скачать книгу бесплатно
– Добрый день, гражданка! Где пострадавшие?
– Какие пострадавшие?
– Поступило заявление от ваших соседей снизу…
Тут внимание стражей порядка привлекли звуки, доносившиеся из комнаты. Это Элька понеслась по новому маршруту своего бесконечно длинного монолога. В данный момент ее занимал вопрос, почему люди больше внимания уделяют барахлу (при этом она трясла мои вещи из гардероба), чем детям.
– И потому у нас в стране падает рождаемость! Скоро будут жить одни старики! И все почему?..– тут ее взгляд упал на милиционеров, она поняла, что аудитория прибавилась, слушает с сочувствием, и завелась с новой силой:
– Почему? – грозно прорычала она.
– П-почему? – шарахнулись к дверям стражи порядка.
– Потому! Потому что несознательные граждане ставят шкафы в этом святом месте – в месте детей!
На милиционеров было больно смотреть: их лица исказились и от испуга, и от удивления. В данной сцене самой живой и нормальной оставалась только я. Промычав:
– Это и есть пострадавшая, других нет? – милиционеры оказались на лестничной площадке и захлопнули дверь.
Успокоившись минут через пять, Элька подозрительно спросила:
– Чего это они так быстро ушли?
– Торопятся. Еще не прониклись пониманием тонкой материи.
Подруге только и надо было, что получить тему для нового монолога. Она завелась еще пуще прежнего; но, так как мне приходилось разбирать содержимое шкафа, я почти не слушала ее.
Раздобыв где-то елочных игрушек, подруга развесила их по стене, где раньше стоял шкаф, и удовлетворенно затихла. Поскольку и я завершила уборку, мы отправились пить чай.
– Теперь у тебя точно будут дети, – заверила меня Элька. – Мы сделали все, что могли, – и гордым жестом врача, спасшего жизнь пациенту, она откинула голову.
– Дети-то будут, а вот мужчины нет, – вздохнула я в кружку.
Зря я это сказала, ох зря. Подругу подбросило на стуле, и она завелась:
– Чего же ты мне сразу не сказала? Мы бы поработали над тем, чтобы у тебя появился мужчина.
– Ладно, перестань, ты и так многое сделала, – вспомнила я про разваленный шкаф, останки которого гордо возвышались посреди комнаты. Предчувствие того, что Эля захочет переместить еще пару предметов мебели, не покидало меня. Но я опоздала: Элька с новой силой понеслась по моей крохотной квартирке, задевая за углы и издавая неимоверный шум.
– Диван надо передвинуть сюда! – и указующий перст упал в угол рядом с балконной дверью.
Но я решила, что гибель дивана не перенесу:
– Все, никаких перестановок мебели! Пусть все стоит там, где стоит.
Тогда Элька начертила план квартиры, и обнаружила, что в масштабе квартиры сектор любви и брака попадает у меня как раз на туалет и ванную. Вздохнув про себя, что этой части квартиры сегодня определенно не везет, я представила, что сейчас последует предложение отселить их вне квартиры. Но все оказалось иначе:
– Так, закрой и не пользуйся! Вся твоя любовная энергия уходит в никуда!
– Совсем не пользоваться? – растерянно спросила я.
– Совсем, – ответ Эльки был категоричен и строг. – Поскольку кровать ты переставлять не хочешь, это наилучший вариант.
– И сколько будет копиться энергия в этом секторе, чтобы я нашла мужчину?
– Ну, не знаю, может, неделю, а может десять лет…
– И что же, все эти годы мне бегать в общественную баню и в туалет в торговом центре? – тут я уже завозмущалась.
В ответ Элька только вздохнула, из чего я поняла, что в случае необходимости она бы поступила именно так.
Поскольку ни один из рецептов не мог быть мною использован, подруга засобиралась:
– Знаешь, я, пожалуй, домой пойду. Подумаю, что можно сделать в твоем случае. Но ты не расстраивайся, совсем отчаянное положение дел бывает очень редко. Я постараюсь что-нибудь придумать.
Распрощавшись с Элькой, я стала раздумывать, что же делать со шкафом: выкидывать жалко, починить я не смогу. В растерянности я встала посреди комнаты, и тут раздался звонок.
Это была моя соседка снизу, Марья Николаевна.
Марья Николаевна
– Свят-свят, чего у тебя деется, – сразу с порога закрестилась она. – И чего ж он упал? Ему лет двадцать стоять да стоять! – запричитала она, увидав шкаф.
– Упал, разбился. Хотели с подругой его переставить, но вот не получилось. Вы извините, я Вас, видимо, потревожила.
Старушка продолжила линию движения шкафа и, поняв, что его направляли в сторону ванной, недоверчиво покрутила головой, но ничего не сказала.
– Чего ж он тебе мешал? Стоял вроде ровно, хорошо.
– Да вот, подруга решила мне помочь, освободить зону детей в комнате, решили передвинуть, а он и… упал.
– Свят-свят, что делается! – мой ответ не только удовлетворил соседку, но и потряс своей новизной. – Зону детей, говоришь? Так для этого не шкаф надо переставлять, а мужчин!
Поскольку бабушка, сама того не понимая, ударила меня по самому больному месту, я разрыдалась:
– Нету…
– Кого нету?
– Мужчин… нету! И шкафа теперь тоже нету-у-у!
Мои слезы полились градом. Поэтому Марья Николаевна решила проявить христианскую помощь:
– Ну, не горюй! Есть тут у меня одна ворожея, она тебе враз все скажет. Собирайся, пошли, здесь недалеко.
Мне не оставалось ничего другого, как только следовать за ней.
«Недалеко» оказалось почти в трех остановках в такой глубине дворов, что я вряд ли добралась самостоятельно. Впихнув меня в темную прихожую, соседка спешно попрощалась и убежала домой, сказав, что ей надо встречать внука из школы.
Ворожея оказалась вполне доброжелательной и на мой вопль:
– Мужчины нету! – ответила вполне спокойно:
– Есть он. Ходит вокруг тебя, но ты его сама не впускаешь в свою жизнь.
– Тогда кто он? – моя поспешность объяснялась коротким сроком, установленным мне сегодня утром врачом в женской консультации.
– Ну, милая, ты сама на этот вопрос себе ответишь. А мужчина рядом, ты его почти каждый день видишь.
Больше я ничего не добилась от нее. Уходя, я даже не спросила, как отсюда выйти, и добрых два часа блуждала в переулках.
Уже дома я смогла придти в себя и задуматься над словами ворожеи. Что бы это значило: «мужчина рядом, ты его видишь каждый день»? Я, например, дворника и пять раз на дню могу увидеть, но могу ли сказать, что хочу быть с ним рядом? Не годится. Это мужчина никак не кажется мне достойным кандидатом.
С озадаченным видом я расположилась на диване. На работе я мужчин не вижу. Точнее, вижу, но не каждый день. Мы – машбюро, гордое «бабье царство». Раньше у нас начальником был мужчина, как мне рассказывали те, кто отработал по тридцать и более лет. Мне же, как самому молодому сотруднику, удалось познакомиться только с начальницами. И вообще мы уже давно не машбюро, а отдел делопроизводства и документации, однако суть работы осталась прежней: мы по-прежнему печатаем разные бумаги и почти не общаемся с посетителями. Правда, мужчины к нам иногда заглядывают: дважды за месяц заглянул сантехник, потому что протекали трубы, дважды – электрик. Иногда заглядывает специалист по ремонту компьютеров, но он явно не тот, о ком идет речь. Во-первых, он неимоверно молод: учится в университете, а на наших машинах совершенствует свое мастерство, а во-вторых, он ходит к нам не каждый день, а только когда останавливается техника. Наконец, он мне не нравится как мужчина.
По дороге домой мужчины встречаются, верно. Но они все либо женаты, о чем свидетельствует обручальное кольцо, либо спешат к тем, на ком собираются жениться, о чем докладывает букет в их неокольцованных руках. Тем более что я еще ни разу не видела мужчину, который бы каждый день нес цветы. Да и если бы увидела, не поверила бы своим глазам. Так что этот вариант тоже отпадает.
Еще хожу на занятия аэробикой. Ну это уже совсем никуда не годится! Мужчин там нет и не было. Согласиться ли хоть одна женщина показать мужчине, как она готовится к встрече с ним? Как долго мучает свое тело тренажерами и упражнениями? Как в окружении таких же старательных подруг сжигает лишние килограммы, качает пресс и поднимает-опускает гантели? Не думаю. По крайней мере, никто из наших на занятия мужчин своих не водит. По слухам, у многих есть и мужья, и любовники, но ни один из них ни до, ни после занятий у клуба мною замечен не был. Даже самая сексапильная из нас, Ниночка Горелкова, назначает свидание своим многочисленным ухажерам где-нибудь возле кафе, чтобы не напугать их догадками об истинной цене своей фигуры. Нет, клуб – это все-таки не то место, где я каждый день вижу своего мужчину.
Осталось единственное место – мой дом. Так как я живу в многоэтажной хрущевке, соседей у меня предостаточно. Видимо, архитекторы и строители в свое время предвидели, что наступят дни, и женщине придется искать мужчину везде, где только можно. Они решили облегчить задачу, и понастроили густонаселенные дома. Правда, квартиры в таких домах скорее напоминают клетки и с возникновением семьи жить становится все тяжелее, но это тоже, видимо, объясняется стратегическим замыслом устроителей коммунального быта.
Так, значит соседи. Начнем по очереди. Справа от меня живет Лизка Коновалова. О, ее мужчин я не знаю. Вот уж кто точно не обделен мужским вниманием. Лиза меняет своих кавалеров очень быстро. Не успеваешь выучить, как зовут очередного – приходит новый. Помню, я долго пыталась запомнить странное имя ее очередного мужчины – Автандил. Мы с ним как-то заспорили у мусорного ящика об античной литературе, и однажды мне понадобилось уточнить один факт. Я позвонила Лизе и, пока объясняла, что мне нужен Автандил, чтобы расспросить о Гомере, появился новый ее кавалер. Бурная растительность на голой груди выдавала в нем снежного человека, но мощный бас пророкотал иное:
– Хрыгорый. Здоровеньки булы.
– Ой, – промямлила я. – Я и не знала, что произошла смена семейного состава. Я тут о Гомере…
– Ничего, – пророкотала Лиза. – Ты ж не знала. А с Гришей ты про этого, про гомера (тут она сделала ударение на первом слоге, отчего великий поэт превратился в нечто интересное) зря. Он таких не знает, с ними не общается. Вот насчет горилки или забить что – тогда пожалуйста.
Понятливо кивнув, я скрылась за дверью. Через пару недель мне понадобилось забить гвоздь, и я обратилась к Лизе с просьбой позаимствовать на пару минут Григория. Дверь мне открыл доброжелательный уже немолодой человек, и я с порога закричала:
– Лиза, а Гриша дома? – мне почему-то показалось, что это Лизаветин папа.
Лиза вышла из кухни и вытерла руки о передник:
– Нету его больше и не будет. Познакомьтесь, Станислав Иванович, инженер.
Насколько помню, я даже попрощаться забыла. Видимо, на моем лице было написано такое изумление и испуг, что Лизавета поспешила объяснить:
– Да ты не стесняйся, заходи, если что. Может, который и поможет…
Так что Лизины кавалеры мне ни в коем образе не подходили. Мало того, что с ними каждый день виделась моя соседка, а не я, так еще и знать не знала, кто они и как их зовут.
Слева от меня жил Юрка с женой и тещей. Последнее обстоятельство смущало его особенно. Женившись, он обнаружил, что получил в приданое к жене не только квартиру, но и прописанную там тещу. Теща была женщиной в полном расцвете сил, а потому вытребовала отдельную комнату, переселив молодых в проходной зал, куда часто любила наведываться в любое время дня и ночи. Она пила чай, разгадывала кроссворды, лупила комаров по стенкам, гладила белье в два часа ночи… В целом, наслаждалась жизнью.
Юрка при этом изнывал от невозможности побыть вместе с законной супругой. В первые полгода после свадьбы он старательно звал тещу мамой, изучал ее привычки и старался угодить во всем. Потом, потеряв самообладание, начал делать ответные выпады в ее сторону. Жизнь в квартире стала походить на морской бой. Юрка жену любил и уходить не собирался. Теща любила жизнь и тоже уходить не собиралась. Жена взирала на ситуацию с завидным хладнокровием; в зависимости от ситуации она выступала то на стороне мужа (если ей хотелось спать), то на стороне матери (если была не прочь посмотреть очередное мыло по телевизору). Нет, Юрка в качестве кандидата мне не подходил. К тому же от такой жизни он устроился на север и стал работать вахтой: месяц дома – два на работе. Говорил, что такая жизнь его больше устраивает.
Следующей квартирой слева от меня была та, что снимали студенты. Веселые компании и озорные празднества нередко сотрясали наш дом. Но подходящего для себя кандидата (чтобы не было разницы в возрасте в два раза) я там для себя не приметила.
Прямо подо мной жила соседка Марья Николаевна. Она всегда и все про всех знала, но мужа у нее не было уже давно и уж тем более его нельзя было бы назвать моим потенциальным кавалером. Нет, все положительно не сходилось.
Под Лизиной квартирой жили молодые девушки. Не знаю насчет их личной жизни, поскольку отношений я с ними не поддерживала, но связывать свою судьбу с женщиной не собиралась.
Под Юркиной квартирой проживали мать с сыном. Насколько я знаю, отец у ребенка был, и даже регулярно приходил к ним в гости, но я его ни разу не видела и знала только, что у него теперь другая семья.
Четвертая квартира на этом этаже была занята Асланбеком. Не знаю, можно ли называть человека под 70 только по имени, но всему подъезду он представлялся именно так. Поскольку народ при знакомстве успевал прикинуть, сколько ему лет, его никто никогда не звал по имени, ограничиваясь коротким «Добрый день». Однако, несмотря на свой возраст, Асланбек был весьма занятым человеком: он мог вернуться под утро в незнакомой компании, часто исчезал в какие-то неведомые командировки. Хотя в целом я бы не согласилась, чтобы он стал кандидатом для дела, который мне необходимо было так срочно реализовать. Ладно, спускаемся еще ниже.
На третьем этаже жил диджей одной из популярных в городе радиостанций. Он не был одинок ни душевно, ни телесно. Как правило, у него в однокомнатной квартирке всегда жили три-четыре друга. Когда одни, а когда и с подругами. Я оглядела свою квартирку, где с трудом размещалась сама и попыталась представить, как сюда можно вселить пять человек? С воображением у меня не получилось, но, видимо, вселить можно и десять при желании. Но диджея посещали девушки и его образ жизни и манера поведения меня не устраивали. Предположить, что я буду когда-нибудь с ним, я тоже не смогла.
Соседями диджея были: семья культуриста, его родители в соседней квартире, и тренерша по боди-билдингу. Можно сказать, это был силовой этаж: сосед-культурист и тренерша часто спорили на лестничной площадке о своих спортивных проблемах. При этом они так смолили сигаретами, что я даже засомневалась, действительно ли они те, за кого себя выдают. По моим представлениям, те, кто профессионально занимается спортом, ведет здоровый образ жизни, то есть по крайней мере не курит и не пьет. Однако здоровый образ жизни у моих соседей касался только потребления какого-то особого спортивного питания, состав которого напоминал тайну средневековых алхимиков: пищевые добавки, протеины, витамины.
Что касается культуриста, то его внешний облик едва ли располагал к доверительному общению на данную тему, к тому же его жена не очень вписывалась в мой план. Каково мне будет таскать ребенка мимо двери, за которой живет отец моего ребенка? А если он к тому же – о ужас! – будет похож на своего отца? Судя по всему, женщина, которая может отправить своего мужа с грудой мышц по всему телу курить на лестничную площадку, сама обладает немалой силой. Вряд ли я с ней совладаю. И хотя культуриста я видела каждый день, этот вариант не пройдет.
Родители культуриста, вернее, его отец, на роль отца моего ребенка тоже не годились. По всему дому ходили невероятные слухи о том, что культурист рожден не от отца, что его отец никогда не мог иметь детей и что мать решила данную проблему самостоятельно. Когда я увидела их вместе, то подумала, что слухи, возможно, не врут: культурист достигал почти двух метров, а его отец был демонстрацией выражения «метр с кепкой». Соответственно, никаких мышц у него не было и в помине, а его сын был просто накачанной шиной. Однако мать культуриста держалась независимо, слухов не подтверждала, но и не опровергала. Вот бы обратиться за помощью к матери культуриста. Это же высший пилотаж: иметь мужа и родить ребенка от другого! Вот уж есть у кого поучиться! Подумав так, я немного воспрянула духом: есть, есть варианты, у меня все получится, раз уж даже замужние женщины могут родить ребенка не от мужа.
Тренерша по боди-билдингу в отцы моего ребенка не годилась, хотя при определенных условиях вполне могла сойти за мужчину. Она ходила не легкой женской поступью, а как-то неуклюже перешагивала с одной ноги на другую; движения ее были резкими и стремительными. К тому же она давно курила и голос по этой причине имела скрипучий и неприятный.
Несмотря на это, мужчины у тренерши были. Правда, в данном случае она притягивала противоположности: кавалеры у нее были какие-то маленькие, или, как однажды сказала мать культуриста, «мелкие». Возможно, она не находила мужчин высоких и мускулистых или же их пугала мужественность женщины. К тому же кавалеры постоянно менялись, поэтому супружеский состав тренерши я тоже не могу вспомнить: может, кого-то из мужчин я и наблюдаю довольно давно, но бесконечное мелькание лиц не располагает к их запоминанию.
На втором этаже, по выражению моего соседа Юрки, расположилась богадельня. Я бы сказала, ее филиал. Юрка, конечно, имел в виду не только возраст соседок, но и их страстное увлечение всевозможными религиями и обрядами. Дня не проходило, чтобы бабушки (все они были сестрами) не посетили собрание какой-нибудь организации, которая проповедовала о спасении души. Так как подобных организаций в городе было немало, у старух всегда находилось развлечение: с утра пораньше одна из сестер отправлялась на разведку – узнать, где сегодня будет моление, к обеду весь дом знал, куда собираются бабушки, благодаря их глухоте и громкому голосу, к вечеру они собирались и уносились в город, а к ночи вполне могли вернуться «под шофе» и с очередными устрашающими воплями о спасении жизни.
Надо сказать, что бурное увлечение бабушек идеями спасения не осталось незамеченным организаторами разных сект и сборищ, и очень часто вокруг нашего дома ходят агитаторы, которые будят народ громкими воплями, пугают нашествием антихриста, суют буклеты, газеты и книги. Однажды мне попалась навстречу молодая девушка в черном платке. В одной руке она держала газету, а в другой – большую сумку, видимо, хотела приобщить жителей дома к новым идеям:
– Возьмите газетку! – она сказала это так, словно зачитывала ультиматум.
– Спасибо, нет, – я попыталась увернуться от яростной агитаторши.
– Девушка, спасаться надо! – громкий вопль собеседницы заставил меня вздрогнуть. – Спасаться надо, вы че?
Взглянув в глаза агитаторши, я поняла, что действительно придется спасаться. В два прыжка очутившись у двери, я успела с ходу вставить ключ и мигом оказалась в подъезде. Агитаторша чуть промедлила и потому не успела заскочить, однако очень хотела, потому что стала долбить в дверь.
С тех пор я стала с оглядкой смотреть на своих соседок со второго этажа: кто же знает, что у них в голове, учитывая старость и постоянное посещение подобных сборищ? Никогда не знаешь, что новенького они выкинут в следующий момент. «Хоть бы к театру пристрастились, – подумала я про бабушек. – Или, на худой конец, к опере. Глядишь, у нас во дворе Монсерат Кабалье петь станет. Или Басков арию Ленского под балконом исполнит». Но бабушки не спешили менять увлечения, видимо, не поняли моих благих намерений.
Оставался только первый этаж. Но он тоже не был отмечен ничем примечательным. Когда-то первый этаж занимала семья алкоголиков, и весь подъезд только вздыхал, глядя, как друзья («побутыльники», как выразилась однажды Марья Николаевна. «А чего бы и нет – кто не идет, по бутылке этим супостатам тащит!») наших соседей расползаются по подъезду: кто переночевать, кто поспорить, кто подраться. В те достопочтенные времена милиция к нам ездила едва ли не каждый вечер, при этом знала, что на каждой лестничной площадке что-то да происходит. Эх, золотое было время! Я бы теперь сама на площадку выскакивала, высматривая симпатичного мужчину, да кто теперь вернет это время!.. Короче говоря, алкоголиков отселили, а все квартиры на этаже кто-то скупил. Правда, было непонятно, будет ли счастливый обладатель такой жилплощади там жить или же откроет винную лавку, чтобы мы не забывали о том, что спокойствие – дело проходящее, а постоянны в нашей жизни, по мнению китайцев, только перемены.
Опять ничего не складывалось. Вот так, перебирая возможных кандидатов, я уснула.
***
Утреннее пробуждение не принесло успокоения, но породило четкое ощущение метронома в голове: надо успеть, у меня только три месяца впереди.
Придя на работу, я обнаружила, что мои коллеги с восторгом обсуждают последнее событие, а именно развод главного бухгалтера нашей фирмы. Следует сказать, что в нашей типично женской компании подобные темы пользуются огромным спросом. Еще бы, когда нет ничего интересного дома, приходится довольствоваться личной жизнью других. Это не только веселит, но и позволяет успокоиться: почему-то людям кажется, что если у других хуже, чем у них, то это хорошо, и собственной жизнью заниматься уже не стоит. У нас обычно пользуются необычной популярностью сплетни из жизни звезд, а когда они заканчиваются, приходится довольствоваться местными событиями. В крайнем случае тем, что происходит на работе.
Накануне, по видимому, никто из эстрадных звезд и политиков не успел развестись, поскандалить, облить другого соком, соусом, отбить жену или половину избирателей, поэтому сполна досталось бедной главбухше, новости из жизни которой рассказывались шепотом при постоянном поглядывании на дверь.
Мне, однако, участвовать в общей дискуссии не пришлось, потому что моя голова была явно занята другим, и я постоянно делала ошибки. Обычно я печатаю очень быстро, но сегодня количество опечаток не выдерживало никакой критики. Если бы можно было по количеству ошибок узнать о проблеме человека, я, вероятно, пала бы очередной жертвой местных сплетен.
К обеду семейная жизнь бухгалтерши была исследована вдоль и поперек вместе со всевозможными вариациями – от возвращения благоверного до нового замужества, и дамское большинство обратило внимание на меня. Во-первых, я сидела тихо, а во-вторых, меня вчера не было на работе, а о причине отсутствия пришлось доложить заранее, иначе бы не отпустили.
