Край Мерцающей пыли

Тошнота подступила к горлу, угрожая вернуть в мир все мной съеденное.

– Да, отец. Я лишь хотел напомнить Дэлле о манерах.

– Не тебе ее учить, – ровно отрезал граф.

Винсент, ничуть не смущенный происходящим, придвинулся на стуле к столу и протянул руки к только что принесенному чаю Себастьяна.

– Что слышно от защитников из края Мерцающей пыли?

Ди-Горн громко отпил горячий напиток.

– Если ты сейчас же не поставишь кружку на место. Я воткну тебе вилку в глаз, Винсент, – холодным тоном пригрозил Себастьян.

– Для полной картины, тебе как раз не хватает черной повязки на лице. Будешь распугивать тварей одним своим видом.

Каспар, так же, как и его отец, нарезал крыло приборами.

– Воздержусь. – Вернув кружку законному владельцу, Ди-Горн, поглаживая пальцами одной руки глубокий вырез белой рубашки, осмотрел блюда. – А где тарталетки с ягодами?

Тарта… что? Не важно. Надо убираться от этих сумасшедших подальше. Оглядев десяток белых дверей, я пыталась понять за которой из них выход.

– Не заслужил. – Себастьян, не притронувшись к чаю, встал из-за стола. – Я еду в Академию. Дэлла, ты со мной?

Во избежание новых приключений я, хоть и с неохотой, положительно кивнула.

Квартирами, оказалось, называли помещения, разделенные между людьми в многоэтажных домах. Спускаясь по лестнице, я заметила, что на других этажах из коридора вела не одна дверь, а четыре. Зажиточные Кэннуры жили на третьем, и их квартира занимала весь этаж.

Сев в карету, я уставилась в окно, надеясь поскорее уже добраться до Академии. Кэннур сел напротив и, положив ногу на ногу, задумчиво перебирал пальцами по колену.

Добрую часть пути мы провели в молчании. Пару раз сквозь серебряные прутики окна втискивались маг-посланники: они появлялись из воздуха и с тихим шелестом бросались к получателю. Каждый новый прилетевший лист источал приторно сладкий запах мерцающей пыли. Себастьян убирал прочитанные письма во внутренний карман пиджака и каждый раз похлопывал по собиравшемуся под тканью бугорку из бумаги.

– Зачем их обсыпают пылью? – Я посмотрела, как Кэннур убирает очередной лист пергамента. – Это же яд.

– Твой нюх впечатляет, Дэлла, – похвалил меня Себастьян. По крайней мере, он так считал – для меня это было очередное сравнение с собакой. Поморщилась. – Благодаря тщательной обработке – чистке, артефакторы лишают мерцающую пыль токсических свойств. И она свободно используется для маг-изобретений. Например, пыль может заставить пергамент переместиться к адресату. Для этого нужно знать примерное место нахождения получателя, указать его имя и пропустить пергамент через шкатулку-артефакт. Всего три простых правила, но если их не соблюсти, или если адресата не будет в указанном радиусе, то маг-посланник самоуничтожится.

– Понятно, – бесцветно бросила я.

– Что-то не так? – Себастьян спросил больше для приличия, чем из беспокойства.

– Почему артефакторы не могут сделать для жителей края Мерцающей пыли артефакт способный собирать пыльцу? Разве никого не волнуют короткие жизни собирателей?

– Не все так просто. – Он тяжело вздохнул. – На данный момент смогли изобрести только ракушки для меньшего контакта людей с пылью.

– Я могу поменять факультет? – Я не хотела быть артефактором, спросила больше из интереса.

– Нет. Твой дар не дает тебе право выбора.

– Ожидаемо, – буркнула я и вышла из остановившейся кареты.

Передо мной предстали железные высокие ворота с медными буквами, выкованными в широкой арке; «Академия Древних». От ворот шел добротный каменный забор, ограждающий необъятную территорию. За ним и плотной зеленью, густо высаженных деревьев, возвышались темно-серые пики самого настоящего замка.

У входа неподвижно стоял мужчина, одетый в темно-бордовый камзол и в такого же цвета широкие заправленные в сапоги штаны. К его плечу плотно прижалось черное стальное копье с острым загнутым лезвием на конце.

Я торопливо подошла к стражнику и выудила из дорожного мешка пергамент. Осмотрев протянутую мной бумагу и одобрительно кивнув, он щелчком пальцев открыл ворота.

Не дожидаясь пока массивные створки полностью распахнуться, я юркнула в образовавшуюся щель и побежала вперед по широкой каменной дороге. Я неслась навстречу высокому мрачному замку и не верила, что происходящее реально. Казалось, что меня сейчас разбудит голодная боль в желудке или влажная от росы трава на моей полянке. И я побежала ее быстрее, боясь не успеть рассмотреть все детали своего прекрасного сна.

Остановившись перед крыльцом Академии, я завертела головой ухватывая каждый кусочек потрескавшиеся кладки и каждый ярд стремящихся к облакам боковых башен. Изучив каменную громадину, я приступила к рассматриванию невероятно зеленой территории. С одного бока от замка был высажен редкий хвойный лес, источающий свежий горьковатый запах. С другого раскинулось поле с виднеющимися в дали конюшнями, высокими сараями и синей полосой реки.

От восхищения у меня перехватывало дух. Необъятный простор. Словно забор отделял город от Академии, а не на оборот.

Яркие теплые эмоции всколыхнули спящую под сердцем силу. Я положила руки на грудь, прислушиваясь к ощущениям. Сдавленный комок бился в одном ритме с сердцем, пересыпался песком по нутру, пытаясь проникнуть в вены и пропитать меня собой. С каждым ударом он становился сильнее, напористее.

Слова, сказанные Себастьяном в канцелярии, пробежали в голове: – «Нужно дать магии пропитать себя».

Откинув лишние мысли, я сосредоточилась на ощущениях, уговаривая себя не подавлять магию.

Не встретив сопротивления, напряженный комок лопнул, пустив по телу волну жара. Магия рвалась, сбивая многолетние заслоны, и разрасталась, раскидываясь и прорастая корнями в мою суть. Впервые с момента появления первой магической искры во мне, я ощутила не страх перед собственной магией, а тихую блаженную радость и пьянящее чувство окрепшей силы. Благодарная за освобождение магия ласкала свою хозяйку теплыми любовными касаниями под кожей. Слегка покалывая, она пропитывала собой каждую косточку, каждый волосок.

Окончательно слившись с нутром, магия запульсировала в сердце, готовая служить по первому моему зову.

– Немыслимо…

Мир вокруг стал как будто легче, приятнее. Глаза быстрее ухватывались за предметы, легкие дышали свободнее, а кожу приятно холодили незримые нити силы. Я протерла вспотевший лоб и размяла покалывающие пальцы. Мне было так легко, что даже не верилось в это блаженное чувство наполненности и полноценности. Всю жизнь я думала, что душу магию, а оказалось – я душила себя.

– Поздравлю. Твое слияние с даром прошло успешно.

Кэннур старший похлопал меня по плечу.

Колючий холод, пробежал по позвоночнику, и я невольно отшатнулась в сторону, смахивая его руку.

– Ой. – Я хлопнула глазами. Тело само шагнуло прочь, бездумно повинуясь голосу магии. – Простите, я не специально.

– Я понимаю суть твоего дара и не собираюсь обижаться на независящие от тебя инстинкты. – Себастьян кивнул проходившему мимо нас черноглазому парню в темно-синем костюме. – Дар гончей велит тебе держаться подальше от меня – суть некроманта ближе к черно-магическому существу, чем к человеку. Даже некоторые неодаренные, знакомые со мной не один год, до сих пор обходят меня десятой дорогой. Я прожил достаточно, чтобы научиться не обращать внимания на подобные вещи.

Я закусила губу останавливая порыв высказать свои возражения. Всю жизнь меня сторонились и презирали лишь за то, что я своей внешностью напоминала им о неминуемой смерти от золотой лихорадки. Я не могла повлиять на наличие данной мне от рождения ненавистной особенности, как и от Кэннура не зависело его черно-магическое нутро. Как Себастьян может сам сравнивать себя с бездновыми отродьями, оправдывая брезгливое отношение к нему? Несомненно, его без эмоциональная внешняя сухость и манера общения далеки от слова «приятный». Но он, определенно-точно, не был тем, кто заслуживает пробного обращения. Может во мне говорит жалость, – или я прониклась к нему, видя сходство в несправедливом отношении к нам, но я не считаю Себастьяна плохим человеком: он вел себя резковато, но ни один из его поступков мне пока не навредил.

– Вы ни капельки не похожи на отродье, Себастьян. – Это был мой предел доброты к нему, ибо подлый укол в шею все еще свеж в моей памяти.

– Сочту за комплимент.

Он слегка натянул губы и, чуть подняв руку, безмолвно предложил пойти к Академии.

Я покорно последовала вперед.

– Защитники нашли убийцу? – спросила я, разглядывая узкие, но поразительно высокие окна Академии. За столом Винсент поинтересовался у Себастьяна о делах в крае Мерцающей пыли, значит, Кэннуру точно известно о работе защитников.

– Да, – до раздражения коротко ответил он.

– Расскажите?

– Нет.

– Ну пожалуйста. Что вам стоит? – Я просяще заглянула в черные глаза.

Кэннур поджал губы, напряг плечи и отвел глаза, но я подскочила, вновь заглядывая в их черноту. Он перевел глаза в другую сторону, и я последовала за ними. Себастьян, приняв правила игры, то разворачивался, то отворачивался, а в конечном итоге, вовсе, уставился в небо.

Не найдя выхода лучше, я растопырила на руках пальцы и вонзилась ими в ребра, щекоча стройную холодную фигуру некроманта; не без брезгливости, конечно, но я старалась игнорировать принужденное даром чувство и у меня это неплохо получалось.

Граф резко скрючился, хрюкнул и в полном недоумение вытаращил на меня глаза, словно я оживший стул или что-то в этом роде: Себастьян не понимал резкой перемены моего к нему отношения или опешил от бесцеремонно наглого ощупывания его боков.

– Я победила.

Убрав руки за спину и поджав наползающую на лицо улыбку, я ожидала его дальнейших действий. Я пошла к нему на встречу, и он должен решить: откликнутся на мою протянутую руку или очертить границы, указав простолюдинке на ее место.

Он прикрыл глаза и, тихо хмыкнув, достал из внутреннего кармана одно из недавно полученных писем.

– Это был запрещенный прием, Дэлла.

– Приму к сведению, граф Кэннур.

Я взяла письмо и гордо подняла подбородок, довольная тем, что использовала недавно узнанные слова и высокопарную манеру речи.

– Быстро учишься. – Кэннур старший одобрительно кивнул. – Хотелось бы продолжить… кхм-кхм… беседу. Но мне пора. Поторопись.

– Хорошо.

Я развернула хрустящий пергамент.

Отчет девятого специального отряда желтого ранга.

В ходе расследования было установлено. Шижа, рожденный Заирой в крае Мерцающей пыли, был убит своей женой, Гжелей, рожденной Кахирой в крае Мерцающей пыли, путем нанесения многочисленных ранений охотничьим ножом.

Вину не отрицает. Сообщники отсутствуют. Направлена в Серые горы для дальнейшего суда.

Лорд Гаас.

Я сложила отчет и вернула Себастьяну.

– Ты не выглядишь удивленной.

– Гжеля вышла замуж за Шижу лишь по указке Старшего. – Я легко пожала плечами. – Нет ничего удивительного в том, что после всех издевательств нелюбимого мужа она решила от него избавиться.

– Тебя не печалит его смерть, – подметил Себастьян.

– Он ее заслужил. – Рука невольно дернулась к бедру с рваным шрамом, скрытым под платьем. – Вы говорили, что вам нужно спешить.

Кэннур заметил мое нежелание говорить об этом и понятливо кивнул.

– Как зайдешь, от входа сразу направо. В конце коридора будет кабинет завхоза. Она тебе все объяснит.

Слегка поклонившись, Себастьян пошел к воротам.

Постояв еще немного, я проследила, как он спешно сел в карету и уехал.

– Поехал сюда лишь для того, чтобы проводить меня?

А ведь Ди-Горн говорил мне, что Себастьян – хороший человек. Поморщившись от осознания правоты Винсента, я поднялась по мощеным ступенькам к высоким кованым дверям и дернула за массивное кольцо ручки.

Огромный холл встретил меня свистом ветра и холодными каменными стенами. Широкие лестницы, с отполированными временем ступеньками, тянулись вдоль стен, уходя под потолок крыши. Высоко, между балкончиков этажей, летали маленькие светящиеся теплым светом сферы.

Подняв руку над головой, я напряглась, призывая магию, и приказала шарику спуститься. Маленькое солнышко послушно двинулось ко мне и легло на ладонь, слегка обжигая кожу.

– Лети.

Сфера вновь вернулась кружить среди остальных.

Я облегченно выдохнула, не испытав прежних мучений при использовании магии: ни головой боли, ни выкручивая костей, ни рвущей плоть силы.

Следуя указаниям Себастьяна, я повернула направо и прошла через полукруглую арку. Шаги глушили пошарканные темно-фиолетовые ковры, и в тишине я могла слышать стук взволнованного сердца. Оно колотилось от неописуемой радости и нетерпения перед будущим, о котором я не могла и мечтать.

По пути мне встречались картины с важными надменными лицами и пейзажами Селенгара. Я остановилась, привлеченная картиной с изображенными на ней ульями, полем с высокой травой, мелкими блеклыми цветами, с кружащими над ними голдуфами, и темной кромкой кедрово-соснового леса.

Я провела пальцами по шершавой краске. Тоски по дому, присущей человеку, я не испытывала – лишь сожаление, что столь прекрасное место стало моим затянувшимся на долгие годы кошмаром. Кошмаром, в котором я оставила Наира.

Тряхнув головой, я сбросила грусть и поспешила к завхозу.

Завхозом оказалась суровая полная женщина. Выдав мне одежду для посещения занятий, так называемую форму, и карту Академии, она сопроводила меня в северное крыло замка.

– Это твоя комната. Так как ты на бесплатном обучении у тебя будет соседка. – Поправив светлую прядь волос, выпавшую из тугого пучка, Урса ткнула пальцем на дверь между двумя деревянными койками. – Это уборная и помывочная. С водопроводом знакома?

– С чем?

Целых пол часа завхоз объясняла, как пользоваться водопроводом и отвечала на мои вопросы о тонкостях душа.

– Спустись в подвал и возьми в библиотеке учебники. По территории можешь свободно перемещаться, но с началом занятий до определенного времени: с одиннадцати вечера до шести утра все обучающиеся должны находится по своим комнатам. Столовая подает еду: в восемь утра, в час дня и в шесть вечера. Если берешь животину из конюшни, будь добра покормить, напоить, вычесать. Маг-послания отправляются по выходным. Тааак… – Урса потерла пухлый подбородок. – Постельное менять не нужно. В кровати встроены артефакты-чистоты, так же, как и в шкафу. Список книг на курс и расписание занятий висит на двери. Вроде все. А! Не шуметь, не портить имущество Академии, не драться вне арены.

Как только завхоз ушла, я бросилась рассматривать и проверять как действуют артефакты. Сколько я не топталась по кровати – она оставалась белоснежной и пахла душистыми травами. Поставив обувку в шкаф, я восторженно пискнула, достав блестящие начищенные сапоги.

– С такими артефактами можно и в край облениться!

Вдоволь наигравшись, я разложила свои немногочисленные вещи, оставив место для будущей соседки, и поспешила в помывочную, гонимая любопытством.

Помывочная, как и стены и пол комнаты, была выложена крупным серым камнем с неровными краями.

Покрутив рычаги на стальных трубах, я с детским восторгом наблюдала, как в круглую глубокую лохань из темного гладко обработанного дерева набирается горячая вода.

Несколько часов я провела, наслаждаясь прелестями водопровода. То сливая, то набирая воду, я нежилась в лохани, не заботясь о том, что нужно торопиться. Если вода остынет, мне не придется идти до колодца, а потом греть воду. Вместо этого, я должна просто повернуть один из двух рычагов.

Накупавшись и набаловавшись с душем, я все же вылезла из воды и, завернувшись в полотенце, пошла одеваться.

Набор формы состоял из длинной юбки и штанов черного цвета, двух рубашек – черная и белая, пиджака и кожаного жилета с многочисленными ремешками и клепками. Когда Урса провожала меня до комнаты, то мимо нас пронесся парень в бордовой форме; а до этого я с Себастьяном встретила ученика в синей. Стало быть, факультеты отличают по цветам.

Недолго думая, я натянула штаны, соблазненная диковинкой. Толстая тянущаяся ткань плотно облепила ноги, не сковывая движений. Схватив черную свободную рубаху и нырнув в нее, я небрежно заправила ее за край штанов и подбежала к большому зеркалу у уходящего в пол узкого окна.

В отражении стояла высокая девушка, совсем не похожая на прежнюю девчонку в платье-мешке. Штаны подчеркивали натренированные частым бегом ноги. Свободный ворот рубашки открывал взгляду длинную шею. Хорошо вымытые и не заплетенные в косу прямые волосы водопадом ниспадали до поясницы. Густые темные брови выделяли темно-зеленые глаза и делали мой взгляд не грустным, как раньше, а серьезным и может даже чуточку опасным.

Заплетя привычную косу и подтянув штаны ремнем Винсента, я натянула сапоги и, открыв кожаную сумку, бросила туда карту.

На темном дне блеснуло.

Стремительно запустив руку в сумку, я достала сверкнувший предмет. Дыхание перехватило. Мой нож привычно лежал в ладони: наполированный, заточенный и обернутый новой кожей на рукояти.

Прокручивая и рассматривая его, я уцепилась взглядом за серебряное изображение бегущей собаки на лезвии – гончая. Проведя по резному силуэту пальцем, я слегка улыбнулась.

– Замаливаешь грехи, Винсент?

Убрав нож за голенище и, перекинув сумку через плечо, я вышла из комнаты и, неспешно разглядывая коридоры Академии, пошла в библиотеку.

Глава 8

За оставшиеся дни до начала занятий, я неплохо изучила Академию. Северное крыло считалось общежитием, и каждый этаж был строго разделен и обозначен завхозом. Второй – бесплатники. Третий и четвертый – для проходивших обучение на платной основе. Пятый – рабочие и преподаватели.

Первый этаж восточного крыла занимала огромная столовая. Оставшееся место в крыле досталось мастерским артефакторов, складам и кабинетам преподавателей. Так же там находилась коморка Урсы. Заскучав в холодных стенах замка, я начала частенько к ней захаживать. И, спустя время, завхоз, увидев меня в дверях, бежала греть чайник и доставала вкусные лакомства.

Западное крыло было полностью отведено под аудитории и тренировочные залы.

Лекарским крылом считалось южное. Проходя мимо него меня всегда скручивало от всевозможных запахов трав и горькой целительской магии. В такие моменты мой редкий дар гончей становился настоящим проклятьем.

Подвал принадлежал некромантам, и, если бы не библиотека, я бы обходила его за три версты. Но погруженная в полумрак библиотека пугала не так сильно, как старый библиотекарь-некромант. Некоторые книги он не разрешал выносить за порог, и мне приходилось изучать их под его пристальным затянутым временем туманным взглядом.

За минувшие дни я прочитала про важные семьи Селенгара, теоретическое использование магии в общей практики и поверхностно изучила географию континента. Первое время было не просто понимать прочитанное, но парочка увесистых словарей мне в этом помогла.

По мере приближения начала занятий замок пополнялся прибывающими обучающимися. Так, я встретила Пауля. Подсев ко мне в столовой, светловолосый парень представился второкурсником боевого факультета и принялся описывать все ужасы первого курса. Я пыталась отвязаться от надоедливого мага, но Пауль пропускал мимо ушей мои «тонкие посылы» и приставал с новыми разговорами едва завидев меня. Сегодня утром он вовсе притащился в мою комнату и предложил вместе потренироваться.

– Ты какая-то нелюдимая, Дэл.

Пауль поправил серую шерстяную шапку и отпил ягодного морса.

– Вокруг полно свободных столов. – Я отрезала большой кусок свиной отбивной и положила в рот, указывая освободившейся вилкой на полу пустой зал столовой. – И от них несет мертвечиной.

Посещение столовой было не просто просторным – оно было огромным. Под высоким куполообразным потолком летали сотни сфер. Они кружились спиралью, вихрем или прокладывали змеиные тропинки по каменным стенам, увешанным тускло-фиолетовыми гобеленами. Столы из черного дерева занимали всю столовую, оставляя лишь одну пустую полоску – тропинку, идущую от широкой острой арки к столу раздачи и к находящейся рядом узкой арке, ведущей в преподавательский зал и кухню.

– Правда? Я не заметил. – Парень проследил взглядом за спинами удаляющихся некромантов. – В детстве у меня был пес. Так он, когда я убирал коровники, забивался в дальний угол будки. В один из таких дней, гаденыш перегрыз веревку и убежал. Я так его и не нашел… Так вот к чему это я. Тебе, должно быть, очень непросто с таким нюхом.

– Нормально, – прошипела я, вгрызаясь в мясо подобно собаке, с которой все пытаются меня сравнить.

– О, тебе было не приятно это слышать!

– Немного.

– Прости. Коровьи лепешки – не то, что обсуждают за столом. Кушай-кушай. Я не буду мешать.

Он серьезно?

Я исподлобья посмотрела на курносого парня. Пауль с детской наивностью смотрел на меня светло-серыми глазами, подперев кулаками щеки. Если бы не сегодняшняя тренировка, я бы не поверила, что это щербатое чудо – неплохой боевой маг.

Воспользовавшись минутой тишины, я принялась уплетать свой обед.

Молчания Пауля на долго не хватило. Всматриваясь в обучающихся, он сопровождал кратким описанием каждое появление парня или девушки в столовой.

– …Это первокурсник. Это Агата с четвертого курса целительского. За ней леди Фрида Альбин – третий курс факультета разума. Это двойняшки Эдит и Эдвард Беррит со второго курса артефакторики. Их отец…

– Граф земель, расположенных западнее Тирриона.

– Так ты их знаешь?

Парень по обыкновению заулыбался, радуясь моей вовлеченности в разговор.

– Нет, читала. – Допив молоко, я громко поставила стакан. – Лучше давай поговорим о чем-нибудь действительно важном. Расскажи, как ты смог отразить бревно на полосе препятствий?

Пауль пожал плечами, как будто это само собой разумеющееся.

– Направил силу в ладонь.

– Научи. – Немного подумав, спокойно добавила: – пожалуйста.

– Тут ничего сложного. Представь, как магия собирается в нужной тебе части тела, и в подходящий момент выпусти.

Звучит просто. Подняв ложку, я попыталась согнуть ее, направляя силу в ладони. Безрезультатно. Еще.

Пауль задумчиво оглядел ложку и, поняв, что я потеряна как собеседник, продолжил говорить сам с собой, называя имена и факультеты обучающихся.

Прошло двадцать минут, а я все еще не могла и чуточку согнуть злосчастный столовый прибор.

– В Бездну.

Я со звоном бросила ложку на стол.

– Не расстраивайся. – Парень помахал подзывающей его брюнетке в черной длинной юбке. – Вся посуда и приборы в столовой закалены в артефакте-сохранения. Их невозможно испортить.

Он хихикнул на мое возмущенное лицо и торопливо скрылся.

Я украдкой осмотрелась, пытаясь понять сколько людей видели, как я издевалась над многострадальной ложкой. Но никому до меня не было дела.

Сегодня учеников стало в разы больше. И к уже привычным мне простым парням и девушкам, добавились важные надменные лица. Дети «Высшего света» – так Пауль называл деток титулованных матерей и отцов – сидели за столами с ровными спинами и с брезгливыми косыми взглядами на не имеющих золотых корней учеников.

После обеда я направилась во двор. Прогуливаясь по еловому парку, я закрыла глаза и представила себя в Тихом лесу. Вокруг поют высокими голосами птицы, игривый ветерок шелестит колючими ветками и облизывает мою белую кожу.

Сняв сапоги, я погрузила ноги в траву, пробираясь пальцами к теплой земле. Хорошо, но все равно не то: запах недостаточно свежий, земля слишком мягкая, трава податливая, а по завершению прогулки меня не выловит Наир и не отчитает за беспечность.

– Я сильно скучаю по тебе, Наир.

Вчера я ходила в посыльный кабинет и почти отправила Наиру маг-посланника. Читать он не умел, поэтому вместо слов пергамент был изрисован последовательными картинками, передающими мое состояние дел. Но перед самой шкатулкой-артефактом я передумала и выбросила пергамент в мусорную бочку. Я исчезла из его жизни, принеся боль. Начать слать весточки, это как рвать затягивающуюся рану – сделает только хуже.

Присев к шершавому стволу елки, я легла щекой на колени и, прокручивая в голове лица деревенских, задремала.

Я бежала по Тихому лесу, стараясь не наступать на шишки и сухие ветки, способные своим треском нарушить ночную тишину. Легкие горели, а сипящее частое дыхание царапало горло. Левое предплечье жгло и пульсировало. Я крепко сжала его ладонью здоровой руки и ощутила, как по пальцам побежали теплые струйки.

– Дерьмо, – тихо ругнулась я и прибавила ходу.

До озера оставалось всего ничего, но гнилой душок уже наступал мне на пятки. Нужно успеть обмыть рану и наложить повязку, чтобы не привести мелких уродцев в Яму.