Леди предбальзаковского возраста или убойные приключения провинциалок – 1,2

«Я предпочитаю вживую встретиться и посмотреть друг на друга. Так ведь гораздо интереснее, не думаешь? Тем более, твоё фото не прошу, чтоб было честно)))»

На моего пьяного хорька нахлынула обида и я написала:

«То, что ты не просишь фото, это больше удручает, чем радует. Складывается впечатление, что тебе не интересно, как я выгляжу и вообще… наша переписка»

«Что ты? Софья, ты не права! Конечно же мне интересно как ты выглядишь! И я глубоко привязался к нашему ежедневному общению, просто я вот такой: хочу чтобы мы понравились друг другу не по внешности, а по внутреннему миру. Ну, если тебя удручает то, что мы не обменялись фотками, то хорошо. Я согласен. Давай завтра и обменяемся.»

«Отлично. Завтра жду фото»

Из переписки в клубный угар меня вернула Аня.

– Соня, ты с нами?

Я кивнула.

– Идём, покурим! – махнула она рукой, – а то ты совсем взгрустнула.

Я пожала плечами, мол, нет, мне совсем не скучно, но Аня уже встала и ожидая меня, разглядывала танцующих.

Холод улицы мгновенно заставил меня собраться. Голова прояснилась.

–Слушай, насчёт Машки… Ты действительно хочешь её с собой взять? – вдруг спросила подруга. Я стряхнула пепел, но тот вцепился в уголёк и почему -то не упал. Я щёлкнула пальцем по сигарете – пепел упал, прихватив с собой и уголёк. Конец сигареты некрасиво чернел и немного дымился. Выругавшись, я поднесла зажигалку с окурку.

– А почему нет? Вдвоём ведь проще и квартиру снимать, да и вообще…

– Конечно дело твоё, я просто хотела предупредить. – пожала плечами Анька. Нервно оглянулась на дверь, словно желая удостовериться, что никто не подслушивает и вдруг совершенно неопределённо сказала: – В общем, мне кажется она какая-то мутная эта Маша.

На Анькино красивое и скорбное лицо легла серая тень и дело было даже не в том, что на улице ночь, а в том, что она сейчас о чем-то крепко задумалась. Почувствовав мой взгляд, она отвернулась и стала зачем-то смотреть в темноту. Я проследила за её взглядом и наткнулась на чёрный трёхэтажный дом – на вид он был скучным, света там не было, очевидно, что обитатели спали. И в этот момент у меня мелькнула мысль, что Анька лукавит, что-то не договаривает и, скорее всего, жалеет, что завела этот разговор.

–Подожди… Ты ведь хотела о чем-то предупредить, – напомнила я, не отводя от неё глаз, – ведь дело же не только в том, что тебе кажется, верно?

Аня замялась. Затягиваясь слишком глубоко и часто, казалось, что она помолчала, о чем – то размышляя.

– Ну хорошо, – наконец решилась она поведать мне некую тайну, – я тебе расскажу. Только, пожалуйста, никому не говори.

–Хорошо, не буду. – заверила я. Подруга окинула меня долгим подозрительным взглядом, словно пыталась понять по моему лицу – расскажу ли я кому-нибудь о том, что она мне хочет поведать или нет. Очевидно, выражение моего лица честно ей сказало, что нет, не расскажу никому, потому что она показала пальцем на дверь клуба и вполголоса сказала:

– То, что она сейчас там рассказывает – полная фигня!

Мои брови удивлённо прыгнули вверх и я почувствовала, как под мозгом проснулся хорёк и горящими глазами воткнулся в Анькино лицо.

– В прошлом она – проститутка, – продолжила подруга таким серьёзным тоном, что я на миг представила, как мы с ней снимаемся в детективном фильме, сюжет которого закручен на разоблачении тайн загадочной сиротки.

Зловещим шепотом Аня продолжала резать правду-матку: – она никогда не работала на химическом заводе. На этом заводе работал её хахаль – какой-то старик. И он её заставлял заниматься проституцией, чтоб так она платила ему за жилье.

Я оторопела.

– Одуреть! Ты серьёзно?

– Конечно! Ей после детдома некуда было идти, она с ним и связалась. Это последние годы она работала у нас на заводе, а так она шесть лет этим самым местом зарабатывала…

– Откуда ты это знаешь?

– Баба Маша рассказала. Помнишь её?

Я вспомнила бабку в майке, кидающую на поддон коробки. Кивнула – помню.

– Она с мужем своим живёт в том же общежитии, в котором Машка жила. И живёт чуть ли не на одном этаже с этим её… Хахалем. А муж работает вместе с ним и в курсе их отношений за все шесть лет, – при слове «отношений» Анька поскребла в воздухе указательным и безымянным пальцем, изображая кавычки, – Поэтому, вот…

Я, несколько сбитая с толку её коротким, но ёмким рассказом, пожала плечами:

–Даже не знаю, что мне с этой информацией делать…

–Просто прими к сведению. Мало ли, что ещё от неё ждать. Отшей её, я не знаю…

Когда мы в клуб, перед нашими глазами предстала драматическая картина. Жонглёрша и девушка в ярко-красном платье стояли на середине танцпола друг против друга, загнувшись буквой «г» и схватив друг друга за волосы. Они стояли, застыв намертво в этой позе, как два лося сцепившиеся ветвистыми рогами. Толпа вокруг галдела и улюлюкала. Вокруг «сцепившихся лосей» носилась Динара, не зная с какого края зайти и разнять взбесившихся женщин.

Аня кивнула в их сторону и радостно сказала:

– Ну, что я говорила? Она проблемная… Тебе это надо?

С трудом мы оторвали Жонглёршу от «красной» дамы и уволокли её в угол, а там мы с Аней набросились на девчонок:

– Что случилось? Из-за чего драка?

Жонглёрша не могла отдышаться от минувшего спарринга, а Динара цокала и закатывала глаза.

– Че язык в жопу засунули? – грубо рявкнула Анька.

– Ой, – томно протянула Динара, складывая на груди руки, и саркастически добавила: – Не поверите, причина драки слишком оригинальная, чтоб о ней догадаться.

– Ну?

– Две дуры просто-напросто танцпол не поделили. – со скукой в голосе ответила Динара и зевнула, – Однако, пора домой. Вечер перестал быть томным и мне это не нравится.

Я посмотрела в телефон. На белом экране светились чёрные цифры – «03:02».

Мы забрали одежду из гардеробной, несмотря на то, что Машка, быстро успокоившаяся после заявления Динары, требовала продолжения банкета. Поняв, что её никто не слушает, она понуро смолкла, накинула куртку и первая двинулась на улицу.

Вызвав такси, мы с Динарой попрощались с девчонками и уехали. Те должны были ехать на другом такси, поскольку им обеим нужно было в другую сторону города.

Пока мы ехали домой я думала над словами Ани. Выходило, что слезливая история о том, как бедная сиротка подорвала здоровье на химзаводе – неправда. И что мне делать? Отшить Машку, как посоветовала Аня? А вдруг у Машки в Питере все образуется? Может быть, я тот единственный человек в её жизни, который может помочь изменить её жизнь к лучшему? Я усмехнулась про себя от внезапно возникшей картинки перед глазами, на которой я стою в белом одеянии в образе ангела. Так натурально эта картинка смотрелась, что я, задрав руку, полезла под платье почесать лопатки, в которых засвербило от пробивающихся из-под них белоснежных ангельских крыльев.

Тогда я решила, что Жонглёршу отшивать не буду. Если хочет поехать со мной, пусть едет, подумала я. В конце концов, я же не мужчина и постель с ней делить не собираюсь, потому её прошлое меня не должно волновать. А в остальном… Предупрежден, значит вооружён.

Глава 4 МЕСТЬ

Я смотрела в дверной глазок и с ужасом «любовалась» результатом своей мести… Но как я до такого докатилась, расскажу по порядку.

На следующее утро после похода в клуб я проснулась с чугунной головой. Накинув халат, я отправилась на кухню, где застала Динару за поиском таблеток от головной боли. Мы похихикали, вспоминая минувшую ночь и Ди сказала, что бедный Вадик накануне так распереживался от того, что мы ушли в клуб и оставили его с детьми, что утром он проснулся с температурой. На работу он, естественно, не пошёл.

Первичный осмотр больного сопровождался его стонами и под охраной почётного караула в лице Мити и Алины у изголовья отца. Митя гладил пухлой ладошкой по рыжей голове больного, Алина смотрела с искренней жалостью и пару раз повторила: «Бедный папочка!»

Динара, не официально – врач семейства, взяла ложку и заставила мужа открыть рот. Мы заглянули в его рот и в покрасневшем горле увидели белые язвочки выступающей на белый свет ангины. Подруга немедля прогнала детей в их комнату со словами:

– Так, дети! Папа заболел ангиной, поэтому – отходим, чтоб не подцепить заразу. Тебе, Вадик, надо на приём к врачу, чтобы тот прописал антибиотики.

Вадик болезненно простонал:

–Не хочу в больницу. Давайте вызовем врача на дом.

Динара наклонилась к мужу, поцеловала его в лоб и ласково сказала:

– Нет уж, милый, при ангине можно и самому дойти до врача. Благо, что поликлиника на соседней улице.

Но Вадик страдальчески уткнулся в подушку и натянул одеяло на голову, демонстрируя всем своим видом нежелание выходить на улицу.

На его счастье я переболела ангиной буквально пару недель назад и у меня остались мощные антибиотики, кои за три дня уничтожили болезнь. Я нашла их в своём рюкзаке, принесла блистер и подала Динаре. Подруга протянула мужу лекарство. Вадик испуганно посмотрел на крупную продолговатую таблетку в руке жены и простонал::

– Мама!

– Не хочешь иди к врачу, значит будем лечиться наобум. Пей! – приказала Динара.

Делать нечего, под требовательным взглядом жены Вадим сунул таблетку в рот, запил водой, сморщился и весь побагровел от боли. Уложив мокрую голову на подушку, он отдышался и просипел:

– Хорошее у них чувство юмора…

Мы с Динарой недоуменно переглянулись.

– У кого?

– Да у тех, кто таблетки эти сделал, – сказал он и слабо рассмеялся. -Ну зачем делать такие огромные таблетки для опухшего горла? Чтоб они застревали в глотке?

Я засмеялась, и вправду. Вмиг представила себе щупленького очкарика лаборанта в белоснежной лаборатории.

Стоит он над порошочками, пилюлями и придумывает формы для таблеток. Подходит к нему главный фармацевт и говорит:

– Ну-с, отчитайтесь, какие таблетки создали и от чего?

Щупленький лаборант хитро улыбается и отвечает:

– Вот эти маленькие таблеточки от болей в желудке.

Главный фармацевт зажимает между большим и указательным пальцем невесомую пилюлю, щурится, стараясь разглядеть её, и говорит:

– Хорошо-с, хорошо-с, только в инструкции пропишите, чтоб по две принимали. Одна-то вряд ли поможет-с.

Щупленький послушно кивает и потирает ручки, ожидая следующего вопроса. Внимание седого фармацевта привлекают длинные и продолговатые таблетки, рассыпанные на столе. Он берет одну и перекатывает на ладонь, а пилюля такая большая, что занимает почти половину ладони.

– А эти от чего? Я так понимаю, это ректальная свеча?

Лаборант хихикает и заговорщически подмигивает:

– Отнюдь! Это оральная таблетка.

Фармацевт выпучил глаза, глядя на здоровенную оральную таблетку:

– Оральная?! Но от чего?

– От ангины! – радостно восклицает лаборант и давится смехом. Главный фармацевт сначала непонимающе смотрит на него, наконец, покумекав, покатывается со смеху.

– Но послушайте! Не слишком ли?.. Огромные! – сквозь смех выдавливает он.

Лаборант махает руками и кричит:

– Что вы! В самый раз. Зато больной один раз выпьет и потом всю жизнь будет горло беречь.

– Гениально!..

Динара приготовила раствор для полоскания. Пока Вадик полоскал больное горло в ванной, издавая жуткие звуки, она поставила на плиту кастрюлю для морса.

Через полчаса стакан красного целебного напитка она понесла в зал, поставила его на стул, на котором уже лежали градусник, стакан воды, угрожающего вида антибиотики и спрей для горла. Расчувствовавшись от такой заботы, Вадик привстал на постели и потянулся к жене с поцелуем. Динара отодвинулась, протягивая ему медицинскую маску:

– Любимый, держи свои бактерии при себе! Ещё не хватало, чтобы мы все тут заболели.

Вадик обиженно засопел, а может не обида это была вовсе, а повышенное соплеотделение, натянул маску и лёг, накрывшись одеялом.

***

После обеда я оделась и пошла на улицу. Нужно было сходить в магазин, чтобы купить кофе, молоко, чего-нибудь сладкого детям, да и подышать свежим воздухом хотелось.

На первом этаже я неожиданно столкнулась с соседкой снизу и напряглась – неизвестно, как бы она отреагировала на моё появление после инцидента позапрошлой ночью. Но она не узнала меня. Стоя в синем халате и с неизменной палкой в руке, она бодро поприветствовала:

– Добрый день!

– Добрый день! – ответила я, стараясь быстрее пройти мимо неё. Но бабка так просто не отпустила меня.

– Вы знаете, – доверительно поведала она моей спине, – у кого-то из соседей завелись тараканы и они все бегут ко мне. Утром уже пару «рыжиков» пришила.

Я обернулась.

– Полагаете? И у кого же?

Бабка по-детски пожала плечами, не сводя с меня выцветших голубых глаз:

– Не знаю.

Я хотела уже уйти, но тут меня посетила одна идея. Сделав шаг ближе к бабке, я понесла ей такую дичь, что сама удивилась:

– В 38-ую заехали новые жильцы. Такие… грязнули, у них не только тараканы, но ещё и мыши! Хозяйка – то там совсем с головой не дружит – называет этих насекомых братьями и сёстрами, они и обедают все вместе. За столом!

Бабка удивлённо открыла рот и, подобно убийце из криминального фильма, который стоит на первом этаже особняка и хищнически смотрит наверх, где прячутся его жертвы, она медленно подняла голову, словно сквозь бетон могла разглядеть «грязнуль» из 38-й квартиры.

– А-а-а, вот оно что-о… – протянула она, глядя вверх. И в этом «а-а-а, вот оно что-о» не было ничего хорошего. Я круто развернулась, сбежала с лестницы и выскочила на улицу.

Горячая волна злорадства окатила грудь.

«Поделом тебе, тётка из 38-й квартиры!», – мстительно подумала я и ботинками захрустела снегом, выпавшим минувшей ночью. В уши я засунула наушники и включила Женины треки.

Вадик, целый день промучавшись жаром и болями в горле, наконец, заснул. Дети сидели смирно перед телевизором, по экрану которого бесстрашно носилась Моана. Динара была занята на кухне приготовлением очередного гастрономического шедевра: усердно чистила овощи, тонкой соломкой резала грибы, курицу, стараясь нарезать кусочки ровными. Ингредиенты для блюда она собиралась запечь в горшочках.

Всякий раз, когда Динара занималась готовкой – все она делала с большой любовью и тщательностью. И каждый раз она недоуменно качала головой, когда её многочасовое блюдо съедалось домашними за каких-то десять минут и на столе оставалась только грязная посуда и крошки. Но как истинная женщина и мать семейства, она все равно на следующий день принималась листать в интернете рецепты, чтоб приготовить что-нибудь эдакое. Вадику определённо повезло, а особенно повезло его брюшку, которое подобно переспевшему тесту, вывалилось за пределы штанов.

К готовке меня подруга не допустила, а я особо и не рвалась – иногда всем нам хочется делать какие-то вещи самому. Кажется, что только ты сможешь сделать это хорошо и никто другой.

Я сидела с ней на кухне и от безделья листала ленту новостей в соцсети. Мы разговаривали ни о чем и обо всем, как вдруг мой телефон мягко завибрировал. Я открыла прилетевшее сообщение и увидела фотографию молодого парня. Светловолосый, улыбчивый – он смотрел на меня светло-зелёными глазами. Ба, я за целый день ни разу и не вспомнила, что вчера условилась с Женей обменяться фотографиями. Улыбка скользнула по губам и устремилась к ушам.

К фотографии прилагалось сообщение:

«Добрый вечер) Как и обещал, высылаю фото)) Пи Эс: если что, я ношу очки"

Я открыла клавиатуру и написала:

«Привет) Про очки – не страшно)) Не понимаю, почему ты так долго тянул с этим?) Ты очень милый!»

«)))»

Из переписки меня вырвала Динара.

– Соня, ты чего так загадочно улыбаешься?

–Да я так… Приколы смотрю, – соврала я. О переписке я никому не рассказывала и до поры до времени собиралась сохранить ее в тайне. Это было моё слишком личное, слишком тайное, слишком «моё». Мой маленький приятный мир.

Чтобы не вызывать лишнего любопытства я отложила телефон и вполголоса сказала:

– По поводу вчерашнего разговора. Ты правда хочешь поехать со мной в Питер?

Задавая этот вопрос, я уже знала ответ, что Динара, отрезвев и вернувшись на грешную землю, скажет, что, конечно же она не поедет и не оставит свою семью без присмотра. Но на моё удивление подруга уверенно кивнула:

– Правда. Я поеду с тобой и уже все обдумала.

– Неужели? Поделись.

– Мама Вадика, Татьяна Альбертовна, через неделю уходит в отпуск. Что весьма удачно. Я попрошу, чтобы она пожила у нас и присмотрела за детьми, – просто ответила Ди.

Татьяна Альбертовна, добрая и простая женщина, работала поваром в школе и души не чаяла в детях и тем более в своих внуках. Но согласится ли она переехать сюда и смотреть за всей семьёй, пока Динара уедет строить карьеру в Санкт – Петербурге? Не слишком ли это… Нагло со стороны Динары?

– А ты уверена, что она согласится?

Динара усмехнулась:

– Ей придётся. Она прекрасно знает, что я немного устала. Она сама мне неоднократно говорила, что мне нужно проветриться, отдохнуть от детей. Я думаю, она не будет против. Я скажу, что еду сменить обстановку на некоторое время, как она мне советовала. Что – она? Будет отказываться от своих слов?

За эти два дня я разглядела в Динаре потрясающую способность с помощью слов оборачивать ситуации в свою пользу. К примеру, вчера даже Вадик на аргумент «как ты сегодня расслабился, так и мы хотим», – не смог ничего ответить. Как отреагирует Татьяна Альбертовна, когда невестка, оперируя её же советом, скажет, что уедет на некоторое время? Согласится ли та пожить с сыном и внуками?

Подруга начинила пузатые глиняные горшочки курицей и грибами. Следом за ними отправились овощи.

– Не переживай, Соня, – угадала мои мысли она, – все будет ок. Кстати, у меня больше сомнений возникает насчёт Маши вашей. Она точно поедет с нами?

Я пожала плечами:

– Не знаю. Завтра на работе увижу, спрошу.

– Слушай, – улыбнулась я, глядя на подругу. – А когда мы приедем в Питер, что ты будешь делать? Ну в смысле, какой твой план?

– Мой план?..

Подруга тряхнула кудрявой головой и мечтательно улыбнулась. Немного помолчав, она поделилась своим планом покорения города:

– Я думаю, что пойду прямиком в Ленфильм. Разведаю там обстановку. Ещё я нашла группу в ВК и там периодически публикуют вакансии для актёров массовки.

– Правда? Есть такие группы?

– Да-а! Сейчас покажу, – Динара с загоревшимся взглядом оставила горшочки, наспех вытерла руки кухонным полотенцем и взяла свой телефон, лежавший на столе. Она что-то полистала в нем и сунула телефон мне со словами: – Вот, погляди!

Я взяла телефон и вслух прочитала первый попавшийся коротенький пост:

– «На съёмки нового исторического фильма требуются новые лица для участия в массовке. Нам нужны энергичные, молодые люди и девушки. Оплата 500 рублей за два часа работы. Телефон для справок…» Вау, прикольно!

– Ага, – кивнула Динара, – и таких объявлений много! Поэтому, я думаю, что стоит попытать счастья!

– Конечно стоит!

– А у тебя какой план?

– А у меня!.. – Я задрала глаза к потолку в раздумьи и засмеялась от мысли, что чёткого плана – то у меня оказывается и нету.

–Первым делом я хочу напечатать свою сказку. Найду какой-нибудь литературный журнал, пойду к ним и скажу: "Держите моё творение!". Все будет отлично. Я в этом уверена.

– Это хорошо, что у тебя позитивный настрой! – похвалила мою позицию подруга и высокопарно добавила: – вообще мне кажется, что Питер вдохновляет на творчество… Все эти каналы, набережные, по которым бродили Пушкин и Достоевский…

В тон ей я вставила:

– Ну да. Если не брать во внимание, что Пушкин там погиб… Да и Есенин. Да и Родион Раскольников именно там задумал своё страшное преступление!

Динара расхохоталась кощунственным смехом.

– Ну эти факты только добавляют пикантности!

– Согласна.

Ди открыла заранее разогретую духовку, потянулась к горшочкам.

– Сонь, подай пожалуйста… В соцсетях, как ни посмотришь, такие фотографии у людей. Путешествуют, работают, занимаются спортом, саморазвитием, все успевают. Как будто живут в совершенно другой реальности. Хочется, чтобы у нас было так же, но как это сделать? У тебя не возникает ощущений, что некоторые люди живут не в той России, в которой живём мы?

Я засмеялась. Передав последний горшочек, села на стул.

– Возникает конечно. Параллельная реальность. Но я стараюсь поменьше сидеть в соцсетях, потому что когда долго сидишь там – начинаешь чувствовать себя неполноценной.

Краем глаза я заметила, что ожил экран телефона. Сообщение от Жени.

«А своё фото отправишь?)»

Я подумала и написала:

«А что, моего внутреннего мира тебе уже мало?))»

Ответ прилетел через полминуты.

«Не мало) Просто обстоятельства изменились, причём, по твоей инициативе. Ты хотела увидеть моё фото – увидела. Теперь взамен я хочу увидеть твоё))».

И не поспоришь…

Фоток себя у меня в телефоне не было, так как я не любитель селфи. Со словами: «Я сейчас», – я пошла в ванную и, закрыв за собой дверь, стала разглядывать своё отражение в зеркале. Из зеркала на меня смотрела худущая темноглазая девушка с чёрными волосами до плеч. Обычный нос с едва заметными точками веснушек, бледные губы, слегка выдающийся вперёд подбородок. За красавицу я вряд ли сойду. Но меня всегда смущало не то, что моя внешность была далека от идеальной, а то, как не похожа я на своих родителей. Мама и папа оба светловолосые. У папы голубые глаза, а у мамы карие. В кого же я такая пошла? В бабушку? Бабушку я никогда не видела, но по её более поздним фотографиям знала, что у той были каштановые волосы и тёмные глаза. В сестру мамы Наташу? Ее фото я видела на памятнике, когда мы ходили на кладбище. Наташа была темноволосой и темноглазой. Но то – сестра.

Надо бы спросить маму, на кого же я похожу. На ум попросилась бородатая шутка про соседа. Я усмехнулась и приблизила лицо к зеркалу. Накраситься, что ли? Пошарилась в косметичке, извлекла из груды тюбиков карандаш для бровей, повертела им в руке и закинула обратно. Сфотографируюсь так.

Сделав несколько снимков на фронтальную камеру, я выбрала один и отправила Жене.

Когда я вышла из ванной, из прихожей до меня донеслись едва слышные звуки с лестничной площадки. Я подошла к двери.

Я смотрела в дверной глазок и с ужасом любовалась результатом своей мести. Дверной глазок равнодушно показывал обстановку за дверью. На лестничной площадке в синих форменных бушлатах стояли медики из бригады скорой помощи. Дверь 38-ой квартиры открылась и они быстро зашли внутрь.

Помедлив, я открыла дверь и вышла наружу. В нос мне ударил резкий химический запах. Я поспешно захлопнула дверь, чтобы запах не проник в квартиру и бросилась к окну вниз на один пролёт. Нужен воздух, срочно! Но окно было уже кем-то открыто и через распахнутые створки в подъезд вползал октябрьский холод, и с ним микроскопические снежинки. Я вдохнула полной грудью свежий воздух.

– Развела тараканов!.. – донеслось снизу. Я обернулась и увидела соседку с палкой в руках и стоящих от неё на безопасном расстоянии усатого мужчину и домоправительницу – дородную пожилую тётку в квадратных очках. Мужчина и женщина наперебой говорили бабке:

– Вы почему не понимаете? Нельзя распылять дихлофос в общественной зоне? Ее дверь снаружи это общественная зона! – талдычила женщина.

– Тем более у этого советского дихлофоса уже срок годности истёк! – поддакивал мужчина, тряся серым неприметным баллончиком, – вы что его весь распылили?

– Конечно весь! А как иначе тараканов потравить? Она меня бы не впустила в квартиру! Пришлось ей под дверь распылить, чтоб тараканы наружу не выходили!.. – отвечала бабка, наведя на собеседников палку как шпагу. В следующее мгновение я, наконец, услышала имя бабки, коя была ужасом для обитателей этого подъезда и то, что у неё оказывается есть внучка, а значит или сын, или дочь.

– Зинаида Митрофановна, – сказала домоправительница, – где ваша внучка? Дайте телефон вашей Анжелы!

– А? Зачем вам телефон Анжелы? – подозрительным тоном произнесла Зинаида Митрофановна и повела своей «шпагой» к носу женщины.

Домоправительница подняла руки в знак того, что не собирается нарушать оборонительные рубежи и мягко, словно ребёнку, сказала:

– Я хочу просто поговорить с Анжелой. Давно не видела её. Дайте её телефон, пожалуйста, Зинаида Митрофановна.

– Ну ладно, дам, – подумав, согласилась бабка, – вы же с Анжелой вместе учились? Да?

Домоправительница была младше бабки лет эдак на двадцать, потому вряд ли училась с её внучкой, если конечно, Зинаида Митрофановна не стала бабушкой в двадцать лет. Но домоправительнице позарез нужен был номер, судя по тому, как энергично она закивала: