Небесная канцелярия: Отдел последних желаний

– Все это очень странно, – сказала Моне и искоса посмотрела на Сюаня.

Его губы были сомкнуты, скулы напряжены, а чуть выше ровного носа собралась морщинка. Он был таким со вчерашнего вечера, когда Щицзы все-таки осмелился поведать им полную версию своего обмана.

Впервые, случайно встретив Сюаня в коридорах Небесной канцелярии, Щицзы сразу его узнал. Хоть он и был лишь маленьким щенком при жизни, но привязанность к людям для домашних животных многое значит. Он помнил, как двое неразлучных мальчишек с ним играли, как хорошо и тепло ему было с Юньшанем. И когда тот оказался у ворот в Диюй он решил, что именно Сюань сможет ему помочь в этом деле, ради своего друга. Правда он не знал, что Сюаню стерли память о последней жизни. Моне чуть не убила щенка за такую выходку, ведь теперь обнаружился еще один важный нюанс в этой истории, про который она до сих пор никому не рассказала. Та картина в тайной комнате девушки. Циньлин нарисовала исторически достоверный портрет Ли Сюаня из Династии Тан, а таких подробностей, как вышитая птица на его кафтане, она знать никак не могла. Все упоминания о нем давно канули в лету, и такая детальность изображения пугала Моне, невольно заставляя вспоминать о проклятии.

– Наверное, ты был дорог ей, раз она так переживала из-за твоей комы.

– Не думаю. Люди так быстро друг к другу не привязываются.

«Судя по портрету в ее квартире, еще как привязываются», – с грустью подумала Моне.

Духи еще больше замедлились, увидев впереди свою цель. Циньлин шла, слегка покачивая бедрами, уткнувшись в свой смартфон и не обращая внимание на людей вокруг. Ее густые темные волосы, подстриженные ровным краем до середины лопаток, подрагивали при каждом шаге. Сюань подошел ближе и порывом ветра до него донесся тонкий аромат ванили, исходящий от ее шелкового, струящегося по плечам, шарфа. Он невольно захотел увидеть ее лицо, и девушка обернулась, будто почувствовав его за спиной. В этот момент Моне резко дернула его за руку, и он остановился, так и не успев уловить встревоженный взгляд Циньлин.

– Что случилось?

Моне смотрела куда-то в сторону, Сюань повернул голову в направлении ее взгляда. В переулке справа от них сидела серая кошка и внимательно смотрела на них.

– Мы ее уже видели раньше, – тихо сказала Моне.

– Думаешь, в этом городе лишь одна серая кошка? – усмехнулся Сюань.

– Та, которая смотрит духам прямо в глаза? Да, думаю, она такая одна. В прошлый раз она ошивалась в районе, где живет Циньлин, а теперь она в районе, где та работает. Сомневаюсь, что современные кошки преодолевают такие большие расстояния забавы ради. Либо она следит за нами, либо за ней. В любом случае, теперь за ней следить буду я.

Моне поспешила в переулок, и кошка сразу начала убегать.

«Обычно от кошек бегу я», – подумала Моне и превратилась в птицу, чтобы не упустить подозрительное животное.

Сюань растерянно смотрел, как его черно-серая птица преследует несчастную кошку и удивился, как легко Моне поборола свои страхи. Когда он вернулся к своей цели, Циньлин впереди уже не было. Осмотревшись по сторонам и поняв, что девушки нигде нет, он побрел вперед, заглядывая во все магазины и кафе по дороге.

Остановившись у чайной, окна которой были завешаны плотными яркими шторами, он поднял голову вверх. На вывеске, несмотря на солнечный день, мигала надпись «Чайная, возвращающая сны».

«Опрометчивое название, некоторые сны лучше не вспоминать», – подумал Сюань и зашел внутрь.

Раньше он всегда делал это беззвучно, но в этот раз над дверью тихо звякнул ловец снов, украшенный серыми и черными перьями с синим отливом. Его передернуло от осознания того, какой птице могли принадлежать эти перья.

Сюань и раньше бывал в чайных, но эта выглядела совершенно иначе. В ней было пусто. В первом зале не оказалось, ни посетителей, ни встречающей хостес. Но на входе не было таблички «Закрыто», поэтому Сюань удивился.

«Видимо, место не популярное».

Даже на звук внезапно звякнувшего, по велению его руки, колокольчика на стойке хостес никто не вышел и Сюань прошел сквозь дверь за расписной ширмой в самом углу зала.

Его тут же обдало паром и сильным запахом трав. Чайная была разделена на множество уединенных кабинок, скрытых за плотными занавесками. Время здесь будто замедлилось. Официантки в невесомых нарядах в духе ханьфу бесшумно двигались между кабинками, разнося на подносах чайнички и чашки для церемоний. Сюань заглянул в каждую кабинку и в самой последней обнаружил Циньлин. Она безмятежно спала, расположившись среди мягких разноцветных подушек. На столике рядом дымилась чашка недопитого чая. Сюань прислушался к дыханию девушки, оно было ровным и спокойным, и он решил подождать, когда она проснется. Присев рядом, он непроизвольно начал вдыхать аромат трав и наблюдать за струйками пара над чашкой недопитого чая. Пар становился все гуще и гуще. Сюань почувствовал, что биение его сердца замедляется и голова начинает кружиться. Он хотел было встать и уйти, но бестелесные ноги будто пригвоздили к полу. Он не мог пошевелиться пока пар полностью не поглотил его и все вокруг погрузилось во тьму.

Спустя мгновение он уже стоял на горном утесе и ветер неистово бил ему в лицо. Солнце едва зашло за горизонт и его последние лучи еще освещали деревню, спрятанную в долине между зелёных склонов и каменных осыпей.

Сюань посмотрел сначала на свои руки, они были в кожаных нарукавниках. Вместо классического отглаженного костюма, к которому он уже привык, на нем был длинный темный кафтан с вышитой птицей на груди, кожаные латы, усиленные бронзовыми пластинами и нефритовые амулеты на поясе. Его лицо было скрыто, устрашающей звериными чертами, маской. Он знал, что снимать ее нельзя. Никто не должен знать, что младший сын семьи Ли ввязался в столь ужасное дело.

– Эй, ты идешь? Солнце почти село, надо покончить с этим поскорее, – окликнул воин, чье лицо так же позорно скрывалось за маской.

Тело Сюаня и все его мысли теперь были под властью этого сна, и он последовал за воином. Вскоре к ним присоединились еще не меньше десяти человек, все были в масках, так что нельзя было различить кто есть кто. Шли молча. Спустившись в низину, они притаились в лесу, наблюдая за деревней.

Мужчины обрабатывали землю, женщины сушили чай на свежем горном воздухе, дети играли. Никто их них и представить не мог, что сейчас произойдет. Сюань закрыл глаза. Он думал, что за столько лет и прожитых жизней этот день сотрется из его памяти, но он вернулся, и вряд ли это было совпадением.

– Наша задача уничтожить это поселение, поэтому никого не щадим и сжигаем все дотла. У каждого из нас своя причина быть здесь, так что помните об этом, если вдруг решите сбежать, – сказал воин в маске с кроваво-красными длинными клыками и посмотрел на Сюаня.

Через минуту начался хаос. Воины в масках напали сначала на мужчин, которые даже не успели понять, что происходит. Когда почти всех перебили, пошли по домам, потому что женщины, старики и дети спрятались там. Сюань как мог пытался не участвовать в бойне, обходя сражающихся стороной, но один из мужчин напал на него из-за угла покосившегося дома и у него не было выбора как оголить меч и с размаху всадить ему прямо в сердце. Так с клинком, окроплённым кровью невинного человека, он и зашел в хижину. В ней было темно, пусто и пахло травами. За окном воины в зверских масках добивали стариков и кричали, что пора поджигать дома. Сюань хотел закрыть уши, чтобы не слышать крики, но он сам выбрал этот путь и назад дороги уже не было. Он начал ворошить еще пылающие угли в очаге и скидывать их на пол, когда услышал, как внизу под полом кто-то тихо чихнул.

Сюань опустился на пол и приподнял трухлявую половицу. Тогда он и увидел эти полные страха янтарные глаза, и в них горел огонь, который Сюань только собирался разжечь. Он отшатнулся, не в силах сделать то, что должен был. Девочка начала плакать и просить пощадить их.

– Нет, нет, пожалуйста, только не плач иначе они придут, и я уже ничего не смогу сделать.

Но девочка не унималась, и продолжала громко плакать и причитать, говоря что-то о больной матери. Он быстро отбросил еще несколько половиц и протянул ей руку. Но она забилась в угол и не хотела его покидать. Он уже слышал приближающиеся голоса за дверью, надо было торопиться.

– Тебе нужно бежать, они не знают пощады, у нас приказ убить всех в этой деревне.

Глаза девочки расширились от ужаса и, казалось, она сейчас снова заплачет. Тогда он снял с себя страшную маску, и девочка внимательно взглянула на теперь совсем не страшное лицо. Она доверчиво положила свою маленькую хрупкую руку в его широкую ладонь, и он вытянул ее наверх.

– Но куда я побегу? Мама не сможет бежать, – все еще всхлипывая, сказала девочка и показала на кого-то внизу.

Сюань заглянул внутрь, два нефритовых глаза с непониманием смотрели на него. Женщина явно была больна, от нее веяло жаром и бледное лицо блестело от пота. Она вряд ли могла хотя бы подняться, не то, что бежать от разъяренных врагов. И по его взгляду она это сразу поняла, поэтому сделав последнее усилие протянула руку и Сюань вытащил наружу ее исхудавшее тело.

– Милая, – обратилась она к дочери и обняла ее, сильно прижав к себе, а потом взяла за плечи и с вымученной улыбкой продолжила, – помнишь, я тебе говорила, что нам надо выдержать все испытания, чтобы встретиться с отцом.

Девочка молча кивнула и огонь в ее янтарных глазах потушили слезы.

– Ты должна сделать так, как говорит этот человек. Ты должна бежать так быстро, как только сможешь, поняла?

Девочка снова кивнула. Она затряслась как лист на ветру, услышав приближающиеся шаги и голоса снаружи. Сюань начал поспешно кидать половицы на место, на секунду ему показало, что под полом есть кто-то еще, но девочка опять начала плакать и он велел ей и матери спрятаться за очагом.

– Я постараюсь увести их от вас, но в случае чего – бегите.

Он вышел раньше, чем воин в маске с клыками зашел внутрь хижины и преградил ему путь. Тот резко остановился и уставился на него своими черными дьявольскими глазами.

– Вот это поворот. Младший сын семьи Ли уничтожает деревню вместе с нами. А папочка в курсе, чем ты сейчас занят вместо того, чтобы сдавать императорский экзамен?

Сюань поднес руки к лицу и только сейчас осознал, что забыл вернуть свою маску обратно, но было уже поздно.

«Отец никогда не должен узнать о моем позоре», – подумал Сюань, схватив воина за руку резко втянул его в дом.

Началась драка, но противник был сильнее и крупнее него, а Сюань большую часть жизни провел в учебе на чиновника, а не воина, чтобы пойти по стопам отца. В итоге он оказался на полу, с приставленным к горлу кинжалом. Измотанный и сильно избитый, с глубокими порезами на руках и ногах, он не в силах был сопротивляться дальше. Угли, рассыпанные им раньше, уже начали разгораться, как семена пламени, прорастающие в темноте, и он понял, что это конец. Острие кинжала уже прорезало кожу на его шее, а воин в маске с клыками громко смеялся над ним. Сюань закрыл глаза в ожидании смерти. В этот момент кто-то в углу вскрикнул, и глиняная чаша с очага упала и раскололась надвое. Темная густая жидкость, вытекающая из нее, в миг начала гореть, коснувшись одного из пылающих угольков. Воин бросил Сюаня и метнулся к очагу вытаскивая за волосы испуганную и кричащую девочку. За ними следом выскочила ее мать, из последних сил колотя воина по рукам. Но для него она была как назойливая муха, ни больше, ни меньше и от его удара она отлетела в сторону. Хижина уже горела, Сюань чувствовал жар вокруг, но из последних сил схватил воина за ногу и потянул.

– Оставь ее в покое! – заорал он, но воин со всей силы пнул его по лицу и Сюань отключился.

Когда он открыл глаза, в кабинке «Чайной, возвращающей сны» Циньлин рядом уже не было.