Царская невеста. Я попала!

– А в лес зачем побежала?

– Сбежать хотела. В Сибирь не хочу, – последние слова получились по-детски жалобными.

– Почему врёшь, что царь не знал о ссылке? – рука с моими волосами дёрнулась ещё сильнее, и я ойкнула.

– Потому что не знал! Не мог он меня прогнать! Любит потому что! Сам выбрал! – я уже почти рыдала, очень хотелось избавиться от боли. Ну или на худой конец от зажатого извергом пучка волос.

– Любит, говоришь? Тогда почему бумагу сам подписал? У охранника твоего за пазухой была! – угрожающе подвинул ко мне лицо и впился волчьим взглядом в глаза. – Не смей врать!

Я сдалась и закрыла глаза. И сделала то, о чём давно уже мечталось – расплакалась. Почувствовала, как по щекам потекли горячие слезы и в носу предательски захлюпало.

– Я не знаааааю, – вырвалось у меня сквозь рыдания. – Чего ты от меня хочешь? У меня не никакой правды. Всё, что знаю – рассказала.

– Я хочу понять, как мне тебя лучше употребить. Самому, или продать кому, – еле слышно прошептал мой мучитель. Пальцем свободной руки провел по ключице, оголившейся в круглом вырезе платья.

Я замерла и раскрыла глаза.

– Ты глупостей-то не твори. Кому я буду нужна после… – не договорила, но мы оба поняли, о чём я. – Я виделась с государем перед тем, как меня схватили и вывезли из Кремля. Он точно не знал об этом. А подписал… ну, может, обманом заставили.

Он внимательно меня слушал, не отрывая взгляда от моего лица.

– Ты только представь, как наградит тебя царь, если ты меня к нему доставишь. Не лишай себя такой возможности!

– А если не наградит?

– А чем ты рискуешь? Ну, потратишь несколько дней впустую. И всё. А так… пропадёт твоя награда. Не бери грех на душу…

Он выпустил мои волосы, и я наконец смогла выпрямиться. Грязные пальцы схватили меня за подбородок, а их обладатель угрожающе прошептал:

– На сегодня уговорила. Но если я замечу какие-то странности, ты об этом пожалеешь. Попытаешься меня обмануть – и отдам тебя своей стае. Поняла?

Я кивнула, и он медленно отошёл от меня, а я беззвучно выдохнула. Мозги и язык. Спасибо, Господи, что умом не обидел.

Он пошёл обратно к лагерю, а я поплелась следом. Бежать было глупо, да и сил на блуждания по лесу в темноте не было. Я и до костра-то еле дошла. Запуганная, грязная, жалкая. Я решила, что на сегодня хватит бравады. Чтобы что-то придумать, мне нужно быть сытой и отдохнувшей. Поэтому я немного сдамся. Всего на чуть-чуть, только на сегодня. Чтобы вновь обрести силы. Поэтому я жалобно попросила его спину:

– Дай нам поесть, мы два дня уже голодные.

Тот кивнул. И мы молча добрались до костра.

Там уже сидели около десятка оборванных мужиков. Я осторожно присела к костру и протянула к нему ледяные пальцы. Отходить от пережитого потрясения, наверное, буду долго.

– Приведите тех двоих, – скомандовал вожак. – И не трогайте никого. За них будет большой выкуп. Не бить, не приставать. Усекли?

Кто-то согласно кивнул, кто-то ответил «Да». У меня немного отлегло от сердца. Спустя несколько минут мне подали деревянную миску с горячей кашей и выструганной самодельной ложкой. Она восхитительно пахла, и я проглотила всю порцию в одно мгновение. Голодными глазами обвела толпу, увидела, где стоит котелок. Громко вздохнула.

– Можно мне ещё каши?

В этот момент привели моих товарищей по несчастью. У Елизара было разбито красивое лицо, из губы текла кровь. Дуняша выглядела также, как при нашей последней встрече. Ну ладно, вроде все целы, не считая следов допроса моего конвоира. Терпимо.

– Каши нет. Может быть, ты хочешь съесть его порцию? Или её? – издевательских захохотал главный. Я покраснела и отрицательно помотала головой.

– Сухари есть. Будешь? И отвар, – пробасил кто-то слева. Я повернула голову и увидела упитанного мужика в чистой рубахе. Повар?

– Буду! Будьте добры, пожалуйста, – вспомнила я о хороших манерах.

И пока он наливал мне в кружку кипяток из котелка поменьше, кто-то вынырнул из тёмного леса и обратился к вожаку:

– Марадона! Дозорных выставил, – и присел к костру.

А у меня внезапно потемнело в глазах. Странные словечки – «официальный выходной», «охранник», «усекли». Модная прическа – викинговская «гулька» на голове. Кожаные штаны. Я медленно повернула голову к вожаку и спросила:

– Диего, ты ли это?

Глава 6

Увидев расширившиеся от удивления глаза Марадоны, я расхохоталась. Я ловко спрыгнула с бревна и отвернулась в сторону леса, безудержно смеясь. Понимая, что я всё-таки среди разбойников и не стоит шатать авторитет их вожака, я удалялась в лес, сгибаясь пополам от дикого ржания. Понимая где-то задним умом, что смех перешёл в истерику, я упала на землю и попыталась зажать себе рот рукой. Не получилось. Из глаз потекли слёзы, нос издавал какое-то хрюканье, а сама я не могла остановиться.

Внезапно сильная рука приподняла меня за волосы и заставила встать с земли. Прямо на меня смотрели злые глаза Марадоны, и я, мысленно снова произнеся его прозвище, почувствовала новый приступ смеха. Сильная пощёчина наконец заставила меня замолчать и ошалело взглянуть на того, кто посмел ударить женщину.

– Успокоилась? – сурово сказал он и приказал: – Иди вперёд, не оглядывайся.

Я быстро оглядела его экипировку, но видимого оружия не заметила. Поэтому повиновалась и пошла в темноту, потирая горящую щёку.

Отойдя от лагеря на приличное расстояние, главарь окликнул меня:

– Почему ты назвала меня Диего? – выражения его лица я не смогла рассмотреть из-за тусклого света луны. Больше источников освещения не было.

– Потому что не было в семнадцатом веке на Руси никаких Марадон, идиот, – учительским тоном произнесла я. – Это португальское имя известного футболиста из двадцатого века. И было очень глупо назвать себя так. Ты будто бы красный флаг на себя повесил. С надписью: «Я придурок».

– Я же не знал, что здесь кроме меня есть ещё кто-то… из двадцать первого века, – он произнёс эти слова осторожно, внимательно считывая мою реакцию. Он явно видел в темноте лучше меня.

– Я тоже не знала. Но ты выдал себя ещё раньше, я просто не сразу поняла. Что ещё за официальные выходные? Что за жаргон типа «усекла»? Тут так не разговаривают, – продолжала я его поучать.

– А ты сама? Будто бы в этом времени много благородных девиц, которые сбегают от царской воли и шляются по лесу с задранной юбкой и распущенными волосами, – парировал он. – Тоже мне, умница нашлась.

– Ты подожди нападать. Давно ты здесь? – спросила я.

– Уже два года, – ответил он и выжидающе посмотрел на меня. Я охнула.

– Как хоть зовут-то тебя, Марадона? – решила я всё же познакомиться с реальным человеком.

– Илья, – пробормотал он. – А тебя?

– Марья. И там, и тут, – хмыкнула я.

– Ну ты ещё классно попала, в царскую невесту, – позавидовал Илья. – А я вот в самого нищего раба попал.

– Подожди. Ты из какого года попал сюда? – поинтересовалась я. Мой мозг уже заработал с удвоенной скоростью.

– Из 2025-го. А ты?

– И я. Тридцать первого мая 2025 года, – ошарашенно пробормотала я.

– Я тоже с тридцать первого мая! Город?

– Самара, – машинально произнесла я и загрустила. В этом времени моему любимому городу всего-то около тридцати лет. Это просто деревянная крепость, защищающая Волгу от набегов кочевников.

– И я из Самары! Вот это совпадение! – от устрашающего вожака разбойников ничего не осталось. Передо мной сидел просто любопытный мальчишка, который встретил землячку за четыреста лет до своего рождения.

– Никаких случайных совпадений в жизни не бывает, – отрезала я. – Давай вспоминай, что было перед тем, как ты тут очутился.

Илья задумался. Почесал грязную голову.

– Я вообще-то долго вспоминал, но что-то начало проясняться только совсем недавно. Я приехал в Самару из Казани, потусить с друзьями. Мы катались на электросамокатах. А дальше я помню только, как меня везёт скорая помощь и противно пикают какие-то приборы. Потом меня больно ударили в грудь, и я очнулся уже здесь, в сарае на соломе. Это всё, – заключил он.

Я задумалась. Мы пришли из одного дня и одного места, но с разницей в два года. Странно и вызывает много вопросов.

– А как… разбойником стал? – осторожно поинтересовалась я.

– Ну как, как. Работать заставляли, толком не кормили. А потом вообще продать собрались, то ли в бурлаки, то ли грести на лодке по Волге. А я итак напахался так, что аж зубы сводит. Поэтому и сбежал. А ребят встретил по-разному, кого где.

– Понятно, – мне стало даже жаль парня. Я тоже могла оказаться на его месте, какой-нибудь дворовой девкой на самой тяжёлой работе.

Вообще, это был какой-то сюр. Мы сидели в лесу с лохматым разбойником, который взял меня в плен, и обсуждали жизнь, которая у нас была через четыреста лет.

– А ты чего вообще хочешь? – поинтересовалась я. – Расклад какой: мы сюда попали непонятно как, но очевидно же, что это путешествие в один конец. Тут либо сразу сигать с берёзы и отправляться к праотцам, либо выживать и устраиваться так, чтобы достойно жить. Я вот попала в царские невесты и пытаюсь вернуть своё положение. А тебе зачем разбойничать? На каторгу захотел?

– У меня бизнес-план на три года, – важно произнёс он. – Я набираю драгоценностей, золота, потом уезжаю с ними на юг и там выдаю себя за богатого человека. Куплю себе лавку, буду торговать на базаре, пить чай в тени пальм где-нибудь на побережье, женюсь. Буду жить в тепле и достатке.

Мы оба замолчали. Я обдумывала его бизнес-план и находила там несколько изъянов.

– Ну смотри. Во-первых, ты рискуешь головой. Что будет, если тебя поймают? – начала я с самого очевидного.

– Не поймают. Я умный, да ещё и из будущего. Я много знаю приемчиков, о которых они и не слышали, – похвастался Илья.

– А если кто-то из шайки тебя предаст?

– Я с ними справедлив. Зачем им меня предавать?

– Ну мало ли. Вдруг жадность верх возьмёт, или кто-то пообещает больше, чем ты?

– Ну вдруг. А у тебя будто рисков нет! – перешёл он в нападение.

– Я к этому и веду, – осадила я нетерпеливого парня. – У меня хотя бы есть план, как одним махом решить наши общие проблемы. Смотри. Я – учитель истории, я хорошо знаю это время и все основные события. Здесь сейчас хорошо живут те, кто у царя под боком. Михаил Романович человек спокойный, добрый. Просто так головы не рубит. Представляешь, если ты вернёшь меня ему, как он тебе будет благодарен? А я в свою очередь ему так тебя расхвалю, что он приблизит тебя к себе и ты мигом легализуешься. Как тебе мой бизнес-план? И не надо ждать три года.

Илья задумался, явно выискивая подвохи.

– Так ты не врала про царя? – недоверчиво переспросил он. Я отрицательно покачала головой. Мне во что бы то ни стало надо было его уговорить помочь мне.

– Понимаешь, я помню историю той невесты, в которую я так неожиданно переселилась. Царь её очень любил. Очень. Но он ещё молод и всем управляет его маман и её двоюродные братья. А я им чем-то насолила. И они подговорили лекарей, чтобы те объявили меня бесплодной. Из-за этого меня и отправили в Сибирь. Но я точно знаю, что царь долго меня будет ждать. Четыре года. Через четыре года он добьется, чтобы меня перевели в Нижний Новгород, а потом еще пару лет не будет жениться. Понимаешь? Любит!

– Да что это за царь такой, что не может приказать невесту вернуть?! – возмутился Илья.

– Ну это же политика, – продолжала я терпеливо втолковывать ему, как маленькому, основы основ. – Он верит лекарям, что я бесплодна. А ему нужен наследник. Перед его воцарением на Руси Смута была. Помнишь из школьной программы, что это?

– Неа, – помотал он головой и поскрёб ногтём бороду. – Вроде слышал, но наша историчка чокнутая была, поэтому…

– Да мне всё равно! Смута – это когда на Руси не было сильного царя. Иван Грозный помер, оставив хилого наследника Фёдора. У него не было сыновей, и когда царь Фёдор умер через несколько лет, то никто не знал, кто будет следующий править. И началось – поляки, шведы попёрли, бояре между собой перегрызлись. Выбрали царём Бориса Годунова, потом его сверг Лжедмитрий Первый, потом Лжедмитрий Второй, потом выбрали Василия Шуйского, но тот тоже умер. Короче, нынешний царь – тоже выбранный. И ему позарез нужен наследник, чтобы Смута не повторилась. Усёк? – перешла я на понятный ему жаргон.

– Ага.

– Ну а тут ему говорят, что я бесплодна! Сами, суки, меня чем-то траванули, да царю наябедничали. Вот он и согласился на ссылку. А может, вообще про неё не знал! Поэтому мой план таков – надо добраться до царя в обход его матушки, да настигнут её лучи поноса, и Марфиной родни. Созвать лекарей, пусть меня ещё раз обследуют. И объявят, что я здорова. Мол, ошибочка вышла. Дело-то пустяковое!

Илья молчал, переваривая услышанное. Ну же, давай, соображай! Всё очень просто!

– То есть я помогаю тебе добраться в Кремль, а там ты идёшь к царю и делаешь всё то, что рассказала. А я что получаю?

– А ты становишься моим приближённым. Жалую тебя какой-нибудь хлебной должностью. Станешь боярином, или, на худой конец, дворянином. Захочешь – уедешь в свой Крым. А не захочешь – ты только представь, каких дел мы можем с тобой наворотить! С моими мозгами и знанием истории! Мы устроим здесь лучшую жизнь! – в моей голове я уже становилась смой просвещённой и великой царицей России. Боже мой, какие перспективы! Может быть, для этого меня и послали сюда – навести порядок как следует?

– А ты не боишься, что совсем всё поменяешь там, в будущем? – спросил он. Надо же, а он не так глуп, как кажется. Но меня уже несло. Я умела убедить любого, это был мой дар в прошлой жизни.

– Слушай, ну мы-то здесь. Мы этого не узнаем. А во-вторых, столько говна в этом будущем, может быть, всё станет хоть чуточку лучше? – усыпляла я его бдительность. Конечно, я не была такой безответственной, какой пыталась себя показать. Царица при Михаиле Романовиче была обычная, родила наследника, и ладно. Я собиралась придерживаться того же плана. Просто мне надо было вернуться к царю и наказать моих обидчиков, а что делать дальше – потом разберёмся.

– Хорошо, по рукам, – неожиданно согласился Илья. – Я помогаю тебе, ты – мне. А я ребятам из своей команды. Всё по-честному.

– Отлично, – выдохнула я. – Тогда давай сразу договоримся о правилах. Я отныне не пленница, а твой партнёр. Ты освобождаешь моих людей, и мы живём в отряде на правах гостей, пока не доберёмся до Кремля. Ты перед своими объявляешь меня царской невестой и пусть меня никто не трогает, я неприкосновенна. А я помогаю тебе чем могу – советом, делом. Могу готовить, могу раны лечить, какие смогу. Идёт?

– Идёт, – обрадовался он. – А то каша очень уж надоела.

– Тогда пошли к костру? – я зябко повела плечами и ощутила, насколько замёрзла в ночном лесу.

В лагерь возвращалась уже не жалкая, запуганная, дрожащая Марья, а гордая царевна. Я была права в том, что если есть мозги и подвешен язык – выход всегда найдётся. Надо верить в свою удачу.

Этой ночью мы спали вокруг костра прямо на голой земле. Я засыпала довольная, предварительно поговорив с Елизаром и Дуняшей. Рассказала, что разбойники помогут нам вернуться в Кремль, и велела им вести себя дружелюбно. Не сбегать, не хамить, не чудить. Елизар показался странно спокойным, а Дуняша явно испытала облегчение.

Утро настало, казалось, меньше чем через час. Яркие лучи солнца били мне прямо в глаза, и я ощутила, что природа зовёт меня в кусты. Поспать подольше не удалось. Вокруг уже шевелились мои спутники. Кряхтели, потирали сонные глаза. Кто-то споткнулся о брошенное ведро и грязно выругался. В целом сцена напоминала утро на Грушинском фестивале, и я даже немножко позволила себе пофантазировать насчёт того, что вернулась в своё время.

Илья собрал свой отряд и объявил, что отныне мы – гости. Рассказал о нашей сделке и объяснил наши новые права. А потом ляпнул:

– Царевна Марья у нас теперь за главную по еде и хозяйству. А мы пока разработаем план её доставки к царю. У каждого из вас будет своя задача. И те, кто хорошо послужит, получит должность при новой царице.

Разбойнички недоверчиво переглянулись, потом загалдели.

– А кто сказал, что она не врёт?

– Бабе верить – себя не уважать.

– Да запрут её в тереме, и хрен её кто увидит, а награды – тем более.

Илья набрал в грудь воздуха и гаркнул:

– Молчааать! Я грамоту видел, там царская печать! Я читать умею, а вы – нет. Царевна Марья настоящая, и наша задача – вернуть её царю, сделать важное дело для России-матушки. Она будет нам помогать, будет царю важные вещи на ушко шептать, коли понадобится! Я за неё ручаюсь!

Мужики притихли. Самый толстый из них спросил:

– А чем завтракать-то будем?

И напряжение вмиг спало. Все заулыбались и разом посмотрели на меня. А я не растерялась и ответила:

– Ну что уставились? Показывайте запасы, будем решать.

Толстяк повёл меня к импровизированному складу. На узкой телеге лежали мешки, ящики, стояла деревянная бочка с водой. Быстрая ревизия показала, что у них есть несколько мешков с просом, пшеницей, овсом и гречкой. Был глиняный горшок с топлёным жиром. Сухари хранились в деревянном бочонке с крышкой. Из посуды имелись два чугунных котелка. Как объяснил местный шеф-повар, один использовали для воды, другой – для готовки. Деревянный половник, ложки, два больших ножа для разделки мяса.

– И это всё? – вырвалось у меня. – Других продуктов нет?

Тот отрицательно помотал головой и тут же, как провинившийся школьник, начал оправдываться:

– Да я вообще не умею готовить! Так, пару раз мамке в детстве помогал горшки в печь засовывать. Кашу видел, как она варила. Вот меня и назначили кашеваром. Только до жути надоела та каша уже, – закончил он на жалобной ноте.

– Понятно, – пробормотала я. – Как зовут-то тебя, кашевар?

– Стёпа, – пробасил он.

– Значит, так, Стёпа. Вы мясо едите?

Он кивнул.

– Мужики охотятся, и мы жарим над костром то утку, то кабана, – пояснил он.

– А сейчас мяса нет?

– Нет.

– А яйца?

– А яйца иногда по гнёздам собираем, я тут на болоте ищу. Тетерева да рябчики тут неподалёку.

– И они без мяса сидят! Дела, – вздохнула я. – А воду где берёте?

– Ну тут ручей недалеко, – промямлил Стёпа.

– Значит, так, Стёпа. Ты – большой молодец! Но так дело не пойдёт. Бери мужиков и идите за водой, наберите мне два котла. Потом…

– Каких мужиков? – перебил меня Стёпа растерянно. – Мне никто помогать не хочет, это же бабская работа.

– Ах, бабская работа? – окрысилась я. – Я вам покажу бабскую работу.

Я круто развернулась, взметнув юбку, и пошагала к Илье-Марадоне, который что-то выговаривал стоящему поблизости цыгану.

– Господин разбойник, разрешите с вами поговорить, – мягко позвала я, хотя глаза метали молнии.

Тот ошалело посмотрел на меня, но махнул рукой в сторону леса, и я пошла за ним.

– Твой бизнес-план под угрозой, Илья, – с ходу выпалила я, уперев руки в боки. – У тебя в шайке ни организации, ни иерархии. Единственному повару никто помогать не хочет. Более того, все над ним стебутся. Есть нечего, жрёте одну кашу, как детдомовские. Так они у тебя разбегутся с голодухи!

Сказала, а у самой предательски заурчал желудок. Дикое желание есть подстёгивало и делало мою речь злее.

– И что ты предлагаешь? – не стал спорить главарь шайки. – Готовить никто не умеет…

– Распорядись, чтобы мне выделили два помощника на кухню. Они могут меняться, давай устроим дежурство, как в школе. Но каждый день минимум двое помогают нам со Степаном.

Илья согласно кивнул.

– А другие у тебя что делают, когда вы не грабите путешественников? – саркастически поинтересовалась я.

– Ну, по-разному, – замялся он. – Кто-то ходит в деревню и собирает слухи. Кто-то по тавернам ошивается, кто-то спит. По-разному.

– Ясно. Значит, бездельничают. Тогда так. Ты отправляешь всех – кроме тех двоих, что нужны на кухне – на охоту. Нам нужно мясо и яйца. И еще я напишу список продуктов, которые надо достать в деревне. На одной твоей каше они скоро цингу заработают!

– Что значит достать?

– Ну я не знаю – купить, украсть. Как там у вас, у гопников, принято? – раздражённо сказала я.

– Понял.

– И ещё. Запомни, Илюша. Твои подчинённые всегда должны быть заняты. Вспомни, в армии солдаты всегда заняты. То траншеи копают, то маршируют, то бегают. Это выбивает дурь из головы, убивает свободное время и не даёт им думать. А тебе выгодно, чтобы они против тебя ничего такого не замышляли. Поэтому придумай им тренировки, что ли. Учитесь стрелять. Прятаться. Что там ещё надо разбойникам?

Илья задумчиво тёр небритый подбородок, а я вдруг подумала о том, что вижу в нём нерадивого школьника. Пусть и не вязался его брутальный облик с моими одиннадцатиклассниками, но наполнение было именно таким – незрелым и неопытным.

И всё же нельзя было увлекаться. Здесь, в допетровской России, женщину никто не станет слушать. Начну распоряжаться, быстро кто-нибудь кулаком влепит, чтоб молчала. Поэтому всё надо делать через этого недоглаваря. Я тяжело вздохнула и ещё раз повторила свои требования. Илья кивнул, и мы пошли объявлять нашу волю народу.

Глава 7

Илья объявил мою волю собравшимся у костра бездельникам, а я предусмотрительно держалась за его спиной. Пусть видят, что я рядом, но не главная. Целее буду.

На кухню отправились проштрафившиеся: те, кто уснул в дозоре в последние дни. Они нехотя притащились к телеге и всем своим видом выражали несогласие со своей долей.

Я вышла вперёд и спросила:

– Уважаемые разбойники! Вы хотите вкусно есть?

Те хмуро кивнули.

– Так как я женщина, то я знаю, как вас вкусно накормить. Но я ещё и царевна, официально провозглашённая царём и освящённая в церкви, – я по очереди посмотрела всем троим, включая Стёпу, в глаза. Те потупили взор. – А значит, я не должна марать свои нежные ручки. И я имею право командовать на кухне, так как это женское царство. Согласны?

Те подумали, а потом тоже кивнули.

– Поэтому здесь буду приказы отдавать я. И, если вы будете их выполнять, я обещаю, что питаться вы станете намного лучше. Хотите вкуснятины?

Те заулыбались и закивали уже веселее.

– Тогда слушай мою команду. Ты, – ткнула я пальцем в одного из них, – идёшь с вот этими котлами к ручью и набираешь до краёв воды. Понял?

Он кивнул и пошёл выполнять приказ.

– Ты, – указала я на другого, – пойдёшь и нарубишь дров. У меня под телегой должен скопиться запас минимум на три дня. Понял? Выполняй.

Второй помощник тоже слинял.

– Стёпа, где у тебя мыло и вода для рук?

Тот непонимающе уставился на меня.

– Вода в ручье, а мыло у Марадоны, – медленно произнёс он.

Ясно. Я велела Стёпе отправляться за яйцами, а сама пошла искать горе-разбойничка.

– Илья, ты знаешь о пользе мытья рук? – напала я на него. – Почему у повара нет мыла под рукой?

– Потому что его мало. Мы ходим в баню в деревне и моемся там, – промямлил он.

В это время мой взгляд упал на Дуню и Елизара, которые сбились в уголок и сидели рядом на бревне, непонимающе глядя на происходящее. Чёрт, я совсем про них забыла! Разбойники исчезли, отправившись на охоту, и на поляне остались только мои спутники, я, и Илья со Стёпой.

Следовало остановиться и подумать, что делать с Елизаром. Дуняша – человек неопасный, вот Елизар… Он слышал, как главарь объявил общую цель шайки – вернуть меня в Кремль. А ведь мой конвоир – человек Марфы, и сделает всё, чтобы сорвать мои планы. Нужно было срочно придумать, что с ним делать.

Самым простым и логичным было бы снова его связать и пока что оставить в качестве пленника… Но он спас меня от пыток и в целом помогал мне. Что-то внутри не давало этого сделать. Тем более он был мне симпатичен – а его несчастное лицо с синяками и кровоподтёками вызывало вполне себе типичную женскую жалость.

– Елизар! – позвала я его, и он резво поднялся и подошёл ко мне.

– Ты желаешь и мне раздать повеления? – церемонно спросил он.

– Да. Ты умеешь ставить шатры?

Он удивился, но кивнул.

– Да. Там нужны палки и много ткани, – пробормотал он.

– Тогда, если нам разрешат, я тебе велю взять столько ткани, сколько надо из нашего возка, и поставить два шатра. Побольше – для главаря, и поменьше – для нас с Дуняшей. Справишься?

– Да, царевна, – медленно проговорил он.

А я прям услышала, как он обдумывает план побега. Где-то на дне непроницаемых разноцветных глаз. Вот гадёныш, а. Поэтому я позвала Илью и попросила у него не только разрешения взять в экспроприированном возке всё необходимое, но и проводить Елизара. И присмотреть за ним.

Теперь, когда все были при делах, я почувствовала себя намного лучше. Можно было заняться едой. Хотя задача не предстояла не из лёгких. Крупа, вода, жир, сухари. Кроме каши, ничего и не сваришь…