Замок Вальдау

Анна Кошелева

Замок Вальдау

Глава 1

Узкий берег Зеленоградского пляжа накрывали холодные волны Балтийского моря. Лиза сидела на городской набережной и наслаждалась покоем. Это был короткий отдых после рабочего дня. С приходом осени посетителей становилось всё меньше, и Лиза, воспользовавшись затишьем, позволила себе закрыть магазин пораньше.

Редкие люди проходили мимо – последние отдыхающие в этом сезоне.

На пустеющем пляже молодая пара тщетно уговаривала своего малыша отойти дальше от набегающих волн, но маленький проказник всё равно умудрялся соприкасаться с водой. В конце концов, набежала такая сильная волна, что сбила его с ног, и малыш шлёпнулся в воду. С поразительной скоростью – словно внутри него сработала пружина, он вскочил на ноги и теперь уже послушно стоял рядом с родителями. Он вытянул руки вперед показывая грязные ладошки и изо всех сил старался не заплакать.

Эта милая сцена развеселила Лизу. В глазах мелькнула улыбка. Было хорошо.

Её взгляд медленно плыл по пляжу в сторону длинного пирса.

Пирс, популярный летом, теперь стоял опустевший. Летом же туристы и местные рыбаки укрывали его весь без остатка. Бесконечные вереницы людей шли и шли до самого конца, к смотровой площадке, спускались на второй уровень и, не увидев ничего примечательного внизу, быстро поднимались наверх и уже там отдавались селфи, совместным фото и поиску удачных кадров. Сделать это туристу было задачей не из лёгких: приходилось то и дело уворачиваться от забросов спиннингов рыбаками, которые считали пирс чуть ли не своей собственностью.

Эта странная, негласная культура местных любителей рыбалки – занимать весь пирс – и удивляла, и возмущала.

Теперь же, в этот ноябрьский вечер, серые волны с силой ударялись об бетонные опоры пирса, заливая водой нижний уровень и распыляя холодную пыль в воздухе. Пирс стоял всеми забытый – одинокий и серый.

Но, похоже, Лиза ошибалась. Кто-то был на нижнем уровне. Какая-то фигура… Нет! Фигуры. Может, показалось? Лизе стало интересно, кто мог в это время быть на пирсе. Она никак не могла понять, сколько людей видит. Кто-то хаотично, то появлялся, то исчезал из поля её зрения, скрываясь за перекрытиями конструкции.

На какое-то время всё стихло, и Лиза уже хотела перевести взгляд на пляж, но ей пришлось резко вернуть взгляд к пирсу.

Наверх вынырнула девушка – показавшаяся Лизе знакомой. Волосы её бил и путал ветер, руки были чуть согнуты. Казалась, она не знала куда идти, была сбита с толку.

Широким шагом, подавшись вперёд, она металась по смотровой площадке – от одного края к другому. Её взволнованный вид начал беспокоить Лизу: интуиция подсказывала, что человеку тяжело, больно. Какая-то неразрешимая задача изматывала её, не давая остановиться.

В очередной раз она приблизилась к перилам, но не остановилась – ускорила шаг и, перевалившись через стеклянное ограждение, исчезла за пирсом.

Лизу охватил ужас, руки и ноги оцепенели. Грудь сама выдохнула:

– Ка-тяяяяя!

Глава 2

На следующий день Лиза стояла у двери магазина и никак не могла найти ключи. Рука впустую блуждала по рюкзаку, а в голове крутился вчерашний вечер – бесконечный, тяжелый, не похожий на реальность. Он длился до тех пор, пока спасатели не решили прекратить безрезультатные поиски из-за усилившегося шторма.

– Всё! Не видно ничего,– устало крикнул один из спасателей и махнул рукой другим, подавая сигнал, что пора заканчивать.

Те, кто оказался свидетелем трагедии, стали медленно расходится, то и дело оборачиваясь на пирс. Лиза тоже пошла. Не медленно, не быстро – она вообще не помнила, как дошла домой. По дороге Лизу не покидала мысль – позвонить маме Кати. У неё был её телефон – на всякий случай, ведь Катя не такая как все. Но так и не решилась сделать поздний звонок.

Наконец Лиза нащупала ключи. Дверной колокольчик зазвенел, и она оказалась в своем антикварном магазинчике. В своем маленьком замке. Замке Вальдау – так она назвала свой магазин.

Замок Вальдау был одной из локаций, которую она вместе с Андреем посетила, путешествуя впервые по Калининградской области. Название понравилось и отпечаталось в памяти. Тем более, магазин располагался в настоящем немецком доме, построенном в конце XIX века – и почему бы ему не стать замком!

В магазине пока было темно. Но через минуту Лиза включит свет – и всё в нём засияет! Старинная мебель и расставленный на ней немецкий и французский фарфор, маленькие фарфоровые статуэтки пастушек, придворных дам, пузатые вазы, расписанные яркими цветами, десятки аптекарских бутылочек из зелёного, коричневого стекла – всё заиграет сотнями бликов, цвета и торжества. Весь этот восторг старины пробудит спящий магазин, и начнётся новый день! Может быть, не всегда легкий, но любимый Лизой.

Это утро давалось Лизе тяжело. Она старалась втянуться в работу, почувствовать радость от любимого дела.

Лиза энергично потерла лоб тонкими пальцам, заставляя себя взбодриться, и сделав глубокий вдох и выдох, начала хлопотать по магазину.

Первым делом нужно было проверить срок годности всего съестного в холодильнике. В магазине было отведено место для небольшого круглого столика – тоже антикварного, – чтобы посетители могли выпить кофе или чай. Это привлекало покупателей и делало магазин уютнее. Затем проверила витрины. Всё обязательно должно – блестеть маленьким праздником! Лиза была уверена: именно эта нарядность притягивала покупателей.

Проверив главное, она поспешила в святая святых – коморку, как её любя называли сотрудники, комнату, отведённую под склад и маленький офис с рабочими столами её и Лены.

Был ещё один стол бюро, антикварный, сделанный в стиле шведско-американской конторской мебели, оборудованный многочисленными ящиками и нишами (Шведско-американский стиль конторской мебели зародившийся в конце XIX – XX века. Особенности такой мебели – высокая функциональность, удобство). У бюро была крышка цилиндрической формы, которая закрывалась на ключ – за ним работала реставратор по фарфору, Катя.

Глава 3

Звякнул дверной колокольчик, и Лиза услышала голос Лены.

– Я сегодня опять бегом… – выдавила она, переводя дыхание.

Лена снова опоздала: её утро с двумя маленькими детьми превращалось в битву. Нужно было всё предусмотреть, чтобы никто не заплакал, не замёрз, не простудился.

К Лениным опозданиям Лиза относилась с пониманием и всегда мягко улыбалась, когда та, сбивчиво, переводя дыхание, рассказывала очередное утро семьи.

– Не хотел есть омлет? – переспросила Лиза.

– Да! Представляешь, какой засранец! Он ведь в саду кашу не ест – и потом что? Голодным будет. А омлет обожает. Вот я и готовлю ему дома, – пояснила Лена и нервно отдёрнула бежевую кофту на животе.

Её большая грудь поднималась от быстрого дыхания, щёки горели румянцем, а русые волосы лежали в лёгком беспорядке. Вторая беременность добавила Лене ещё лишних килограммов. Ей очень хотелось это исправить – но утренние стрессы заставляли есть ещё больше.

– А сегодня ему, видите ли … – Лена хотела продолжить, но Лиза перебила её, мягко переключая на работу:

– Лен, а что у нас с кофейной парой? Той, что Эшенбах. Ты внесла её в каталог? (Eschenbach – марка фарфора, производимого в Германии)

Лена нахмурила лоб, пытаясь вспомнить. Она работала с каталогом магазина: вносила и описывала антикварные или винтажные предметы – их год, размер, место изготовления.

Если вещь была найдена в Калининграде и не имела клейма, в таблице появлялась пометка: из раскопок старого Кёнигсберга. И обязательно – напротив каждого предмета – маленькое фото клейма той или иной мануфактуры.

– Нет. Я жду фото от Тёмы. Он обещал сфотографировать и чашку, и блюдце, – Лена сделала в воздухе круг, изображая кофейную пару. – На чашке есть небольшие утраты, потёртости, – уточнила она.

– Тёмы ещё нет, – механически ответила Лиза, не отрывая взгляда от монитора. – Он будет позже. Написал, что с утра зайдёт на почту. Что-то связанное с его поступлением.

Лена, видя, что Лиза давно поглощена работой, тоже поспешила к своему рабочему столу. Включила компьютер и, высунувшись из-за монитора, спросила:

– Значит, если на Эшенбахе есть дефекты, вызываем Катю? Там мало. После реставрации можно будет цену поднять!

Лиза глубоко вздохнула. Волна тревоги опять накрыла её. Вчерашний день начал мучительно всплывать в памяти. Она гнала от себя мысль о том, что там, на пирсе, могла быть их Катя. Их блаженная, вечная девочка – ранимая и хрупкая, но не по годам виртуозная в реставрации фарфора.

Катя бывала в магазине не каждый день – только когда нужно было починить вещь. Устраиваться на работу она пришла с мамой – Анастасией. Та просила Лизу взять Катю в штат, но со свободным графиком.

– Катя у нас особенный ребёнок. Есть расстройство аутичного спектра, но оно незначительное. У неё золотые руки. Золотые. – говорила она почти шёпотом, казалось, ей не хотелось, чтобы кто-то ещё, кроме Лизы, знал об этой особенности.

– Катя… Да. Нужно будет позвонить её маме. Позже потыкай меня палочкой, чтобы я не забыла. Мне обязательно надо оформить покупку. Наконец-то нашла этих редких "Подружек" в Германии! – с этими словами Лиза громко стукнула по клавише, заставляя себя взбодриться.

– Что за подружки? – с любопытством откликнулась Лена и, соскочив с места, устроилась рядом с Лизой, подперев лицо ладонями.

– Это статуэтка Хуммель, – пояснила Лиза – Наш любимый коллекционер из Москвы давно её искал.

– Аааа – Хуммель – мечтательно протянула Лена. – Я их люблю!

Не любить Hummel было сложно (Goebel-Hummel – серия фарфоровых статуэток, выпускаемую немецкой мануфактурой Goebel с 1935 года).

Дети из фарфора умиляли всех. Не нарядные, не вымышленные, а настоящие – деревенские мальчишки и девчонки прошлого века: в потёртых курточках, в платочках, с растрёпанными косичками, часто изображенные вместе с домашними животными.

– А ведь история их появления тоже трогательная, – продолжала Лиза, откинувшись в кресле. – Представляешь, всё началось с рисунков баварской монахини Берты Хуммель – в честь неё и назвали! Мне всегда казалось, что в этих фигурках есть что-то настоящее, не показное…

Из магазина послышался шум: звон колокольчика смешался с шуршанием чего-то громоздкого.

В дверях показался довольный Тёма.

Глава 4

– Господи! Тёма! Ты там в магазине ничего не снёс?! – резко отрезала Лена.

Через плечо Тёма держал огромную сумку-папку для художника. Свежий и весёлый, он явно был чем-то очень доволен. Сняв папку с худого плеча, он спросил:

– Лиз, можно папка побудет здесь? Я её к стеночке…

Гигантская папка рассмешила Лизу. Она вспомнила, как и сама, будучи студенткой, бегала с такими же – раздражая людей в метро.

– Ну и что?! Получилось отправить работы? – поинтересовалась Лиза.

– Нееее… Не взяли. Сказали, что такие большие посылки не принимают! А скручивать нельзя – преподы от этого бесятся…

– Может, ну её, эту Муху (имеется в виду художественно-промышленная академия имени Штиглица, ранее академия В.И. Мухиной)? Давай в наш Балтийский, имени Канта! – продолжала Лиза с доброй насмешкой.

Тёма выставил вперёд тонкую ладонь, показывая отказ.

– Нет. У меня есть мечта, и не пытайтесь меня переубедить. Я хочу учиться у самых крутых реставраторов! – с важным видом произнёс он.

Семнадцатилетний Тёма был амбициозным, сдержанно вежливым молодым человеком – тонким, почти прозрачным, с длинными пальцами и неизменно уверенным в себе. Его ответственность и целеустремлённость подкупали, а непосредственность – не переставала удивлять.

Заметив, что женщины что-то увлечённо рассматривали на мониторе, Тёма поспешил заглянуть.

– О! Лиз – это Гебель Хуммель?! И клеймо на месте?

– Хм! Конечно! Куда без него!

Тёма ещё сильнее вытянул шею к монитору и, прищурившись так, что нос его стал морщинистым, начал внимательно изучать клеймо.

– Ну всё, ребят! – прервала тишину Лиза и хлопнула ладонями по столу так, что Тёма и Лена вздрогнули. – Мы так никогда не начнём работать. Давайте расходиться.

– Да, точно. Мне ещё онлайн-заказы надо разобрать… – поспешно добавила Лена.

– Это ещё Фёдор Алексеевич не пришёл! – усмехнулся Тёма. Он выпрямился, вытянул лицо так, что нижняя губа отвисла, и, сделав вид, что смотрит из-под очков, заговорил наигранно старческим голосом:

– Это вам не Фоберже…

И не успел он закончить свои кривляния, как колокольчик дрогнул, и из магазина послышались знакомые шаркающие шаги.

– Тук-тук. Почему никого не видно? – хрипло донеслось из магазина.

Лица Лизы и Лены застыли от неожиданного появления Фёдора Алексеевича. С натянутой улыбкой они смотрели друг на друга, едва сдерживая смех.

– Это ты накликал, – сказала Лена, указывая пальцем на Тёму, и поспешила в магазин.

Лиза пошла за ней.

– Здравствуйте, Фёдор Алексеевич! – вежливо сказала Лиза, сплетая пальцы в замок.

Фёдор Алексеевич был их старым знакомым. Маленький, добрый старичок часто заходил к ним – попить чайку, поговорить о важных и удивительных моментах истории. Его любили. Порой его знания были весьма полезны, но долгие монологи сильно отвлекали, а зачастую и утомляли всех. Ни у кого не хватало смелости намекнуть одинокому старику, что он слегка не вовремя, и слушать его некогда.

Занимая место за круглым столом, он держал в крепкой, но уже подрагивающей руке очередную поношенную книгу и, подняв палец вверх, зачитывал что-то очень важное.

Очки он чуть приспускал на нос и внимательно смотрел из-под них на всё происходящее в магазине. На своём привычном месте Фёдор Алексеевич, казалось, уже стал частью старинных вещей магазина "Вальдау".

– Как-то вы сегодня рано, Фёдор Алексеевич, – продолжала Лиза.

– Как?! Рано? – почти крича, переспросил глуховатый Фёдор Алексеевич. – Я такую книжечку занятную нашёл. Мурома! Финно-угорское племя! Нет его больше. А был такой народ – мурома. Он потряс чёрной книгой в воздухе и, по-хозяйски стал устраиваться за столом.

Время приближалось к обеду, и Лиза почувствовала, как рабочий день входит в обычное русло. Уже и Фёдор Алексеевич был на своём месте, и Тёма суетился на кассе, и Лена собрала несколько посылок из онлайн-заказов. Всё заработало, как часовой механизм: застучало, затикало – и, кажется, ничто не могло его остановить.

Глава 5

После обеда у двери магазина появились двое мужчин: один из них, прищурившись, смотрел сквозь стекло, пытаясь различить людей внутри.

Через пару секунд он решительно распахнул дверь и колокольчик истошно зазвенел, нарушая привычный порядок.

Мужчины уверенно вошли. Тот, что шёл первым, был невысокого роста, коренаст, в длинной куртке с карманами, похожей на армейскую парку.

Второй был выше и стройнее. Взгляд его – в отличие от первого – был мягким и живым.

Все присутствующие в магазине – Лиза, парочка неторопливых покупателей, Тёма у кассы и, разумеется, Фёдор Алексеевич – тут же обернулись на неожиданно резкий звук.

Лиза поняла, что это не покупатели. Такой типаж ей прежде не встречался.

– Можем мы поговорить с Елизаветой Тухкиной? – произнес первый, его цепкий взгляд быстро скользил по магазину, по прилавкам, всем витринам, будто вычислительная машина собирающая данные.

– Я Елизавета Тухкина. Чем я могу помочь? —

Двое незваных гостей решительно двинулись к ней. Первый, коренастый, вытянул руку, в которой держал удостоверение.

– КапитанполицииВладимирФилатов – выпалил он быстро и неразборчиво, так что слова слились в единый комок.

– Пару вопросов о вашей сотруднице – Екатерине Киреевой. Где нам лучше поговорить? – продолжил коренастый.

– Можно пройти в нашу служебную комнату, – произнесла Лиза, сама не замечая, как начала подчиняться, не задавая лишних вопросов.

В зале магазина повисла тишина. Тёма, вытаращив глаза, застыл на месте, следя, как Лиза с полицейскими уходила вглубь магазина. Фёдор Алексеевич вздёрнул одну бровь от удивления и перестал читать. Двое покупателей, перешёптываясь между собой, скользнули к выходу.

Полицейские и Лиза вошли в служебную комнату магазина.

Лиза указала вошедшим на свободные стулья – один стоял у бюро Кати, другой – у стены.

– Присаживайтесь, – сказала Лиза и кинула на Лену тревожный взгляд. Та сидела, удивлённо глядя на двух незнакомцев.

– Это Лена, тоже наша сотрудница, – заметила Лиза, садясь в своё кресло.

Она хотела откинуться на спинку кресла, но остановила себя и села прямо, аккуратно сложив ладони на коленях. Её сознание уже выстроило цепочку событий в логическую последовательность. Вчерашняя трагедия на пирсе, сегодняшний приход полицейских – всё становилось очевидным. Всё, что ещё утром казалось бессвязым, вдруг обрело ясность.

Но Лизе отчаянно хотелось сохранить хоть маленькую надежду, что происходящее – лишь нелепое совпадение. Что этот тревожный день закончится и завтра к ним в магазин снова придёт Катя – как всегда будет долго снимать свою длинную куртку, путаясь в ней, смущаться и смотреть в пол. По дороге к рабочему месту она обязательно несколько раз наткнётся на мебель, заденет какую-нибудь чашку или статуэтку – и только по счастливой случайности они останутся на месте. Её координация будет гулять туда-сюда до тех пор, пока она не сядет за своё любимое дело. Тогда предметы начнут наконец подчиняться ей: она станет усердной и усидчивой, погрузится в свой особенный мир лечения фарфора.

Полицейские на минуту остановились в комнате, решая, как разместиться. Тот, кто представился, сел у стены, а высокий не стал садиться – встал рядом с Катиным столом.

Севший у стены, вынул из кармана смартфон, положил его на колено, и его пальцы быстро заскользили по экрану. Затем он поднял взгляд на Лизу и проговорил:

– Итак… Елизавета… – он покосился на смартфон, уточняя: – Елизавета Сергеевна, сколько времени у вас работает Екатерина Киреева?

Только в этот момент Лиза по-настоящему ощутила серьёзность происходящего и решила занять оборонительную позицию.

– Но ведь это не допрос?

– Нет, – ответил сидевший на стуле. – Опрос. Это просто сбор информации. Вы можете отказаться. Ещё раз: сколько времени работает у вас Екатерина…?

– Год или больше, я точно не помню, – ответила Лиза.

Полицейский поднял глаза к потолку и тяжело вздохнул, давая понять, что такой ответ его не устраивает – нужны были точные данные.

Лизе не понравился этот вздох – демонстративный, раздражённый, как будто её ответ был не просто не полным, а глупым.

– И всё-таки, что случилось? Почему я должна отвечать на ваши вопросы? – наконец спросила Лиза.

Коренастый помедлил с ответом. Он перевёл взгляд на напарника, будто зрительно советуясь с ним.

– А вы не в курсе? – начал он. – Сегодня рано утром на косе отдыхающие обнаружили труп. Это Екатерина Киреева – её опознала мать.

– А-а! – истошно вскрикнула Лена и прижала ладонь ко рту. – Боже мой! – выговорила она, машинально переводя взгляд на Лизу.

Лиза сжимала пальцами ткань рубашки у груди. Рука то терла шею, то лицо. Карие глаза налились слезами, но они так и оставались внутри – от упрямой сдержанности, от нежелания показать чувства другим.

Грудь и горло, словно тугая нить, сдавило от горя.

Полицейский смотрел безразлично, не испытывая никаких чувств. Второй же явно испытывал сочувствие к страданиям женщин. Он отвёл взгляд и тяжело вздохнул.

– Всё-таки это была она… – сдавленно произнесла Лиза, подняв взгляд вверх, чтобы хоть как-то удержать нахлынувшие слёзы.

– Она?! – переспросил коренастый. – Вы были там? – И он снова бросил взгляд на стоящего напарника.

Лиза продолжила:

– Да, я видела. Видела, как всё случилось. Я всегда в это время… Ну, почти всегда гуляю по набережной. Я надеялась, что это может быть не Катя, просто похожая… – Лиза остановилась и закрыла глаза. – Извините, не могу пока говорить…

На какое-то время воцарилась тишина.

– Елизавета Сергеевна, давайте всё-таки уточним: сколько времени работала Екатерина в вашем магазине? – прервал тишину опрашивающий.

– Она устроилась в сентябре прошлого года, – вдруг уточнила Лена, смотря в монитор.

Полицейский посмотрел на Лену и продолжил:

– У неё было рабочее место? Может, здесь, в этой комнате?

– Да, – ответила Лиза, слабым жестом указывая в сторону стола. – Как раз это антикварное бюро, возле которого стоит ваш коллега.

Высокий быстро пробежался взглядом по нему и, наконец, за всё время произнёс:

– Кто-нибудь открывал сегодня стол? Брал из него что-то?

Лиза отрицательно помотала головой.

– Хорошо. На время расследования стол лучше не трогать, – подытожил он.

– Расследование?! – переспросила Лиза. – Разве это не самоубийство?

Полицейские не стали отвечать на вопрос. Только коренастый сказал:

– Елизавета Сергеевна, Илья Андреевич даст вам свой телефон. – Если вам что-то покажется странным или возле магазина будут подозрительные люди —звоните ему, пожалуйста, не стесняйтесь.

С этими словами он встал и направился к выходу. Второй последовал за ним и, проходя мимо, положил визитку на стол перед Лизой.

– Лучше звоните по первому, – отрывисто произнёс он.

Они вышли. Вскоре колокольчик снова взвизгнул, и дверь с шумом захлопнулась.

Сразу после ухода полицейских в комнате появился растерянный Тёма.

Глава 6

Лиза провела большим пальцем по краю золочёной кромки блюдца мейсенского фарфора. Взгляд задержался на крошечном фиолетовом цветочке – одиноко написанного в стороне от основного букета.

Она ещё немного покрутила блюдце в руках, так, чтобы глазурь заиграла в свете, и аккуратно поставила его под чашку, завершив композицию на комоде.

Остаток дня тянулся невыносимо медленно.

Фёдор Алексеевич ушёл, а покупатели в этот промозглый день заглядывали редко. В магазине воцарилась гнетущая тишина.

Тёма стоял у кассы, уставившись в одну точку. Подперев подбородок ладонью, он задумчиво постукивал себя по губам длинными пальцами.

Лена весь день провела у компьютера. С заплаканными глазами, она бесцельно смотрела в монитор, часто щёлкая по кнопкам мыши и периодически отрывисто вздыхая.

Тёма, выйдя из оцепенения, обратил внимание, что Лиза сменила сервиз и поспешил спросить:

–Такой красивый. Неужели Мейсен?

– Да. Он самый! – ответила Лиза, взбодрившись.

– И скрещенные сабли на донышке?! – Он поспешил к комоду. – Лиз, я посмотрю?

Тёма начал вертется вокруг дорогого антиквариата. Его тонкая фигура согнулась, длинные руки потянулись к чашке, и в этот момент он стал похож на старенького колдуна. Он вертел этот символ качества и мастерства фарфора под разными углами и всё время что-то отмечал про себя, щурясь и морща лоб.

– Мейсен – колыбель европейского фарфора! – в восторге продолжал Тёма. – Смотрите, смотрите – он светится изнутри!

Он поставил чашку на раскрытую ладонь, поднял вверх и, сияющий радостью смотрел на реакцию других.

Лена уже тоже стояла в зале магазина. Вместе с Лизой они наблюдали за непосредственным восторгом Тёмы. На время он помог забыть о сегодняшнем дне. Но печаль быстро вернулась, и Лиза, оборвав Тёму, произнесла:

– Я звонила Катиной маме… Ей было тяжело говорить. Я обещала зайти к ней в школу…когда она будет готова. Лиза прошла к кассе и достала крафтовый конверт с полки.

– Мы могли бы собрать хоть немного для неё денег – кто сколько сможет.

Повисла тишина. Тёма, кусая губы изнутри, в знак согласия кивал головой. Лена, держа ладонь на груди, сдавленно ответила:

– Конечно! Они ведь здесь были одни. Ни в Омске, ни здесь не было счастья…

Они ещё недолго постояли молча, не в силах продолжать разговор. После чего Лиза сказала:

– Нам надо идти по домам. Работать сегодня очень тяжело. Я ещё побуду, а вас отпускаю.

Лена и Тёма засобирались домой.

Первым ушёл Тёма, неся большую папку, которая с силой била ему по ногам, угрожая поломать его тонкую фигуру.

Лена, ответственно закончив с упаковкой заказа, натянула объёмную куртку, откинула волосы с лица – будто собиралась в бой – и сказала:

– Я за своими в сад… Лиз, тебе тоже пора домой. Увидеть такое своими глазами… – Она выдохнула, чтобы выпустить нахлынувшую горечь. Хотела ещё что-то добавить, но так и не смогла справиться с чувствами и, не договорив, поспешила к выходу .

В пять тридцать Лиза заперла дверь магазина. Застегнув пальто под горло и спрятав лицо глубже в платок, она зашагала по улице в сторону Курортного проспекта.