивая голову ко мне.

– Ничего, – спокойно ответила я, передавая ему бутылку.

Он взял её из моих рук, сделал глоток, и когда передавал обратно, задержал взгляд на моих губах, потом на глазах, словно пытался прочесть меня насквозь.

Легкая искра прошла между нами, пронзая пространство. Я заметила, как уголки его губ дернулись в ухмылке, и чуть невольно приподняла бровь в ответ – вызов, приглашение к игре, в которой оба уже участвовали, даже не произнеся ни слова.

– У меня есть идея, – сказала я, усаживаясь поудобнее, – Как насчет сыграть в «правду или действие»?

Майкл приподнял бровь, как будто пытался осознать, что я только что предложила.

– Нам же не по четырнадцать лет, – сказал он, ухмыльнувшись.

– Ты даже не дослушал правила, дорогой, – парировала я, – Как в обычной игре: либо честно отвечаешь, либо принимаешь вызов от соперника. Если кто-то выбирает правду – другой делает глоток шампанского, если вызов – соперник придумывает задание. Но никаких детских шалостей вроде «выпей банку колы». Нам не четырнадцать лет. Настоящие вызовы.

Он пару секунд молча смотрел на меня, смакуя каждое слово, будто пытался оценить последствия.

– Принимаю вызов, – сказал он, забирая у меня бутылку.

– Тогда я начинаю. Правда или действие?

– Правда, – ответил он, передавая мне бутылку.

Я сделала глоток и продолжила:

– Почему ты пришел ко мне в тот вечер, когда я готовилась к экзамену?

– Потому что хотел тебя увидеть, – спокойно ответил он, словно это было абсолютно само собой разумеющееся.

– Ага… значит, это было преднамеренно?, – сказала я, прищурив глаза.

– Возможно, – он улыбнулся, но в этой улыбке была такая дерзкая уверенность, что мне стало одновременно интересно и страшно, – А теперь моя очередь: правда или действие?

Я притянула его взгляд, почувствовав, как искра между нами вспыхивает сильнее.

– Действие.

– Отлично, – сказал он, наклонившись ближе, чтобы прошептать у меня на ухо, – Твое действие – расскажи мне что-то, что до этого никому не говорила.

– Ладно. Но это не похоже на действие, – сказала я, чуть слышно, – В четырнадцать лет я была влюблена в своего охранника.

Наступила небольшая пауза, после которой мы вдвоем рассмеялись.

– Ты серьезно?, – спросил он, делая глоток шампанского, – И сколько ему было? Сорок?

– О боже, конечно нет. Двадцать восемь. Мне так хотелось вывести маму, что я специально расхаживала перед ним в коротких шортах. Но, соответственно, мое детское сердце было разбито, – сказала я, заливаясь смехом.

– Звучит довольно… грустно, – сказал он, улыбаясь.

Я глубоко вдохнула, чувствуя, как между нами напряжение не убывает, и решила перевести игру обратно на него.

– Правда или действие?, – спросила я с легкой улыбкой.

Он приподнял бровь, будто размышляя, но улыбка на губах не исчезла.

– Правда, – сказал он, передавая мне взглядом вызов.

– Тогда скажи мне честно…, – начала я, наклоняясь чуть ближе, – Правда ли, что ты часто думаешь обо мне?

Майкл на мгновение замер, и я видела, как его глаза искрятся, отражая смесь азарта и чего-то более опасного.

– Правда, – наконец ответил он, его голос был низким и спокойным.

Я чуть дрогнула, чувствуя, как горячий ток проходит по спине.

После его ответа я ненадолго замолчала, глотнув шампанского. Воздух между нами был плотным, почти ощутимым.

– Правда или действие?, – спросил он, играя взглядом, словно проверяя, насколько далеко я готова зайти.

Я усмехнулась, ощущая дрожь предвкушения:

– Действие.

Он приподнял бровь, а на губах появилась хитрая улыбка.

– Отлично, – сказал он, наклоняясь чуть ближе, – Твое действие… поцелуй меня.

Я замерла на секунду, сердцебиение учащалось. Искра между нами вспыхнула ярче, и воздух, казалось, стал гуще.

– Ты серьезно?, – выдохнула я, чуть улыбнувшись, пытаясь скрыть, как сильно меня это заводит.

– Абсолютно, – ответил он, почти шепотом, и в его глазах играло что-то неприлично уверенное.

Я медленно приблизилась к нему, стараясь контролировать дрожь в руках. Запах шампанского и его теплого тела кружил голову. Я облизнула губы, чтобы немного успокоиться, и почувствовала, как его взгляд приковал меня, заставляя сердце биться быстрее.

Моя рука медленно скользнула к его плечу, и я почувствовала, как он слегка наклонился навстречу.

Я накрыла его губы своими сверху, оставляя нежный поцелуй. Внутри меня бушевал ураган, который сносил все на своем пути, пуская молнии.

Я чувствовала, как его руки держат меня крепко, не давая отодвинуться. Сердце билось бешено, дыхание путалось. Внутри все пылало – смесь желания и запрета, страх и притяжение переплетались в одном безумном вихре.

– Мэлон…, – тихо произнес он, и в голосе звучала та самая непривычная для него смесь терпения и настойчивости.

Я едва сдержалась, чтобы не сделать шаг назад, понимая, что мне нужно держаться подальше. Но каждое прикосновение, каждый взгляд тянули меня ближе, а разум пытался убедить, что это бессмысленно.

Я углубила поцелуй, откинув все противоречия на наш счет.

Он притянул меня к себе так резко, что я не успела сделать шаг назад, и наши губы встретились с электрической силой. Я обхватила его шею, чувствовала, как напряжение в его теле передается мне. Его руки скользили по моему позвоночнику, вниз по бедрам, словно изучая каждую линию моего тела, оставляя огненную дорожку на коже.

Я подтянулась к нему сильнее, села на колени, и наши движения стали почти дикими – руки сплетались, пальцы исследовали каждый изгиб, а губы не отпускали друг друга ни на секунду. Я чувствовала, как он прижимает меня к себе, и каждый его жест – от прикосновения плеча до легкого давления ладоней на талию – заставлял меня дрожать.

Мы двигались в унисон: я поднималась, он тянул меня ближе, его дыхание попадало на мое лицо, горячее, плотное. Поцелуй стал глубже, губы искали друг друга с напряжением и страстью, почти болезненной, и в то же время манящей, неотвратимой.