О чем молчит мертвец из Муравушек?

Анна Былинова

О чем молчит мертвец из Муравушек?

Глава 1

Васька ужом полз вдоль забора, испуганно поглядывая на раскидистую берёзку, возле которой, прислонившись к стволу, сидел старик Игнатыч. Если он Ваську увидит, то все – поминай, как звали. И чего Игнатыч так рано проснулся? Спал бы себе, чего в пять утра торчать на улице?

Васька беззвучно выругался. Сжимая в руке холщовый мешок с яблоками, которые он наворовал давеча у Игнатыча, он подтянул ногу к животу и, упираясь коленом в землю, осторожно перетянул тело вперёд.

А небо-то еще сероватое, трава мокрая от росы. Поди и у сидящего Игнатыча весь зад мокрый. Вот дурень старый! Вот-вот выглянет солнце и озарит деревню. Вот тогда красиво будет и сухо. А сейчас-то чего?..

В деревне самый красивый сад у Федора Игнатьевича Круглова и самый богатый огород. Кто только не покушался на груши, сливы и душистые яблочки. Каждое лето кто-то обязательно выдерет штакетины в заборе Игнатыча, чтобы уходить было сподручнее. И пока Игнатыч не найдет брешь в заборе, туда-сюда и ныряют воришки.

«Варнаки!», «Шпанье ушлое!», – злобно ругается старик, обнаружив, наконец, дыру. Если кто мимо идет, обязательно спрашивает: «Что, Игнатыч, опять?». На что тот сердито отвечает: «Недавно забор чинил, опять все повырвали! Чтоб руки у них поотсыхали!».

Однажды кто-то из мужиков посоветовал ему радикальное средство от воров. С тех пор воровать стали меньше, а, может быть, просто стали больше осторожничать.

Васька лежал, положив подбородок на кулак и вспоминал последний медосмотр. В марте в деревню всегда на два дня приезжали врачи с районного центра и проводили осмотр населения. Так вот, вместе с врачами приехал молодой практикант Георгий Яровицин. Безусый, белолицый, в больших очках он выглядел очень серьёзным. Он ставил прививки от дифтерии. И чем дольше он сидел в кабинете, тем больше мрачнел. Все потому, что у многих молодых людей он заметил странные пятна на ягодицах. У первого, второго, третьего. Всего у шести молодых мужчин он увидел эти пятна.

Озадаченный Яровицин измерял всем температуру, давление, назначал дополнительные анализы крови, мочи и кала. Чтобы не пугать людей раньше времени, он ничего не спрашивал про эти пятна. Яровицин понимал, что прежде чем озвучивать свои опасения, он должен несколько раз все проверить.

Некоторое время он проводил анализы, что-то записывал в своей тетрадке. Достал из своей сумки толстый справочник болезней и провёл над ним целые сутки, не спавши.

Он самозабвенно рылся в этом справочнике, в советских медицинских учебниках, что нашел в кабинете местного фельдшера, сосредоточенно изучал статьи в интернете, и когда на следующий день его лохматого, с красными глазами и с выраженным тремором в руках спросили коллеги, что же он все эти сутки искал, Яровицин тяжело вздохнул и попросил коллег собраться в кабинете.

После того, как все эскулапы собрались, он вызвал молодого мужчину по имени Семен, вывел его на середину кабинета и попросил снять штаны. Семен, было, засопротивлялся, однако Яровицин внушительно сказал: «Вы не должны ничего стесняться, тут только врачи. Подумайте о своём здоровье. Что вам важнее? Жить до глубокой старости или умереть в течении года?».

Надо ли говорить, что после этих слов Семен так испугался, что позабыв всякое стеснение, спустил штаны и явил всем присутствующим свой пятнистый зад?

Яровицин взял прозрачную линейку и торжественно и драматично сказал: «Боюсь, коллеги, что мы встретили уникальный случай какой-то новой заразной болезни, поражающей ягодицы мужского населения этой деревни. Я пока не знаю, что является источником заражения, но нам срочно нужно отправить снимки в Москву, а всех несчастных изолировать. Вполне возможно, что эта новая, не изученная болезнь может стать причиной серьёзной пандемии. – Яровицин оглядел коллег, вздохнул и дрогнувшим голосом добавил: – Я, как первооткрыватель, предлагаю назвать эту патологию «болезнь Яровицина»».

Среди врачей был и местный фельдшер Иван Павлович Сыромятов. Доктор Сыромятов работал в местном медпункте уже лет пятнадцать.

После речи Яровицина Сыромятов смущённо кашлянул в кулак и сильно покраснел. Яровицин метнул на него насмешливый взгляд, подумав, что местный фельдшер покраснел от стыда. Не мудрено. Как тут не краснеть? Если живёшь бок о бок с заражёнными и проглядел патологию. Какой же ты врач после этого?

Но Сыромятов покраснел вовсе не от стыда, а от душившего его смеха. Пока врачи непонимающе смотрели на зад мужика, Сыромятов трясся, как припадочный. Яровицин велел Семену одеться, снова глянул на трясущегося от смеха фельдшера и гневно спросил:

«Вам это кажется смешным, коллега? Над чем вы смеётесь? Над тяжелобольным человеком?».

Яровицин указал линейкой на белого как мел Семена, на лице которого застыло невыразимое страдание. Семен изо всех сил старался не заплакать.

Посмеявшись, фельдшер Сыромятов миролюбиво сказал:

«Да бог с вами. Наговорили вы тут, конечно… Эта ваша «болезнь Яровицина» ничто иное, как последствия воровства».

«Что вы имеете ввиду, коллега? Не могли бы вы изъясниться подробнее?», – холодно произнес Яровицин.

Сыромятов кашлянул в кулак и воскликнул: «Чего тут изъясняться! В жопу солью получил этот ваш «тяжелобольной!».

Как потом выяснилось, Семен, как и предыдущие пять человек, покушался на сад-огород Игнатыча, а тот во всех воров стрелял солью метко и безжалостно.

Потому-то Васька сейчас полз тихо и осторожно, потому что очень не хотелось быть позорно подстреленным в зад.

Что–то смачно хрустнуло под коленом, и Васька с ужасом застыл. Холодная струйка пота змейкой потекла между лопаток. Ну все, приплыл! Он испуганно скосил глаза на старика, однако Игнатыч даже ухом не повел. Может задремал?

Васька понял, что коленом придавил пластиковую бутылку и знал, стоит ему двинуться, бутылка снова хрустнет. Несколько секунд он лежал, не двигаясь и обливаясь холодным потом. Сквозь заросли цветочной клумбы он видел, что Игнатыч сидит, как пригвозжённый на месте и даже не думает уходить. Старый хрыч!

Тело затекло, мокрые от росы штаны неприятно липли к бёдрам. В глаза и нос лезла назойливая мошкара.

Так больше продолжаться не может, подумал Васька. Была – не была! Рывком он толкнул своё тело вперёд. В ту же секунду раздался радостный хруст освобождённой бутылки, и Васька заработал локтями и ногами, чтоб быстрее преодолеть опасный участок. Уши его, как у зверя прижались к голове, в центральной точке тела что-то болезненно сжималось, и кожа покрылась пупырышками. Васька полз и каждую секунду ждал. Нет, знал, что вот-вот прогремит выстрел. Но он все полз, а выстрела все не было.

Когда Васька дополз до стены забора и приготовился к молниеносному кошачьему прыжку, он оглянулся и посмотрел на старика. Тот сидел, не двигаясь. Что-то в его позе было не так. Васька постоял, подумал. Потом положил мешок с яблоками возле забора и подошёл к старику. Глаза Игнатыча были закрыты. Как крепко спит! Он несмело притронулся к плечу Игнатыча. И тот будто ждал это лёгонького толчка, плавно качнулся и облегчённо повалился набок.

– Э-э… – Васька попытался удержать тяжелое как мешок тела.

Старик был мёртв.

***

 Стасу Карпову нужно быть осторожным и не попадаться людям на глаза. Он научился быть незаметным. На охоте такой навык спасает от голода. В темноте Стас может затаиться за густыми деревьями и наблюдать за жизнью Муравушек – его никто не увидит. Только вот собаки. Эти псины чуют его. Лают, воют, но из дворов не выбегают, боятся. Чувствуют, что в темноте притаился кто-то могущественный, больше, чем просто человек. Но несмотря на то, что псины не набрасываются на него – все равно нервируют.

Стас видел, как сутулый воришка яблок нашел мертвого старика, и это его сильно разозлило. Стас должен быть переломить хребет этому старику, но не успел. В руках Стаса должна была быть его жизнь и только Стасу решать, что с ней делать. Но смерть перехитрила его. Забрала жизнь врага!

И потому Стас, ужасно злой, почти не таясь, побежал задними дворами в лес. И злость его сыграла с ним плохую шутку. Снедаемый гневом он не заметил человека. Деревенского алкаша Гуреева, который отчего-то в такую рань сидел на заднем дворе. А Гуреев его увидел. Глаза выпучил, рот открыл. И только почти поравнявшись с человеком, Стас увидел его и запоздало вспомнил, какой он теперь.

Стас зарычал и, припав на все четыре лапы, бросился в лес…

Глава 2

Лейтенанту полиции Эльвире Березкиной совсем не приглянулась известие о командировке. Она служила в полиции уже три года и в самых смелых мечтах надеялась когда-нибудь дослужиться до капитана. Мечтала выезжать на серьезные дела, раскрывать схемы мошенничества, проводить громкие задержания, а вместо этого…

«Эльвира, ты едешь в деревню Муравушки. У них там участкового нет», – непререкаемым тоном сказал полковник Кулешов, вызвав утром ее в свой кабинет.

«Муравушки? Это вообще где?», – скривилась Эля.

У черта на куличках, – где ж еще! – тут же ответил ей внутренний голос.

«Не беспокойся, деревня там тихая. Только вот кражи овощей увеличились…», – продолжал Кулешов. На последнем предложении уголки губ полковника дернулись в ухмылке. Он кашлянул и продолжил: «Надо профилактические беседы провести с населением. Школу посетить, поведать школьникам о вреде алкоголя и курения. В общем, работы там тебе хватит. В Муравушках этих сегодня старик один скончался. Едва ли криминал. Приедешь, протокол составишь, родственников покойного опросишь, сразу, так сказать, с населением и познакомишься».

На Элины глаза навернулись слезы, но полковнику что до них? Вот тебе и громкие дела, вот тебе и хитроумные мошеннические схемы. Профилактическая беседа со школьниками, – вот твой потолок, Эльвира Степановна!

Никогда к ней в управлении не относились серьезно. Полноватая, одинокая блондинка с характерными кругами усталости под глазами, Эля давно разлюбила свой образ жизни: – дом – работа, сериалы, ночные жоры, ненавистные весы и вечные подколы сослуживцев. Эле казалось, что как только она дослужиться до капитана, все станет по-другому. Сослуживцы больше не посмеют шутить над ней, а жизнь станет насыщенной и интересной. Но надо только дождаться, а пока дела обстояли абсолютно скучно и предсказуемо.

Придет Эля на работу, а там этот капитан Усиков улыбку свою под усами прячет и говорит:

«Эль, бери вызов, по твоей части».

«Что по моей части?», – спросит Эльвира.

«Ограбление мясного магазина, случаем не ты была?».

И начинается этот ржач, словно в конюшне.

На следующий день снова подкол:

«Эль, чего ты сегодня такая грустная? Магазин тортиков закрыли?».

На троллинг подобного характера Эля давно перестала обращать внимание, а потом поняла, что – зря. Если бы пресекала, то со временем перестали бы шутить над ней. Единственный Макс Дубов никогда не троллил ее. Хороший парень.

Дома Эля дала волю слезам. Что она только не думала, как только не гнобила себя.

"Всем надоело подшучивать над тобой, а потому решили просто избавиться. Отправили в деревню доживать бабий век", – кричал обиженно ее внутренний голос.

В расстроенных чувствах Эля заказала доставку – килограмм сливочного мороженого и шоколадный торт, которые как верные друзья скрасили ее одинокий и грустный вечер.

Утром она проснулась чуть свет. Аккуратно сложила полицейскую форму в чемодан вместе с другими вещами. Туда же отправились ее баночки с кремами из «Золотого яблока», корейские масочки для лица, скрабы для тела, шампуни, гели и прочее «мыльно-рыльное».

Таксист высадил ее у автовокзала. Эля огляделась. Далеко вперед тянулись торговые ряды с фруктами, мясом, табаком, музыкальными колонками, фонариками и всяким другим товаром. Сам же автовокзал находился левее, и чтобы дойти до него, нужно было пройти как раз через торговые ряды. Эля покатила свой красный чемодан на колесиках, не обращая внимания на зазывал, которые предлагали ей банный халат по ее размеру, радиоколонку и «свежайшую говядину». Интересный набор для деревни. Эля представила себя в белоснежном банном халате, с фонарем и куском свежайшей говядины подмышкой. Так она точно в этих Муравушках не пропадет.

Наконец бойкие продавцы с их товарами остались позади, и Эльвира двинулась по стоянке, отыскивая автобус с табличкой «Муравушки». Однако пройдя несколько раз по ряду, в котором насчитывалось десять или двенадцать маршруток, Эльвира озадаченно почесала бровь. Были маршрутки в села – «Благое», «Заимка», «Петропавловка», но нигде не было "Муравушек".

Часы на телефоне показывали уже 8:57, а автобус, согласно расписания, отходит в девять. Эля ускорилась. Включила всю свою внимательность, въедливо впиваясь глазами в таблички.

На четвертом круге она отчаялась и обратилась к водителю с табличкой на лобовом «с. Зеленое».

– Подскажите, где стоит автобус в Муравушки?

Водила показал на соседний автобус без всяких опознавательных табличек и довольно невежливо проблеял:

– Глаза разуйте, дамочка.

Эльвира удивленно взглянула на ничем не примечательную маршрутку, возле которой толпился народ с ведрами, сумками и просто с мешками.

Водителя она обнаружила у задних дверей. В эту минуту тот старательно пропихивал в салон сумки.

Эля подошла к нему и легонько похлопала по плечу:

– Здравствуйте. Вы в Муравушки?

– Ага, – не оборачиваясь, ответил мужчина.

– А почему же у вас таблички нету? Я тут двадцать минут бега, ищу. – воскликнула Эля.

Водитель, наконец, расправился с пожитками пассажиров, обернулся и насмешливо посмотрел на нее:

– А зачем табличка? Все итак знают, что в Муравушки здесь автобус стоит испокон веков.

Спорить с ним не было смысла, объяснять водителю, что есть люди, которые впервые едут в Муравушки в командировку, тоже не хотелось. Эля конечно могла бы, пользуясь своими служебными полномочиями, отчитать водителя и пригрозить ему штрафами, но не стала. Вместо этого она коротко сказала:

– Ясно, я тоже еду.

Она подкатила чемодан ближе к автобусу и попыталась поднять его, чтобы поставить в салон вместе с ведрами и тюками, однако водитель вдруг запротестовал:

– Э-э, стойте, стойте. Видите, некуда засовывать? Да и места уже все заняты.

– В смысле, заняты? Я же билет покупала!

– Мадам! Раньше надо приходить! – сердито обрубил водитель и прямо перед носом Эльвиры захлопнул дверцы.

– Так я же говорю, двадцать минут вас искала! – взвилась она.

– Ну, – мужчина снова развел руками, давая понять, что он, дескать, невиноват, что вы, мадам, такая неудачница. Естественно, про то, что никакой таблички у него на лобовом стекле не было, нисколько не спасало лейтенанта полиции Березкину.

– Слушайте! – Эля включила в голосе строгие нотки, которые она включала в допросах с задержанными. – Я из полиции. Лейтенант Березкина Эльвира Степановна. Я еду в Муравушки на место участкового. Билет я купила заранее, онлайн, если вы не предоставите мне место в автобусе, вас ждут неприятности! Уж поверьте, я их с легкостью вам устрою!

Эля скрестила руки на груди, давая водителю понять, что намерения ее тверды.

Заявление сие вкупе с позой девушки возымело эффект. Услышав про то, что эта мадам не абы кто, а будущий участковый Муравушек, мужчина растерянно выпучил глаза.

– Я же объясняю вам, мест больше нету! – взмолился он. – Я же не могу пассажиров выгнать.

– Мне без разницы. Билет у меня есть. Делайте, что хотите, а место предоставьте. – отчеканила Эльвира.

Заветное слово «билет» она повторила несколько раз, и впервые за всю жизнь поняла, что это слово тут вообще ничего не стоит.

Мужчина шумно запыхтел и направился к пассажирскому входу. Те пассажиры, которые стояли на улице и все слышали, вдруг гурьбой бросились в автобус. Оно и понятно, нужно успеть занять места. Толкаясь и беззлобно бранясь, они, наконец, заняли свои места и дружно стали глядеть на Элю из окон. Водитель вошел в салон последним.

– Вот, посмотрите сами! – Он пальцем указал на заполнившиеся ряды, в которых явно не было ни одного свободного кресла. Зачем ей смотреть? Эля окатила его ледяным взглядом и осталась стоять на месте. Ее бездействие и молчание еще больше встревожило водителя. Он озадаченно почесал затылок, затем спрыгнул на землю и развел руками:

– Слушайте, простите, что так вышло. У нас онлайн билеты никто не покупает. Люди деревенские: все знают, что билет у меня напрямую можно купить. – Он смолк. Засунул руки в карманы, затем снова их вытащил, зачем-то посмотрел на свои ладони. Немного подумав, вдруг просиял: – Слушайте! Мы можем поставить ваш чемодан в проходе, а вы сядете на него. А я вам верну половину стоимости. Идет?

На чемодане, значит? В проходе? Эля стиснула зубы. Ей нужно попасть в эту деревню, а потому выбирать не приходилось.

– Ладно. – скрепя сердце, буркнула она.

Водитель повеселел, схватил ее чемодан и пристроил в проходе автобуса.

Под насмешливыми взглядами, Эля зашла в салон, села на свой чемодан. Какая-то сердобольная старушка подала ей меховую жилетку.

– На, девонька! Подстели себе, а то все внутренности растрясешь.

Эля поблагодарила бабушку. Водитель закрыл дверь и включил на всю громкость радио. Автобус тронулся.

Эля сидела на чемодане, руками ухватившись за два сидения, стоявшие параллельно друг ко другу, и если по городу автобус ехал ровно, то когда он выехал на грунтовку, Элю начало носить из стороны в сторону. Она больно билась плечами о пластиковые крепления кресел, подскакивала вместе со своим чемоданом на кочках.

«Господи, ну за что мне все это!», – с безмерным отчаянием думала она, стараясь удержать равновесие. Ее персональный ад продолжался полтора часа до первой остановки.

Где-то в лесном массиве на пути в Муравушки автобус остановился. Люди высыпали наружу, принялись разминать затекшие ноги и руки, кто-то стремглав побежал в лес по неотложному делу.

Проселочная дорога петляла среди деревьев, и оттуда слышался сдержанный рев мотоцикла. Через минуту показался мотоцикл с люлькой. Транспортом управлял молодой китаец. Поравнявшись с автобусом, мужчина затормозил, заглушил мотор и спешился.

– Здорово, Хо, – радушно поднял руку водитель автобуса.

Китаец, улыбаясь, подошел к нему и протянул руку:

– Здаластуй, Витя. Как дела?

С этими словами он с любопытством взглянул на Элю. У Хо было крепкое телосложение, рост не меньше 180 сантиметров и довольно приятное лицо. Не по-азиатски большие глаза светились любопытством. На правой щеке коричневым рубцом лежал тонкий шрам.

– Пойдет, – протянул Витя, – у тебя как?

– Халасо. Женьшень нашел себе? – хитро улыбнулся китаец.

– Да некогда мне! Работаю каждый день.

Китаец оглядел пассажиров, в основном, это были женщины от двадцати до шестидесяти лет, и ладонью указал на них:

– Смотри, сколько женьшень! Любой выбирай!

Водитель Витя бросил быстрый взгляд на своих пассажиров и смущенно буркнул:

– Ладно тебе.

– Ха–ха–ха, – рассмеялся Хо. Он снова с любопытством глянул на Эльвиру, и под этим взглядом Эле почему-то стало неловко. Затем подал руку водителю и сказал: – ну ладно, я поехаль. Надо город успеть и до заката вернуться.

Хо развернулся и пошел к мотоциклу, а Эля тихо спросила у Вити:

– Кто это такой?

– Хо. Один из китайских рабочих. Он на лесопилке работает.

В Эле тут же проснулся полицейский:

– Что за лесопилка?

– Недалеко от Муравушек. Километров десять наверное. Хо на своем мотоцикле в город ездит, документацию возит.

После короткой передышки все снова сели в маршрутку, и до Муравушек та ехала уже без остановок.

Автобус остановился возле низенького здания с зарешеченными окнами и вывеской «Николаевский продснаб». Пассажиры похватали свои сумки и разбрелись кто куда, а Эля осталась стоять возле продснаба. Администрацию Муравушек должны были предупредить о приезде нового участкового, потому ей оставалось только дождаться встречающих.

Через несколько минут к ней подошел запыхавшийся мужчина. Его узкое лицо наполовину закрывали темные очки, потому сложно было определить возраст. Он зачем-то поклонился и скороговоркой проговорил:

– Добро пожаловать, Эльвира Степановна. Я глава администрации Терентьев Иван Павлович. Простите, что опоздал. У нас в кочегарке труба лопнула, пришлось задержаться. Помогал кочегару, так сказать. Извините. Как вы добрались? Все хорошо?

У Эли ныл зад после трехчасовой поездки на собственном чемодане, но вряд ли Иван Павлович интересовался ее задом, потому она кисло улыбнулась и сказала:

– Здравствуйте! Спасибо, прекрасно добралась.

– Честно признаться, мы ждали полицейского мужчину. Ну что же, – Иван Павлович наклонил голову в сторону красного чемодана Березкиной, и, сделав пригласительный жест, сказал: – Идемте, покажу ваше место работы и ваше жилье.

Терентьев потрусил вперед, не особо заботясь об Эльвире, которая, пыхтя потянула вдруг заупрямившийся чемодан. Красное прямоугольное страшилище скребло колесиками камни, отчаянно цеплялось за ямки, словно не хотело никуда ехать. И если бы у чемодана вдруг прорезался голос, то он бы закричал: «Куда ты нас приволокла? Нет! Я не собираюсь тут оставаться!».

Но Эля была сильнее чемодана, да и душу его чемодановую не понимала, потому рвала поскрипывающую отчаянием ручку, и чемодану ничего не оставалось, как подчиниться своей хозяйке.

Однажды Эля ездила в Турцию. Там ее чемодан катился впереди нее – так он был рад морю.

– Народ у нас тут простой и добрый. Вам у нас понравится. Места тихие, благодать. Вон там, впереди, больница, а за углом администрация. А там, где автобус остановился, магазин, в общем, не заблудетесь. – дорогой приговаривал Терентьев, указывая рукой то в одну, то в другую сторону.

Шел он, слегка прихрамывая и озираясь по сторонам. Свернули на соседнюю улицу. По левую ее сторону у одного двора стоял ЗИЛ, груженный дровами. По всей видимости, машина только подъехала, потому что из кабины как раз выпрыгнул усатый мужчина в кепке. Завидев его, Терентьев чертыхнулся и закричал на всю улицу громким энергичным голосом:

– Какого?!. Губин, я сколько раз говорил: сначала дрова в администрацию везите, потом в больницу! Опять только о себе думаешь!

Усы Губина зашевелились, и он принялся махать руками в сторону дома:

– Да не нуди ты, Палыч! Теща мне всю плешь проела: вези, вези! Завтра в администрацию привезу! Не переживай.

– Завтра он привезет! Знаю я ваше "завтра". Будет до ноября кота за яйца тянуть. – проворчал Иван Павлович, провожая взглядом Губина, торопливо открывающего калитку, чтобы спрятаться от главы. Затем снова переключился на Эльвиру: – Так вот, Эльвира Степановна. Воду Витька вам полную бочку залил. В кабинете тоже полная кадка. Дрова еще прошлогодние остались. Дрова умеете рубить?

Конечно! Всю жизнь рубила в городской квартире! – хотелось съязвить Эльвире, но это было бы не профессионально, да и глупо.

– Я думаю, ничего сложного нет. – сказала она.

– Хы, – усмехнулся Терентьев. Что означало его «хы» Эле осталось неизвестно, потому что Терентьев в следующую секунду спросил:

– У вас будут какие-то пожелания?

– Да, – Эля остановилась, чтобы продышаться.– Мне нужно провести проверку по факту смерти Круглова Федора Игнатьевича.

Терентьев пожал плечами:

– Дак ничего криминального там нету. Игнатыч от старости помер.

– Ну отчего он помер выяснит судмедэкспертиза. А мне нужно поговорить с родными умершего.

Не дав Эле как следует продышаться, Терентьев заторопил:

–Идемте… У него из родных Олюшка только. Жена. Давайте вы заселитесь, посмотрите свой кабинет, а уж потом я вас к Кругловой провожу.

Иван Павлович, наконец, сошел с дороги и свернул вправо, где виднелись жилой дом и длинное здание, крашеное известью – видимо, местная администрация.

Терентьев и Березкина подошли к бревенчатому дому с двускатной крышей. Забор из тоненьких штакетин едва доходил до пояса, а калитка открывалась от любого дуновения ветерка. Синенькие ставни на окнах были приветливо распахнуты. За домом угадывался ровный ряд дров.

– Вот, пожалуйста, – Отперев замок, Терентьев распахнул перед Элей дверь в помещение. Внутри пахло известью, пылью, как пахнет в казеных зданиях. Дом изнутри был светел и чист. Занавески белели снегом. Посередине дома стояла печь. Справа голубенький умывальник, слева довольно светлая раздевалка со шкафом для одежды и обуви. Дальше кухня, и из кухни вход в спальню.

Эля чуть приуныла. Да, домик чистый, светлый, но по-спартански пустой, и в нем не хватало уюта, какого-то человеческого тепла.

Терентьев отдал ей комплект ключей.