скачать книгу бесплатно
Почти сразу со второго этажа в одних трусах и тапочках спустился отец, зевая и пытаясь разлепить сонные глаза.
– Роза, что случилось? Ханна, ты кого-то убила?
– Нет, папа.
– Ты спалила чей-то дом?
– Нет, папа.
– Тогда я не вижу поводов орать среди ночи. Роза, пойдем спать, – сказал он, так и не дойдя несколько ступеней до конца, начал подниматься.
– Что случилось в доме Зельцев? – прорычала мама, – Пока Ханна не ответит, никто в этом доме спать не будет.
– Да ничего такого не случилось, я просто испугалась, – добавила ужаса и жалости в голос и намеренно обратилась к отцу, он был всегда на моей стороне, – Они хотели побить меня палкой, папа…
– О, Мирра, только не это! – мама схватилась за бигуди, явно переживая не за угрозу моей жизни.
– Всего лишь превращалась в разных животных, а потом в себя. И, в конце концов, улетела бабочкой, – я ковыряла ногтем большого пальца ручку сумочки.
– Да, милая… такого представления они точно не ожидали, – папа подошел к маме и взял ее за руку, – Роза, видишь, ничего страшного не случилось. Пойдемте спать.
– Завтра весь город будет в курсе, что наша дочь-метаморф скакала там козлом, обезьянкой и слоном… – заплакала мама и бросилась на грудь отцу. Он обнял маму, но за ее спиной показывал мне рукой на выход.
– Кстати, в козла и слона я не превращалась в этот раз… в страуса и таракана, – сказала я уже наверху лестницы.
Мама громко всхлипнула и зарыдала в голос, мешая это со словами молитвы Создательнице Мирре. Ее голос стал глуше за закрытой дверью моей комнаты, а потом совсем стих.
Глава 2.
Дома утро начинается еще до рассвета. Отец и мама идут на рынок за свежими продуктами, а в мои обязанности входит подготовить зал для завтраков. Улица, где располагается наше кафе, начинает жужжать задолго до начала рабочего дня, пчелки летят на свои места: магазины одежды, ткацкий цех и ателье, лавки сапожника и кузнеца. И все это для людей со средним достатком, богачи к нам заходят редко, слава Мирре.
У нас любят завтракать многие работяги, а все из-за сырников. Идеальная румяная корочка снаружи, а внутри – сама нежность… Не знаю, что за магия, но они у меня получались лучше всего, поэтому каждое мое утро было творожным.
Как и сегодня. Мне некогда было переживать по поводу вчерашнего: подмела пол, вытерла пыль, вымыла столы, расстелила свежие скатерти и отправилась на кухню готовить то, что приносило мне постоянный доход.
Мама и отец вернулись с рынка, когда я уже подготовила все для первой партии сырников. Обернулась на звук шагов.
– Доброе утро… – осеклась, увидев их лица. Отец поджимал губы, а мама входила в кухню, демонстрируя максимальную скорбь. Я начала переживать. – Что-то случилось? Не пугайте меня…
– Только не в слона! – заорала мама.
– Да не буду я, просто скажите, что случилось.
– Только о тебе и говорят, дочка, – папа стал разбирать корзину и раскладывать продукты на свои места.
Мама вытирала слезы и выговаривала:
– В чем мать родила, скакала там, на глазах у аристократов… разве так воспитала тебя? Да, такой уродилась, но я старалась… запереть тебя как зверушку? Так ты ж муравьем уползешь. Начнешь ругать – улетишь птичкой. А если разозлишься, так и кинешься на мать львом.
– Мама, ну что ты вспомнила? Мне тогда три года всего было. Пап, ну хоть ты скажи…
– Дочка, да что там говорить, разве людей не знаешь? Ты им ногу показала, уже женщина легкого поведения, – спокойно отозвался отец.
– Моя дочь – женщина легкого поведения! – зарыдала мама в голос.
– Так, пап, ты не помогаешь.
– Как и вы мне! А ну, за дело! Скоро весь город придет на тебя вживую посмотреть. Пока мы только в выигрыше от этой истории. – Он подмигнул мне и всучил чан с творогом, а маме помидоры, чтобы вымыть их. Так за делом забылся тот «невероятный позор и стыд», который испытала мама на рынке, когда ее расспрашивали торговцы о дочери-метаморфе. И как она бедная живет с таким уродом.
Наступило время для открытия кафе. Как только двери распахнулись, начал стекаться народ. Все глазели на меня и перешептывались, не сильно переживая, что их повышенный интерес заметен. Я привыкла к такой реакции, поэтому уже не обращала внимания. За 22 года чего я только не слышала в свой адрес, меня не проймешь такой реакцией, в какой-то степени мне даже все равно, что они обсуждают за моей спиной.
В самый разгар завтрака в зал вошел полицейский в форме. Он безошибочно направился ко мне, застывшей посреди столов с очередным заказом.
– Ханна Лорин? Мне приказано сопроводить вас в Центральный полицейский участок.
Мама, которая также помогала в зале, завыла, утирая реки слез краешком фартука. Как это у нее получается? Всего секунда – слезы градом. Услышав вопли мамы, из кухни выглянул отец.
– Я возьму только сумочку, – сообщила полицейскому.
Отец всучил мне сверток наспех собранной еды, сам сложил в мою сумку и обнял.
– Если до вечера не вернешься, я приду за тобой, – пояснил он.
Вышла в зал, мама схватила меня за руку, судя по ее лицу, она вообще сомневалась, что я вернусь домой.
– Это я виновата, – ее подбородок затрясся.
– Мам, все хорошо будет, – сказала ей и освободила руку. Отец перехватил ее ладонь, мама, как всегда, уткнулась в его плечо и уже не сдерживала слез.
Вот это драма… люди в зале притихли и боялись проглядеть хоть секунду представления.
Выходили из кафе в полной тишине. По дороге полицейский молчал, я тоже не спешила его расспрашивать. В голове была куча версий развития событий. За весь путь, что мы ехали в экипаже до Центрального полицейского участка, я подготовила себя ко всему и боялась всего, конечно же.
Полицейский галантно пропустил меня внутрь участка, на входе тут же нас встретил еще один стражник, очень похожий на моего сопровождающего. Хотя для меня все полицейские были одинаковыми: черная форма с блестящими пуговками и котелок на голове. Говорят, что их форма напичкана различными магическими штуками, например, пуговки – это парализующие бомбочки, ткань пропитана специальным составом, которую не пробьет ни одно оружие и удержит точечный импульс магии, а вот котелок… чтобы они могли втираться в доверие жителям? Или скрыть истинную силу от преступника? В любом случае выглядят в котелке они крайне потешно, но нас с детства учат не хохотать над полицией.
– Здравствуйте, досмотр личных вещей, – сказал страж.
Он указал на сумочку, я игриво улыбнулась, припоминая, что у меня там лежит. Начала выкладывать на стол сверток с тормозком от папы, перчатки, платок, пудру, расческу, фантик от конфеты и несколько забытых конфет.
– Что это?– он ткнул на сверток.
– Еда, папа сложил на случай, если задержусь, – судя по пытливому взгляду стражника, поняла – не верит, и уже что-то хотел сказать, но его опередили.
– Здравствуйте, госпожа Лорин. Пройдемте, – за пунктом досмотра стоял господин Дориан Макгрегор, лучший детектив Центрального полицейского участка.
Его знала в городе каждая собака, но не потому, что он представал перед каждым и знакомился. А все потому, что его имя не сходило со страниц газет. Он аристократ, доверенное лицо Его Величества, его друг детства. Странно, что вообще он забыл в полиции с такими-то связями? Судя по статьям в газетах, он раскрывает самые громкие и запутанные дела. При этом всем считается завидным холостяком в нашем городе и за его пределами. Красивый, благородный, честный, неподкупный. Гроза преступников и сердец девушек всех возрастов. Кроме моего. На мой взгляд, перебор хороших качеств, не мой уровень.
Ко всему прочему, он еще один из самых сильных магов Королевства. Разрушитель. Он может в секунду развеять в прах любой предмет, разорвав магическую паутину. Её видят только одаренные, к ним я не отношусь. Противостоять его силе может только создатель того же уровня, ну или целая команда магов, которые смогут связать, преобразовать и укрепить нити с помощью своего дара.
– Не ожидал, что вы так быстро придете. Пройдемте в кабинет. – Он указал, куда идти, я неуклюже пропустила его вперед, все равно дороги не знаю. Промявшись в небольшом холле несколько неловких мгновений, Макгрегор все же пошел вперед по коридору. Я шла следом, а за мной стражник, наверное, чтобы не сбежала. Ведь я злостный преступник. Усмехнувшись своим мыслям, начала волноваться сильнее прежнего. Но я держала себя в руках и старалась не думать о плохом, чтобы не повторить представление со всеми животными разом.
– Спасибо, дальше мы сами, – сказал Дориан стражнику, и, пройдя через небольшую приемную, мы вошли в кабинет.
Огромный кабинет с единственным стулом для посетителей, большим дубовым столом и кожаным массивным креслом следователя. Он был пустым. Даже наличие мебели делало его безликим, холодным, «нежилым».
– Присаживайтесь, госпожа Лорин, – мне указали на стул, – Меня зовут Дориан Макгрегор, старший следователь по вашему делу.
Сам занял кресло. Устало откинувшись на спинку, на мгновение прикрыл глаза и помассировал их большим и указательным пальцами. А после уставился на меня серым взглядом. Не только из-за цвета, но и усталости. Я только покрепче перехватила ремешки сумочки, что лежала теперь на коленях.
– На вас было подано заявление о ненадлежащем исполнении услуг в проведении мероприятия для семьи Зельц. Насколько мне известно, используя дар метаморфа, вы должны были, превратившись в обезьянку-мальчика, танцевать на радость именинника в паре с клоуном Краном, – каждое слово ему давалось сложно, как будто приходилось рассказывать какую-то чушь с серьезным лицом.
Я вспыхнула как спичка.
– Договоренность была другой! Я должна была быть девочкой! А Кран начал стягивать с меня юбку, потом достал свой дрын, и это все при детях!
– Создательница… дай мне сил, – прошептал он, опустив голову. – Госпожа Лорин, давайте по порядку. Признаюсь честно, меня попросили разобраться в этой ситуации, но сегодня слишком сложное утро, чтобы воспринимать ее в серьез. Хотите чая? Я сегодня еще не завтракал.
– О, господин самый старший следователь, у меня есть завтрак, специально для вас. Отведайте. – Я суетливо достала сверток, поставила на стол, открыла коробочку и обнаружила там порцию сырников, перемазанных сметаной. Видимо, пока они путешествовали в сумке, все перемешалось. Следователь с подозрением посмотрел на сырники, потом на меня, оценивающе так. Махнул рукой и взял один сырник двумя пальцами, положил в рот и прикрыл глаза на мгновение.
Некоторое время он молчал. С трудом проглотив содержимое, взялся за серьгу на ухе чистой рукой и произнес:
– Серж, принесите чай на две персоны в мой кабинет. Спасибо, – потом посмотрел на меня и сказал, – Расскажите свою версию событий.
В этот момент в кабинет постучали, и вошел страж с подносом чая, поставил на стол и разлил по кружкам напиток.
– Это все, господин Макгрегор? – спросил он.
– Да, все. Госпожа Лорин, я не буду смущать вас поеданием чудесных сырников, пока вы рассказываете?
– Конечно, нет, самый главный следователь, ешьте спокойно, не стесняйтесь. – Наконец, остановила поток своих слов, набрала побольше воздуха в грудь и начала рассказывать, – За день до мероприятия ко мне в дом пришел Вольдемар Боллинс, поверенный господ Зельцев, и сообщил, что им нужна моя помощь. Танцующая обезьянка. Но так, чтобы никто не знал, что я человек. Если вы понимаете, о чем я? – увидев утвердительный кивок от поглощающего сырники следователя, продолжила, набирая скорость. – Прибыв в обозначенное время в поместье, меня проводили в комнату для подготовки. Там я познакомилась с клоуном под именем Кран. Кстати, проверьте этого господина, у него явно с головой не все в порядке. Мне выдали юбочку, обозначающую, что я буду девочкой. У меня была своя программа: танец, жонглирование, игры с детьми и заключительный номер. Но все пошло, мягко сказать, не по плану. Это порождение Теля, – следователь прищурился, а я поспешила исправиться, – простите, Ганс сообщил, что он хотел мальчика-обезьянку. Кран, тот, что больной на всю голову, начал стаскивать с меня юбочку. А я приличная девушка, господин наиглавнейший следователь, поэтому не могла стерпеть такого отношения к себе даже в обличье обезьянки! И я, бедная и иногда слабая девушка, в попытке защититься и сохранить честь укусила его за руку, дабы дать понять, что не намерена терпеть издевательства. Детям понравилось проявление силы, а Кран увидел их восторг и предложил побить меня палкой! Господин величайший следователь, вы только представьте, меня – палкой! Конечно, чтобы соблюсти договоренности и не раскрыть себя, что я человек, мне пришлось бежать и искать помощи у взрослых. А потом я просто испугалась! Когда я в панике, то не могу контролировать видоизменение и…
– Дальше я знаю, можете не рассказывать. Имел честь присутствовать на празднике, – сказал следователь с набитым ртом. Отхлебнув чай, он спросил, – вы заключали письменный договор?
– Нет, но я всегда провожу мероприятия на совесть. Спросите у моих клиентов, они все довольны.
– Пока закон не на вашей стороне. Вам будет вынесено обвинение в ненадлежащем исполнении услуг, а также в нанесении морального вреда и психологической травмы ребенку.
– Что? Травмы ребенку? Да он служит самому Телю! Вы видели, что они сделали с животными в их доме? – от возмущения я поднялась со стула и решительно добавила, – Я пишу встречное заявление о том, что в доме Зельцев мучают животных! Ослика чуть не задушили галстуком, кролика обездвижили не предназначенными для него одеждами, а собаке одели детские ботинки, в которых она не могла ходить!
Пока я говорила, следователь положил оставшийся сырник в посуду, снова отпил чай.
– Очень жаль, что закон о запрете жестокого обращения с животными еще не принят, так бы вы, конечно, могли выдвинуть встречное заявление, – он вытер руки о салфетку, а после задумчиво спросил, – Собака в детских ботинках?
– Да, высочайший следователь.
Он коснулся уха и проговорил:
– Серж, срочно подготовьте экипаж. Через две минуты выезжаем, – и уже мне, – вы едете со мной.
– Куда, господин следователь?
– Скоро узнаете.
***
Ехать в экипаже с главным следователем неизвестно куда было страшно, но еще страшнее было начать превращаться на его глазах в зверушек, поэтому я держалась.
– Господин главнейший следователь, расскажите, куда мы едем. Иначе я испугаюсь, и начнется такое… о чем вы пожалеете.
– Зовите меня господин следователь или господин Макгрегор, пожалуйста. Едем мы на место преступления, совершенного сегодня ночью, мне кажется, что вы сможете помочь. Все подробности позже.
– Хорошо, тогда зовите меня Ханна.
Следователь откинулся на спинку, закрыл глаза и, кажется, задремал. Это позволило мне хорошенько рассмотреть его. Широкие плечи теперь были расслаблены, огромные руки, сцепленные в замок, лежали на коленях. Солнечный луч из приоткрытой шторки бросал полоску света на мужественное лицо. Господин Макгрегор обладал грубыми чертами, слишком острыми скулами, крупным носом с горбинкой, тонкими губами. Кожа казалась немного смуглой, а на бороде пробивалась щетина. Красивый, даже слишком. Не моё, мне нравятся попроще, рядом с которым я и сама бы выглядела статно. Будем честны, я не красавица, благородным чертам неоткуда было взяться. Обычные каштановые волосы, так еще и вьются, два глаза, рот, нос. Все как у людей. Фигура обычная, но мать же орет, что я тощая. Отец обнадеживает тем, что я еще молода и располнею, как положено, к пятидесяти годам. Так и ждем, когда моя красота расцветёт.
Экипаж, наконец, остановился, следователь резко открыл глаза, я в последний момент успела отвернуться в окно, сделав вид, что разглядываю узор на задернутых шторках. Макгрегор вышел и предложил свою руку, чтобы помочь спуститься по ступеням. От такого не отказываются, поэтому воспользовалась случаем подержаться за следователя. Будет, что матери рассказать.
Осмотревшись, сразу узнала Художественный Музей – главную достопримечательность столицы. Здесь собраны все шедевры художников нескольких столетий со всего мира.
Сегодня музей не работал, на входе стояли полицейские. Они пропустили нас внутрь, как только увидели Макгрегора, сняв загораживающую ленту.
– Госпожа Лорин, пройдемте в зал, я вам все расскажу, – следователь пригласил движением руки войти. – Сегодня ночью произошло ограбление. Была украдена картина стоимостью 3 тысячи золотых.
Не удержавшись, присвистнула от удивления. Получилось очень громко в пустом зале, настолько, что даже я смутилась. Следователь же никак не отреагировал и продолжил:
– На месте преступления были найдены странные следы. Посмотрите сами и расскажите, что думаете.
Интерес и азарт захватили меня. Сам господин главный следователь спрашивает моего мнения. Надо же…
– Вы не против, если я совершу частичное превращение?
– Нет, конечно. Работайте.
Я решила, что нос собаки поможет уловить запах преступников, а глаза сокола – увидеть то, чего не может разглядеть глаз человека. Нужно отдать должное, следователь – крепкий мужик. Даже вида не подал, что я выглядела, мягко сказать, ужасно.
Мы прошли по коридорам к главному залу, в котором располагалась картина. Я покрутилась вокруг себя, принюхивалась и присматривалась. Обойдя постамент, на котором еще недавно была картина, прошла дальше по коридору, делая выводы, но не спеша ими делиться.
Вернувшись к следователю в своем человеческом обличье, готова была рассказать, что узнала. Я была настолько довольна собой, что не могла сдержать улыбку.
– Вам удалось что-нибудь выяснить? – спросил следователь с каменным лицом.
– А что мне будет за помощь расследованию? – протянула я.
– Зависит от того, какая помощь будет оказана. Но, возможно, я смогу повлиять на семью Зельцев, и они не будут выдвигать часть обвинений.
– Заключим письменный договор? – спохватилась я.
– Вы быстро учитесь, госпожа Лорин, – наконец, его лицо расслабилось, и он улыбался. – Только после того, как я оценю ваш вклад в расследование.
