Город: Немертвые

Меж тем, дойдя до своего номера, Эрик остановился у самой двери, но заходить внутрь почему-то не спешил. Даже к ручке не прикоснулся – просто стоял и смотрел вперед, как баран на новые ворота. Неужели умудрился где-то по пути посеять ключ? Нет, Ури бы такое заметил – он всегда подмечал все мелочи, ведь именно в мелочах, как он усвоил много лет назад, была вся суть. Тогда что?

Изнывая от любопытства, рыжий кот подкрался ближе, прижимаясь к стене и надеясь, что чужаку не придет в голову обернуться. Не то чтобы присутствие в Отеле животного было чем-то из ряда вон выходящим, но фокуснику не хотелось привлекать к себе лишнего внимания. В конце концов, этот парень уже видел сегодня его вторую ипостась, и мало ли вдруг та встреча каким-то чудом все же отложилась у чужака в памяти и он сложит два и два? Такими темпами его идеальное прикрытие бездарно обнулит само себя в рекордные сроки.

Но Ури повезло – все внимание чужака сейчас было устремлено на дверь его комнаты. Там, подкравшись ближе и двигаясь уже почти по-пластунски, кот разглядел налепленную прямо под глазком номера листовку. И учитывая изображенную на ней улыбающуюся девушку в бордовом пиджаке, сомневаться в ее происхождении не приходилось.

– Старшая школа Чиок объявляет День открытых дверей, – зачем-то вслух прочел чужак, подтверждая его догадку. – Что за гребаная ересь?

А вот это было уже интересно. Школа? Город в этот раз решил начать издалека? Черт возьми, а история этого парня может оказаться куда интереснее, чем выглядит на первый взгляд.

Однако вместе со всколыхнувшимся воодушевлением, от которого его рыжая шерсть наполнилась приятно покалывающим статическим электричеством, Ури испытал и легкую досаду: пролезть во владения Чиок будет куда сложнее. Там посторонних не любили, и даже Немо, который, казалось, без мыла в любую щель залезет, не раз и не два получал по носу в попытках сунуть его куда не надо.

С другой стороны, если у его товарища на этот раз все получится – а в том, что он, по меньшей мере, попытается всем назло, фокусник ни капли не сомневался, – самому Ури достанется рассказ из первых уст со всеми смачными подробностями. Может, хоть это небольшое приключение встряхнет его друга и выведет из той мрачной, угрюмой задумчивости, в которой тот пребывал последние полгода.

Фокусник знал Немо давно и достаточно хорошо, чтобы быть уверенным: парень что-то задумал. От скуки или по другой причине, но он что-то вынашивал в себе, бережно и вдумчиво, и сегодня это что-то так ярко сверкнуло в его глазах, когда он увидел у чужака пистолет, что Ури ощутил жарко прокатившееся по телу волнение: не дай Спящий, пропустить что-то интересное! Нужно было обязательно поговорить с другом об этом – потребовать, чтобы он выложил все карты на стол.

Меж тем чужак, в досаде сорвавший листовку со своей двери, уже скрылся в номере. И вряд ли он сегодня еще планировал из него выходить, так что смысла задерживаться дольше не было. Тем более что после общения с гостем извне Ури ощущал себя как после плотного обеда, приятной тяжестью осевшего в желудке. А дома его ждала ласковая и порядком истосковавшаяся по вкусностям кошечка, которую тоже следовало покормить.

Вниз на лифте он спустился уже в человеческом обличии, а потому ему ничто не помешало, подойдя к стойке управляющего, небрежно бросить тому:

– А у вас тут все по-прежнему, да, старина?

– Мы гордимся нашим неизменно высоким уровнем сервиса, – чопорно подтвердил старик, но Ури слишком хорошо его знал, чтобы купиться на эту внешнюю холодность.

– Ты ведь знаешь, что он принес с собой оружие? – доверительно уточнил фокусник, опершись локтями на стойку и чуть наклонившись вперед.

– Об этом уже весь Город знает.

– И тебя это не напрягает? Вот… вообще ни капельки? – недоверчиво сощурил красный глаз он.

– Мое дело не задавать вопросы, Ури, а обслуживать гостей. Чем я и занимаюсь, – с достоинством отозвался Карл. – И на твоем месте я бы тоже следил за своей частью общей работы. Мы все здесь только ступени, по которым ему предстоит пройти. Не забывай об этом.

– Я помню, – кивнул тот. – Но все равно… – Тут он замедлился, словно сомневаясь в уместности последующих слов. – Я говорил с этим парнем, смотрел ему в глаза. И… нутром чую, с ним что-то не так. Чужак принес с собой смерть, и единственный тут вопрос в том, кому именно она предназначена.

Управляющий какое-то время молчал, внимательно глядя на него своими глубокими водянисто-серыми глазами, а когда заговорил снова, голос его звучал мягче и тише:

– Все истории когда-нибудь заканчиваются, Ури, разве не этому я тебя учил? Роли для каждого из нас уже определены. Так что… просто занимайся своей работой и не забивай голову лишними глупостями.

В словах Карла, безусловно, была логика – навязчивая и колкая, как стеклянные щепки, засевшие в деснах. Но сам фокусник предпочитал считать, что его история – это не роман в твердой обложке с ясным началом и однозначным концом, а яркий еженедельный комикс, который даже если и закончится однажды, то обязательно перезапустится через несколько лет все с теми же бессменными и вечно юными героями на обложке.

– Просто береги себя, старина, – произнес Ури, приподнимая цилиндр на прощание. Из последнего с громким писком вывалилась белая мышь, тут же спрятавшаяся где-то в складках его фрака. – А я как-нибудь зайду на той неделе, идет? Расскажешь мне пару новых баек!

– Свежо предание, – покачал головой управляющий, снова возвращаясь к своим делам и больше не глядя на фокусника.

– Нет, в этот раз точно приду! Зуб даю! Вот, держи, оставлю даже. – Он сунул руку в рот, но в следующую секунду его за локоть перехватил улыбчивый швейцар.

– Позвольте, я вас провожу, – проговорил тот, не давая ему в самом деле вытащить пару зубов из челюсти. – Вам пора.

– И вот опять артиста прерывают на полуслове, да что ж такое! Возмущению моему нет предела! – драматично всплеснул руками Ури, но увести себя позволил и даже церемонно раскланялся со своим провожатым на выходе.

А потом развернулся лицом к Городу и, вдохнув полной грудью, широко улыбнулся: ночь только начиналась и, что бы там ни таило в себе тревожное будущее, прямо сейчас это не имело никакого значения. Сегодня арена будет залита ярким светом, и живые будут танцевать на ней вперемешку с мертвыми, не разбирая, кто есть кто.

Сегодня все это было неважно.

Глава 4. Цирк

Ночью Город менялся. Словно переставая сдерживаться, он растекался в пространстве и выпускал наружу все то, что днем пряталось по углам. И если в светлое время суток, чтобы столкнуться с кем-то из местных, приходилось наносить целенаправленный визит вежливости, то ночью они сами высыпали на улицы, заполняя их под завязку. И любой случайный поворот не туда мог окончиться весьма неприятной встречей.

Впрочем, Ури любил ночь. Она была ярче и веселее того, что обычно происходило днем. Да, Город не особо радовал их электрическими огнями, и те немногие фонари, что все-таки работали, все равно толком не разгоняли темноту. Но в непроглядном, первородном мраке и крылась своя особая магия. Как в освещенной редкими прожекторами темной сцене, на которой могло произойти ровным счетом что угодно. Улицы гудели, переполненные тенями, готовыми, казалось, рассыпаться от любого случайного прикосновения – и хищниками, рыщущими в поисках добычи.

Однако лично ему опасаться было нечего: даже после полугода вынужденной голодовки местная фауна еще не озверела настолько, чтобы рисковать жизнью ради призрачной надежды тяпнуть его за ляжку. Фокусника обитатели ночных улиц побаивались и предпочитали обходить стороной.

Но так везло не всем.

Немо, которого Ури заприметил почти сразу, как вышел из Отеля, буквально на его глазах чудом разминулся с кем-то особенно крупным и косматым, несшимся на всех парах в неопределенном направлении. Вслед чудищу тут же понеслись отборные ругательства, от проникновенности которых на лице фокусника расцвела широкая и почти умиленная улыбка.

– А ты, как всегда, в дурном настроении, мой бледнолицый друг, – отметил Ури, подхватывая товарища под руку. – Вот когда бы было иначе?

– И вовсе даже нет. Просто кое-кому следовало бы научиться смотреть по сторонам, – проворчал Немо. А потом без перехода спросил: – Надо полагать, ты от Карла? Видел чужака?

– Ну а как же иначе, – выразительно подтвердил фокусник. – Не мог упустить возможность.

– И что думаешь?

– Думаю, что затевается что-то крупное. – Ури развел руки в разные стороны, и с кончиков его пальцев, скрытых под белыми перчатками, брызнули шипучие красно-золотые фейерверки. – Ты разве не чувствуешь, сколько восторга и волнения в этом воздухе? Город переполнен предвкушением. Неудивительно, что народ немного сходит с ума.

Словно подтверждая его слова, с противоположной стороны улицы донесся чей-то визгливый смех. Обернувшись на звук, друзья увидели компанию масок, издевающихся над бестолково покачивающимся уродливым существом, в котором только с большим трудом можно было узнать человека – или точнее того, кто отчаянно пытался на него походить. Его недоразвитые ручки нервно подергивались, словно в попытке прикрыться от чужих ударов и щипков, но никак не могли ни защитить безволосое розовое тело, ни дать сдачи обидчикам.

В Городе их называли ходящими, и из всех Его творений они были самыми жуткими и самыми загадочными. Никто, включая самого Ури, не знал толком, зачем они здесь находились, откуда взялись и какую функцию выполняли. Не представляя опасности для чужаков, не говоря уже о жителях Города, и не принимая никакого участия в их испытаниях, ходящие просто бродили туда-сюда по улицам и наблюдали за всем своими крошечными черными глазками, спрятанными в складках неестественно обвисших век. Порой подходили слишком близко и как будто с намерением, но в итоге никогда ничего не делали. По версии Немо, Город использовал их для наблюдения, но версия эта не была подкреплена ровно ничем, кроме его собственной паранойи.

Однажды Ури случайно убил одного из них. Почти не нарочно, просто тот попал под горячую руку. Ходящий умер быстро, не издав ни звука и не оказав никакого сопротивления. Впрочем, закричать он все равно не смог бы: рта, как и носа, ушей или половых органов, ни у кого из них не было. Позже его тело просто исчезло, и это могло бы в теории что-то значить, если бы в Городе порой не исчезали целые кварталы – просто потому, что в них больше не было нужды.

– И чего они прикопались к бедному придурку? – неодобрительно покачал головой Немо. – Делать им больше нечего.

– Если бы могли, они бы так отрывали по кусочку от чужака, – проговорил Ури, пожав плечами. – Но Город его так просто им не отдаст, так что выпускают пар как могут. Сам знаешь, за полгода мы все немного… проголодались.

А потом, не меняя выражения лица, со всей силы приложил друга тростью по плечу.

– Охренел, что ли?! – взревел Немо, чудом устояв на ногах.

– Прости, там комарик был, – ответил тот, выразительно двинув бровями взглядом указывая на спустившуюся сверху веревку, которая сейчас змеей обвилась вокруг полированного дерева его трости. Подняв взгляд наверх, Немо увидел то же, что и его друг несколькими секундами ранее: старуху в дырявом домашнем халате, стоявшую на балконе третьего этажа над ними. Один ее глаз неотрывно и жадно следил за обоими друзьями, а второй, наполовину выкатившись из орбиты, таращился куда-то вбок и вверх, словно пытаясь разглядеть что-то на крыше соседнего здания.

Старуха едва слышно бормотала что-то себе под нос и чавкала беззубыми челюстями. Веревка же продолжала обвиваться вокруг трости Ури, словно в самом деле собиралась утащить и ее, и ее хозяина наверх. Конечно, даже при всем желании из этого вряд ли бы что-то вышло, но немного попыхтеть для вида, сопротивляясь, фокусник был просто обязан. Однако потом, убедившись-таки, что Немо оценил его старания и героизм, обернулся красно-желтым всполохом и растворился в воздухе.

– Давно ли тебя ловили на крючок, мой невнимательный друг? – томно поинтересовался Ури, снова воплотившись за спиной товарища. – Идем скорее, пока мадам не вытащила из кладовки что-нибудь посерьезнее.

– Она что, от стаи отбилась? – проворчал Немо, нервно, по-животному встряхиваясь. – Или даже они сочли, что чердак у мадам как-то с перебором протекает?

– Запросто, – подтвердил его друг, пожав плечами. – Обычно рожи у них гниют быстрее, чем мозги, но из любого правила есть исключения. На месте Крисси я бы тоже выставил ее за порог.

Рассуждая таким образом и продолжая движение по переполненным и взбудораженным улицам, друзья через некоторое время наконец добрались до пункта своего назначения – гигантского красно-белого шатра, приютившегося на углу двух пересекающихся улиц. Он не пылал огнями так же ярко, как Отель, но все равно заметно выделялся на общем фоне примитивной городской застройки. При этом выглядел так, будто его разбили тут буквально несколько дней назад и не сегодня завтра свернут, упакуют и погрузят в трейлер, которому предстоит долгая дорога куда-то еще. Но это впечатление, как и многое другое в Городе, было, конечно, обманчивым.

– Не думаю, что его направят к нам, – отметил Ури, привычно поднимая полог шатра и пропуская Немо внутрь. – А жаль.

– Почему ты так решил? – уточнил тот, окунаясь в знакомое облако переплетенных цирковых ароматов: сахарной ваты, косметики и навоза.

– Не мой клиент, это я уже выяснил, – отозвался его друг. – Я своих за версту чую, а этот… Нет, думаю, это что-то по части Дока. В эту черепушку явно много чего интересного понапихано, и лезть туда без резиновых перчаток я бы не стал. Хочешь шарик? – Фокусник внезапно развернулся, ткнув своему гостю в грудь скрученным резиновым зверьком.

– Засунь его себе сам знаешь куда, – беззлобно посоветовал парень, и игрушка обиженно запищала в ответ на его слова, а потом, заработав своими надутыми лапками, спрыгнула на пол и удрала в неизвестном направлении.

– Папочка, ты вернулся! Ох ты, это что, гости? Немо? Немо, правда ты, что ли?

Взволнованный женский голос становился громче по мере того, как его обладательница спускалась откуда-то сверху. Еще секунда, и перед друзьями выпрямилась невысокая светловолосая девушка в облегающем пестром трико с блестками, под тонкой тканью которого больше, очевидно, ничего не было.

– А вот и ты, моя грация, – приветственно улыбнулся Ури, на мгновение прикоснувшись к полям своего цилиндра. Поймав взгляд фокусника, та едва заметно зарделась, но почти сразу вновь переключила внимание на их гостя, бросившись к тому на шею.

– Привет, Бина, – тоже поздоровался парень, не отказывая себе в удовольствии размашисто провести ладонями по ее спине и чуть ниже. – Соскучилась, признавайся?

– Конечно, – ретиво закивала она, сверкая улыбкой. – Между третьим и четвертым каждую ночь тебя вспоминаю, негодник.

– Разврат под моей крышей! – тут же патетически заломив руки, воскликнул Ури, а потом, не давая Немо отреагировать, с помощью трости отвел в сторону еще один полог, разделяющий отдельные жилые помещения внутри циркового шатра. Оттуда на всех троих сбивающей с ног приливной волной налетела музыка, и лицо фокусника приобрело торжественное, даже немного зловещее выражение. – Что ж, раз звезды так удачно сложились и ты заглянул… Добро пожаловать на шоу!

В лицо Немо брызнули конфетти и яркий свет прожекторов, и он едва успел прикрыть лицо ладонью, но защитить уши было невозможно. Его захлестнуло яростными трубами, перемежаемыми грохотом барабанов и разудалой пляской струнных, от которой звенело в голове. Поверх всей этой какофонии, которую только глухой счел бы приятной чисто из-за вибрации, трубили слоны, визжали клоуны и беспрестанно рукоплескали невидимые зрители.

Кое-как привыкнув к яркому свету и все же рискнув открыть глаза, парень увидел практически слипшуюся воедино людскую массу, извивающуюся посередине посыпанной опилками арены. Он видел перья, перекошенные маски, шутовские колпаки и морды каких-то животных, как будто бы перетекающие друг в друга. Огромные мускулистые руки в татуировках сжимали миниатюрную талию то ли гимнастки, то ли балерины в лиловой пачке и с ножками такими тоненькими, что она скорее походила на искусно сделанную марионетку, чем на живого человека. Двое акробатов обвились друг вокруг друга, как змеи, переплетшись туже, чем сиамские близнецы. Карлик с огромной головой, одетый в костюм Шалтая-Болтая, все ахал и охал, попеременно то заглядывая под юбку пышногрудой девице с толстой змеей в руках, то ковыряя носком блестящего ботинка кучу навоза, наваленную, кажется, совершенно замученным конем, который едва стоял на ногах под тяжестью двух розовощеких близнецов, одновременно походивших на младенцев и двух уродливых гримасничающих старичков. И не только они, а больше, куда больше и ярче, но у Немо не было никакого желания разглядывать всю эту толпу в подробностях, и он быстро поднял взгляд наверх – туда, где на плечах силача в темном трико, стоял Ури, раскинувший руки в стороны и очевидно упивающийся творящимся у его ног фантасмагорическим безумием.

– Выпендрежник, – негромко, но с явственно проскальзывающим в голосе обожанием вздохнула Бина, все еще державшая Немо под руку. – Никогда не упустит возможности устроить представление, даже если зритель всего один. Он ведь скучал по тебе не меньше, чем я, милый. Почему ты совсем нас забыл? – Ластясь к парню, она скользнула руками к нему под куртку, снимая ее и вешая себе на локоть.

– Дела… были, – с усилием отозвался тот, встряхивая головой и пытаясь прекратить немилосердный звон в ушах, начавшийся там с того момента, как они вошли в зал. – Ури, да хорош уже! У меня башка сейчас пополам треснет! Вырубай нахрен!

После его слов цирковую арену тут же окутал мрак, от которого глаза Немо защипало только сильнее. А затем вспыхнул одинокий прожектор, осветивший понурую фигуру в красном на вершине горы замерших в неестественной позе тел.

– Как легко в нашем мире обидеть художника, – дрожащим и полным слез голосом произнес Ури. – И вы, вы топчете, швыряете на землю. И в нас, в нас летят ваши слова что кинжалы, брошенные неопытной рукой!

Продолжая нагонять пафос, он резко вскинул одну руку, в которой словно из ниоткуда вдруг появилось несколько метательных ножей. Рефлексы Немо сработали мгновенно, отбросив его назад, а уже в следующую секунду ножи засвистели в воздухе, втыкаясь в землю арены там, где он только что стоял.

Бина, не сдвинувшаяся даже на миллиметр, удивленно подняла брови, а потом наклонилась и, пальчиком собрав выступившую на разрезанной икре кровь, выразительно ткнула ею в сторону Ури.

– Фу таким быть, папочка, – капризно надула губы она.

– О, сокровище мое, прости, я немного не рассчитал! – покаянно склонил голову Ури. – Когда раненое сердце художника кровоточит, то немудрено забрызгать его слезами всех вокруг.

Он патетично запрокинул голову, прижав тыльную сторону ладони ко лбу, а Бина меж тем принялась с совершенно будничным выражением лица собирать его ножи, по одному выдергивая их из утоптанной площадки арены.

Гора молчаливо замерших тел под ногами Ури начала все так же беззвучно расползаться в разные стороны, медленно опуская фокусника на землю. Когда он вновь оказался на ногах, на арене уже не было никого кроме него, его помощницы и Немо, который, все еще с сомнением косясь на друга, снова подошел ближе.

– И как ты его выносишь? – ворчливо поинтересовался он у Бины, отряхивая одежду.

– Папочка любит пошуметь, но он такой славный, разве нет? – расплылась в восхищенной улыбке та. Кровь из ее разрезанной ноги уже перестала течь, а та, что осталась на коже, теперь отливала блестками, как детский лак для ногтей.

– Ну что ж, самое время обсудить дела, – объявил Ури, бросив короткий взгляд на свою помощницу и убедившись, что та в порядке. – Раз, два, три и – вуаляу!

Он стукнул о землю тростью, и рядом с ним мгновенно появился накрытый столик с двумя стульями. Еда на нем выглядела почти аппетитно, пусть даже и была выложена в форме кривых улыбающихся рожиц. И глядя на нее, Немо вдруг осознал, что не может вспомнить, когда ел в последний раз – еда в Городе была таким же факультативным развлечением, как секс или алкоголь. Можно было пожевать ради вкуса, но чувства насыщения она не приносила – впрочем, и голод, терзавший местных обитателей, был совершенно иного толка. Однако парень не стал отказывать себе в этом простеньком удовольствии и, наколов на вилку как будто все еще кровоточащий и даже глухо постанывающий от боли стейк, с аппетитом отхватил от него зубами большой кусок, подчеркнуто игнорируя сиротливо лежащий рядом нож.

– Ну так вот, продолжая начатую тему: пообщался я, значит, с нашим новым гостем, – произнес после долгой паузы Ури, наблюдавший за этим свинством. – Соображает он вроде неплохо.

– Просто поражаюсь, как ты все успеваешь, – фыркнул Немо, откидываясь на спинку стула и сыто хлопая себя по животу. Обкусанное с нескольких сторон мясо тем временем уже вернулось на тарелку, расплескав вокруг себя соус, по цвету напоминающий брусничный.

– Ну, как оно обычно бывает, мой игнорирующий правила застольного этикета друг? – загадочно поиграл бровями фокусник. – Одна нога здесь, другая там, уши и глаза посередине. Было бы желание, а способ найдется. Не мне тебе объяснять.

– Да уж, – довольно причмокнул парень. – Так, говоришь, он показался тебе смышленным?

– А тебе нет? – как будто даже удивился тот. – Мне кажется, он нутром чует подставу. Пока не может сформулировать, что именно его сбивает с толку, но принимать произошедшее за норму не собирается точно. В любом случае, если он не справится, то, значит, останется здесь и составит тебе, мой параноидальный друг, нехилую конкуренцию.

– Мне? – Подобная мысль заставила Немо пренебрежительно скривить губы. – Ты его знаешь полтора часа и уже считаешь, что он способен составить мне конкуренцию? Серьезно?

– Просто говорю, что он кажется умнее большинства. Только и всего. – Ури неопределенно улыбнулся.

– Хочешь пари? – изогнул бровь парень. – Я бы дал ему… пару недель максимум.

– Не думаю, что пари состоится, учитывая, что ты явно собираешься вмешаться в ход его испытаний, мой нетерпеливый друг, – резонно возразил ему хозяин цирка. – Я ведь прав?

Немо на это ничего не ответил, решив на всякий случай попридержать свои планы при себе. И вместо этого не слишком плавно сменил тему:

– А с другой стороны и хорошо, что он не совсем дебил. Нам только вторых Книксенов еще не хватало. Помнишь тех придурков на минивэне?

– Их забудешь, – закатил глаза Ури, легко позволяя увести себя в сторону.

– Ой, вы про тех забавных ребятишек? – встрепенулась как будто немного задремавшая к этому моменту разговора Бина.

– Ребятишек, как же, – крякнул парень. – Кучка тупорылых реднеков, перетрахавших друг друга еще в младшей школе.

– Инцест – дело семейное, – вздохнул фокусник, и на мгновение Немо показалось, что на этих словах глаза его сверкнули особенно насмешливо и многозначительно, но парень поспешно отогнал от себя эту мысль.

– Они почти неделю были уверены, что все в порядке, – продолжил вместо этого гнуть свою линию он. – Даже успели подружиться с кем-то из охотников и не смутились тому, что у него пол-лица сгнило.

Видимо, вспомнив этот эпизод особенно ярко, фокусник от души посмеялся, а потом сделал очевидный вывод:

– Местные методы не всем подходят, это правда. Чтобы считать настолько тонкие намеки и подсказки, какие Он любит давать поначалу, нужно как минимум знать, что такое намек и подсказка. И как эти слова пишутся.

– Поэтому то, что половину из них в итоге сожрала Тварь, в какой-то мере даже справедливо, – резюмировал Немо. – Таким, как они, только к ней и дорога. Как и любому мусору.

Ури задумчиво пожевал губы:

– Тебя послушать, так она не самое страшное и загадочное создание в Городе, а обычный диспоузер. Типа тех, что ставят под кухонные раковины.

– Ну, можно и так сказать, – пораскинув мозгами, подтвердил парень. – Только я бы, скорее, сравнил ее с тем, что оттуда потом выходит. Ну или… еще из какого другого места.

– Фу, Немо, мы же за столом, – наморщила носик Бина, и рожицы на оставшихся на столе блюдах тут же скривились, вторя ей.

Но тот ожидаемо проигнорировал ее недовольство:

– Сами посудите: Город жрет немереное количество всякой дряни уже Спящий знает сколько десятилетий. Конечно, не все переваривается или остается в Отеле. Что-то просто срыгивается или… ну вы поняли. Вот и получается самая отборная срань, которую только можно себе представить. Разве не так?

– Звучит так, будто ты совсем недавно много об этом думал, – отметил фокусник, продолжая с нескрываемым интересом наблюдать за своим другом из-под полуопущенных ресниц.

– Я вообще склонен к размышлению и метаанализу, – хмыкнул тот. – Нет, ну а в чем я не прав? Для каждого чужака Город строит свой лабиринт, а этот херов Минотавр всегда один и тот же. Причем некоторым везет только издалека поглядеть, другим приходится от него побегать, а самым отпетым неудачникам – познакомиться поближе. От чего зависит степень погружения? От очков, которые набрали и не набрали чужаки во время испытаний? А как же мы с вами? У нас тоже испытание? Я в прошлый раз, например, еле целым ушел. Это как объяснить? – Немо с вопросом посмотрел на обоих своих собеседников, но те молчали.