Босс по контракту

Алексей сказал что-то нескольким сотрудникам, но я не расслышала слов, оставаясь чуть в стороне. В руках у меня была папка с документами и рабочий телефон, и я ждала его указаний, стараясь не выдать своего лёгкого замешательства.

К нам подошла молодая девушка, очевидно менеджер, одетая в строгий, но элегантный костюм с вышитым логотипом ресторана. Её улыбка была профессиональной, но в голосе чувствовалась искренняя готовность угодить.

– Позвольте провести вас к вашему столику, – произнесла она мягко и жестом пригласила следовать за ней.

Мы поднялись по широкой деревянной лестнице на второй этаж. Ресторан был оформлен в классическом русском стиле: тёмное резное дерево, массивные балки под потолком, свет от кованых люстр, напоминающих старинные свечные светильники. По стенам висели расписные тарелки, а в дальнем углу виднелась русская печь, выполненная скорее как элемент декора, но всё же придающая этому месту особый колорит.

Воздух наполняли ароматы свежего хлеба, печёного мяса, специй, пряных трав.

Менеджер подвела нас к столу у окна. Скатерть из льна, изящная посуда с узорами, тяжелые деревянные стулья с мягкими подушками – всё выглядело респектабельно, но в то же время создавая ощущение уюта.

– Желаете аперитив? – спросила девушка, с лёгкой улыбкой.

Алексей даже не взглянул на меню.

– Только безалкогольный, – коротко ответил он.

Менеджер кивнула и удалилась, оставив нас наедине.

Я устроилась на стуле, положив папку на колени, стараясь выглядеть собранно, но внутри всё ещё бушевало множество вопросов. Не зная, куда деть руки, я машинально пробежалась пальцами по краю льняной скатерти, а затем подняла взгляд на Алексея. Он выглядел таким же невозмутимым, как всегда. Спокойно разглядывал зал, будто его нисколько не волновало то, что я пытаюсь понять, зачем мы вообще здесь.

Наконец, я решилась:

– Алексей Михайлович, может, разъясните, что происходит? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, но внутри всё же чувствовалась настороженность.

Он медленно повернул голову в мою сторону, его взгляд скользнул по мне, но не задержался. Затем он слегка откинулся на спинку стула и посмотрел в окно. Там, за стеклом, раскинулась густая сосновая роща.

– Просто захотел вкусной и «домашней» еды, – спокойно ответил он, будто это было самым логичным объяснением. – В последнее время мне не хватает именно домашней еды.

Моргнула.

Домашней еды?

Он притащил меня сюда, заставил ехать чёрт знает куда, тащил по трассе, пока я едва не заснула от усталости, а теперь оказывается, что всё это ради обеда?

Я сжала пальцы на подоле юбки, ощущая, как внутри поднимается непонимание, смешанное с лёгким раздражением.

Что-то здесь было не так.

Внимательно посмотрела на него, но его лицо оставалось бесстрастным, будто он и правда не видел в этом ничего особенного.

Только вот я знала: Алексей Михайлович не был человеком, который просто так делает что-то «для себя». Во всём его поведении всегда был смысл, продуманный шаг, выверенный до деталей.

Алексей не стал долго изучать меню. Как всегда, он знал, чего хочет, и, едва взглянув на официанта, коротко произнёс:

– Пельмени. Со сливочным маслом, укропом и сметаной.

Официант кивнул и быстро записал заказ, а затем отступил, оставив нас снова наедине.

Через некоторое время к нашему столу начали приносить дополнительные угощения. Сначала появились массивные тарелки с бочковыми соленьями: хрустящие огурцы, помидоры, ароматная квашеная капуста, янтарные дольки мочёных яблок. Всё это источало сильный, терпкий запах рассола и приправ, который моментально пробудил аппетит.

Но главной неожиданностью стал самовар. Огромный, сияющий медным блеском, он стоял на небольшой передвижной тележке, которую официант с почтением прикатил к нашему столу. На деревянной перекладине висела связка сушек, а рядом поставили набор фарфоровых чашек с тонким узором.

Я смотрела на это зрелище с лёгким изумлением. Всё было так… необычно. Настоящий деревенский уют, вписанный в дорогой интерьер ресторана.

Когда официант вернулся к нашему столу, Алексей спокойно произнёс, не глядя на него:

– Возьмите заказ у девушки.

Официант вежливо протянул мне меню, но я только махнула рукой.

– Мне вареники с картошкой, – ответила я без лишних раздумий.

Меню в этом месте наверняка было великолепным, но сейчас мне было не до кулинарных изысков. Я устала, голова всё ещё кружилась, и всё, чего хотелось – это хоть немного поесть, чтобы не уснуть прямо за столом.

Официант быстро записал мой заказ и удалился, оставляя нас снова в этой странной, тягучей тишине, наполненной ароматами свежезаваренного чая и солёных огурцов.

Официант снова подошёл к нашему столу, наклонившись чуть ближе к Алексею.

– Будете икру горбуши в дополнение?

Алексей, не отрываясь от своего телефона, который мельком пролистал, спокойно перевёл взгляд на меня.

– Хочешь?

Я покачала головой, даже не раздумывая.

– Нет, спасибо.

Официант вежливо кивнул и вскоре вернулся с нашими основными блюдами. Перед Алексеем поставили глубокую тарелку с пельменями, утопающими в сливочном масле, щедро посыпанными свежим укропом, с небольшой пиалой густой сметаны сбоку. Передо мной – вареники с картошкой, дымящиеся, с золотистым обжаренным луком поверх.

Я взяла вилку, посмотрела на него и вежливо произнесла:

– Приятного аппетита.

Алексей на секунду поднял глаза, кивнул и коротко ответил:

– Взаимно.

Мы молча приступили к еде.

Съела первый кусочек, и всё моё тело моментально расслабилось. Вареники оказались идеальными – тёплое, мягкое тесто, нежная картофельная начинка, аромат масла и жареного лука создавали уютное, почти домашнее ощущение.

С каждым следующим кусочком я чувствовала, как напряжение постепенно отпускает, но вместе с этим ко мне подкрадывалось нечто другое – сон.

Моргнула, с трудом удерживая взгляд на тарелке. Усталость, которую я пыталась игнорировать, теперь наваливалась тяжёлым грузом. Веки становились всё тяжелее, и удерживать концентрацию становилось невыносимо сложно.

Заставляла себя жевать медленно, но каждый новый кусок пищи только добавлял ощущения тепла и расслабленности. Было почти уютно. Слишком уютно.

Если бы я сейчас закрыла глаза хоть на секунду, то точно провалилась бы в сон прямо здесь, за этим идеально сервированным столом.

– Бублик? Кусковой сахар? – предложил официант вежливо, жестом указывая на фарфоровую вазочку с кусочками янтарного сахара и тарелку с золотистыми, хрустящими бубликами.

Я кивнула машинально, но на самом деле уже ничего не могла ни пить, ни есть. После вареников тело окончательно расслабилось, тепло чая только усугубило ситуацию.

Где-то внутри появилась настойчивое, невыносимое желание – лечь на бок, укрыться чем-то мягким и уснуть. Сон настигал меня неумолимо, и я, уже не осознавая этого, начала медленно клониться вправо, прямо в сторону соседнего стула.

– Ольга, – раздался ровный, но настороженный голос Алексея. – Сейчас ударитесь головой о соседний стул.

Вздрогнула, резко распрямившись, и почувствовала, как сердце ускорило темп от внезапного пробуждения.

Я пыталась придумать, о чём заговорить, чтобы вывести Алексея на разговор. Но в голове была пустота – усталость мешала соображать, и ни одна подходящая тема не приходила в голову.

Но неожиданно он сам прервал молчание.

– Мне нравится это место, – произнёс он, спокойно глядя на чашку с чаем. – Здесь готовят практически так же вкусно, как мама.

Удивлённо подняла на него взгляд.

Он редко говорил что-то личное, а уж тем более про семью.

– Дома мама часто готовила такие блюда? – осторожно спросила я.

Мужчина кивнул, взяв ложку и лениво размешивая чай, хотя сахара туда не добавлял.

– Да. Домашняя еда всегда была чем-то особенным. Простой, без изысков, но сытной. Удивительно, но в дорогих ресторанах, несмотря на сложность блюд, насыщения нет. Как будто поел, а через час снова хочется есть.

Я слушала его, не перебивая, но в какой-то момент поняла, что он действительно говорит это не просто так.

Это не просто размышления о еде.

Скорее, это что-то большее – ощущение неудовлетворённости, которое преследует его. В жизни, в работе, возможно, даже в самом себе.

Сытость навалилась внезапно, тяжёлым, но таким уютным грузом. Почувствовала, как мои веки начинают предательски опускаться.

Я пыталась бороться с этим ощущением, отгоняя дремоту, но мой организм меня предал. Сначала я просто слегка опустила голову, чтобы отдохнуть, затем опёрлась на руку, но она предательски соскользнула. В какой-то момент я даже не заметила, как просто уткнулась лбом в стол, погрузившись в сон.

Меня вырвало из сна странное чувство, будто кто-то меня несёт. Открывать глаза было ужасно лень, тело будто налилось свинцом. Всё, что я смогла сделать, – это пробормотать с закрытыми глазами:

– Куда мы это?

Алексей ответил спокойно, будто это была самая обычная ситуация:

– В машину. Едем к тебе домой.

Его слова заставили меня слегка приоткрыть глаза. Домой?

– Я не хочу, – возразила я хрипло, – я вообще-то на работе.

Его голос вдруг изменился, прозвучал как будто с улыбкой, чуть насмешливо:

– Тогда ко мне домой.

Эти слова заставили меня моментально стряхнуть остатки сна. В голове вспыхнуло предупреждение: Ты что, собираешься позволить этому мужчине тащить тебя куда-то? Я резко напряглась и начала сопротивляться, попыталась вывернуться, но его хватка была железной.

– Отпустите меня! – сказала я, изо всех сил извиваясь.

Он не ответил, лишь продолжал держать меня так, будто я ребёнок, который пытается сбежать. Моё раздражение росло с каждой секундой, и, понимая, что силы здесь явно не на моей стороне, я пошла на крайние меры.

Я укусила его.

Да, укусила. Сильно, прямо за предплечье.

Он резко втянул воздух сквозь зубы, и его хватка ослабла. В момент я оказалась уже не на его руках, а сидящей на холодном кожаном сидении машины.

– Надо было оставить тебя там, – с лёгкой раздражённой насмешкой произнёс Алексей, потирая место укуса. – На стуле, чтобы, когда проснулась, была несколько часов с полоской от стола на лбу.

Я уставилась на него с возмущением и одновременно чувством вины, не зная, как реагировать. Моё лицо горело от стыда, но и оправдываться не хотелось. Это он виноват, нечего было меня трогать!

– Если бы вы меня просто разбудили, ничего этого не случилось бы, – пробормотала я себе под нос, чувствуя, как внутри всё ещё булькает раздражение.

Он лишь коротко хмыкнул и сел за руль, давая понять, что спорить со мной явно не намерен.