Забытый дом

Анна Данилова

Забытый дом

Скука – единственный яд, который может убить ведьму.

(Уминеко но Наку Коро ни «Когда плачут чайки»)

Серия «Эффект мотылька. Детективы Анны Даниловой. Новые расследования»

© Текст, Дубчак А.В., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

1. 2018 г. Ред

– Зови меня Ред. А ты будешь Блу.

– Блудница, что ли?

– Дурочка… Блу – значит голубое. Я ношу красное, а ты голубое.

2. Февраль 2025 г. Женя

– Ваня, ты где находишься? Так, понятно… Еду к тебе немедленно. Молчи как рыба, понял?

Борис Бронников, адвокат, мечтавший провести вечер в кругу семьи, встал из-за стола, промокнул салфеткой рот и посмотрел на жену:

– Женя, там одного моего знакомого, вернее его сына, Ваню, задержали. Обвиняют в убийстве. Какая-то мутная история.

– Вернешься – расскажешь?

– Обязательно.

– Тогда поезжай, так и быть. – У Жени при слове «убийство» глаза заблестели. – Хоть бы что-то интересное, где можно голову поломать.

– Не думаю, что тебе удастся внедриться в расследование, курочка ты моя домашняя, – он нарочно, чтобы позлить ее, неудачно пошутил, – поскольку убийство произошло в какой-то глухой деревне, и ни Реброва, ни твоего Журавлева там не будет. Там будут другие следователи, ты понимаешь, да? Деревня же!

– Деревня? Так это еще лучше! Там ни тебе видеокамер, ни, возможно, свидетелей… Чем глуше, тем лучше.

– Кровожадная ты, Женька. Ладно, мне пора.

Борис быстрым шагом вышел из кухни и уже очень скоро, переодевшись, снова заглянул туда, улыбнулся Жене и сидящему за столом на высоком стульчике сынишке Мише, помахал им рукой:

– Ну, я поехал!

– Постой… – Женя подошла к мужу. – Так ты сейчас куда, в деревню?

До нее словно только что дошло.

– Ну да.

– Далеко?

– Километров пятьдесят от нас. Деревня с таким жутким названием, просто бррр… Че́рнеть называется.

– Правда жуть! А что это такое – че́рнеть? Или черне́ть?

– Птица такая – чернеть, ударение на первый слог. Утка. Симпатичная, между прочим.

– Никогда не слышала про такую птицу и тем более деревню. Боря, там на улице уже темно, холодно… И без того мрачно, а тут еще убийство… Ну и работа у тебя. А кого он убил-то?

– Женя, ты меня не слышишь, что ли? Да не убивал он никого, поэтому-то я и еду его спасать!

– А может, я с тобой поеду? Вот быстро соберусь и поеду, а?

– Ну, собирайся, – не раздумывая, согласился Борис. – Хочешь посмотреть все своими глазами? Увидеть декорации убийства?

Женя взглядом поблагодарила его за то, что он согласился взять ее с собой, отнесла сына в детскую, передала няне, надела теплый свитер, брюки, набросила куртку и выскочила из дома в сырую холодную февральскую ночь. Вскоре из гаража выехала машина.

– Ну, поехали! – Она села рядом с мужем.

Ее распирало от удовольствия, в предвкушении поездки она заметно оживилась, взбодрилась. Это Борису было бы приятно провести вечер дома, за столом или перед камином в тишине и покое. А ей, домохозяйке, целыми днями занимавшейся домом и ребенком, просто не терпелось куда-нибудь выбраться, заняться чем-то полезным, интересным. Принимать участие в расследовании было для нее делом увлекательным, она и не скрывала этого, всегда радовалась, когда появлялась возможность хотя бы немного помочь следствию, тем более что помогала она, как правило, своим друзьям, следователям Валерию Реброву и Павлу Журавлеву, друзьям Бориса.

Единственное, чем она могла бы (и имела право) заниматься, это, к примеру, встречаться анонимно со свидетелями, собирать информацию по делу, стараться увидеть что-то важное, какие-то мелочи, детали, чтобы потом, все сопоставив, разгадать загадку – кто, кого и за что убил. И когда ей удавалось вычислить преступника, она испытывала ни с чем не сравнимое счастье.

Если раньше между супругами Бронниковыми из-за этих ее расследований возникали серьезные конфликты, поскольку Борис пытался всячески оградить жену от этого опасного занятия, то уже этой осенью, когда вспыхнувшая на этой почве ссора грозила реально закончиться разводом, Борис пошел на уступки, чем и спас брак. И никто не знал, насколько тяжело ему далось это решение. Но что поделать, если он любил свою жену и отчасти понимал ее желание хотя бы в этом реализоваться. Безусловно, все было сложно, и Женя понимала, чего стоило Борису их примирение, но и идти на попятную она не собиралась – такой уж был характер.

Напросившись с мужем в эту вечернюю поездку, Женя и не ожидала, что он так быстро согласится. Но, видать, ему и самому было приятнее поехать вместе с Женой, чем одному. Да и вообще, оба, напуганные разводом, они пытались теперь относиться друг к другу с бо́льшим пониманием.

– Так кто такой этот Ваня? Расскажи о нем, чтобы я имела представление.

– Иван Светлый, бизнесмен. Сын одного моего хорошего знакомого, Виктора Светлого. Он, к сожалению, погиб два года тому назад в автомобильной аварии. Весь бизнес перешел к Ваньке. К счастью, в этом плане у Вани все сложилось хорошо, он продолжил дело отца и теперь успешно развивает бизнес, хорошо поднялся. Ты, наверное, хочешь меня спросить, что он, серьезный бизнесмен, забыл в этой глухой деревне? Как он там оказался? А я тебе отвечу, даже не поговорив с ним. Мы еще с его отцом Виктором бывали в тех краях, рыбачили. Дело в том, что деревня Чернеть находится в трех километрах от его родной деревни с не менее странным названием – Выпь! Возможно, Ваня ехал как раз в Выпь, чтобы навестить родственников или просто побывать в родных местах. У них там дом большой, там проживали родители Виктора, то есть бабушка с дедушкой Вани. Может, там умер кто или возникло какое-нибудь наследственное дело. Понимаешь, если бы дело происходило летом, то я точно знал бы, что Ванька отправился туда на рыбалку и просто чтобы отдохнуть от городской суеты, как это делал раньше его отец. Но сейчас зима… Вряд ли все-таки рыбалка. Но Ваня точно оказался там не случайно, говорю же – какие-то родственные дела. Может, на похороны ехал или помочь кому. Но убийство? Кого он мог убить в этой Чернети? Бред какой-то, честное слово! Наверняка парня подставили, как это часто бывает с такими, я имею в виду не бедными, людьми.

– Ночь, мороз, так противно на улице… И правда, что это его погнало туда, в эту Выпь? Знаешь, у меня от одного только названия этих деревень оторопь берет. Убийство…

Когда съехали с шоссе и покатили по лесной дороге, Женя подумала, что этому лесу, плотно обступившему их со всех сторон, не будет конца. Что он, такой черный, мрачный, наполненный запахами снега, мокрой земли и сосен, а еще, может, и свежей крови съеденных волками оленей или косуль, может представлять реальную опасность и для людей.

– А это правда, что волки зимой могут напасть на человека? – спросила Женя, и разговор с Ивана Светлого плавно перешел на волков и волкособов.

Когда закончился лес, они выехали на залитое луной пространство, машина свернула, и Женя увидела вдалеке брильянтовую россыпь огней – так обозначилась в темноте небольшая деревушка, разбуженная этим вечером гулом моторов полицейских машин. И сейчас где-то там, оглушенный биением собственного сердца, молодой человек по имени Иван в ужасе ожидал допроса…

Местные жители, сбившись под фонарем перед распахнутыми воротами маленького домика на самой окраине деревни, тихо переговаривались, пытаясь разглядеть тени в освещенных окнах. Ведь это там, в этом доме убили девушку. Что это за девушка? Жительница ли деревни или нет? И что общего у нее могло быть с приезжим москвичом?

Женя и сама сгорала от любопытства. К тому же ей интересно было сравнить созданный ее воображением портрет Ивана Светлого с реальным человеком.

Борис, судя по всему, не знакомый ни с одним из присутствующих на месте преступления представителем закона, при встрече с ними ограничивался лишь приветственным кивком и представлением себя как адвоката.

Женя, молча и опустив голову следовавшая за ним в ожидании, что ее-то сейчас притормозят, не позволят войти в дом, готова была ухватиться за рукав куртки мужа, лишь бы он не оставил ее здесь одну, среди незнакомых ей людей, на холоде, в этом вечернем февральском кошмаре. Это потом она узнает, что, пробираясь между следователями и полицейскими, а также прокурорскими работниками, он, показывая свое удостоверение, добавлял, качнув головой в сторону жены, да так тихо, что ей было не слышно: «Она со мной».

Вошли в дом, и Женя вдохнула в себя крепкий, ударивший в нос какой-то сложный запах сухого дерева с примесью сладковато-яблочного аромата, к которому примешиваются еще миллионы запахов – керосин, ветошь, плесень, сено, табак… Так пахнут этнографические музеи на открытом воздухе. Ее так и подмывало сказать Борису, мол, дом нежилой, необитаемый.

Из темных сеней вышли словно в желтый от электрического света аквариум – большая комната, набитая людьми в форме или в темной зимней одежде. Кто-то стоял, прислонившись к стене, и курил, стряхивая пепел в банку с водой, кто-то рылся в ящиках комода, прикрытого пожелтевшей кружевной скатеркой, а кто-то просто сидел на старом, с мягкой высокой спинкой диванчике с расставленными поверху мраморными фигурками слоников и сонно, тупо смотрел на прикрытое простыней тело.

Голоса раздавались со стороны кухни. Борис сразу направился туда. И вот уже там, за кухонным столом, Женя и увидела Ивана Светлого – портрет почти полностью совпал с ее воображением. Высокий худощавый молодой человек с белокурыми волосами и интеллигентным лицом. На нем было длинное черное пальто, в которое он кутался, словно ему было холодно. Как трогательно выглядели его впалые бледные щеки с тенями нежной щетины.

История вкратце выглядела примерно так. Сегодня рано утром женщина по имени Ирина принесла молоко в этот дом. Говорит, что с недавнего времени там проживала девушка, явно городская, пришла на днях в деревенский магазин, спросила, кто продает молоко, нашла Ирину и договорилась, чтобы ей приносили молоко прямо на дом.

Итак, сегодня Ирина снова пришла, принесла молоко, постучала в дверь, а ей никто не открыл. Она вошла в дом и увидела труп девушки. Она сразу же позвонила в полицию.

Убийство в такой маленькой деревне, как Чернеть, настоящее событие. Свидетелей по делу появилось сразу очень много. И все местные жители сразу же записали в убийцы приезжего москвича, который накануне застрял с двумя пробитыми колесами как раз неподалеку от этого злополучного дома и заночевал там, пока местные мужики пытались починить машину.

Колеса залатали, как могли, в тот же вечер, горе-мастера явно торопились, чтобы поскорее получить обещанное вознаграждение, подогнали машину к дому ближе к полуночи, получили деньги, да и убрались восвояси.

Парень же, расплатившись с ними, видать, решил заночевать в доме, поскольку уже выпил. На следующий день утром все видели, как он на своей машине направился не в сторону леса, откуда приехал и где чуть подальше проходит шоссе, а проехал вдоль всей деревни в сторону Выпи.

На следующее утро молочница обнаружила труп девушки, и полиция, опросив жителей, сразу же задержала подозреваемого в убийстве – находящегося в Выпи москвича Ивана Светлого, приехавшего на поминки своей бабушки.

Все это рассказал Борису следователь Николай Петрович Потеряхин, молодой парень, которого близкие наверняка называют Коля или Коленька. Такое милое русское лицо, взъерошенные русые волосы, шерстяной свитер, нахмуренные брови и некоторая растерянность во взгляде.

Женя, рассматривая его, решила, что у парня маловато опыта и что он чувствует себя неуверенно в обществе известного московского адвоката, каким наверняка представил Бориса подозреваемый Иван Светлый.

Борис даже внешне выглядел как глыба, высокий, крепкий, в дорогом пальто, в распахнутом вороте которого виднелась нежно-голубая сорочка с синим галстуком. Красивое лицо, уверенные движения, сочный, сильный, громкий голос, запах дорогого парфюма.

Борис потребовал от него, чтобы они в кухне остались втроем – он, подозреваемый и Женя, типа его помощница.

– Ваня, что случилось? – спросил Борис с нежностью в голосе, и в эту минуту он был уже не крутым адвокатом, а чуть ли не отцом этому несчастному парню.

– Борис Михайлович, спасибо, что приехали! Я и не надеялся… Сами видите, куда нелегкая меня занесла… Не был уверен, что вы согласитесь…

– Ваня, не трать время. Рассказывай!

– Короче, вчера я собирался навестить своих родственников в Выпи, ну вы знаете, это деревня, где вы с отцом рыбачили. У меня бабушка умерла, на похороны я не успел, был в командировке, хотел приехать на девять дней. И надо было такому случиться – сразу два колеса проколол рядом с этим домом… Не доехал! Я редко здесь бывал, сами понимаете, но дом этот помню. Мрачный такой, необитаемый. Стоит на отшибе. А тут гляжу – окна светятся! Погода – жуть! Куда пойти? Кого позвать? Я постучал в дверь, открыла девушка. Явно не сельская. Такая симпатичная. Я объяснил ей, что случилось, она сразу же впустила меня, сказала, что у нее есть телефон молочницы, женщины, что приносит ей молоко. И что та наверняка знает, кто из местных поможет. Так и вышло. Приехали мужики, репу почесали, да и укатили на тросе мой «Майбах» к себе в гараж, это здесь недалеко, метров триста… Сказали, что все сделают в лучшем виде. Ну а я оказался гостем в этом доме. Девушка рассказала мне, что живет в этом доме уже несколько дней. Что она сама москвичка. Приехала сюда, чтобы побыть одной, сменить обстановку. Что у нее на душе тяжело, пропала или уже умерла ее близкая подруга… Предложила мне помянуть ее. Я сначала отказывался, ну а потом решил, чего уж там, выпью, останусь у нее, заночую, она сама мне предложила. Ну и выпил, остался…

Тут он поджал губы, как человек, еще не готовый в чем-то сознаться, но уже близкий к этому.

Женя с Борисом переглянулись, поняли, что произошло той ночью.

– Ваня, что было дальше? – потребовал Борис. – Вы переспали с ней, так?

– Да. Выпили и переспали.

– А утром? Что было утром?

– Ночью мужики прикатили машину, я им заплатил и уже потом лег спать. Думаю, утром встану, да и поеду в Выпь. Ну встал, Светлана накормила меня завтраком и проводила до машины. Я сел и поехал. Понятное дело, что на поминки я опоздал, но мои родственники, которые приезжали вчера, оставались ночевать в нашем доме, мы встретились, ну и снова начали поминать нашу бабулю… Знаете, когда я приезжаю туда, то чувствую себя ребенком, мне там так хорошо, так спокойно… Дом по завещанию достался мне, и я пообещал своим родным, что не стану его продавать. Что, наоборот, подремонтирую и буду приезжать туда на рыбалку или просто чтобы побыть там…

– И?! – Борис уже терял терпение. – Что было потом?

– Да ничего не было! Я там, у нас, много выпил, и меня уложили спать. Там еще постель пахнет словно осенними листьями… Потом меня разбудили, растолкали… Полиция! Мне всегда казалось, что в таких глухих деревнях и полиции-то не бывает… В Выпи вообще мало людей осталось, все уехали. Меня реально растолкали, да так грубо, спросили, что я делал в Чернети, вернее, был ли я там. Ну я и рассказал, что был, что ночевал… Спросили про девушку. Я сказал, что да, была девушка, она и впустила меня ночевать. А потом ба-бах (!), спрашивают: за что я ее убил? Представляете? Я подумал, что перепил самогона и мне снится дурацкий сон. Но что-то я до сих пор не проснулся…

– Получается, что ты уехал, эта девушка…

– Светлана, ее зовут Светлана.

– Светлана была жива и здорова, так?

– Ну да.

– И теперь тебя обвиняют в ее смерти?

– Да нет же! Меня попросили ее опознать, и я сразу сказал им, что это не она!

– Как это? – воскликнула удивленная Женя.

– Да так. Это не она. Она совсем другая. Я же не идиот, я что, не помню, с кем провел ночь? Да я даже и не понял, как ее убили эту, другую девушку. Да и убили ли вообще. Может, она просто умерла. Смотрю, лежит девушка в красном свитере и красной юбке и ярко-красных колготках, вроде мертвая… Но ни раны нигде, ни ножа, к примеру, в боку, ни пулевого ранения… Вот просто как живая, но мертвая.

– Ее задушили подушкой, – пояснил Борис.

Он тоже был ошеломлен тем, что девушка другая, не та, с которой Иван провел ночь.

– Чертовщина какая-то, вы не находите? – обратился он одновременно и к Жене, и к Ване. – Кстати, Ваня, познакомься, это моя жена Женя.

– Привет! – Иван слабо улыбнулся, протягивая Жене руку для пожатия. – Я слышал, что вы поженились, мне отец рассказывал. Но я не мог даже представить себе, что познакомлюсь с вами при таких обстоятельствах. Это же полный бред! И на каком основании меня задержали?

– Да ни на каком. Тем более что ты, как я только что выяснил, ночевал в доме совсем с другой девушкой.

– А эта девушка, мертвая которая, кто она такая? Удалось установить личность?

– Я все выясню… Дай мне время. А пока что я сделаю все возможное, чтобы тебя отпустили под подписку.

Женя понимала, что происходит. Орудия преступления нет. Разве что подушка с биологическими следами жертвы. Конечно, ее возьмут на исследование. Но никаких улик против Ивана пока что нет!

– А когда девушка была убита? Время смерти установлено? – спросила Женя.

– Потеряхин не смог ответить мне на этот вопрос. Эксперта они так и не дождались, а труп еще здесь, его не увезли… Бардак!

– Значит, вы видели труп, да? – решила переспросить Женя, хотя и без того понимала, что Иван, конечно же, его видел.

– Если вы думаете, что я был настолько пьян, что не запомнил ее… – Иван надул щеки, развел руки, как если бы ему было трудно подобрать нужные слова, и шумно выдохнул. – Да не она это! Не она! Светлана была тоненькой, стройной девушкой, рыжей. Очень милой. Эта же девушка вообще брюнетка, и пойдите, посмотрите, она плотного телосложения. Говорю же, это совсем другой человек!

– Быть может, Светлана успела вам рассказать что-то о себе? Кто она такая? Может, подругу ждала? Я имею в виду не ту, конечно, что умерла, а какую-нибудь другую.

– Да ничего она о себе не рассказывала, кроме того, что у нее, повторяю, умерла подруга. Вернее, что она пропала и ее нет уже несколько месяцев. Поэтому все считают, что она умерла. Будь она жива, она бы давно дала о себе знать.

– А как зовут ее подругу, говорила?

– Да, ее звали Таня. И что они были как сиамские близнецы, всегда вместе.

– Она описывала свою пропавшую подругу?

– Нет, зачем? Другой вопрос, зачем ей самой было проводить время в такой глуши? Ну, поехала бы в какой-нибудь санаторий, дом отдыха… Зачем ехать в Чернеть?

Пока они беседовали с Иваном на кухне, приехал эксперт, немолодой бородатый мужчина с одышкой. На нем был синий берет и черная куртка.

Женя, воспользовавшись небольшой суматохой, вместе со следователем втиснулась в комнату, чтобы застать момент, когда с лица покойницы снимут простыню…

3. 2018 г. Ред

– Прикинь, Ольга переехала ко мне, а квартиру свою сдает. Ну не стерва ли? Это она так за мной присматривает, пока мать в Сургуте пашет. Денег мне не дает, только еду покупает. Ничего не готовит. Я хотела матери написать или позвонить, да потом передумала. Понимаешь, Блу, мы сами должны решать свои проблемы. Мы не должны зависеть ни от кого. Как наши близкие к нам, так и мы к ним. Я понимаю, на все нужны деньги. На одежду, еду. Мать присылает деньги, но не мне же, я типа школьница, поэтому шлет Таньке, своей сестре, надеется, что та позаботится обо мне. Но у нее своя жизнь, понимаешь? И она вцепилась в нее своими крепкими зубами, и теперь ее от наших денег и от квартиры не оттащишь. Но у нее есть одно слабое место – Ольга не доверяет электронным деньгам. Она все деньги, что зарабатывает, обналичивает и складывает в коробку. Ну, может, и не все, наверное, у нее часть денег лежит в банках, но наличных у нее уже так много, что я время от времени тяну оттуда, зная, что она все равно не заметит…

– Воруешь, что ли?

– Ворую. Она ворует у меня, а я, получается, у нее. Вот так и живем.

– А моя замуж собралась, я ее почти и не вижу дома. То она в своем садике работает в две смены, то на свиданья ездит, а недавно заявила мне, чтобы я переночевала у тебя с субботы на воскресенье, потому что к ней должен прийти Игорь. Вот прямо так, глядя в глаза, и сказала.

– И переночуешь! Какие проблемы?

– Да я не об этом… Я тоже беру у матери деньги, она не знает. Игорь дает ей, и она рассовывает их по шкафам, то в обувную коробку положит, а я найду, то между простынями спрячет…

– Не переживай, Блу. Это и есть настоящая жизнь, понимаешь?

4. Февраль 2025 г. Женя

Вернулись домой под утро. Втроем. На двух машинах. За рулем одной был Борис, другую вел хозяин – к счастью, колеса, отремонтированные чернетевскими мужиками, выдержали дорогу, хотя сам Иван и по этому поводу тоже переживал.

Женя была не столько уже потрясена самим фактом присутствия на месте преступления, что ей позволили находиться даже в комнате с жертвой, рядом с экспертом (!), сколько тем, что Борис добился того, чтобы Ивана отпустили под подписку о невыезде. Ее так и подмывало воскликнуть, мол, и как это так все получилось? Что за волшебное слово ты сказал следователю, что парня отпустили?! Хотя, с другой стороны, у следователя на Светлого ничего не было. Ни одной улики, которая указывала бы на то, что Иван причастен к убийству. Ну да, был он в этом доме, но потом-то уехал. Видимо, в момент смерти девушки Иван был все же в Выпи, то есть у него было алиби.

Но разве в состоянии судмедэксперт установить так точно время смерти? А что, если Иван на самом деле убил девушку, да и сбежал? Удушил подушкой и сбежал…

Нет, в это невозможно было поверить. К тому же девушка-то была другая, вот что было невероятно! Однако все это со слов Ивана…

Петр, родной брат Бориса, который проживал в доме вместе со своей крошкой-дочкой Милой, поджидавший их возвращения, увидев Ивана, обнял его. Оказывается, и он тоже был с ним знаком. То есть получается, что Борису удалось все же вызволить на неопределенное время сына своего друга и спрятать его ото всех у себя дома. Что ж, он проделывал это уже не раз. Дом Бронниковых, находящийся почти в лесу, в пригороде Подольска, надежно охранялся, и Иван Светлый находился там в полной безопасности. К тому же он был не первым такого рода гостем, и Женя, на правах хозяйки дома, всегда старалась сделать так, чтобы человеку, попавшему в передрягу, в их доме было спокойно и комфортно. И все, кто работал в доме, понимали ситуацию и держали рот на замке.

– Я заварил чай, – сказал Петр, сгоравший от любопытства. Конечно, ему было интересно, что же это там, в Чернети, случилось и куда влип Ваня. – По чашке чая и спать, а?

– По рюмке коньяку, – поправил его Борис, и Женя бросилась к холодильнику, достала лимон, вымыла его и нарезала тонкими ломтиками.

– Иван, вы простите мое любопытство, я мало что поняла из всего случившегося, – лукавила она напропалую, осторожно поглядывая на гостя, – но я так и не поняла: в доме была одна девушка, и одежда на ней была красного цвета, вплоть до колготок, да? А убита другая девушка, на которой тоже было все красное. Понимаете, если бы не это обстоятельство, этот красный цвет, меня бы ничего не напрягло. Ну, приехала в этот дом одна девушка, вы с ней познакомились, переночевали у нее, потом вы уехали, она тоже уехала, а приехала другая девушка, которую кто-то и за что-то убил. Но почему на ней тоже оказалась красная одежда? Я же тоже осмотрела ее… жертву… На ней был красный свитер, красная юбка, вот только красных колгот не было… И белье тоже… не красное, обыкновенное… А Света, та девушка, с которой вы провели ночь, на ней белье было красного цвета? Не помните?

– Помню. Красное. – Иван покраснел, вероятно, вспомнив девушку и связанные с этим ассоциации. – Я еще, помнится, сказал ей, что белье у нее винного цвета. Темно-красное. Кожа у нее была белая-белая… Она вообще была красивой девушкой.

– Вы сами захотели быть с ней или она вам в вино или водку что-то подмешала? И точно ли вы были с ней, может, вы просто крепко спали?

Иван закатил глаза, вздохнул.

– Да, все было. Было. И не спал я. Потом уснул.

– А что вы пили? Ели?

– Пили водку, ели картошку, колбасу. Обычная еда. Я так разнервничался из-за этих пробитых колес, что мне просто необходимо было выпить. Мне никогда не нравилась эта деревня, меня в дрожь бросало от одного названия – Чернеть! А тут мне пришлось заночевать здесь! И это удивительно, что в этом доме кто-то оказался. Девушка, москвичка… Как я уже и сказал, ее звали Света…