Край Мерцающей пыли

Он не больной, он, просто-напросто, – злобная задница.

– Так отвернись и не смотри. А лучше уходи от сюда.

– Себастьян, ты мне будешь должен, – сказал сам себе Винсент и помассировал виски пальцами, однозначно пытаясь успокоить головную боль.

Не желая слушать, а тем более смотреть, как защитник сокрушается над незавидной участью о нахождении рядом со мной, я легла на траву и подложила дорожный мешок под голову. Я не собиралась спать – хотела лишь слиться мыслями со своей полянкой, но вымотанная событиями за день голова решила, что моему телу необходим отдых и за несколько вздохов унесла в расслабленную темноту.

Поляну согревали теплые солнечные лучи, а напитавшаяся силой трава оглаживала коленки восьмилетней девочки. Я стояла на другом конце поля в тени деревьев и наблюдала, как девчушка с кривыми золотыми косичками бегает за левитирующими мышками, звонко смеясь и передразнивая испуганный писк зверушек. Но ее смех резко оборвался. Девочка вытянула тонкую шейку и начала мотать головкой из стороны в сторону что-то выискивая.

Затылок заскребло напряжение – все это выглядело очень знакомо, но я никак не могла вспомнить, где я уже это видела. Девочка повернула голову в мою сторону и попятилась на не слушающих ее ногах.

Я вышла из тени и ласково улыбнулась, пытаясь успокоить испуганного ребенка.

– Не бойся, я не причиню тебе вреда.

Темно-зеленые глазки с ужасом смотрели на мое приближение, казалось, я слышала, как колотится ее маленькое сердечко, готовое вот-вот выскочить из груди.

– Почему ты боишься меня?

Горечь не понимая заставила меня остановиться. Затылок стало невыносимо печь от пытающегося вырваться воспоминания.

За спиной раздался звериный рык, граничащий с визгом. Я развернулась и застыла при виде бездного отродья. Из далека оно было похоже на плешивую собаку, но чем ближе подходило, тем яснее виднелись отличия твари от дворового пса: темная шерсть, торчащая острыми играми; медвежьи лапы и полный рот длинных узких зубов.

Существо бросилось на девчушку. Я рванула к ребенку, но погрязла в зыбкой земле, ставшей пленявшим мои ноги болотом. Девочка не слышала моих криков и просьб: бежать, спасаться. Она покорно ждала приближения отродья, вцепившись в грязное шерстяное платье дрожащими ручками. В нескольких локтях от добычи, тварь оттолкнулась мощными лапами, вырывая когтями шматы травы и куски черной земли. Удар сердца, и девчушка, в одном дюйме от хищника, вильнула в бок. Как только лапы коснулись поляны, она запрыгнула на отродье со спины и обняла его шею тоненькими ручками-веточками. Существо скулило и вырывалось, но смертоносное кольцо рук не разжималось.

Мое тело затрясло, мир вокруг начал затягиваться тьмой, скрывая картинки воспоминания: кто-то настойчиво вырывал меня из сна. Но мне не нужно было здесь оставаться, чтобы знать, чем все закончится. Она не отпустит тварь даже после того, как отродье издаст посмертный хрип. Она будет долго лежать с ним рядом, пока на небе не зажгутся первые звезды.

Я распахнула глаза и сразу наткнулась на злые янтарные огни.

Убедившись, что я проснулась, Ди-Горн небрежно оттолкнул меня от себя и с усилием протер ладонью лицо.

– Ты всегда был такой задницей? – Я вскинула подбородок и поднялась на ноги, попутно отряхивая платье от листиков, веточек и сухих иголок.

– А ты всегда была такой проблемной? – повторил мой возмущенный тон защитник.

– Всегда, – не раздумывая ответила я и оглядела светлеющее небо.

Винсент тихо хмыкнул, но готова поклясться – это был хорошо прикрытый смешок.

– Что тебе снилось?

Серьезно? Я вскинула в удивлении брови. Сначала просит заткнуться и не мозолить ему глаза, а теперь про сны спрашивает? Я промолчала, подражая его прошедшему неприятному молчанию. Винсента это не задело, и я с немалым разочарованием в своей неудавшейся мести, украдкой стала наблюдать, как он умиротворенно затягивает перевязи с кинжалом и ножом на бедрах.

– Если я расскажу, ты дашь мне посмотреть на кинжал?

Я ткнула пальцем в обернутую черной гладкой кожей рукоять с серебряным навершием.

Он опять выгнул свою черную выразительную бровь.

– Ты считаешь, что мне это НА СТОЛЬКО интересно?

Я поджала губы, крутя в голове ругательства, но раньше, чем я успела что-то сказать, Винсент вытащил из ножен клиновидный кинжал и бросил мне. Я перехватила его правой рукой, плотно сжимая пальцы на мягкой коже рукояти.

Винсент чуть заметно дернул крыльями носа. Защитник явно рассчитывал, что я распорю себе руку или взорвусь испуганными криками о брошенном без предупреждения оружии. Что ж… Он ошибся.

Я довольно улыбнулась и поднесла к глазам черную острую сталь. Наполированная гладкая поверхность задорно поймала первые лучи рассвета, поднимая во мне нескрываемый восторг. На лезвии был высечен серебряный узор, напоминающий ветки молнии на темном грозовом небе.

– Прекрасен, – тихо выдохнула я и, подкинув его над головой, поймала другой рукой обратным хватом.

Ди-Горн слабо фыркнул и подошел ко мне протягивая руку.

Я с досадой посмотрела на его широкую ладонь и вложила в нее кинжал. В Яме не было подобного оружия: лишь луки, охотничьи ножи да топоры, и те скверного качества, сделанные местным кузнецом-пьянчужкой. Несмотря на грубую ковку и ржавчину, я любила свой нож: он был моим верным помощником. Я частенько упражнялась с ним на этой поляне и, благодаря ему, неоднократно спасала свою жизнь от бездновых отродьев и не только от них. Но подержав в руках этот великолепный кинжал, я почувствовала угрызение совести; я мало того, что потеряла его, так еще и поймала себя на мысли, какой он жалкий по сравнению с клинком Винсента.

– Мне снилась первая убитая мой тварь. – Я завистливо проследила, как Ди-Горн вложил клинок обратно в ножны. – Мне было восемь.

– Ясно, – холодно пробасил защитник и махнул мне рукой. – Пошли. Опаздываем.

Я ожидала многого: издевки, вопроса, ненавистной жалости, молчания на худой конец, но не равнодушия. Проглотив свое смятение раньше, чем оно успело перерасти в обиду, я подхватила свой дорожный мешок и, мысленно попрощавшись с полянкой, поспешила за широкой спиной защитника.

Глава 4

Дом Старшего располагался на краю Ямы, ближе к широкой каменистой дороге, выводящей через Тихий лес к горам. Мы только вышли из стены высоких деревьев, а его изба уже бросалась в глаза. Она выбивалась из обшей картины деревни своими размерами, большим количеством окон и убранством. Ставни, плотно выкрашенные желтой краской, украшали резные цветы. Невысокий заборчик, окружавший избу, ограждал небольшой сад с ягодными и цветочными кустами. Но яркий домик не смог долго удерживать мое внимание: у его торца стояла черная лакированная карета, с запряженными в нее двумя угольно-черными варпами.

– Кого ты убила? – неожиданно спросил Винсент, продолжая идти по песчаной дорожке и нарочито несмотря в мою сторону.

Для понятия его вопроса мне потребовалось некоторое время.

– Я не знаю, как вы их называете. В деревне их зовут черными волками. – Что весьма странно, ведь игольчатая шерсть у них бурая.

– Бескут, – пояснил Ди-Горн. – Их полно в Тихом лесу.

– Полно, – невольно подтвердила я. – И мне жутко повезло, что на поляне мне встретился отбившийся от стаи… бескут, а не вся его семья.

Я нервно хихикнула, не веря в собственные слова, что мне вообще когда-то могло повезти.

– В тот день я поняла, что могу чуять приближение бездновых отродьев. Эта особенность здорово облегчила мне жизнь.

Ди-Горн чуть скосил на меня глаза.

– Янгрид с ума сойдет, – усмехнулся он.

Я нахмурилась.

– Кто?

Но защитник вновь ушел в свои мысли и перестал замечать мое существование.

Добравшись до дома Старшего, Винсент оставил меня у крыльца, а сам скрылся в доме. Недолго думая, я торопливо пошла к карете. На ней не было: ни витиеватых вычурных узоров, ни позолоченных спиц в колесе, ни кучера разодетого в яркий бархат, – именно так я себе представляла карету придворного мага-целителя. Однако отсутствие всего этого не мешало строгой карете, выглядеть дорого. Тем более с запряженными в нее варпами.

Огромные животины, почувствовав мое приближение, забили копытами и возмущенно заржали, заявляя, что утомились в долгом ожидании.

– Красавцы.

Рука пробежала по мощной шее зверя, с выступающими золотыми венами из-под короткой угольно-черной шерсти. Варпы притихли и, вытянув головы, навострили уши. Я продолжила гладить шелковистые шкурки, шепча ласковые слова. Немного посопротевлявшись, они все-таки поддались на льстивые речи. И вот уже сами подставляют шеи под ладони.

– Вам нравится столица? Как там относятся к таким как мы – уроженцам края Мерцающей пыли? – В ответ они лишь раздосадовано фыркнули и принялись щипать губами платье, призывая продолжать ласки. – Хорошо, хорошо.

Хихикнув, я вновь протянула к ним руки.

– В столице до тебя нет никому дела. – Ди-Горн стоял, облокотившись одним боком на карету.

Вот же взъелся!

– Он хотел сказать, что вам не стоит переживать за предвзятое отношение, – раздался голос Себастьяна за спиной.

От неожиданности я дернулась и, угодив под прямой взор его черных глаз, поежилась, чувствуя, как студеный сквозняк пробежал по затылку.

– В Тиррионе и без вас полно приезжих с разных концов Селенгара. – Немного подумав, он добавил: – Это возможность начать жизнь с чистого листа. Не упустите ее, Дэлла.

– Постараюсь. – Отойдя от варпов, я покосилась на Кэннура. – Не могли бы вы обращаться ко мне на «ты»?

Из уст придворного целителя обращение «вы», к обычной деревенщине, звучало как насмешка. А может это она и была?

– Как тебе будет угодно. Прошу. – Он указал на открытую дверь кареты.

Наступив на ажурную ступеньку из черной стали, я в один бодрый скачок оказалась в салоне. Присев на оббитую бардовым бархатом скамью, я огляделась. Резные узоры из черного дерева украшали стены и потолок. Стекол в окнах не было, вместо них рамы заполняла тонкая ромбовидная решетка из прутиков серебра.

Винсент прошел по лакированному полу, оставляя отлипшие от сапог куски грязи на зеркальной гладкости. Он упал на лавку напротив меня и уставился в окно, выражая полную незаинтересованность в окружающем его пространстве. Столь хозяйское и небрежное поведение натолкнуло меня на мысль, что я могла ошибиться в своих домыслах насчет хозяина кареты.

– Себастьян, это ваша карета?

Поцарапав решетку, я убедилась в том, что это серебро.

– Моя. – Кэннур сел рядом с Ди-Горном и, махнув кистью в воздухе, закрыл дверь. – И тебе следует знать, что в присутствии других людей тебе подобает обращаться ко мне используя титул.

– У вас есть титул?

Всю жизнь прожив в крае, отделенном от остального королевства горами, я даже и не подумала о такой вещи, как титул.

– Я граф южных земель края Истинного света.

Моя челюсть некрасиво отвисла. Графы, лорды существовали для меня только в маминых книжках и где-то в мыслях за красно-бурыми скалами. Услышанное заставило меня еще больше напрячься. Ходить в должниках у жуткого придворного лекаря – куда ни шло, а у графа – того хуже.

– Не переживай, я не привязан к своему титулу. И ничего не имею против неформального обращения ко мне, в тесном кругу.

Граф снисходительно прикрыл глаза, приняв мое потрясенное молчание за муки совести. Я решила не переубеждать его в этом и повернулась к Винсенту.

– А ты? Тоже граф?

– Нет, – резко ответил Винсент и раздраженно дернул плечами.

– Лорд?

– У меня нет титула, – процедил он и пригвоздил меня хмурым взглядом, словно я его оскорбила.

– Будь сдержаннее, Винсент. Дэлла росла в одном из самых удаленных уголков Селенгара и мало что знает о жизни в королевстве. – Себастьян выдавил из себя подобие подбадривающей улыбки. – Мы поможем тебе привыкнуть к новому для тебя миру. Ты умеешь читать, писать?

– Да, – нехотя ответила я с осуждением прищурившись на Себастьяна. Он не сказал ничего плохого, но почему-то в груди от его слов стало неуютно. – Мама успела научить меня мало-мальски читать. Писать я уже училась самостоятельно.

– Отлично. В Академии тебе будет проще, чем я думал. – Себастьян соединил пальцы в жесте. – Вперед.

Варпы, повинуясь его словам, двинулись с места. Не видела б я, что он сделал с Наиром, удивилась бы.

– Почему вы используете варпов, а не лошадей?

На них перевозят пыльцу в столицу, в силу их устойчивости к мерцающей пыли. Видеть их запряженными в карету – удивительно.

– Они быстрее и больше подходят для длительных поездок.

– По мне – это проблемно. – Я пожала плечами, вспоминая свои нервные уборки в конюшнях. – Характер у них больно скверный.

– Себастьян обладает древним даром подчинения. Если захочет, он и медведя тянуть карету заставит. – Винсент посмотрел на удаляющуюся деревню и поджал губы. – У нас появился хвост.

– Дэлла! – Голову обжег знакомый голос.

Выглянув в заднее окно, я увидела бегущего босиком Наира. Непослушные волосы парня по обыкновению торчали в разные стороны, рубашка наскоро накинута и не застегнута, открывая торс в темно-синих пятнах.

Увидев меня в окне, голубые глаза ухватились мертвой хваткой. Дрожащими губами он беззвучно произнес: – «Вернись».

Сжав зубы, я отрицательно покачала головой. В этот же миг внутри Наира что-то оборвалось, лицо вытянулось в удивлении и неверии происходящего. Обессилив в секунду, он упал коленями на дорожку из мелкого камня, смотря пустым взглядом на удаляющуюся карету.

Сдерживая порыв выскочить и подбежать к нему, я до боли стиснула в руках решетку окна. Грудь давило, во рту вязало и горчило. Вспотевшие ладони еще сильнее сжали серебряные прутики.

– Прости. Прости. Прости, – шептала я себе под нос, пытаясь вымолить у него прощение за предательство. Он открыл мне свою душу, пустил в свою жизнь, лишившись всех остальных. Наир был готов оставить все и сбежать со мной, а я подло бросила его, даже не попрощавшись. И хуже всего то, что я не жалела о своем выборе – я бы совершила его и без угрозы заточения в Серых горах.

Мы уже подъезжали к подножью гор, а я только смогла оторваться от решетки и окинуть безразличным взглядом попутчиков.

Винсент смотрел в окно, подперев подбородок кулаком. Часть его черных волос была убрала в узел на затылке, остальные крупными волнами ниспадали чуть ниже плеч. Себастьян косился на широкую постановку ног соседа и, то и дело, закатывал глаза. Заметив мой взгляд, он кивнул головой на окно.

Карета въезжала в туннель, пробитый в красно-бурых горах. Дневной свет сменялся чернотой каменных стен, и когда он полностью исчез, я поняла, почему Себастьян посоветовал смотреть в окно.

В темноте один за одним загорались бледные огоньки, они подобно звездному небу освещали нам путь. Позже к ним присоединились вкрапления желтого, зеленого и красного. Среди них вертелись и кружились голубые длинные ленты.

– Что это? – на выдохе спросила я.

– Экспиратисы или по-другому – призрачные черви. Статичные огни – полезные ископаемые, обладающие люминесценцией. Первые питаются вторыми и перенимают их свойство.

– Я не понимаю, что это значит.

– Это способность к свечению. Прости, что поставил тебя в неловкое положение. – Себастьян чуть наклонил голову в знак раскаяния.

– Да хрен с ним, все равно не пригодится, – отмахнулась я и вернулась к созерцанию вида из окна, оставив Кэннура в немом возмущении.

В тихой темноте послышалось сдержанное похрюкивание Винсента.

– Девушки не должны так выражаться. – Себастьян отошел от потрясения. – По приезду в Тиррион, я найму тебе учителя по этикету.

– Не нужно. Моих денег на это не хватит, а у вас я не возьму и медяка.

Я, не смотря на целителя, любовалась светящимися лентами, петляющими по стенам и своду туннеля.

– Не разумно отказываться от помощи, не имея за душой средств для своего содержания, Дэлла.

– У нас разное мнение по поводу того, что не разумно, Себастьян. – Я ни за что не стану ходить в должницах у человека, способного по щелчку пальцев подчинить мою волю.

Туннель был позади, и я повернулась к черным глазам Кэннура.

Себастьян удержал на мне взгляд и, коротко выдохнув, отвернулся.

На лакированном полу снова заиграл свет: мы въехали в край Истинного света. Лес сменялся полями, засаженными кукурузой, картошкой и пшеницей; поля – лесом. Иногда встречались березняки с проглядывающими между деревьев избушками. Карету плавно покачивало, и я сама не заметила, как провалилась в сон.

Ближе к вечеру, рассматривать поля, жиденькие лиственные леса и редкие деревушки мне надоело. Я отвернулась от окна и откинулась на мягкую спинку.

– Расскажите о Академии, – обратилась я к притихшему Себастьяну.

Он расправил плечи, обрадовавшись шансу скоротать дорогу за беседой.

– Академия Древних – учебное заведение для магически одаренных людей. Магов определяют на соответствующие им факультеты. Целительский выпускает целителей и некромантов. Боевой подготавливает солдат и формирует готовые спецотряды защитников. Артефаторика делится на два направления – военное и бытовое. Они занимаются изготовлением артефактов в зависимости от выбранного направления. И последний – факультет разума. На него поступают будущие управленцы властью и вершители закона.

Кэннур отодвинул пальцем руки ногу развалившегося Винсента. Тот, в свою очередь, выждав немного времени, вернул ее на место. Граф поджал губы и часто задышал, но попыток отодвинуть наглеца больше не предпринял.

Косясь на раздраженного Себастьяна, Винсент слегка приподнял уголок губ.

Прокручивая в голове сказанное графом, я уцепилась за его слова про некромантов. Из всех разговоров о магах, звучавших в Яме, некромантам уделяли особое внимание. И ничего хорошего про них никогда не говорили.

– И на каком буду я? – Я решила не думать о черных магах и задуматься о себе.

– С уверенностью могу сказать, что тебя определят на боевой. – Увидев мое удивление, Себастьян пояснил: – Когда я вправлял кость твоему другу, ты учуяла всплеск от целительского заклинания. Даже для опытного мага – это не более чем легкий шлейф. Таких, как ты, называют гончими.

– Собаками?!

Ди-Горн прыснул в кулак и развернулся к нам, заинтересовавшись беседой.

– Для твоего уха – это слово звучит не привычно, но это очень редкий и ценный дар. – Кэннур вытянул указательный палец перед собой. – Хорошо натренированные гончие могут учуять черно-магическое существо за несколько миль. Они очень важны в рядах защитников.

Вот оно что. За умение чуять бездновых отродьев я должна сказать спасибо дару. Если подумать, то боевой факультет мне подходит больше всего; но свыкнуться с мыслью о том, что я стану защитником, все же понадобиться время.

– Окторез – не единственное поверженное тобой черно-магическое существо? – уточнил Себастьян, но глаза говорили, что ему и так все понятно.

– Не единственное, – прошептала я, нащупывая пальцами шрам от укуса на левой руке.

Чаще всего, мне удавалось избегать тварей, но бывали дни, когда приходилось пользоваться ножом. Помимо бескутов – так, по словам Винсента, называют волкоподобных бездновых отродьев – я часто натыкалась на мелких гадких уродцев, отдаленно напоминающих очертаниями человека.

Мысли о тварях разбудили магию, и она стукнула в желудок, напоминая о себе, и встретив очередной раз стену, разозлилась и сжала череп до писка в ушах.

Скрутившись от боли, я обхватила виски прокусывая щеку. Металлический вкус, растекся по рту, обволакивая язык терпкой кровью. Сила заметалась по венам, нещадно терзая все на своем пути. Я тихо застонала и теснее вжалась в ноги. Магия и раньше причиняла мне боль, но такое со мной происходило впервые.

Винсент оперся локтями на колени и, придвинувшись ко мне ближе, вопросительно посмотрел на Себастьяна.

Целитель с холодным спокойствием оглядел меня и махнул кистью, безмолвно приказывая вернуться Ди-Горну на место. Винсент без промедления занял прежнюю скучающую позу.

Ледяная рука коснулась моего запястья, выводя меня из горячего помрачнения. Себастьян, добившись моего секундного внимания, протянул мне склянку с светло-зеленой жидкостью.

– Выпей.

– Нет!

Не сводя пристального взора с Кэннура, я до тупой боли сомкнула челюсть. Мало мне взбесившейся силы, так еще и пить непонятную дрянь?! Магия яростно рвала под сердцем. На глубоком вдохе я сжала ее в клетке, не давая окончательно добить меня.

– Это седативное. Выпив микстуру, ты просто заснешь.

Кэннур откупорил склянку, и горький запах ужалил меня в нос.

– Я не буду это пить! – Я засну, а свихнувшийся магия разорвет мне сердце? Вот уж нет! Я отбила от себя руку с микстурой. – Отвали!

– Винсент, подержи ее, будь добр.

– Что!? – Я оскалилась. – Только попробуй меня тронуть.

– Успокойся, блаженная. Я не собираюсь в этом учувствовать.

Защитник лениво отмахнулся.

– Я не сумасшедшая!

– Да ну. Себя то видела? – Винсент расплылся в улыбке, обнажая ровные белые зубы с чуть удлиненными клыками.

– На себя посмотри, упырь!

– Дикарка, – ровно парировал Ди-Горн, не меняя расслабленной позы.

– Гад.

– Узколобая.

– Что? Нормальный у меня лоб! – Я невольно ощупала ладонью мокрый лоб.

Винсент удивленно выгнул бровь.

– Еще и глупая.

– Заносчивый сухарь.

– Грубиянка.

– Упырь.

– Повторяешься, бестолочь.

– Довольно! – Безразличное ко всему лицо целителя исказила гримаса гнева. Вокруг Кэннура сгустились и заплясали мрачные тени. – Видит Бездна, еще слово, и я отправлю вас в глубокий сон до самой столицы! Ясно?!

– Ясно. – Винсент презрительно оглядел меня, поглаживая глубокий вырез свободной рубахи.

Несмотря на закипевшую во мне злость, выплеснутые эмоции заставили меня почувствовать себя немного лучше. Во всяком случае, магия не пыталась связать узлом мои кишки, а лишь ощутимо крутила мышцы и давила на кости.

– Что со мной? – тихо спросила я у Себастьяна.

– Не завершенное слияние с даром. – Себастьян покосился на развалившегося Ди-Горна. Винсент закрыл глаза, делая вид, что спит. – Обычно слияние происходит едва ребенок начинает ходить, но у тебя этот процесс затянулся. – Граф задумался. – Предположу, что виной всему – ты. Ты сдерживаешь ее и не даешь ей свободно циркулировать по магическим протокам. Ядро в твоей груди периодически дает о себе знать и пробивает путь силой, вырабатывая как можно больше магических частиц. Не привыкшее к такому количеству магии тело, отзывается болью, видя в этом угрозу для жизни.

– Сегодня было больнее, – сипло подметила я, не понимая и половины из сказанных им слов.

– Думаю, что виной всему моя магия и ряд эмоциональных потрясений.

Я вскинула голову.

– Причем тут ваша магия?

Кэннур повторил свою жуткую неестественную улыбку.

– Сколько же ты еще не знаешь о мире, в котором живешь.

Тело после магического всплеска медленно тонуло в тяжелой усталости, и я смиренно припала к окну, не зацепляясь за мысль, что Себастьян ушел от ответа.

– Я смогу помочь тебе со слиянием.

Что-то не хочется мне принимать от Кэннура помощь. Поежилась. Но я так устала, от рвущей мое нутро силы, что соглашусь выпить любую дрянь, что он мне предложит.

– Как это будет происходить?

– Есть много способов. Нужно время, чтобы подобрать для тебя более подходящий. Но учитывая, как магия терзает тебя, я склоняюсь к самому быстрому.

– Как? – коротко спросила я, не в силах справляться с отяжелевшими веками.

– Отложим этот разговор до прибытия в Тиррион. Сейчас тебе надо отдохнуть.

– Хорошо.

Я позволила себе упасть в сон.

Оставшиеся пару дней до столицы мы почти не разговаривали. Ди-Горн жил в своих мыслях, а Себастьян бездвижно сидел в углу, напоминая мрачную куклу. Изредка мы заезжали в трактиры, чтобы поесть и умыться. Подозреваю, что Себастьян все-таки напоил меня той дрянью, подмешав в еду, ибо большую часть дороги я проспала.

Глава 5

На яркие загородные усадьбы, вблизи столицы, я смотрела с открытым ртом, а от вида самого Тирриона моя челюсть вовсе упала на пол. Высокие дома, выложенные крупным серым камнем, в три, а то и в четыре этажа, расположились вдоль мощеной широкой улицы. Встречались и маленькие домики – лавки. Цветные вывески, стеклянные витрины демонстрировали всевозможные товары: вышитые цветными нитками пестрые плащи, позолоченные подсвечники и наборы для письма, готовую выпечку с белыми шапками крема, целительские травы, клинки из черной стали, так же, на первый взгляд, неприметные блеклые вещицы – артефакты.