Бедный пес

Такой удачи Василий никак не ожидал. Но одновременно он понял очень важную вещь: у Хэма не было мобильника. Перед мальчиком встала новая задача.

Еще одно трудное дело

Каждый пятиклассник, живущий в городе на Неве знает, что можно приобрести сим-карту для мобильного телефона и приобрести ее можно на станции метро «Купчино» в маленькой будочке, в которой стоит или прыщавый парень с длинными сальными волосами или толстая тетка неопределенных лет в плюшевой жилетке. Знал это и Василий Петухов. Пару-тройку дней без обеда, мороженого и шоколадок, на которые мама ежедневно выдавала ему сто рублей, и деньги были скоплены. Но как попасть на далекую и таинственную станцию «Купчино», когда весь день у пятиклассника расписан по минутам? Но Василий Петухов бывал иногда коварен. В четверг, в три часа, он ходил на бальные танцы, занятия проходили в малом спортивном зале его школы. А через два часа за ним приходила бабушка и вела разгоряченного различными па мальчика домой ужинать. В паре с Василием обычно танцевала его одноклассница Ольга Шипунова, которая была его на голову выше, ужасно того стеснялась и предпочитала занятия у станка. С ней договориться было легче-легкого.

Итак, Василий улизнул с танцев, а Ольга Шипунова довольно бойко рассказала тренеру страшную историю о том, как Василий съел немытое яблоко, и ему скрутило живот. А мальчик в это время смотался в Купчино, купил симку и вернулся, красный и довольный к школе как раз вовремя, чтобы броситься к бабушке и поскорее увести ее, не попавшись на глаза тоненькой, но грозной в гневе тренерше Ларисе. Был, правда, в плане Василия один предательский момент – а ну, как мадам Петухова, преисполнившись бабушкинскими чувствами, захотела бы прийти на занятия и полюбоваться, как внук танцует вальс, польку и танго? И она почти пошла, но по чистой случайности, по телевизору стали показывать интересное шоу о многодетной семье, так что мадам Петухова осталась дома.

Да, случайности правят миром. Помните об этом, ребята, когда затеете очередную шалость!

Наитруднейшее дело

Нет, все совсем не так, как ты подумал, пытливый читатель. Самым трудным было не достать телефон. По правде сказать, у папы была вредная привычка – он никуда не выбрасывал старые мобильники и зарядки, а хранил их все в коробке из-под утюга в нижнем ящике комода. Так что Василий просто достал оттуда трубку, зарядил ее, вставил симку и тут-то и настало самое трудное.

То есть сначала было не слишком трудно. Василий бойко набрал сообщение.

«Привет, я Хэм! Я тебя люблю», пришпандорил смайлик с цветочком и послал.

Но через пять минут телефон запищал – это ответила Даша. Ее ответ вывел мальчика из равновесия.

«Почему?» – написала кокетка.

Василий задумался. Почему Хэм любит Дашу он, конечно, не знал, а спросить было некого, хотя бессловесный пес и вился около его ног. Тогда Василий напрягся и стал вспоминать, почему влюблялся он. С трудом подбирая слова пятиклассник написал:

«Потому что ты такая, какая есть»

Телефон на минуту задумался, а потом чирикнул ответ:

«А какая я есть?»

Василий на Дашку особо не заглядывался и потому помнил о ней только то, что девушка все время улыбается. «Как дура,» – решил пятиклассник. Но вряд ли влюбленный Хэм думал так же. Василий шмыгнул носом, потер в затылке и тут его озарило:

«Ты вся, как твоя улыбка!» – написал он и напряженно стал ждать ответа.

Но Даша в тот день больше ничего не написала.

Вот так Василий и узнал, что такое вдохновение. Он вдохновенно врал Дашке, что у него хронический ларингит, и поэтому он не может говорить, иначе, как шепотом, что работает на секретном институте по производству жутких таинственных приборов, что в свободное время пишет картины, а особенно – портреты, что он с удовольствием нарисует и Дашу, когда в следующий раз приедет в Питер. В общем, у Василия обнаружился неиссякаемый талант вранья. И, конечно, он ни разу не задумался, что расхлебывать все это придется бедному Хэму.

Самая короткая ночь в году

Господин Владис был зол. Начальник службы безопасности доложил ему, что чертов оборотень влюблен, и влюблен счастливо. Все вечера, пока он был в человеческом обличии в декабре, он проводил с некой Дарьей Прохоровой, студенткой Горного университета двадцати лет от роду. Они гуляли, играли в снежки, ходили в кино и один раз в театр, и один раз обнялись на прощанье.

– Откуда он берет деньги, чтобы ухаживать за этой девицей! – возмущался господин Владис, – неужели эти безмозглые Петуховы поощряют его увлечение!

Да, владелец элитных клубов был невероятно зол. У него сорвалось одно из его эксклюзивных мероприятий, а ведь он успел уже намекнуть некоторым из завсегдатаев, что готовит им чрезвычайно аппетитный сюрприз.

Но господин Владис был не из тех, кто прощает обиды. Он подошел к окну и задумался. Над городом царила ночь, самая длинная ночь в году. Убывающая луна испускала медленное, тягучее сияние, то и дело скрываясь за клочковитыми тучами. Венера, эта холодная планета, покровительница любви и сверхъестественного, тоже появлялась иногда, вселяя надежду на удачное завершение дела.

Месть – это блюдо, которое подают холодным. А если его затея завершится удачно, то он, пожалуй, еще сможет порадовать своих гостей необычным деликатесом!

Умелые руки

Хрусть! Четвертый за полчаса карандаш ломался в руке Хэма. А портрет Даши, тот самый портрет, который так опрометчиво пообещал ей талантливый враль Василий, не удавался. Мало сказать, не удавался. То, что с трудом рисовал оборотень на листе бумаги, точнее всего передавали слова «каляка-маляка». Хэм категорически не умел рисовать. Василий и рад был ему помочь, но сам продвинулся в искусстве живописи немногим дальше – мог довольно сносно скопировать с плаката трансформера, но динозавра нарисовать уже бы не смог, не то что живую, смеющуюся девушку.

– И ведь главное, – возмущался Хэм, – как закрою глаза, так ясно ее вижу!

Было уже второе полнолуние с тех пор, как Василий решительно взял в свои руки судьбу друга. До сих пор оборотню удавалось успешно лавировать между  бастионами лжи, которые возвел мальчик. В городе Конотопе внезапно обнаружился жутко вредный химический завод, от испарений которого Хэм немедленно терял голос и не мог звонить Даше. А секретная служба в его научном институте запрещала сотрудникам заводить электронную почту и вообще пользоваться интернетом. Поэтому почти весь месяц они общались исключительно смс-ками. Но вот портрет же нарисовать он обещал! И вот уже второй месяц обманывал Дашу. Оборотню было ужасно стыдно.

За ужином он даже не притронулся к мясу с картошкой, нагреб к тарелке несколько кусков хлеба, обгрыз все корки и в волнении жамкал мякиш сильными руками. Сердобольная мадам Петухова, мама и даже папа тщетно пытались его успокоить. И только Василий заметил, что мякиш в нервных руках Хэма превращается то в подобие чайника, то в слоника, то в фигурку стройного ушастого существа, в котором явно угадывался эльф.

Мальчика осенило.

– А ты ее слепи! – заорал он в озарении так громко, что вся семья вздрогнула.

– Слепи ее из снега!

До полуночи Хэм возился во дворе, у огромной кучи снега, которую нагребла посреди двора опытная дворничиха Физула. Он провозился бы и дольше, но полнолуние заканчивалось ровно в ноль часов пять минут. У него только хватило времени добежать до своего коврика и скинуть одежду.

Наутро Марья Михайловна вышла во двор посмотреть, чего там собралась толпа, на что глазеют. И увидела вылепленное в куче снега лицо своей внучки Дашки. Никаких сомнений – это были знакомые смеющиеся глаза, знакомый вздернутый нос, и знакомая улыбка. Марья Михайловна хотела было сплюнуть, засучить рукава, взять лопату и сравнять все это художество к чертям, но тут заметила в толпе довольную Дашку. И хоть старуха и была ведьмой, она также была и бабушкой. А для любой бабушки наивысшая радость – видеть свою внучку счастливой.

Пропажа

«Завтра вечером увидимся!» – прочитала Дашка конец смски и улыбнулась – Хэм возвращался в Питер. Вокруг стоял солнечный январский денек, почти все экзамены и зачеты были сданы досрочно, и впереди было почти три недели каникул.

– Девушка, вы не поможете мне? – приятный мужчина вышел из большой черной машины и протягивал ей какую-то блестящую штучку. Монетку, что ли? Монетка вдруг завертелась в ловких пальцах незнакомца и Даша почувствовала, что в глазах у нее темнеет.

– Где он? – в квартиру Петуховых ворвалась разъяренная Марья Михайловна. – где этот конотопский проходимец?

– Он не приехал еще. Да что случилось, – встревожено спросила мадам Петухова.

– Дашка пропала. Вчера домой не вернулась. Подруги говорят, экзамен сдала и собиралась ко мне заехать. Но не доехала. В милиции заявление не берут, говорят, дело молодое, загуляла. А я чувствую – что-то плохое случилось. – Марья Михайловна тяжело опустилась на банкетку в прихожей и заплакала.

Хэм третий день мотался по городу, тщетно выискивая хотя бы слабый намек на запах Даши.  К Петуховым он возвращался пару раз вздремнуть по полчаса и опять убегал. Когда надо, оборотни бывают очень выносливыми. Он блуждал в районе Апраксина переулка, в тех местах, где во множестве обитают странные личности, где водятся странные магазины и полуподпольные клубы. Пару раз ему показалось, что он уловил характерный аромат девушки, но здесь слишком густо пахло куревом, духами, разгоряченной кожей тысяч людей и крысами. Вдруг он остановился перед единственным в квартале отремонтированным домом, именно оттуда слабо-слабо пахло Дашей. Пахло так, как будто где-то там, в глубине, спала его девушка.

В изящной бронзовой рамке рядом с надежной железной дверью висело объявление. «Сегодня вечером в клубе закрытое мероприятие. Вход только по личному приглашению владельца». Хэм поднял глаза и прочитал название клуба: «Убыр».

Разные события, происходившие почти в одно время

Чем ближе к развязке, тем труднее описывать события. Может быть, потому, что под конец они завертелись в бешеном ритме и завертелись сразу в нескольких местах? Хотя для Хэма пока ничего не вертится. Хэма пока мерзнет в переулке, ожидая, когда появится кто-то из гостей, дверь раскроется, и можно будет точно судить, там ли его девушка, или нет.

А вот в семье Петуховых бедлам. Забыты и математика, и теннис, и бальные танцы. Мама взяла отгулы. Папа пока  на работе, но о работе не думает, думает о пропавшей Даше и сбежавшем Хэме.  Первый и второй день Петуховы просто сидели, как на иголках, бросались к двери, когда слышали шаги на лестнице и пытались удержать дома залетавшего на недолгий отдых Хэма. На третий день Василий собственноручно зарядил мобильник, к которому оборотень так и не привык, и положил ему в карман со словами:

– Потребуется помощь – сообщи.

И вот теперь, в промерзшем переулке Хэм вспомнил о словах мальчика и отбил смску:

«Похоже, Даша в клубе у Владиса».

Василий, получив сообщение, тут же бросился к компьютеру. Клуб «Стригой», вспомнил он, и, на удивление быстро нашел. Пробежал глазами рекламную строку. Взыскательная публика, необычные вечеринки, кулинарные изыски… Ага, вот и адрес: совсем недалеко, на Лиговке, только поближе к Московскому вокзалу.

Мадам Петухова встала грудью и заявила: «Не пущу!». И ведь, действительно, не пустит. Но Хэму помочь надо! Как же ему помочь?

Между тем, мадам Петухова действовала: отобрала у Василия ключи, заперла дверь на все замки, в том числе на самый надежный, открывавшийся только длинным бороздчатым крюком. Потом порылась в пухлой записной книжке, нашла номер и позвонила. Звонила она Марье Михайловне. Хотя и не любила она вредную ровесницу за острый язык и неприятный характер, но пропажа внучки – дело серьезное. Надо предупредить. Марья Михайловна не стала задавать лишних вопросов, даже не дознавалась, откуда взята информация – записала адрес, схватила баллончик с перцовым газом, сумку, надела впопыхах дубленку с огромным капюшоном и выбежала на улицу.

На улице прямо посреди дороги стояла Кондратьевна и кормила голубей пшеном. Не успела налетевшая на нее Марья Михайловна высказать свое недовольство, как добрая старуха подхватила ее под локоть и сказала тихим голосом:

– Погоди, не ругайся. Я тебе пригожусь.

И столько уверенности и силы было в этом тихом голосе, что Марья Михайловна ей поверила. И взяла с собой.

А Хэм в это время все стоял в переулке. В глубине здания дюжий охранник докладывал начальству:

– Стоит уже второй час, не двигается. Смотрит на дверь.

– Хозяин в курсе, – отвечал начальник охраны – мужчина с неприятной улыбкой, – говорит, пусть стоит.

Две силы

Марья Михайловна была готова высадить дверь, несмотря на то, что это была настоящая цельнолистовая стальная дверь. Старуха с ненавистью смотрела в решетчатое окошко за которым виднелось спокойное лицо невозмутимого охранника. Мужчина снова начал втолковывать, что сегодня, как впрочем и всегда,  клуб «Стригой» начнет работу ровно в 12 ночи. Вот тогда и приходите, хотя, наверняка, вас сюда не пустят, потому что для посетителей клуба установлен строгий дресс-код.

– Да вы меня не знаете! – кипятилась Марья Михайловна, – Я вызову ОМОН, группу Альфа и санэпидемстанцию! От вас мокрого места не останется. – Вполне возможно, что у ведьмы получилось бы осуществить свои угрозы, но в дело вмешалась Кондратьевна. Отстранив товарку, она поправила шерстяной платочек, ловко сидевший на голове, и сказала мягко:

– Все стоишь сынок? Все караулишь? Оголодал, небось. А вот, не хочешь ли сухарика сдобного? С маком? – и достала из своей кошелки полиэтиленовый пакетик, в котором лежала кучка сдобных золотистых сухариков собственного, естественно, приготовления.

И тяжелая цельнолистовая стальная дверь открылась. Из нее вышел мужчина в темно-сером костюме и доверчиво протянул Кондратьевне широкую ладонь. Та щедро отсыпала сухариков. Некоторое время раздавалось только чавканье. Марья Михайловна напряженно ждала, готовая ринуться внутрь

– Вкусно, – с набитым ртом сказал охранник.

– Видишь ли, сынок, – принялась споро врать Кондратьевна, – нас сам хозяин пригласил. Говорит, будет это… Ну, которое для непростой публики.

Охранник задумался. Старухи не были похожи на обычных гостей хозяина.  С другой стороны, каких только существ не повидал он за свою трехлетнюю службу в клубе. К тому же мероприятие для непростой публики действительно должно было состояться, вернее, уже вот-вот должно было начаться.

– Так это в другом клубе. – наконец, решился он сказать, – в «Убыре», на Апраксине дворе.

Кондратьевна достала малюсенький блокнотик, огрызок цветного синего карандаша и записала адрес.

На площадь как раз выворачивал автобус, который должен был довести их почти до места.

Хэм наблюдал, как уже двадцатая пара гостей заходила в дверь. У мужчин из-под дорогих пальто верблюжьей шерсти виднелись строгие костюмные брюки. Дамы кутались в меха, наброшенные поверх вечерних платьев. В их ушах мерцали капельками драгоценные камни, все больше рубины и бриллианты. Публика была оживлена, а в глазах посетителей Хэм заметил одинаково голодный, предвкушающий блеск. Все это жутко ему не нравилось.

Каждый раз, как дверь открывалась, до него доносился слабый, почти перекрытый ароматами соусов и специй, запах Даши. Но оборотень все не решался войти.

Наконец поток гостей иссяк. Что делать дальше, Хэм не знал. Но тут сквозь распахнутую форточку на лестнице второго этажа вырвалось облачко теплого  воздуха, остро и знакомо пахнувшего любимой.

Хэм с одного удара вышиб входную дверь и смел охранника.

На чужом пиру

– Давайте заглянем глубоко внутрь себя, друзья, и спросим: "О чем мы больше всего жалеем? Что бы мы хотели вернуть, несмотря ни на какие трудности?" – Владис обвел взглядом гостей, сидевших за длинным столом. Он не торопился продолжать. Он вглядывался в нетерпеливые лица, ловил умоляющие взгляды, скользил глазами по столу с блестевшими в ярком электрическом свете приборами,  по поварам, недвижно стоявшим у своих жаровен, по их ножам и лопаткам, и, наконец, по сервировочному столу необыкновенно больших размеров, где среди искусно вырезанных ананасов, яблок и гранатов лежала обнаженная недвижная девушка. – "Чего мы жаждем, что ставим превыше всего?" И если мы будем честны с собой, друзья мои, а с кем же еще стоит быть честным, как ни с собой, мы ответим: молодость. Но жалеем ли мы только о том, что теряем крепость мышц и упругость кожи? О нет! Тем более, что многим из вас, как и мне, не знакомо увядание. Прежде всего, мы грустим о пропавшей свежести восприятия, об утраченной яркости чувств, о том взрыве эмоций, который нам уже не пережить никогда…

По залу пронесся вздох.

– Но я собрал вас здесь не для того, чтобы грустить об ушедшем. В моих силах вернуть потерянное и дать вам вновь вкусить всю силу переживаний, присущую молодости. Юная девушка, в пору первой любви, полная еще не осуществленных желаний… Кровь ее насыщена божественным чувством, и даже маленький кусочек этой плоти способен возродить утраченные…

Тут красноречивый Владис был прерван самым грубым образом. В зал вломился Хэм, которого тщетно пытались остановить начальник охраны и еще один дюжий парень. На помощь им бросились повара, ловко вращая ножами, но оборотня было не сдержать: несколькими точными ударами он уложил всех четверых и тяжело дыша кинулся к Даше. Та продолжала лежать недвижно, скованная гипнозом.

Владис, надо сказать, не ожидал, что  Хэм окажется так силен. И если в первоначальные планы его входило захватить также и оборотня, и устроить своим гостям очередной изысканный ужин, сейчас он передумал. Владелец клубов зарычал, обнажив далеко выдвинувшиеся вперед клыки , одним прыжком перемахнул весь длинный стол и схватил Хэма когтистой рукой за горло. Оборотень ответил мощным ударом под ребра, высвободился  и отскочил в сторону.  Гости наблюдали за схваткой так отстраненно, словно это было еще одной забавой, предложенной им затейником-хозяином. Пару минут казалось, что наш герой вот-вот победит, но вдруг он задрожал и покачнулся.

– Полнолуние истекло! – победно вскричал Владис и занес свою страшную лапу над запутавшимся в одежде беспомощным псом.

– Сынок, ты бы не трогал собачку, – раздался тихий старческий голос.

Совершеннолетие

– А вы, щучьи  потрохи, прекратите слюной на мою внучку капать! – грозные и неумолимые, в зал вступили Кондратьевна и Марья Михайловна.

Владис одним широким ударом располосовал бок Хэма и прорычал:

– Шли бы вы домой, бабушки, пока я вам глотки не вырвал!

– А вот этого не хочешь? – заявила Марья Михайловна и показала вампиру самую настоящую фигу. Но как удивились бы все, знавшие добрую и стыдливую Кондратьевну, если бы увидели, что старушка не покраснела при виде неприличного жеста, а, совсем наоборот, сложила свою сухонькую ручку и сунула под нос утонченному владельцу клубов для непростой публики еще один кукиш.

И в тот же миг между этими двумя старческими кулаками развернулась и заискрилась белая ослепительная молния. Волна света, яркого, как солнце в июньский полдень, накрыла зал, и в полной тишине послышался странный шелест – это осыпались серым пеплом на наборный паркет господин Владис и многие из его гостей-гурманов. А те, – и их тоже было немало -кто были людьми,взвыли в ужасе и бросились к дверям, путаясь в спадающих манто и скатертях.

Но старухи не обратили на происшедшее никакого внимания. Марья Михайловна тотчас кинулась тормошить Дашу, которая, освобожденная от магического воздействия, недоуменно рассматривала зал, а Кондратьевна склонилась над раненым псом.

– Ишь ты, болезный, – проговорила она, словно поглаживая рукой воздух над кровоточащим боком.

Даша слезла со стола и, опираясь на плечо бабушки, подошла к Кондратьевне. Три женские руки соединились вместе, и рваные раны стали затягиваться. Но на этом волшебство не кончилось. Выздоровевший пес выгнулся дугой и принялся расти. Догадливая Кондратьевна схватила рубашку и набросила на тело собаки, и вовремя – через минуту перед ними уже лежал краснеющий бородатый мужчина. Дашка охнула и осела на пол – с ней случился обморок.

– Что это? – спросил Хэм. – Что со мной?

– Просто ты стал взрослым, внучок, – отвечала Кондратьевна, – С совершеннолетием тебя!

Послесловие

Ну, вы, пытливые читатели, конечно, догадались, что Хэм теперь может быть человеком, когда захочет. А хочет он этого почти всегда. Так что вы запросто можете увидеть его в славном городе Санкт-Петербурге, где так много коней, львов и тайн. Вечером он по большей части висит на стенах разных домов, производя монтаж кондиционеров, спутниковых антенн и прочие наружные работы. По утрам он учится в университете, где потрясает профессоров своим необыкновенным знанием средневекового разговорного китайского языка при полном непонимании иероглифического письма. Впрочем, Хэм довольно быстро восполняет свои знания. Выходные дни он проводит с Дашей, которая – скажу вам по секрету – уже согласилась стать его женой.

О страшном приключении в клубе "Убыр" он предпочитает не вспоминать. И вообще, оно почти полностью заслонилось в его памяти другим, куда более сложным и опасным квестом, который ему повезло удачно завершить, – получением российского гражданства.

Семья Петуховых процветает. Мадам Петухова увлеклась декупажем и мастерит шкатулочки и банкетки. Мама с папой загадочно улыбаются и спрашивают Василия, не хочет ли он братика или сестричку. Сам Василий, наконец, влюбился в сверстницу.

Да, если вы думаете, что Кондратьевна и Марья Михайловна стали теперь подругами, вы сильно ошибаетесь. Во дворе все по-прежнему: одна вредит, вторая исправляет поврежденное. А трехцветная кошка на днях принесла еще троих котят.