О чем молчит мертвец из Муравушек?

– Вы тут осмотритесь. Я подожду вас на улице, нужно вам еще кабинет показать.

С этими словами он вышел.

Эльвира затащила чемодан в спальню. Села на кровать. И вдруг ей стало так грустно, что захотелось плакать. Она прям представила, как работает тут и живет до старости, в одиночестве и неуюте.

– Так, отставить слезы, лейтенант Березкина, – строго сказала она самой себе. – Не хватало еще раскиснуть тут.

Она поднялась и подошла к шкафу, на котором висело трюмо. Оглядела себя с ног до головы и вздохнула. Сколько раз она пыталась похудеть! Сколько раз вставала на весы и ненавидела цифру 70, которую жестокие весы ей показывали.

За свои двадцать семь лет Эля перепробовала кучу методов похудения: от гречневой диеты до таблеток, которые в теории должны были помочь скинуть лишние килограммы, но на деле ничем не помогли. Она могла немного похудеть, однако не надолго. Через некоторое время она снова набирала вес, и этот факт для Эли всегда был ударом.

Однажды подруга Динка посоветовала ей съездить на лимфодренажный массаж.

– Там жир твой за курс так стопят! Будешь меня потом благодарить! – прокричала Динка в трубку, – сейчас тебе ссылку скину, обязательно сходи!

Эля загорелась, беззаветно доверившись Динке.

На лимфодренажном массаже казалось ее тело избивают так, как будто физическое наказание могло заставить его сбросить лишние килограммы. Еще несколько дней Эля отходила от него и решила что больше никогда не пойдет на это избиение.

***

Эльвира достала расческу, причесала волосы, переоделась в форму и вышла на улицу.

Кабинет ее оказался в соседнем здании, в котором располагалась администрация – сердце поселка. Терентьев отпер деревянную дверь, после чего отдал Эле длинный ключ.

– Тут до Вас Петр Петрович служил, – сказал Терентьев, распахивая дверь.

Кабинет состоял из лакированного стола, нескольких стульев, сейфа и шкафа. На столе стоял принтер и электрический чайник.

–А, чуть не забыл. Ключ от сейфа. – Терентьев вынул из внутреннего кармана пиджака еще один ключ и протянул его Эльвире. – Хороший мужик был Петр Петрович. Год назад сердце прихватило. У нас и похоронили, хотя сам он откуда-то из Ленинградской области. Я-то думал, мужика отправят, – зачем-то снова сказал Терентьев, и Эля строго посмотрела на него:

– Женщины тоже хорошие полицейские. По статистике, более аккуратные и внимательные. Идемте к Кругловым.

– Да, да. – Терентьев снял свои большие очки, явив Эле бледно-зеленые слезящиеся глаза. Протер толстые стекла платком и водрузил очки обратно на нос.

Дома в этой деревне были как на подбор старенькими, но ухоженными. Было видно, что хозяева бережно относятся к ним. Ставни на окнах аккуратно выкрашены, где-то в синий цвет, где-то в зеленый, а где-то в белый. Стены снаружи выбелены густой известью, а внешние углы обиты крашенными досками, отчего дома казались стройными и ровными. Дощатые заборы стояли ровным частоколом, как караульные на службе. Тут и там брехали собаки, позвякивая цепями. Люди высовывали головы за заборы, увидев Эльвиру. Напряженно здоровались, беззастенчиво ощупывая взглядом нового участкового.

Навстречу Эле и Терентьеву шел бородатый, плохо одетый мужчина. Завидев их, он остановился прямо посередине дороги. Когда Терентьев и Эльвира поровнялись с ним, он внезапно шагнул к девушке и схватил ее за руку.

– Вы новый участковый, да? Мне нужно кое что сказать, – сипло проговорил он, обдавая Элю застарелым перегаром. Березкина неосознанно поморщилась, а Терентьев кинулся спасать ее:

– Эй, Гуреев, а ну иди отсюда! Не приставай к человеку. Извините, Эльвира Степановна.

– Нет! – Гуреев упрямо мотнул нечесаной головой. – Тут ходит чудо-юдо. Тело медвежье, а голова человечья. Клянусь, сам видел!

В его опухших глазах горел огонек безумия, отчего Эле стало не по себе.

– Ты что, Гуреев, совсем допился? Черти уже мерещатся?! – разозлился Терентьев.

– Не черти, – мужчина упрямо мотнул головой. – Мутант тут бродит. Чудо-юдо.

На глаза алкоголика вдруг навернулись бессильные слезы.

– Я видел.

Но на главу сии слова никак не действовали. Он грубо оттащил Гуреева от Эли и толкнул в спину:

– Ты давай иди уже! Людей отвлекаешь от работы. Сам живешь как попало, так еще и других в свое болото тянешь. Иди отсюда.

Некоторое время Гуреев со слезами смотрел на Элю. Потом он вдруг недовольно зарычал, отчаянно и упрямо мотая головой, – мол, не уйду. Но Терентьев был настойчивей, да и, чего таить, сильнее деревенского алкоголика. Он еще раз толкнул Гуреева так, что мужчина чуть не упал. И только после этого Гуреев оставил попытки поговорить с Эльвирой.

Перед тем как уйти, он последний раз бросил взгляд на нее, и в этих глазах увиделось Эле обида и разочарование.

– Не верите мне? – сипло закричал он. – Это чудо-юдо всех вас тут сожрет!

Мужчина махнул рукой и быстро пошагал прочь, склонив голову и что-то бурча себе под нос.