Дух зверя. Книга вторая. Рожденные из пепла

– Эта весёлая вдова обожает устраивать званые вечера и собирать на них богатых мужчин, особенно холостых. Их общество и ухаживания льстят её женскому самолюбию. Меня она давно хотела заполучить в свой гербарий, но я никогда не посещал её салона. Теперь я женат, и она решила посмотреть на ту, что обскакала её, – он вернул письмо зардевшейся Марианне и добавил: – На самом деле, это довольно фееричный праздник. Маски, костюмы, музыка, танцы – чем не сказка. Если ты хочешь, мы можем туда отправиться. Времени на сборы достаточно.

– Я подумаю, – ответила девушка.

После завтрака граф уехал. Марианна устроилась в гостиной с книгой. Прочитав несколько страниц, она вспомнила про письма и, сев за рабочий стол графа, вскрыла второй конверт. Тётка писала ей о том, что не стоит забывать своих родственников, и приглашала на воскресный обед в её скромную обитель моды. Девушка со вздохом отложила листок. Это послание тоже предназначалось скорее графу, чем ей. Госпожа Малиновска, скорее всего, надеялась получить крупный заказ на пошив гардероба для племянницы. И заработок, и реклама. Третий конверт был странный, без штампов и адресов. На пустом белом поле размашистым почерком выведено «Марианне Вачовски». Девушка вскрыла письмо и развернула вдвое сложенный лист бумаги. На нём было только три слова: «Беги, иначе смерть». Марианна вздрогнула, зачем-то оглянулась, ещё несколько раз пробежала написанное глазами. Что это, угроза или предупреждение? Стоит ли показывать это графу? Пугающие и подозрительные мысли вновь засуетились в её голове. Нет, она видела пока только человека, но не птицу. Как проявит себя дух зверя, Сокол? Что за тайны он прячет под безукоризненной личиной графа? Марианна порвала письмо на мелкие кусочки и бросила их в мусорную корзину. И обнаружила там смятый номер утренней газеты. Расправила и на первом же развороте увидела фотографию того, как они сидят на веранде «Буколи». «Граф Соколов и его новая жена» – крупные буквы заголовка запрыгали перед глазами Марианны. Дальше шла статья следующего содержания:

«Два дня назад состоялось очередное бракосочетание владельца знаменитых на весь Старый Свет Сокольских фарфоровых мануфактур, графа Родимира Соколова и очередной никому не известной Золушки – Марианны Вачовски, дочери Вальдемара и Евгении Вачовски, ныне почивших. Бесприданница-белошвейка и богатый, родовитый дворянин! Что их могло привлечь друг в друге? Что нас ждёт: очередная душещипательная история внезапной любви или страшная сказка о Синей Бороде? Интересен тот факт, что за последние 15 лет своей жизни граф был женат ещё 2 раза. На Клотильде Душтаг – дочери молочника из Штуденграссе и на Веронике Мондель – дочери портового служащего из Монру. Обе девушки скончались в течение двух лет супружеской жизни, как заявляют их родственники, во время родов. Но так ли это на самом деле? Возможно ли, что под титулом прячется чудовище, поедающее невинные сердца? Может быть, беззащитность простых и бедных заставляет графа брать в жёны никому не известных безответных Золушек? Так или иначе, но сам граф и его новая графиня выглядят вполне довольными, чинно посиживая в «Буколи» после тяжёлого трудового утра!»

Дальше Марианна читать уже не смогла. Сначала это письмо, потом статья, истекающая желчью и ядом. Она встала и, пошатываясь, направилась в людскую. Та оказалась пуста, и Марианна села на стул, опершись локтями на письменный стол дворецкого и закрыв лицо ладонями. В таком положении спустя некоторое время и нашёл её Никола.

– Госпожа графиня, что-то случилось? – она молча протянула ему газету. Дворецкий невозмутимо пробежал её взглядом.

– Ваше сиятельство смутили досужие сплетни? – он вернул ей газету. – Вы же понимаете, что это лишь погоня за сенсационностью.

– Но эти две девушки… Неужели вы будете отрицать, что они существовали?

– Почему же, госпожа Душтаг и госпожа Мондель действительно были замужем за графом. И да, обе они погибли в родах, но это лишь очень грустное совпадение.

– И они… они тоже знали тайну графа?

– Конечно, они тоже были потомками Белой Чайки. К тому же мне известен ещё и тот факт, что их матери были двоюродными сёстрами. Может, была у них в роду какая-то особенность, отчего роды в обоих случаях кончились печалью смерти, а не радостью жизни.

Марианна ошарашенно глядела в спокойное лицо Николы. Он был немолод, аккуратные бакенбарды каштановых волос посеребрила седина, но взгляд голубых глаз был ясен и пронзителен. И у девушки мелькнула странная догадка.

– А вы? Вы случайно не потомок Белой Чайки?

Дворецкий на миг потерял самообладание и вздрогнул, но потом взял себя в руки и улыбнулся.

– Ваше сиятельство весьма прозорливы.

День третий.

Пробуждение было резким. Под утро Марианне приснился кошмар, где граф превратился в огромную страшную птицу и когтями раздирал ей лоно и грудь. Она вскочила, обливаясь холодным потом. С её груди на колени упала серая кошка, недовольно фыркая.

– Ах ты, паршивка, – выдохнула Марианна и почесала кошку за ухом.

За окном мерно шуршал дождь, вдалеке прокатился раскат грома. Кошка спрыгнула на пол и исчезла за приоткрытой дверью спальни. На часах было без двадцати восемь. Марианна зашла в уборную и, взглянув на ванну, вспомнила, как Никола вчера рассказывал ей, что горячую воду подают с семи до десяти утра и в тот же промежуток вечером. Она открыла кран, и вода с умиротворяющим журчанием стала наполнять купель. Марианна раньше никогда не мылась таким образом, это было не принято в её семье из-за бедности. Блаженное бездействие оказалось очень приятным и расслабляющим, смыло остатки кошмара. Девушка погрузилась с головою и открыла глаза. Свет преломлялся на поверхности воды, вокруг плавало серебристое облако волос, звуки стали далёкими и неважными.

Стоит ли мне бояться графа? – в сотый раз подумала Марианна. – Что он такое на самом деле? Мысли о скрытой угрозе и собственной смерти, мучившие её весь вчерашний день, сейчас казались уже не такими болезненными и пугающими. Хорошо, что граф вернулся слишком поздно и девушка не успела с ним поговорить, иначе… А что иначе? Он бы точно успокоил её страхи. Родимир ни разу не уходил от ответа на прямой вопрос. Не рассказывал всего, это да, но и не умалчивал, если она интересовалась чем-то. Он казался очень спокойным и уравновешенным человеком.

Мыло пахло графом, хотя правильнее было бы сказать обратное. Теперь она тоже будет пахнуть графом, подумалось девушке, когда она протёрла запотевшее зеркало ладонью. Отражение не принесло радости – волосы после мытья стали ещё белее и отливали неестественной синевой. Одевшись, девушка вышла в коридор и направилась к гимнастическому залу, намереваясь узнать, что за тренировки устраивает граф каждое утро.

Большая комната с окнами на обе стороны была скрыта в полумраке пасмурного утра. Штор не было, лакированный паркет заменял обычный деревянный пол, стены – белёные по штукатурке. На стенах справа и слева от входа тускло поблёскивало оружие: мечи, сабли, копья. Зал был разделён четырьмя опорными колоннами, уходящими высоко под скат крыши – потолок и чердак заменяли открытые стропила. Залитые дождём прямоугольники нескольких слуховых окон в кровле добавляли света. Марианна, немного растерявшись, присела на скамью у двери. Было тихо, уходящая гроза последний раз пророкотала где-то вдалеке. Девушка даже не услышала – почувствовала движение сверху, подняла голову и увидела Сокола. Человек-птица невероятными прыжками промчался между балками, делая сальто в воздухе, подобно цирковым акробатам, приземлился на полу у дальней стены и замер, глядя на гостью. Он сделал несколько стремительных шагов и остановился, всё так же не отрывая взгляда от Марианны. Та вздрогнула, неожиданно поняв, что глаза Родимира плотно завязаны, но ощущение пристального досмотра лишь усилилось, сделалось почти осязаемым.

– Доброе утро, госпожа графиня, – голос его, отражённый эхом, звучал подобно раскатам за окном. – Надеюсь, ты не слишком испугалась. Сейчас на мне нет масок. Я, вероятно, больше похож на птицу, чем на человека?

– Да, всё верно, – пролепетала девушка и добавила чуть громче: – Но я не боюсь!

Сокол улыбнулся.

– Что ты хочешь увидеть?

– Я не знаю. А что вы можете показать?

На этот раз Сокол рассмеялся. Всё тот же задорный мальчишеский смех.

– Мне нравится твоя смелость. Обычно я тренирую свои навыки и тело. Простая утренняя разминка. Но раз уж ты здесь, я покажу тебе бой с тенью. Если ты немного расфокусируешь зрение, то сможешь лучше разглядеть моего противника.

Он смолк, отвернулся к окну и довольно долго стоял совершенно неподвижно. Спустя несколько минут Родимир будто вернулся в себя: вздрогнул всем телом, оскалился и тихо произнёс:

– О, ну конечно! Ты-то никогда не откажешься подраться со мною.

Марианна встрепенулась, огляделась, но никого не заметила, хотя… Возможно ей показалось, но что-то мелькнуло рядом с фигурой Сокола, что-то призрачно-чёрное. Пытаясь рассмотреть тень, она упустила момент, когда Родимир оказался в центре зала с копьём в руке. Он медленно пошёл вкруг невидимого противника, всё так же неприятно ухмыляясь. Движения его были очень плавными и невероятно быстрыми. Марианна последовала совету Родимира и постаралась смотреть сквозь движущуюся фигуру. Картинка немного расплылась и вдруг обрела совсем другие очертания. Тело графа увеличилось в объёме за счёт Сокола, мерцающим коконом обволакивающего человека подобно доспеху. Птица не имела чётких очертаний, но отсутствие формы ничуть не умаляло её невероятной мощи. Тень проступила отчётливей – плоская мужская фигура, как бы вырезанная из пространства, она была под стать графу и ростом, и телосложением, и двигалась с таким же невероятным мастерством.

Родимир напал первым, Марианна даже не успела уловить, как и что он сделал, а противники уже кружились в невероятном танце. Казалось, он длился целую вечность, хотя, когда девушка очнулась, прошло всего несколько минут. Родимир замер посреди зала, опустив копьё и голову, его обнажённый торс блестел от пота. Кроме мерно вздымающейся груди, ни единый мускул не шевелился. Марианна вдруг поняла, что любуется нелюдем, и покраснела. Без строгого костюма, уравнивающего его с любым титулованным мужчиной, без напускной вежливости и сдержанных движений, предусмотренных правилами приличия, без всех масок он был великолепен, как настоящий древний бог в теле человека. Сокол вызывал восхищение и страх одновременно.

Родимир поднял голову, глубоко вздохнул, снял повязку с глаз и подошёл к Марианне. Она поднялась ему навстречу. Граф устало улыбнулся.

– Ну как, госпожа, я впечатлил вас своим искусством?

– О, это было очень красиво, – искренне ответила девушка, – но я бы не хотела быть на месте той тени.

– Да, согласен, место неприятное. Хотя я ещё ни разу не смог победить его.

– Кого вы имеете в виду?

– Эта тень – мой враг. Я звал кого-нибудь из своих братьев, чтобы просто развлечь тебя, себя, их. Но пришел он. И я снова проиграл. Что он или кто он, я не знаю. Мне нужна помощь сестры или матери, чтобы дать ему имя, но я слишком давно с ними не виделся.

– Господин граф, мне показалось, что тень похожа на вас, та же фигура, рост, движения…

Граф бросил на девушку короткий взгляд, не то озадаченный, не то испуганный, и отвернулся, чтобы налить себе воды. Пока он пил, Марианна, затаив дыхание, наблюдала, как ходит кадык на его мускулистой шее, как от каждого движения перекатываются мышцы под влажной кожей. От Родимира пахло потом и почему-то горькой полынью, и в голове у девушки появились мысли, не совсем приличные для благовоспитанной дамы. Она смущённо отвела взгляд.

– Пожалуй, на сегодня тренировка закончена, пойду приму душ, – и граф удалился, оставив девушку в одиночестве. Марианна вышла в центр зала, туда, где проходил бой, осмотрелась. На тёмном полу серой краской были начерчены три круга, один в другом, а в центре располагался затёртый рисунок – птица в круге змея, древний символ легендарного союза Дракона и Белой Чайки. Девушка присела рассмотреть изображение и заметила на нём багровые пятна. Тронула – на пальце остался красный след. Кровь была свежей. Марианна поискала глазами и нашла ещё множество доказательств того, что Сокол был ранен во время драки, причём серьёзно, судя по количеству следов. Даже на столбах остались кровавые росчерки. Девушка была не из впечатлительных, но всё же её замутило. Крови было много, но ни единой раны на теле Родимира она не заметила.

В гостиной, ожидая мужа и завтрак, Марианна обдумывала всё увиденное. Невероятная событийность последних трёх дней притупила способность удивляться. Не оставалось ни сил, ни времени на переживания, зато обострился навык рассуждать здраво и по факту. Вот и сейчас девушка, устало откинувшись в кресле, отметила для себя, что граф, безусловно, волшебное существо, что он обладает нечеловеческими способностями и силой, что он ей – тут щёки покрылись румянцем – очень нравится как мужчина. Он, безусловно, опасен, но это лишь разжигает её любопытство. И ещё она практически перестала его бояться.

За окном всё та же хмарь выжимала на землю мелкий сыпучий дождь. Граф вошёл в гостиную уже после того, как Никола подал завтрак и отдал Марианне ещё два письма – очередные пригласительные от неизвестных ей светских дам. Родимир быстро перебрал свою почту и, не найдя ничего срочного, взял газету и устроился в кресле подле Марианны, вытянув босые ноги. Проглядывая первую полосу, он брезгливо поморщился и перешёл сразу к театральному обзору на последней странице.

– Снова про нас пишут? – поинтересовалась девушка, заметив своё лицо на фото.

– Да, очередная ересь, – он, вздохнув, отложил газету и сделал глоток кофе. – Если честно, я не ожидал настолько злых нападок. И беспокоят они меня из-за твоей реакции. Никола мне рассказал о вчерашнем разговоре. Ты наверняка хочешь узнать подробности? Спрашивай.

Марианна некоторое время молча смотрела на мужа. Было в его облике что-то… Девушке на миг показалось, что тень, плоская и чёрная, снова мелькнула за спиною Родимира. И тут вдруг её посетила догадка: граф соврал, что нападки газетчиков и упоминания о мёртвых жёнах его не трогают. На самом деле тема эта очень болезненна.

– Вы их сильно любили?

Граф вздрогнул, видимо, он не ожидал подобного вопроса.

– Кого ты имеешь в виду?

– Тех двух девушек, что были у вас пятнадцать лет назад.

– Да, они были мне дороги. Я надеялся, что у меня наконец-то появится своя семья, родятся дети, но мои надежды рухнули. В очередной раз.

– А сколько у вас было ещё… жён?

– Ты седьмая.

– Седьмая!? – Марианна широко открыла глаза. – И что, никто из них не смог родить вам детей?

– Нет.

– И отчего они все умерли?

– Были причины… разные.

– Но ведь не вы же их убили?

Граф молчал. Марианне показалось, что он даже побледнел. И снова чёрная и плоская…

– Мне вчера пришло письмо, – её голос звучал сейчас громче и увереннее, чем голос графа, – вообще это было впервые, чтобы люди слали мне письма. Так вот, в одном из них была угроза… или предупреждение, я не смогла понять, но очень испугалась. Там было написано: «Беги, иначе смерть».

Тут последняя краска сошла с лица графа, он нахмурился и хотел было что-то сказать, но девушка не позволила себя перебивать.

– Я порвала и выкинула записку. Я очень напугана всем этим, и потому спрошу сразу. Когда вы вознамерились жениться на мне, то обещали, что не причините мне вреда. Ваше обещание в силе?

– Да, конечно…

– Вы же не сумасшедший?

– Нет, что ты…

– Вы же не хотите меня убить?

– Ни в коем случае, – тут граф улыбнулся, – я хочу, чтобы ты жила. Марианна, я не убийца.

– Хорошо, – Марианна облегчённо вздохнула, – я вам верю. При нашей первой встрече вы сказали, что женитесь по расчёту, что вам нужны дети и что только Белые Чайки способны дать потомство от таких, как вы. Вы пробовали шесть раз, и у вас не получилось. Почему бы не попробовать другие варианты? Есть столько сирот в нашем мире, есть, в конце концов, вдовы с детьми…

– Всё немного сложнее, чем ты думаешь, – граф устало потёр глаза, – есть много аспектов. Например, ты видишь мою суть, и нет нужды её прятать. В нашем случае получается союз равных.

– Союз равных? Сирота-белошвейка и титулованный богач? – Марианна усмехнулась.

– Я же тебе говорил, ты просто пока не знаешь себя, – он указал на газету. – Сегодня в театре дают оперу как раз на тему неравного брака. Я тебя приглашаю. Премьера, будут все сливки общества. Развлечёмся.

Марианна согласилась, но новое приключение, предложенное Родимиром, не отвлекло её от размышлений. Наоборот, то, с какой ловкостью он сменил неприятную тему беседы и то, как мало он говорил и много недоговаривал, настораживало. И ещё эта чёрная и плоская, что неотвязно маячила на периферии её зрения. Хорошо, – думала Марианна, – что я не влюблена в графа. Иначе бы чувственные восторги застили мой взор. А когда так, то жди беды – глупости неизбежны. Марианну вдруг накрыло волною холодной подозрительности. Родимир очень опасен и умён, с ним нельзя быть глупой и доверчивой. Нельзя расслабляться. Может, это какое-то проклятье, что женщины-чайки долго не живут рядом с ним?

После завтрака граф сел за свой письменный стол и занялся документами и счетами. Дождь утих, но непогода не спешила уступать место солнцу, серое утро плавно перетекало в серый день. Марианна читала книгу, время от времени украдкой бросая взгляд на мужа. Зашёл Никола, спросил, будут ли их сиятельства обедать дома или следует заказать столик в ресторане. Родимир вопросительно глянул на девушку, та пожала плечами.

– Дома. Меню обсуди с графиней. И подтверди бронь на мою ложу в оперном театре.

Когда Никола, поговорив с Марианной, покинул гостиную, а граф отложил бумаги и сел в кресло у распахнутой балконной двери, девушка наконец-то решилась продолжить расспросы. Она встала рядом, опершись о дверной косяк. С улицы веяло прохладой и влажной свежестью.

– Господин граф, позвольте спросить. После вашего утреннего боя я видела кровь… много крови. Тень ранила вас?

Родимир ответил не сразу, глядя на небо в тучах.

– Да, ранила.

– Но я не заметила ран на вашем теле.

– О, не беспокойся об этом. Скорость восстановления тканей у всех нелюдей чрезвычайно высока. Как у живых, так и у йоков. У живых даже быстрее.

Он вдруг оживился:

– Ты знаешь, что духа можно убить только лишив его головы? Например, выстрелив ему в лоб несколько раз.

– Конечно, все это знают.

– Не все, только те, кто задумывается.

– Даёте мне совет на будущее? Думаете, после сегодняшнего представления я отважусь на что-то подобное?

Граф криво улыбнулся. Настроение у него было не слишком радужное, как, в общем, и у Марианны.

– По крайней мере, у тебя есть способ защиты, если я всё-таки сойду с ума.

Девушка забеспокоилась.

– Господин граф, то, что вы сказали, – шутка?

– Скорее сарказм.

Помолчали.

– А каково это – быть духом?

Родимир задумался.

– Ты, наверное, спрашиваешь об отличиях от людей. Но я никогда не был человеком. Я родился таким, мне не с чем сравнить. Но если размышлять теоретически, то человеком быть намного проще. Меньше испытаний, меньше ответственности… Как в поговорке: меньше знаешь – крепче спишь. Ты можешь спросить об этом у моей матери, когда встретишься с нею. Она помнит свои первые шестнадцать лет как годы рая.

– А какая она – ваша матушка?

– У неё ужасный характер. – Родимир задумчиво почесал кончик носа. – Ты читаешь по-славийски?

Вопрос был неожиданный.

– Да, бабушка научила меня говорить и читать на этом языке. Она родом из Озёрного края.

– Это хорошо, – он встал, открыл сейф и достал шкатулку. В ней лежала потрёпанная тетрадь, весьма объёмная, в кожаном переплёте, но без заголовка. Родимир протянул её Марианне.

– Прочитай, это история моей матери. Написал её мой дядя, но, так как жил он больше двухсот лет назад, то и стиль изложения… Скажем так, витиеватый. Это список, его сделала моя сестра не так давно, чтобы отдать в печать. Оригинал хранится в нашем родовом поместье. Сестра адаптировала старое верийское наречие, так что ты сможешь разобраться. Я думаю, тебе будет полезно познакомиться с моей семьёй до того, как ты встретишься с ними наяву.

Марианна с замиранием сердца взяла в руки тетрадь и раскрыла. Её бабушка многое бы отдала, чтобы заполучить такую ценную информацию. Подлинная история последнего Великого Змея! Это была подшивка машинопечатных листов. На полях знакомым размашистым почерком были сделаны пометки. «Беги, иначе смерть» было написано той же рукой. Девушка застыла, пытаясь скрыть своё волнение, и спросила:

– А кто делал правки?

Родимир глянул в тетрадь через плечо Марианны, задумался.

– Не знаю. Почерк мне не знаком. Но ты не обращай на них внимания, текст подлинный, я перечитывал его несколько раз, пытаясь найти ответы… на свои вопросы.

Марианна была благодарна Родимиру за то, что они приехали в театр аккурат к третьему звонку. Но даже намеренное опоздание графа не избавило их пару от излишнего внимания. Когда они заняли свои места в ложе, свет уже притушили, и оркестр играл вступительную сюиту, но у девушки всё равно было такое чувство, что все взгляды направлены на неё. Родимир держал её за руку и, склонившись, рассказывал об окружающих людях забавные истории в надежде хоть немного помочь расслабиться своей жене. Это помогало, и Марианна наконец-то смогла поднять глаза на сцену, где уже начиналось действие.

– Эту оперу написал мой брат, – Родимир внезапно перешёл на славийский язык, – специально для моей сестры. Около шестидесяти лет назад. У неё чудесный голос, и, когда она бывает в миру, то чаще всего поёт на сцене. Либретто, то есть сюжет постановки, также принадлежит ей. Это одна из её любимых историй. Об Учителе нашей матушки.

Марианна была заинтригована и до антракта забыла о досужих взглядах и разговорах. К тому же пели по-славийски, что удвоило её внимание, так как ей хотелось разобраться в сюжете. Музыка была великолепна, действие на сцене, костюмы, танцы, декорации пленили воображение девушки. Ни разу в жизни она ничего подобного не видела. Когда опустили занавес, она повернула к графу восторженное лицо.

– Это так красиво… И так грустно, – утирая слёзы, тихо произнесла Марианна.

Граф улыбнулся странной улыбкой.

– Согласен, но добавил бы ещё – страшно, ведь всё это происходило на самом деле. Да, Богдан – великолепный композитор. Но в исполнении Ниявы это звучит настолько пронзительно… Когда она поёт, кажется, что даже камень должен рыдать.

– Вы скучаете по ним?

Родимир внимательно посмотрел на девушку.

– Очередной раз удивляюсь, насколько ты проницательна.

Но тут в их разговор вмешались. Перегнувшись через бортик соседней ложи, на них смотрела голубоглазая блондинка с удивительно, почти неестественно красивым лицом, словно ожившая фарфоровая кукла. Крупные кудри, убранные в замысловатую причёску, лишь подчёркивали её невинный образ, хотя внутреннее содержание, и Марианна это знала, было отнюдь не невинным.

– Я вижу, госпоже графине понравился спектакль.

– Баронесса, добрый вечер, – граф привстал и поклонился, приветствуя говорившую. – Да, первый акт великолепен. Оркестр чудесно играл. Моя жена в восторге.

Он сделал ударение на слове «жена», и блондинка поджала губки. Марианна побледнела, столько неприязни было в её взгляде. Надеюсь, она меня не узнала, – промелькнуло в голове у девушки. С этой женщиной была связана весьма неприятная и унизительная история. Когда Марианна только попала к тётке, та дала ей работу в примерочной. Девочка работала на посылках: принести-унести материалы, подать кофе клиенту. Эту похожую на куклу блондинку, тогда ещё она не была баронессой, мать обшивала к её первому выходу в свет. За три часа эта бестия с лицом ангела довела всех портних до истерики. Всем недовольная, она сквернословила и язвила, вогнала Марианне в щёку булавку и в конце концов выплеснула горячий кофе девочке в лицо, благо та успела прикрыться руками, но шрам от ожога остался на её запястье до сих пор. Девушка вспомнила, с каким наслаждением блондинка издевалась над нею и как она смеялась, когда обожжённые руки покрылись пузырями. «Ты настолько уродлива, что эти шрамы тебя лишь украсят. Так что не реви и скажи мне спасибо, глупая девка!» Тётка тогда ничего не сказала в защиту племянницы, но и ответить грубиянке не позволила, хотя Марианна уже готова была броситься на обидчицу с кулаками. «Знай своё место!» – сказала она тогда. Шрам остался не только на руке, но и на гордости девушки.

И вот теперь эта женщина вновь появилась в её жизни, пробуждая старую боль, невыраженную злость, обиду и чувство собственной беззащитности. Сначала Марианну охватил страх, но спустя несколько секунд его сменили гнев и жажда мести. Блондинка тем временем продолжила разговор с Родимиром: