Элита Горскейра. Невыносимый дар

– Но замкнутых пространств и мертвецов в своей комнате я все равно боюсь, Дар. Этого не изменить.

– Ну… так-то мертвец в комнате никого не может порадовать. Если честно, до сих пор не могу представить, как и зачем Викс убил ту девушку. Просто чтобы напомнить тебе о прошлом?

– Вот и я не могу…

В дороге мы молчим. Перевариваем. Я – смерть Викса, вчерашнюю ночь, встречу с матерью и куклу, а Дар – не знаю. Он замкнулся и тоже не горит желанием что-то со мной обсуждать.

На подъезде к городу прошу отвезти меня на тренировку. Мне особенно неловко в компании Дара сегодня, лучше бы я не помнила, какими бывают его смелые губы, насколько сводили с ума меня его прикосновения и как сильно мне хотелось большего. И я прекрасно осознаю: он тоже это прекрасно помнит. Что он обо мне подумал?

Прошу Дара высадить меня перед клубом. Пора возвращаться на тренировки. За пять часов пути зелье окончательно позволяет прийти в себя, и когда мы останавливаемся на парковке, я чувствую себя сносно хотя бы физически. Морально мне все же ужасно. Но я знаю: сейчас Дар уедет и станет лучше.

– Еще раз спасибо, – говорю я парню, и он кивает в ответ. – И… – Следующие слова даются непросто, но я обязана их сказать: – И прости меня.

– За что? – ровно спрашивает Дар, но я замечаю в его глазах лед. Словно он не хочет слышать продолжение.

Но я все равно говорю:

– За мое вчерашнее поведение, я не должна была. Это все алкоголь. Не буду больше пить.

– Не должна была – что? – холодно уточняет он, не сводя с меня глаз.

И мне становится как-то особенно неуютно.

– Ты прекрасно понимаешь, что… – Я вздыхаю. Почему же так сложно?

– Нет. Не понимаю, Каро. Что ты сделала такого, за что просишь сейчас прощения?..

– С тобой невозможно! – срываюсь я и выскакиваю из магмобиля. Вот что за человек? Я действительно хотела извиниться за свою настойчивость, за неуместное желание близости, так почему он просто не мог принять мои извинения? Это что, так сложно? Почему Дар такой сложный! Или, может быть, сложная я?

Забегаю в клуб на взводе, переодеваюсь и выхожу на татами. Специально не заглядываю перед тренировкой к шэху. Не хочу ни с кем говорить. Даже Волка сначала игнорирую. Это не сложно во время занятия.

Отпускает меня часа через полтора. Основная группа расходится, и остаются только свои. Те, кому стандартного времени мало. Мы знаем друг друга так хорошо, что маски слетают. Здесь закрываться не перед кем.

В перерыве болтаю с Волком и рассказываю о случившемся. О мертвой девушке в комнате, о Виксе, о поездке в родной город. Только о своих позорных пьяных выходках молчу.

– Раньше бы ты позвала меня, – тихо говорит Волк, а я пожимаю плечами.

Да, позвала бы. Наверное. А может быть, поехала одна. Сейчас это не важно.

– Что у тебя с ним, Каро? – осторожно интересуется у меня Волк.

Знает, что парни – это не та тема, на которую я буду говорить, но зачем-то все равно интересуется. Впрочем, и он о девушках не распространяется.

– С кем у Каро роман? – влезает в наш разговор как всегда бесцеремонный Фрост.

Его ничему не научил игнор и победа Дара на треке. Он все списал на случайность. Поражаюсь самоуверенности этого парня.

– Твое какое дело? – вяло огрызаюсь я, но Фрост внезапно серьезно отвечает, окидывая оценивающим взглядом:

– Мне есть до этого дело. Я должен знать, кому буду бить морду. Каро, ты наша. Парень на стороне? Серьезно?

– Ты идиот? – спрашиваю я. Как в голову-то только пришло? Знает же, что если он посмеет тронуть моего парня, кем бы тот ни был, я трону самого Фроста, и последствия будут печальны. – Может, еще свою кандидатуру предложишь?

– Может.

– Не смеши меня, – я фыркаю и отворачиваюсь к Волку.

От дальнейшего поразительного по своей тупости разговора меня спасает шэх, который возвращается в зал и отправляет нас на пробежку. А через полчаса интенсивной тренировки для избранных всем становится наплевать на мои потенциальные романы. Даже мне самой. Из меня будто выжимают душу.

– Ты в плохой форме, Каро, – небрежно бросает шэх, наблюдая за моим боем на последнем издыхании.

– Конечно, в плохой… – отрывисто отвечаю я, упав на маты и раскинув руки. – Четыре часа тренировки. Мы тут все в плохой форме.

– Все – это не ты. Тебе нужно взять первое место, если не хочешь потерять грант на обучение и если не хочешь идти работать официанткой. У остальных такой проблемы нет.

– Не нужно на меня давить. Знаете же, что я всех сделаю.

– Не будь самоуверенной. И давай уже втягивайся. Ты слишком расслабилась.

– Как скажете.

Соскребаю себя с матов и отправляюсь переодеваться. Шэх, конечно, прав. Но кто бы подсказал, как собраться в таких условиях?

– Тебя подвезти?

Меня догоняет Фрост, и я смотрю на него как на идиота. Он что, серьезно? Действительно считает, что может меня чем-то зацепить?

– С чего бы это?

– С того, что, может, мне сегодня с тобой в одну сторону, – ухмыляясь, заявляет он.

– Ты даже не знаешь, куда я сегодня еду.

– А это и не важно.

– Каро, ну ты идешь? – кричит мне Волк от своей осы.

Я поворачиваюсь спиной к Фросту и направляюсь в сторону друга, но меня тормозит шэх.

– Всем выдохнуть. Сегодня Каро везу я.

– Но почему? – удивленно спрашиваю я.

– Потому что ты сегодня еще ночуешь у меня. В колледж я отвезу тебя завтра сам. Ну и нам нужно поговорить. Пошли.

Машу напоследок Волку и остальным парням, а сама уныло бреду за шэхом. А я ведь надеялась, что получится избежать сегодня общения с глазу на глаз. Предполагаю, какие претензии у него ко мне есть, и не хочу оправдываться и что-то объяснять. Но шэх слишком хорошо нас всех знает и способен просчитывать наши шаги наперед. Перехитрить его не удается.

Сажусь в его магмобиль на переднее сиденье и готовлюсь к нотациям.

– Ну и где ты была почти двое суток? – мрачно спрашивает он, выруливая с парковки перед клубом. – И почему приехала в таком состоянии, что у меня потеют стекла? Ты не в курсе, что с похмелья нельзя на тренировку, или правила теперь не для тебя? Ты ведь не пьешь Каро. Для тебя всегда тренировки и победы были на первом месте. Что случилось?

– Ничего, – отвечаю я и смотрю в окно. Ну вот кто он? Папа? Нет у меня отца, иначе бы со мной, возможно, не случилось то, что произошло. И сейчас я не хочу, чтобы кто-то пытался занять пустое место. Даже шэх.

– Врешь, – отрезает он, не понимая, насколько я близка к срыву.

Или… может быть, наоборот, прекрасно понимая. Давит на больное? Не знаю и не хочу знать.

– Вру. – Я не спорю. Вдох-выдох. – Но вы сами все прекрасно знаете. Объявился маньяк, в моей комнате был труп…

– И ты вместо того, чтобы прийти в себя и восстановиться, куда-то уехала неизвестно с кем. С тобой никого из наших не было. За тебя волновались, Каро. Ты хоть это понимаешь?

Царапают угрызения совести.

– Со мной был Дар, – нехотя признаюсь я.

– Что у вас? – Похоже, ответ не очень устраивает шэха, но мне все равно. – Ты уверена, что он тот, кто тебе нужен? У пацана столько проблем, что ты их не решишь никогда. Он способен только утянуть на дно. А ты и так почти там…

– Я знаю. Между нами ничего нет, – отвечаю я, понимая, что это ложь, но правда настолько сложная, что я все равно не смогу объяснить шэху.

Он смотрит недоверчиво. Приходится добавлять:

– Понимаю я все. Правда. Вся эта ситуация… Я не верила, что мой преследователь Викс… боялась, что этот… – Замолкаю, отказываясь произносить ненавистное имя, но шэх прекрасно понимает, про кого я. – Короче, мне нужно было убедиться, что он мертв.

– Ты ездила к матери?

– Не к матери, хотя и ее я видела. А касаемо алкоголя… Обещаю, это не повторится.

– Я обещал парню, что буду его тренировать. Ему это нужно, но… мой приоритет – ты. Я тебя, по сути, вырастил, я постарался вытащить тебя из дерьма. Если я увижу, что из-за его присутствия рядом ты опять катишься в бездну…

– Что будет? – Не люблю, когда мной пытаются манипулировать. Только вот я знаю шэха. Это не манипуляция. Это четкая позиция, от которой он не отступит.

– Я не буду заниматься им.

– Это глупо. – Я пожимаю плечами. – Мы вместе учимся. Тренируется Дар или нет, но если тренируется, то у кого именно не имеет значения. Не нужно меня шантажировать. Я успела изучить Дара не хуже вас и возвращаться в бездну не хочу сама. Только вот я почти там. И Дар в этом не виноват. Виноват тот, кто пытается меня туда целенаправленно столкнуть. Маньяк. Мне нужно было убедиться, что он мертв.

– Убедилась?

– Да. Но есть еще кто-то.

– Насколько я знаю, Викс покончил собой.

– Тогда все закончилось.

– Но ты в это не веришь?

– Не знаю, – признаюсь я, и едва магмобиль тормозит у дома шэха, выскакиваю и убегаю в свою комнату, отметив, что магмобиля Дара нет. Похоже, он вернулся или домой, или в колледж. Так лучше.

Дар

Еду к бабушке. Можно бы в колледж, но я не хочу. Настроения нет, занятия почти закончились, к разговору с братом я еще не готов. Не остыл, да и он тоже, думаю, злится, а значит, снова поругаемся. Ну и у меня важные дела дома.

Каро не в курсе, что сразу же после их тренировки будет моя. Но, естественно, на особых условиях. Мирс Амелия изменила бы себе, если бы не пожелала все контролировать. Первая тренировка – только в домашнем зале. Там, где бабушка сможет отслеживать процесс и, если возникнет необходимость, восстановит экзоскелет.

В целом разумный подход. Но при ней я не смогу расслабиться и выложиться на все сто процентов. Я никогда не покажу ей то, что моментально заметил шэх и буквально с первой встречи поняла Каро. Конечно, треки, гонки, падение с осы, перевернувшее жизнь, – все это должно бы намекнуть бабушке на то, что я настоящий адреналинщик, но в первую очередь для нее я внук. Глупо надеяться сразу попасть в одну группу с Каро, да и не уверен, что я готов к такому испытанию или унижению.

Дома тихо и привычно. Мне нравится это ощущение неспешного течения времени. Мне именно здесь хорошо, я могу расслабиться и быть собой.

– Кит говорит, вы поругались, – замечает бабушка, когда я, переодевшись, спускаюсь в просторный зал для тренировок, чтобы привыкнуть. На полу маты, зал мало отличается от борцовского. Магические тренировки стихийников травмоопасны, и требования безопасности на них схожи с требованиями безопасности для зала единоборств.

– Я с ним не ругался, – отвечаю безразлично, начиная плавную разминку. Все движения медленные, по особой траектории, позволяют подготовить скованные экзоскелетом мышцы к более активным движениям и избежать травм.

– Но ты не отвечаешь ему. Вчера он весь день пытался связаться с тобой. – Бабушка умеет быть настойчивой, если не сказать настырной.

– Я был занят.

– Дар, так нельзя. Брат переживает за тебя.

– Ничего не могу с этим поделать. – Останавливаюсь. Совершенно очевидно, что отставать она от меня не планирует. – Ради разнообразия Киту стоило бы переживать о себе. Ему бы пошло на пользу.

Знаю, что не стоит это говорить, когда бабушка и так недовольна, но я устал, потерян, и меня все раздражают. В таком состоянии сдержаться сложно. Я просто пытаюсь стать нормальным для того, чтобы меня полюбила одна конкретная девушка, но это невозможно, и я злюсь. Я не могу предложить ей себя такого – это несправедливо по отношению к ней, а другого у меня нет. А бабушка и Кит не понимают, что такого себя не люблю я. Каро ни при чем, они ни при чем, дело только во мне. Мне некомфортно быть таким. Но бесполезно пытаться объяснить это людям, которые относятся ко мне по принципу «слава богу, что выжил». Нет, я им благодарен, просто они не смогут понять, почему мне настолько хреново, что хочется выть.

К счастью, разговор продолжать не приходится. Приезжает шэх. И я уже начинаю переживать по другому поводу – перед тренировкой. Но это приятное и долгожданное волнение.

Это тяжело. Мучительно. Стыдно из-за своей беспомощности, но я упорно сжимаю зубы и повторяю вновь и вновь. Магии не хватает на элементарные вещи. Я не могу прыгнуть сальто, даже вперед. Кости экзоскелета не дают так сгруппироваться, а магии, которая может дать инерцию, почти нет. Элементарный ледяной волчок – и тот для меня за гранью возможного. Сам не замечаю, как подтягиваю магию брата, совсем чуть-чуть – неиспользованный резерв еще с вечеринки. Но шэх удовлетворенно кивает. Чувствую, он ожидал меньшего.

Сначала шэха напрягает цепкий взгляд бабушки. Но потом тренер расслабляется и начинает меня гонять, увеличивая по чуть-чуть нагрузку. Понимает, что бабушка не собирается вмешиваться. Она умеет быть незаметной и не лезть. Слишком давно работает сама и ценит, когда специалисту не мешают. Так и сидит в углу зала в кресле всю двухчасовую тренировку. Даже я скоро забываю про присутствие мирс Амелии.

– А вы не думали про единение? – спрашивает шэх у бабушки, пока я прихожу в себя в конце тренировки, валяясь на татами.

Вижу, как она бледнеет и сжимает губы, выплюнув безапелляционное:

– Нет.

– Что такое единение? – тут же интересуюсь я. – Почему я про это никогда в жизни не слышал?

– Потому что тебе это не надо, – сухо замечает бабушка. – И точка. Это опасно и почти нереализуемо, никакого потенциала не хватит. Удачных примеров практически нет.

– Он может пользоваться своей силой и силой близнеца… – замечает шэх. – Он и так это делает. И даже умеет создавать запас. Это даже не в два раза больше, чем у обычного мага…

– Нет.

– Может быть, мне кто-то объяснит? – возмущаюсь я и присаживаюсь на полу, переводя взгляд с одной на другого. Почему, демоны забери, все знают о каком-то решении проблемы, а я нет?

Бабушка вздыхает и уничижающе смотрит на шэха, но тот бесстрастен и взгляд выдерживает, не дрогнув.

– Хорошо. – Она вздыхает и оборачивается ко мне. – Единение – это ритуал, позволяющий поглотить экзоскелет.

– Поглотить? – уточняю я, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее.

– Он уходит под кожу, врастает внутри тебя в мышцы и сухожилия, становясь частью тела, – продолжает за бабушку шэх. – Проблема в том, что ты сам силой мысли должен загнать спицы внутрь, это адски больно. Для этого нужна магия, которая поможет не отступить, ускорить процесс и поглощения, и заживления.

– Наплевать! – горячо отзываюсь я. – Поглощение не поможет избавиться от экзоскелета, но сможет сделать его незаметным, и мешать он мне не будет. А боль? Боль я и так испытываю постоянно.

– Ты не понимаешь. – Бабушка качает головой. – Мышцы рвутся, кости ломаются. Такие повреждения надо сращивать сразу, когда ритуал запущен. Ты или сможешь вылечить себя сам, не будучи целителем, или погибнешь. Нельзя остановить или переиграть, не получится отложить. Второй попытки не будет. Ритуал требует колоссального количества магии. Тебе никто не скажет, сколько ее потребуется. Никто, Дар. Считаешь, я не думала об этом? Думала, но риск значительно превышает вероятность успешного исхода. Тебе может не хватить даже вашего с Китом объединенного ресурса. И тогда…

– Смерть? – Я хмыкаю. – Ты так часто меня ею пугаешь.

– Может, не смерть, – нехотя признается шэх, – а условно живая куча плоти вперемешку со спицами и костями. Не хватит сил довести до конца – погибнешь. Я понимаю твою бабушку, но потенциал у тебя есть. Я бы взялся тебя готовить – при условии безоговорочного подчинения.

– Я против, – упрямо заявляет бабушка.

– Это моя жизнь! – огрызаюсь я.

– Безусловно, но я лучше вижу со стороны, чем это чревато. Ты молодой, горячий и слишком спешишь.

– Подготовьте меня, – прошу я шэха, но он смотрит на бабушку.

Она устало кивает.

– Надеюсь, мы не пожалеем. Дар, я могу дать добро только в том случае, если ты будешь слушаться. Никакой самодеятельности, никакой надежды, что это можно сделать быстро. Долго, сложно, больно. Поспешишь – последствия могут быть не только для тебя.

– А для кого?

– Кит. А вы связаны. Если будешь погибать, как ты думаешь, сможешь остановиться и не тянуть силу из брата?

Молчу. Не знаю. Наша связь слишком уникальна. Я сам не понимаю толком, как она работает.

– Он может лишиться магии, – говорит бабушка, видимо, поняв ход моих мыслей. – Ритуал очень сложный. Неизвестно, как отразится на каждом из вас.

– Не говорите ничего Киту, – прошу я. Вижу недоумение и поясняю: – Я хочу изучить границы своего дара, сделать максимум. И только потом попрошу его помощи. Может…

– Боишься, что не получится?

– Боюсь. Не хочу давать надежду. А вдруг получится справиться самому? Не хочу, чтобы брат чувствовал себя обязанным помогать мне своей силой.

– Разумно, – соглашается шэх.

– Один он не вытянет.

– Надо постепенно изучать границы возможностей. Посмотрим. Но, Дар, я говорю серьезно. Это не быстро. Приготовься к неудачам.

Глава 5

Каро

Выдыхаю, когда понимаю, что шэх за мной не идет. Отлично. Неужели я наконец останусь одна? Хотя бы на несколько часов. Я устала и эмоционально, и физически.

Скидываю обувь и прохожу в зал, где падаю на диван, притянув подушку к животу. Закрываю глаза и откидываюсь на спинку. Хорошо. Иногда нужно очень мало для того, чтобы почувствовать себя счастливой.

Состояние такое, что даже моргать тяжело. Кажется, уснешь в тот же миг, как перестанешь шевелиться. Но я не умею спать сидя, а лечь нет сил. Поэтому просто сижу какое-то время и слушаю тишину. Знаю, что вокруг меня сгущается темнота, но встать, включить свет, поискать в холодильнике еду, сходить в душ и идти спать – все это очень напряжно, поэтому я просто не шевелюсь. В голове приятная пустота, вокруг меня никого и уютная безопасность дома шэха. Это ощущение родом откуда-то из детства.

Заставляет подняться осознание, что если я этого не сделаю, то усну прямо тут, и меня обнаружит шэх, когда вернется. Разбудит и продолжит неприятный разговор. А еще если спать сидя, то разболится шея, спина и прочие части тела, которым неудобно.

Но неприятный разговор страшит сильнее. Говорить с кем бы то ни было сегодня в мои планы не входит. В мои планы входит спать. Ну и душ. Без душа после тренировки совсем уж грустно.

Со стоном откидываю подушку и поднимаюсь. Не зажигая свет, поднимаюсь по лестнице на второй этаж и, прежде чем идти в душ, заглядываю в «свою» комнату за полотенцем и домашней одеждой. Щелкнув пальцами, включаю освещение и замираю. На заправленной кровати, которую я совершенно точно за собой не убирала (и шэх этим не стал бы заморачиваться), сидит кукла. Та самая, которую выкинул Дар. «Если выкинул», – проносится у меня в голове.

Но парня подозревать не получается. Дар не тот человек, который мог мне вредить. Не в его стиле. Слишком прямой, резкий. Месть за спиной… Нет, это на него не похоже. А кто тогда? Кто мог вытащить куклу из мусорки? Мать?

Наверное, думать так неправильно. Но эта версия в моей голове имеет право на существование. Мать была помешана на маньяке. Она выбрала его, а не меня. Она оставалась с ним, даже зная, что он сделал, поэтому – да. Она могла вытащить куклу. Но вытащить, привезти сюда, пробраться в дом шэха и оставить ее у меня на кровати? Слишком сложная схема. Мама всегда была ведома и инфантильна. Даже если она это и провернула, должен быть тот, кто ее направил.

Пячусь к выходу и, оказавшись в коридоре, захлопываю дверь. С удивлением замечаю, что меня больше не трясет. То ли я слишком устала, то ли адаптируюсь к фокусам маньяка. Но касаться куклы руками, спать в комнате, где она сидит, и даже трогать что-то из этой комнаты для меня слишком, поэтому я без зазрения совести толкаю соседнюю дверь.

Нахожу чистое полотенце, беру майку, которая еще сохранила запах Дара, и на автомате иду в душ. Предчувствие меня не обмануло. Викс ни в чем не виноват, и получается… кто-то помог ему уйти из жизни. Ведь если парень ничего не делал, почему покончил собой?

К счастью, усталость не дает думать и пытаться понять мотивы Викса, который тоже, выходит, пострадал из-за меня. Об этом размышлять мучительно.

Выхожу из душа и падаю лицом в подушку, на которой позапрошлой ночью спал Дар. Я понимаю, про куклу нужно рассказать. Шэху, Лестрату, Дару… Но не могу ни с кем сегодня общаться и решаю, что все подождет до утра. Я просто физически не способна сегодня функционировать. Мне нужен сон.

Ужасное! Ужасное утро. Я просыпаюсь, едва только рассветает, и все события минувших нескольких дней сваливаются на меня лавиной. Самоубийство Викса, который, оказывается, ни в чем не был виноват, – оно на моей совести. Встреча с матерью, которую я подозреваю в том, что она поехала крышей и стала последовательницей маньяка. Кукла, которая раньше мне являлась только во снах, но которую за последние пару суток я видела два раза. Волнительная и стыдная ночь с Даром, когда я напилась и просила слишком многого. Неприятный разговор с шэхом. Есть ли у меня хоть какая-то сфера жизни, в которой все нормально?

Я вообще не хочу выходить из комнаты. Но надо. Пора возвращаться в колледж, но перед этим я должна поговорить с Лестратом.

Спускаюсь на первый этаж и вижу шэха, который в домашних широких штанах и растянутой майке колдует у плиты. Он достаточно высокий. Чуть ниже Дара, но шире в кости. Сильный, уверенный… И я не понимаю, почему до сих пор один. Мне кажется, он выглядит гораздо моложе своих тридцати трех лет. У нас многие девчонки тайно в него влюблены. Такие, правда, в клубе не задерживаются. Мы все для него дети. И для меня он «папа», «старший брат», «наставник» – тот, кто однозначно может напороть задницу. Но объективно со стороны я вижу: он привлекательный мужчина. К тому же порядочный и ответственный. Наверное, беда в том, что шальные мудаки всегда пользуются большим спросом.

– Я думал, ты снова сбежала творить глупости, – не поворачиваясь, говорит он. – В комнате тебя не было…

Вопрос не звучит, но я слышу его у себя в голове. «Не помешалась ли ты, часом, – спать в комнате парня, когда его там даже нет?»

– Кукла, – говорю я. – Вы видели куклу?

– Какая кукла? – Шэх хмурится, а я с ужасом замираю. Поворачиваюсь и подрываюсь к себе в комнату. Кровать по-прежнему заправлена, но куклы на ней действительно нет. Что за демонщина?

– Каро, все нормально?

Шэх с лопаточкой, которой он помешивал яичницу на сковороде, догоняет меня у распахнутой двери.

– Нет, – я качаю головой. – Не нормально.

Сбиваясь, рассказываю про куклу. Шэх внимательно слушает и потом осторожно уточняет:

– Каро, у тебя был сложный период. Ты устала и на взводе. Скажи, ты могла ошибиться?

Прикрываю глаза, понимая, что выгляжу идиоткой, у которой едет крыша. Но это не так. Я точно знаю, что я видела.

– Вы заправляли мою постель? – спрашиваю я тихо.

– Что? – удивленно уточняет шэх. Не знаю, чего в его голосе больше – недоумения или возмущения.

– Я тоже не заправляла. Вчера кровать уже была заправлена, и в центре сидела кукла. Моя кукла. Я не поехала крышей и не страдаю галлюцинациями.

– Так, давай подробнее о твоей кукле. – Он вздыхает и прислоняется к стене, задумчиво покручивая деревянную лопаточку с прилипшим к ней кусочком яйца. «Интересно, он выключил наш завтрак?» – некстати думаю я, но мысль не озвучиваю, послушно отвечая на вопрос.

– Каждой девочке, которую забирал страшный человек, он дарил куклу. Красивую…

– И?..

– Это был образ, именно такой он хотел видеть девочку. Платье, прическа, макияж, аксессуары. Такая маленькая модель, на основе которой он планировал создать настоящую куклу из некогда живого человека.

– После смерти?

– Да. Куклы сидели у него на камине, многих девочек так и не нашли. Кроме тех, которые были назначены мне в подруги.

– У тебя тоже была кукла?

– Да.

– Ты не могла перепутать?

– Совершенно точно нет. Я увидела ее в окне его квартиры позавчера, когда мы с Даром проезжали мимо. Девушка, купившая квартиру у моей матери, не знала, что это за кукла. Мы забрали ее, и Дар выкинул. А когда я приехала домой, она была тут.

– Кто еще знал о кукле? – нахмурившись, спрашивает шэх.

– Мать.

– Думаешь, это она?

– Представления не имею, – я пожимаю плечами и тру лоб. Начинает болеть голова.

– Собирайся.

– Куда? – устало спрашиваю я.

– Мы должны успеть к Лестрату до колледжа, – жестко говорит шэх. – Каро, я понимаю, как тебе сложно. Но ты должна взять себя в руки. Тебе нельзя сейчас плевать на свою жизнь.

В его голосе звучит сочувствие, но я и не планировала спорить. Совершенно очевидно, маньяк хочет разрушить мою жизнь, заставить прятаться, забив на учебу и тренировки. Моя задача – не позволить ему это сделать.

Собираюсь первая и выхожу на улицу, с тоской отметив, что яичница так и осталась на плите. Тут свежий воздух, возможно, он прочистит мозги. Зябко кутаюсь в длинную черную толстовку Волка, которую нашла в вещах шэха. Я надела ее прямо на форму лицея, чтобы не замерзнуть.