Хижина

– Эй, Габриэль? – Хуан окликнул парня у подножья кровати, – Поднимайся! Помоги Давиду с правой ногой! Ее надо привязать.

Хуан мгновенно стянул ногу девушки веревкой и прикрепил к изголовью кровати. Остальные неуклюже повторили за ним.

– Завязывай крепче – Хуан гневно глянул на коротко бритого парня напротив.

Привязанная к кровати Даниэлла вдруг затихла. Она перестала не только сопротивляться, но и как либо двигаться.

– Тео,… Залезай, – подмигнув, приказал Хуан парню с пышной кудрявой копной, – Твой подарок упакован.

Он слез с кровати и уступил юноше место. Нервно поджимая губы, Матео обошел девушку, а затем замер, наблюдая как выбившаяся из сил Даниэлла лежит на животе, распластанная на родительской постели.

Белая волнистая юбка задранная кверху, смялась, а на шве розовой майки появилась дыра. Ссадины от впившихся ногтей и синяки начали поступать на чувствительной, идеально гладкой коже девушки, и юноша струхнул.

– Нам не поверят, – вдруг сорвалось с пухлых губ Тео.

– Матео, дорогой, – Залепетал Хуан, – Уже поздно отступать. Да и в самом деле. Это твое совершеннолетие! Ты должен стать мужиком!

– Да, но эти синяки… Никто не поверит, что это было обоюдно…

– Вы поднялись наверх вместе, у всех на глазах. Все очевидно!

– Но синяки…

– Ты что боишься?– хитро прищурился Хуан, заглядывая в дрожащую от неуверенности душу Матео.

Парни за спиной Хуана прыснули со смеха.

– Нет, – гневно откинул подозрения Матео, – Но ты сказал никто не узнает.

– Она сама с тобой флиртовала, брат, – убедительно заговорил Хуан, – Все внизу это видели. Так что, если будет лепетать что-то, только опозорится! Она никому не скажет.

– Почему ты уверен в этом?

– Послушай, ты сам сказал, она тебе понравилась? – давил Хуан, – Так что ты имел право на свой подарок! В твое совершеннолетие! Ты ее позвал наверх – она согласилась. И некрасиво было потом отказывать имениннику. А ты теперь мужчина, – полушепотом добавил Хуан, – И берёшь свое.

Тео закивал. Забравшись коленями на кровать, и пошатываясь от тонны влитого в себя алкоголя, Матео подлез выше. Белая задранная юбка оголила пышные бедра Даниэллы. Увидев с этого ракурса бледно-розовые кружевные трусики, кровь хлынула вниз. Навязчивое напряжение нарастало, и совесть, затопленная алкоголем, плавно исчезала в темной бездне забытья.

– Чего застыл? – раздраженно окликнул юношу Хуан, – Давай, стягивай трусы, вставляй, и будь мужиком наконец!

– Голос Хуана, зазвучал в голове, словно изнутри.

«Будь мужиком»

Тут же, вторым отголоском, такая же фраза промелькнула в голове но уже совершенно другим голосом. До боли знакомая фраза, от до боли знакомого голоса отца. Даниэлла что-то пыталась мычать через плотно замотанный прямо по волосам скотч. Но тщетно. Ее приглушенный голос, не доходил до ушей Тео, в его крови бурлили со всей громкостью два вулкана: алкоголь и тестостерон.

Все трое парней гаркали, подгоняя юношу, и разгорячая его и без того кипящую кровь. Тео продел два пальца, цепляя розовое кружево, и оттянул трусы Даниэллы в сторону. Разум заплыл влечением. Азарт, от криков и стянувшаяся в эпицентр кровь, вовсе заглушили в его голове лютые голоса. Хуан подошел к кровати ближе, обойдя со стороны, и пока Тео расстегнул ширинку, прилег головой прямо перед заплаканным лицом Даниэллы и улыбнулся. Черные разводы потекшей туши сделали ее взгляд только сексуальнее.

– Тебе ведь нравится, – Прошептал Хуан так, что слышала его только она, – Или может тебе хотелось бы, чтобы там сзади был кто-то другой?

Его хитрая улыбка не поймала в ответ никаких эмоций. Даниэлла просто смотрела в его гнусные маленькие глаза и почти не шевелились. Вдруг ее брови резко стянулись к переносице, глаза сжались, и по щеке скользнули еще несколько слезинок.

– Уф, – закатив глаза, выдал Тео.

Шлепок, затем еще один. Даниэлла медленно открыла глаза и с ненавистью уставилась на Хуана. Но тот, наслаждался. Тео, вкусив сладкое давящее тепло, словно машина, затарахтел, издавая нетранскрибируемые звуки. Он разгонял скорость, шлепок за шлепком, то и дело сжимая руками ягодицы Даниэллы. Он вкушал это мгновение и ему нравилось что он делает. В какой то момент, в голове забегали искорки, и он оглядел вжатое в кровать тело, и власть хлынула по венам с новой волной. Тут же, вместе со вспышками в голове, его недавняя сила фейерверком выплеснулась из каждой клеточки кожи. Его рот распахнулся и он застонал. Даниэлла молчала. Ее уши вкушали грязный рокот остальных ребят. Но Хуан, всасывал сдерживаемые ею эмоции гнева, медленно двигаясь лицом все ближе. Запах, исходивший от ее вспотевшего, покрытого духами и гормонами тела кружил ему голову.

В одно мгновение, напряженное, налитое кровью тело Матео обмякло. Глубоко дыша, и с силой выдыхая воздух он медленно слез с девушки, и переваливаясь с боку на бок, сполз к краю кровати. Хоть ему и казалось, что он опустошен, в висках барабанила кровь.

– С совершеннолетием, Амиго!

– Уууу-хуууу, – поддержали поздравление Хуана парни.

Матео обернулся. На кровати его родителей, на сбитом красном бархатном покрывале лежала обессиленная девушка. Смешавшись с алкоголем, одобрением новых друзей и удовольствием, его собственная важность растеклась по всему телу.

– Даниэлла, дорогая, – наклонился Хуан прямо к лицу девушки, – Помнишь ту нелепую историю с Марией? Позор. И грязь вокруг нее.

Даниэлла с гневом смотрела в глаза Хуана и не шевелилась.

– Я думаю, ты не хочешь такой истории вокруг себя. Пусть это будет подарок для Матео… от нас с тобой.

Девушка не отвечала.

– И все там внизу видели как вы миловались и потом поднялись наверх, – Хуан оскалил зубы, – Так что ты сама виновата, что попала в такое положение. Нечего было обламывать парню совершеннолетие.

Даниэлла почти не моргая, продолжала смотреть ровно в глаза Хуану. Эта непоколебимость не на шутку встревожила парня, и он выкрутил убеждени на максимум.

– Ты ведь сама попросила тебя представить..

Матео вздрогнул и быстро глянул на самодовольного Хуана.

– Ты ведь сама сказала, – продолжал он, – Что он тебе понравился…

– Что? – сердце юноши сжалось, и он не удержал спрыгнувшую с губ боль, – Ты не сказал…

– А ты сам и не понял? – рявкнул Хуан, – Да она улыбалась тебе, чуть ли не раздвигая сразу ноги. Богатенький. Смазливенький…

Ясность начала пробиваться сквозь затуманенную алкоголем голову, и Тео медленно попятился назад. Происходящее уже не вызывало у него гордость и восторг. Губа задрожала. Во рту резко стало сухо. Тео сглотнул пустоту. И в нос стрельнул тот же отвратительный запах затхлой земли и гнили.

– Сейчас я сниму твой кляп, развяжу веревки… – Хуан проверял реакцию девушки, но она будто его не слышала, – И мы уйдем. Ты… можешь принять душ или делать вообще что хочешь. Ровно, как если бы ты не попыталась соскочить. Вот и все. Подарок для Матео. Или Грязная история Марии… понимаешь? Все это либо закончится сейчас, либо будет еще долго продолжаться. Тебе решать.

Девушка не шевелилась. И только хлопающие ресницы доказывали Хуану, что она жива. Парни стояли рядом, выжидая. Спустя пару секунд, Хуан наконец решился и начал снимать кляп. Даниэлла застонала, когда он потянул скотч с волос. С раздражением вырывая прилипшие волосы, Хуан замлельшител руками. Клейкий скотч зацепился за его полосатую рубашку, и он нервно, с силой выдернул остатки, вместе с ее волосами. Девушка взвизгнула, но носок во рту приглушил ее голос. Сплюнув кляп, Даниэлла медленно пошевелила скулами, и по страданию на ее лице Тео увидел, как ей больно.

– Могу дальше развязывать? – шелково прошептал Хуан, будто заигрывал с ней.

Но Даниэлла продолжала молчать. Ее скулы затекли, щеки от содранного скойтча горели, и растрепанные волосы упали на лицо.

– Эй, я с кем говорю? – не выдержал гнет раздражения Хуан и с вызовом вновь в притык наклонился к ней.

Вдруг девушка дернулась и со всей силы вцепилась зубами Хуану в нос. Юноша взвизгнул тонким высоким голосом. Но Даниэлла его не отпускала, пока не брызнула кровь.

– Аааа, – взвыл Хуан, попятившись назад – Мой нос! Аааа! Ты! Мелкая мразь!

С отвращением сплюнув кровь и кусок плоти, Даниэлла, засмеялась. В ее черных озорных глазах засияло злорадное восхищение. Хуан кричал, и крутился вокруг, врезаясь спиной в мебель вокруг. С прикроватной тумбы рухнул и разбился светильник, от толчка распахнулась дверь шкафа с женскими нарядами, и паника перепрыгнула на остальных.

– Где, – воскликнул Хуан, нырнув на пол, – Куда ты его плюнула, сука?

Но резкий, глухой удар, внезапно ворвавшийся в хаос, мгновенно прекратил суету и отрезвил всех остальных. Тео замер. В комнате повисла тишина. Даниэлла больше не смеялась. Она рухнула на бархатное красное покрывало и перестала двигаться. Ледяной ужас окатил каждую клеточку в теле Матео. Даже не заметив как все случилось, он мгновенно все понял. Сердце затарахтело барабанной дробью в груди.

В руке Хуана зависла мраморная ножка от упавшего на пол бра. Такого же, как тот что стоял на тумбе отца с противоположного края. Удар пришелся Даниэлле по голове, и ее волосы, как густая темная лужа расплескались от головы во все стороны. От ужаса двое других парней грубо ругнулись и замерли, глядя на такого же напуганного Хуана.

– Что ты наделал? – с придыханием выпалил Тео, – Твою мать! Хуан! Что ты наделал!

– Она! Что ОНА наделала, – краснея и от льющейся крови, и от гнева, выкрикнул юноша, – Откусила! Мой нос! Сука!

– Твою мать, Хуан! Твою мать!

Тео схватился за волосы, оторопев от разворота событий.

– Она вообще жива? – надрывая голос, через хрип, воскликнул Тео.

Отбросив ножку, и забыв о кровоточащем носу, Хаун подскочил к девушке.

– Она дышит, – Хуан приставил к ее ноздрям палец, – Развязывайте!

Давид и Габриэль продолжали в ужасе наблюдать за девушкой.

– Что встали? – взревел Хуан, будто новым голосом, принявшись освобождать запястья Даниэллы, – Развязывайте!

– И что… мы скажем… она просто уснула? – паника начала накрывать Матео.

– Нужно только поправить покрывало, прибрать тут немного… – Речь Хуана дрожала. И Тео впервые за два месяца их знакомства видел его таким.

Он послушно схватил края бархатной красной накидки и натянул по краям. Затем пока остальные убирали веревки, подошел к Даниэлле и нежно убрал с лица темные локоны. Девушка действительно будто спала. Но снизу, едва заметно, на краю лба показалось алое пятно.

Тео одернул руку и побледнел. Затем, забыв, что он в комнате не один, нежно повернул лицо девушки, едва касаясь ледяными пальцами ее подбородка, и, в этот раз очевидно заметив кровь, испуг слетел с его губ, подбитый задыхающимся вдохом.

– Эй, ты чего? – подскочил Хуан, толкнув парня в плечо.

Но Матео его словно не замечал. Он поднес руку к носу девушки и замер. Едва заметное теплое колыхание воздуха объяло его палец. Сердце тут же оттаяло, будто скинув тиски.

– Я же уже сказал, жива! – с неприязнью буркнул Хуан, – Давай не дури, малыш!

Привычка Хуна, звать его так из-за самого юного возраста среди них, всегда бесила Матео. Но в этот раз он даже не заметил ненавистное слово. В его душе был полный штиль. Словно на автомате, Тео поднял край покрывала родительской кровати. Белые простыни под головой Даниэллы залил алый, забивающий в ужас сердце, багрянец. Красное пятно бельмом въелось в сетчатку глаз юноши, и он полез в карман за телефоном. Но как назло, его там не было.

– Тео? – с опасением окликнул юношу Хуан, – Что ты творишь? Помочь не хочешь?

– Нужно вызвать скорую.

– Эй, эй.. – ошеломленно воскликнул Хуан, – Никакой скорой. Ничего с ней не будет!

– У нее идет кровь…

– У нее каждый месяц идет кровь!

– Из башки, придурок!

Оскорбленный, с залитыми кровью губами, Хуан выглядел страшно. Бычья ярость загорелась в его глазах.

– Кого ты назвал придурком?

– И-извини, – запнулся, оцепенев от собственной дерзости, Тео, – просто вырвалось. Я запаниковал… Т-там… кровь…

– Я понял, амиго, – Хуан медленно подошел к Тео, и приобнял его за плечо, – Но не надо никуда звонить…

Смутившись и растерявшись Тео замотал головой.

– Почему? Ей может стать хуже!

– Слушай, я просто… спрошу… У тебя ведь на фоне твоей неопытности,… ну… не возникло к ней знаешь? Чувств?

– Что?

– Ты вообще видишь, что эта тварь сделала со мной?

Тео проморгался. Лицо Хуана было не узнать. Но разговор так сильно сжимал внутренности в его теле, что казалось, он скоро потеряет сознание.

– Она выбрала сама… плохой вариант. Я дал ей выбор.

Вдруг голова Матео поплыла и заледенела, будто кто-то окунул ее в ледяную бочку. Содрогнувшись, он на миг смог устоять от тошноты, но тут же последовал второй толчок и парня стошнило прямо на ковер у кровати его матери.

– Оооууу, – взвыли парни хором.

– Что за фигня, чувак?!

–Проклятье, Тео! Твоей домработнице будет сложно это объяснить! – воскликнул Хуан.

Но Матео молча откашливал мерзкую, раздирающую глотку боль.

– Надо ее утащить отсюда! – кивнул остальным Хуан.

– К-куда? – опешил Матео.

– Куда-куда? В ванну! Включим душ… скажем всем, что вы повеселились.. и она моется. Потом пошлю к ней эту.. Эмилию? Или как там ее подружку звали. И все решат, что она поскользнулась! Оттуда и синяки! И кровь на башке.

Парни без вопросов подхватили тело девушки, будто уже были знакомы с подобным планом. Но Тео, борясь с тошнотой, никак не унимался.

– А если ей станет хуже?

– Братан, – Хуан приобнял его за плечо, – Это не твоя забота. Ты теперь мужчина. И это – просто расходный материал.

– Запей, – крикнул Давид, подхватив бутылку с комода у двери, и швырнув ее Хуану, – Поможет…

Терпкий алкоголь мгновенно перебил во рту вкус рвоты. Тео сглотнул горечь и глянул на распахнутую дверь в ванную своих предков.

– Ух-ху, – присвистнул Хуан, – Золотые бра… Каменная ванна? Твою, мать, Тео, кем работает твой отец?

Давид метнул на Матео взгляд, но он лишь помотал головой в ответ.

– Никогда не видел еще таких вычурных… тубзиков! – подхватил изумление Габриэль.

Тео медленно подошел к двери, и заглянул внутрь. Даниэлла все так же без сознания лежала на мраморном полу и чуть выше виска, в волосах, виднелась кровавая рана.

– Нельзя ее тут оставлять… Ей может стать хуже, – голос разума пробивался через сжатые зубы Матео.

– Если нет, – ехидно усмехнулся Хуан, – Какой план? Как будешь все объяснять? Или тебе хочется чтобы скорая вызвала сюда еще и копов?

Но у Тео не было никакого плана. Не было никаких объяснений. В его голове мелькало лишь алое пятно крови на белых простынях.

– Вот и славно, – Довольно заключил Хуан не получив ответ, – Раз других вариантов нет…

Сердце Тео вновь сжали колючие тиски. Телефона в кармане не было, как и альтернативного плана. Опоенный алкоголем мозг отказывался работать.

– Да, – Матео неуверенно кивнул, – Ладно..

– Ну и славно, – Хуан присел на корточки рядом с Даниэллой, – Давно мне не хватало такого друга как ты…

– Такого, – глядя на его тучную спину сорвалось у Матео, – Это какого?

– Ну, – кряхтя продолжал мысль Хуан, обернувшись, – Такого.. знаешь…

Он вдруг обвел глазами комнату и ухмыльнулся.

– Кажется, с тебя теперь моя ринопластика!

Тео кратко и натянуто улыбнулся в ответ.

– Нужно положить в пакет с водой, а затем в пакет со льдом, – Хуан беспечно протянул Тео маленький кусочек плоти.

И рвота вновь подступила к горлу. Сдерживая позывы, Тео вынырнул из ванны, а затем и из комнаты родителей. Снизу доносилась громкая музыка. Коридор пустовал. Вместо того, чтобы сразу пойти на кухню и достать лед, Тео кинулся в свою комнату. Он быстро нащупал на кровати телефон, который по всей видимости выпал, когда он целовался с Даниэллой. Нашел команду быстрого вызова скорой помощи, но его палец нерешительно застыл над экраном. И только в тот миг, замедлившись, Матео заметил, что его руки дрожат.

Отдышавшись, но не решившись таки нажать кнопку, Тео вышел из комнаты и вздрогнул, наткнувшись на Габриэля и Давида.

– Боже, – Воскликнул юноша, – Вы меня напугали.

Парни засмеялись, и Матео спешно спрятал телефон.

– А где Хуан? – встрепенулся он, увидев, что парней только двое.

– Ну, – хихикнул Габриэль, – Не одному тебе кушать торт на день рождение. Надо поделиться с гостями.

Недоумевая, Тео тут же нахмурился, но через буквально один миг, юмор Габриэля как червь врезался в его разум и он побледнел.

– Он что… остался с ней?

– Остался, – кривляясь кивнул Давид.

– Но она… но…

– Праздничный торт, Тео, – Габриэль, пристукнул его по спине.

В глубине сердца что-то кольнуло и горло юноши заскрипело горечью. Ноги одеревенели и отказывались идти. Ужас осознания сковал голову Матео и ледяная кровь словно остановилась в венах.

Он резко развернулся и бросился бежать обратно к спальне родителей. Тело, поддерживая это решение, вскипело, наполняясь силой. На ходу, быстро вынув телефон из кармана, он набрал быструю комбинацию вызова скорой, с вшитым в сигнал адресом, и влетел в комнату, распахнув с силой дверь.

Резкий запах той же затхлой земли зателев в ноздри, отвлекая на себя все внимание. Светильники в спальне не горели, одна лишь бледная полоска приглушенного света виднелась сбоку, за углом, выглядывая из под двери в родительскую ванную. Не медля, Тео кинулся вперед, но вдруг его ноги зацепились за брошенное на пол бархатное красное покрывало, упавшее, когда парни стягивали девушку с кровати. И резной коричневый ламинат в спальне родителей вспорхнул вверх, разительно быстро прилетев в лицо.

Оглушенный ударом от падения, юноша распластался на полу. Он был еще без сознания, когда его уши начали улавливать крик очнувшейся Даниэллы. Голос девушки разрастался, заполняя мысли Тео, но когда он наконец распахнул глаза вокруг была темнота.

Глава 4

Глава 5. Добро пожаловать в хижину.

На чердаке зажегся свет. Тусклые керосиновые лампы едва освещали широкий, заваленный забытыми старыми вещами чердак под скошенной крышей. Разгоревшись, огоньки стали проглядываться через щели хлипких стен по периметру чердака. Вдруг откуда то донесся стон. Еще где-то раздался стук.

– Помогите! – воскликнул женский голос за стеной.

Виктория очнулась от жуткого скрежета ногтей по деревянным доскам, отделяющих других пленников от тусклого, но вселяющего надежду света. Темное пустое и маленькое пространство вокруг не было похоже на спальню мотеля. Ни кровати ни подушки. Жесткий деревянный пол, глухие плотные доски и одна лишь стена, достаточно тонкая и хлипкая, сквозь щели которой просачивался свет. И неизменный, тот же странный запах из мотеля из смеси пыли, сырости и старости.

С разных сторон доносились непонятные шорохи, всхлипы и крик. Сердце заколотилось быстрее. Виктория подползла ближе, но не издала ни звука. Глаза отказывались различать через тонкую щель в стене хоть что-то, кроме блеклого огонька света. Прямо за соседней стенкой заплакала женщина.

– Что происходит? – обессилено взмолилась незнакомка и сердце Виктории подскочило.

– Эй? – шепнула Вик, подползая к правой стене бокса, – Вы слышите меня?

– Что? – оживилась девушка, – Кто вы? Что происходит?

– Я не…

– Выпустите меня, прошу…

– Я не знаю, – Виктория сама не понимала что происходит, – Н-но…

– Пожалуйста, – обессиленно, заливаясь слезами, молила девушка, словно не слыша того, что ей ответила Вик, – Прошу вас… Я не хотела этого делать! Отпустите! Мне нужно вернутся к ней! Мне нужно вернутся к моей малышке!

Говорить что-то еще было бессмысленно. Кроме соседки, Виктория менее отчетливо слышала еще несколько голосов. И почти все звали на помощь. Вдруг, резки ворвавшись в мысли откуда-то из темноты за пределами бокса, раздался жуткий треск. Виктория вздрогнула и инстинктивно отползла в другой край бокса. Дерево отлетело и с грохотом ударилось о металл, с шелестом разлетелись в щепки. Девушка за соседней стеной с ужасом всхлипнула и разревелась еще сильнее. Рык и стон перемешались со звуками поступи тяжелых ботинок по деревянным осколкам. Большинство криков затихло. Затаилась и сама Вик.

Вдруг резкий треск дерева повторился, порезав воздух второй раз. Но в этот миг вместе с досками на пол рухнул человек. Бояться в неведении она не могла, и Виктория рывком прильнула к щели на передней двери и жадно забегала взглядом по темноте, высматривая хоть крупицу информации. Но кроме огонька света от от одинокой керосиновой лампы напротив ее стены, она не увидела ничего. Со стоном и кашлем вдруг совсем близко зашевелился мужчина. Его голос казался мягким и уставшим.

– Боже, – сплюнул он залетевшие в рот щепки, – Тьфу.

Судя по звукам, в большом, едва освещенном одной свечой помещении за тонкой стеной было уже два незнакомых человека. И первого, стоявшего где-то поодаль, Вик могла видеть через свою щель. Огонек едва освещал его темный черный костюм и темную кожу. Но стоило ему пошевелиться, как тень отпускала его из цепкой хватки, позволяя глуз зацепиться за его силуэт. Кроме темноты его скрывала еще и гора каких-то вещей или мебели, накрытых белой простыней. Но под адреналином и жаждой от неизвестности глаз быстро адаптировался к темноте, цепко различая предметы в единой пелене тьмы.

Прокашлявшись, мужчина вдалеке выпрямился и увидел метрах в десяти, за грудой хлама такого же как он. Второй мужчина приходил в себя и осматривался буквально в нескольких метрах левее от стены Вик. Это было ясно по напряженному и даже злому взгляду первого незнакомца, застывшего в тени и изучающего потенциальную опасность.

– Эм, – отдышался второй мужчина, – Простите?

– Ты кто? – грубый бас донесся издалека.

Не теряя времени Вик начала ногтями крошить рыхлое дерево, стараясь расширить щель и свой скудный обзор.

– Я… я не желаю вам зла, – второй мужчина говорил крайне просто и спокойно, но нотки опаски проскальзывали в его словах инстинктивно. Ведь на него устремились из темноты две блестяще бусинки явно враждебного незнакомца. – Я тоже… был замурован. Как и вы. Просто услышал треск… понял, что одну стену можно выбить и…

– Выпустите меня! Эй? Слышите? – наперерез донесся чей-то крик сквозь одну из стен.

– Я не знаю что тут твориться, как думаю и вы, правда, – говорил он второму человеку, подняв руки, и Виктория заметила наконец его ладонь через щель. Он стоял совсем близко к ней, будто выбрался из-за соседней стенки, – Мы на одной стороне. Я не знаю как здесь оказался и где мы.

– Ну дак полюбуйся, – буркнул бугай издалека.

Обернувшись, мужчина рядом с боксом Вик замер и его дыхание, до того быстрое и звонкое, замедлилось. Непрерывная, тягучая тишина затянула липкой хваткой время, и секунды на наручных часах Вик, тикали за две. Она поспешно сунула руки в карманы джинс и достала оттуда телефон. Сети не было. Осмотрев под лучом фонаря бокс, в котором оказалась, она обомлела. Шершавые старые деревянные стены ровным кубом окутали ее со всех сторон. Вытянувшись во весь рост и задрав руку вверх, Вик почти дотянулась до потолка. Куб представлял из себя деревянный бокс два на два метра.

~~~***~~~

Бугай отчаянно осмотрелся вместе со вторым мужчиной. Вокруг них, вдоль стен захламленного чердака виднелись металлические пластины с номерами.За несколькими из них раздавался чей то стон, крик или плач. Отчаяние остудило в венах кровь, словно прализующий яд, и он бегло пробежал глазами по ближайшим к нему номерам. Прямо за его спиной, над выбитой стенкой висела блестящая новенькая пластина с номером. Слева, вместе с тихим плачем под ней, он увидел табличку с номером два. Справа с номером четыре. Оттуда не доносилось никаких звуков.

– Вот ублюдок… – буркнул под нос бугай, – Не может быть…

Бугай осмотрел старую скошенную крышу, начинающуюся достаточно высоко для такого чердака. Комната вокруг казалась крайне большой и скорее походила на заброшенный зал. И во всем этом этом забытом небытие выделялось лишь три вещи: новые отполированные таблички с номерами, люди и пять расставленных по периметру керосиновых ламп на верхушках накрытых белыми простынями завалов.

– Ты пожалеешь, что затащил меня сюда… вместе с ними…, – прорычал бугай, как на его голос вдруг кто-то отозвался в ответ.

– Мы уже приплыли? – воскликнула женщина за стеной под номером два, – Прошу вас! Я хочу наконец выйти. Меня укачало!

В нескольких метрах от него, его сосед под номером четыре, вдруг начал следом за ними выбивать и свою стену.

– Сэр, пожалуйста, – продолжала молить женщина за стеной номер два, – Меня сильно тошнит… Прошу!

Судя по голосу девушке за той стеной и правда было дурно. Бугай с отчаянием сжал лоб, досадно поджав губу, и с рыком двинулся вперед на помощь вопящей.