Полмгновения до встречи…

Я – Змей Горыныч и невежда,

Я – людоед и Карабас.

Пробита пулями одежда,

Под черной лентой правый глаз.

А Вы живете в вашем замке,

Над вами ласточки кружат.

А рядом слуги, мамки, няньки

И стайки бабочек, котят,

Салфетки, мягкие игрушки,

Стихи и тихая река.

А у меня мортиры, пушки…

И пули свищут у виска.

***

Ты – строка из возвышенной книги,

Я – лишь буква из этой строки.

Я – несчастье твое и вериги,

Я – преграды твои и замки.

Как же буква устала от слова,

Как же слово истерзано ей.

Бесполезно пасется корова,

Не по нотам поет соловей.

У лягушки не квакает ротик,

У медведя все лапы болят

Поросенком визжит бегемотик

И, как птичка, порхает снаряд.

***

Плясали мысли, как лягушки

На зачарованном пруду,

А у любви моей, старушки,

Платок и пряники в ходу.

Ревела буря за окошком,

Ломались ветви и стволы,

Мои любовные дорожки

Забиты, коротки, малы.

Весна грохочет ледоходом,

Вода бушует и крушит.

Моя любовь не любит воду,

Она в тепле, как кошка, спит.

У всех повсюду мыслей марши,

И все решили, что живут,

Но ведь не мысли, а пластмасса,

Ее и черви не сожрут.

Повсюду царствие обмана,

Обман творит и строит пир.

Проснись, любовь, со дна вулкана,

Загрохочи в уснувший мир.

***

Маячил Бог. Как воробьи в тумане,

Селились листья важно на ветвях.

Какой-то пень ударился о сани,

Но он гнилой, и разлетелся в прах.

Какой-то звук раздался за оврагом,

И снова тихо – время не спешит.

Плетётся вечер черно-белым магом

И гвозди вынимает из души.

За лесом – степь и лошади с санями

Крылами замахали, понеслись.

И сёла замелькали под ногами,

И мы летим в заоблачную высь.

И уж не видим города и горы,

И лужицей тускнеет океан,

А впереди – вселенские просторы

И скопище других планет и стран.

И жизни пролетают, как абзацы,

И звёзды исчезают, как во сне.

И множество других цивилизаций

Внезапно улыбнулись мне.

***

Укрыться в поле лопухами,

Забраться в сено с головой,

И последить за облаками,

Послушать иволгу с совой.

Спросить кукушку про здоровье

И на ромашке погадать,

И молоко попить коровье,

Что только надоила мать,

И посмеяться над крапивой,

В дупло укромное залезть,

Девчонке милой и красивой

Простить обидчивость и спесь.

Поймать всех бабочек на свете

И сразу выпустить на свет.

Мы были, есть и будем дети

И, сколько б ни было нам лет,

Когда на свете есть сторонка,

Где жили деды и родня,

И шаловливая девчонка

Все ждёт и любит там меня.

***

Паслись косули на опушке,

Паслись коровы на лужке,

В болоте квакали лягушки,

И конь резвился вдалеке.

По краю поля, по дорожке

Кобылка с сеном мирно шла,

С ней жеребёнок – скачут ножки –

Поодаль пруд и край села.

И гуси важно распластались,

И, шеи вытянув, галдят,

Зачем с тобою мы расстались?

Кто виноват – не виноват?

Темнеет небо заревое,

Уже не виден солнца взгляд,

Нас так недавно было двое –

Какой-то миг тому назад.

***

Я посвящаю вам стихи,

А значит, сердце посвящаю,

Они прекрасны и легки,

Они просты, как чашка чая.

В них и восторг, и доброта,

И, – если вас не беспокоить, –

Они возникли неспроста,

Они зовут творить и строить.

Они – мгновенье и века,

Они – и небо, и ресницы,

И тьма пещер, и облака,

Букашки, бабочки и птицы.

В них слезы, песни и мечты,

Воспоминания и будни,

Хариты, матчи и тосты,

Торты, мороженое, студни.

И открывается урок,

И закрывается судьбина

В кредит, умышленно и впрок,

Насильно, вежливо, дубиной…

То осторожно, то бревном,

То в полнамека, то из пушки

Мы то забудем, то поймем,

Мы то тираны, то игрушки.

***

Не будите меня понапрасну.

Я не буду вставать поутру.

Пусть рассвет – то зеленый, то красный,

Я не верю в любую игру.

Не хочу я играть, уставая,

И спокойнее жить без игры.

Этот домик с осколками рая

Сохраню, сберегу до поры.

Этот садик с калиткой у клена,

Этот клен у калитки в саду

Сберегу для счастливых влюбленных,

Да и сам никуда не уйду.

***

Не бродят лошади по лугу

И не ложатся на траву,

Я не зову тебя подругой,

Своей любимой не зову.

Устала сетовать кукушка,

Считать грядущие года,

Моя любимая подружка

Со мной рассталась навсегда.

Дрозды летают, как помехи,

И соловьи, как басмачи.

Такие дыры и прорехи

Не лечат маги и врачи.

И разлетаются до неба

Чужие чувства, как грачи,

Прошу внимания, как хлеба, –

Ты позвони и помолчи.

Твое молчанье, как лошадка

Копытом звякнет по воде,

И я усну легко и сладко

С росинкой в белой бороде.

***

Дышится, как весною,

В листьев осеннем шелесте.

Майское буйство скрою –

Буйство любви и свежести.

Любо мне слушать, любо

Голос твой, голос счастья.

Дай мне потрогать губы,

Как тишину причастья.

Сбей чехарду околесиц,

Дай откровенья нежность,

Брось полусонный месяц

В раннего утра свежесть.

Сердце боится биться

В диком огне пожарищ.

Ты белокрылой птицей

То облетишь, то даришь!

***

Может, мне не снилась даже,

Будто нет тебя на свете,

Только вдруг весна подскажет

Да шепнет небрежно ветер,

Разыгравшись ввечеру,

Про неведомое что-то.

И рассеются в ветру

Надоевшие заботы.

А ветрило шепчет, манит

На зеленые луга,

А с лугов болотом тянет

И беседуют стога

Про невиданное счастье,

Про небесные черты.

Огонёк горит в ненастье.

Огонёк и счастье – ты.

Все поёт и говорит

О тебе да о тебе.

Ручеёк в тени журчит

Почему-то о тебе.

Почему-то песни леса,

Песни девок в молотьбе -

О тебе, моя повеса,

Почему-то о тебе.

И глаза твои блистают

В чистой утренней звезде.

Птицы к югу улетают -

И тоскуют… О тебе.

То ли осень, то ли лето,

То ли лютая зима -

Нет покоя для поэта,

Для него любовь сама

Лишь вопросы без ответов

Да надуманные сны.

И зелёные советы

Самой ветреной весны.

***

Череда любимых женщин,

И трава есть череда.

Чередой любви увенчан,

Я травой лечусь всегда.

Вот Любимая Фиалка,

У нее в глазах печаль.

Мне ее до боли жалко –

Слезы, косы и вуаль.

Вот неяркая Ромашка,

А стряпуха; пироги!

Без нее на сердце тяжко…

Надоест – к другой беги.

А у Розы только ночку

Я способен просидеть.

Пусть сидит спокойно дочка,

Не живет с лисой медведь.

Лучше всех, конечно, кроха,

Что цветет в моем саду.

У нее лицо картохой,

Но – родная – не уйду.

***

Вот это – дверь, она закрыта,

За ней не видно ничего,

И человек, как дом забитый,

Внутри сознанья своего.

И заколочены все ставни,

В глазах оконцев нет огня,

И даже гром далекий, давний

Почти не слышен для меня.

А если в доме мыши бродят,

И даже крысы иль медведь –

И вовсе звуки не доходят

И в глубину нельзя смотреть.

Рояль стоит или корыто,

Там танк укрыт или буфет –

Все заколочено, забито

И для огня открытий нет.

И для чего так запираться?

Не видно – значит пустота?

Войду в землянку, как в палаццо,

А в ней – уют и чистота.

***

А где ж те песни, что не спеты,

А где ж тот стих, что не звучал?

В стихах балкарского поэта

Живет начало всех начал.

Мы не расстанемся отныне,

В горах не виделись – придем,

Не примут горы – мы в пустыне

Всегда пойдем одним путем.

И детский смех, и плач ребенка,

И завыванье похорон

Хранит балкарская сторонка,

Могучих гор небесный трон.

И стариков переживанья,

И молодежи суета,

И стародавние страданья,

И возрожденная мечта.

Ко мне пришел Кайсын Кулиев,

Стучится в душу, словно в дверь.

Я открываю, обессилев,

А он кричит: «В меня поверь!»

***

Погожих дней все меньше, меньше,

Короче солнечные дни…

Тебе, красивейшей из женщин,

Все посвящаются они.

Летит журавль стезею юга, –

Она ведет его на юг, –

Веду тебя тропою друга –

Твой самый лучший верный друг.

Мы всю судьбу переломали,

Пока друг друга не нашли,

Но как же долго мы искали!

А потеряться ведь могли!

***

Дуновенье, дуновенье,

Дуновенье ветерка.

Уделите мне мгновенье

На секунду, на века.

У сирени нет серёжек,

У берёзы – тыщи крат.

Укажите мне порожек

В ваш беспечный юный сад.

Соберите все несчастья -

Я сожгу их, старый зверь,

А взамен – любовь, участье

Подарю тебе, поверь.

Всё спалю – обиды, боли,

Ерунду и кутерьму,

И тоску уставшей воли,

Недоверия тюрьму.

Не сжигаю пианино,

Наши клавиши любви,

А любовь – как пантомима…

Хочешь – сказкой назови…

Непридуманных историй

Карнавальный хоровод.

Время жжет, как крематорий -

Год за годом каждый год.

***

Пароконная упряжка

Ходкой рысью по степи,

Мне с тобой легко и тяжко…

Боже, силы укрепи.

Дай джигиту силу-вьюгу,

Дай любимого коня,

Дай любимую подругу,

Чтоб в степи ждала меня,

Чтоб дитё мое качала,

Чтобы в юрте был очаг,

Чтоб с восторженным началом

Не расстались мы никак.

Для нее я на равнине

Как гора, как Аркалык,

А она – во мне и в сыне,

С ней – старушка и старик.

А они в полетах давних –

Память радости и мук.

Прошлый век захлопнул ставни,

Впереди – любовь и внук.

И родителям не тяжко,

Юность силы укрепит.

Пароконная упряжка

Тихой рысью по степи…

***

Чем равнодушней ваши лица,

Тем мне спокойней на душе.

Зачем вам ведать, что творится

На двадцать первом этаже?

Зачем вам знать, какую тайну

Скрывает бабушкин сундук?

Зачем ходить на ту окраину,

Где зреет сказочный бамбук,

Где медвежата кувыркались,

Где антилопа ждет меня,

Где птицы ночью удивлялись

На белогривого коня?

Пегаса с белыми крылами

Там мысли по небу несли,

Они дружили только с нами

И тихо возле нас паслись.

Зачем рассказывать об этом,

Ведь не поверят никогда.

Погода будет по приметам.

Все остальное ерунда.

За духотой придет прохлада,

Ударит дождь и грянет гром,

И встанет радуга, как надо,

И мы о солнышке споем.

***

Чукотские люди придумали «Га»

Восьмую особую ноту.

Ее подсказали метели, снега,

Тяжелого склада заботы.

Чукотские песни не сводят с ума,

Пока не увидишь Чукотку –

Застывшие сопки и тундра сама,

И бубна глухая чечетка.

И ярых оленей особая прыть,

И нежность собак без упряжки,

И птичье гнездовье нельзя позабыть,

И чукчей лихие замашки.

Зимою морозы куют, как враги,

Но чукчи их вслух не ругают.

И в чуме подскажут: «Тепло береги,

Морозы весной улетают».

Уходят морозы, за ними – снега,

А там и по тундре раздолье.

И песни чукотской небесное «Га»,

И облака шапка соболья.

***

Ты напишешь на заборе

Время и число.

Я в людском холодном море

Напрягу весло.

Не пойдут круги и волны,

Не начнется течь.

Я тебя собой наполню

И смогу сберечь.

Паруса наполню тихо

Светом и теплом.

Поплывем легко и лихо

Ни бревно, ни лом.

Наш корабль – не кочерыжка,

А большой фрегат.

Он теперь могучий слишком,

Сделанный на лад.

Не страшны молвы помолы -

Нам в поход пора.

Скоро станем ледоколом

Счастья и Добра.

***

Реализуется влюблённость -

К кому, когда, важнее – как?

Судьбе коленопреклонённость -

Ты – королева, я – башмак.

Любви свободное начало –

Меняем сено на вино –

Тебя короной величало,

А мне рабом быть суждено.

Всегда везде все виноваты -

И королева, и башмак,

И жизнь рабыни с супостатом

Не получается никак.

В чём суть величия Вселенной -

Она в любви цветка к цветку,

Но мы влетаем дерзновенно

В огонь, подобно мотыльку.

И жар души даря неравным,

Цари – убогим, Боги – нам,

Бредём по свету с сердцем рваным

Или разбитым пополам.

***

Всё, что пройдено в жизни нами -

Не дорога, не путь, не день -

Это церковь с пустыми углами

Да походной палатки тень.

Это просто начало встречи,

Тихой тропки лихой виток.

Это только сегодняшний вечер -

Новых мыслей живой поток.

Мы решили. Решились дружно;

Мы в начале большой реки.

Нам пока разобраться нужно -

Кто мы– водоросли, мальки?

Вот начало отсчета грянет,

Зависть, злобу – в металлолом.

Нас грядущее ширью манит,

Мы по-новому жить начнем:

На основе Любви и Веры,

На осколках безумных лет -

Будем людям живым примером

И подарим им Добрый Свет.

***

Скажите, будет иль не будет,

Придет спасенье или нет?

На костылях скучнейших буден

Бредёт участия скелет.

Предложат денег на дорогу, –

Куда мне ехать и зачем?

Научат, как молиться Богу.

Вот избавленье от проблем.

Научат сладостно молиться

Иконы, древние цветы,

А я гляжу на юных лица –

Надежды, поиски, мечты.

И созидаются поклоны

На юный лик, на юный взгляд.

Они – грядущего иконы

И далеко вперед глядят.

***

Речитатив, речитатив,

Колдунья-ива плачет в воду,

Сосна застыла, как штатив,

Фотограф-аист снял природу.

И тьма, и лес, и добрый дол,

И две березки-хохотушки,

И дядя Вася, мукомол,

И богомольные старушки.

Он на сосне сваял гнездо,

Она – надежная опора.

Он любит птиц – певцов-дроздов

И малых пташек без разбора,

Сфотографировать сумел

Табун, деревню и корову.

Достоин, выдержан и смел,

Он держит честь и держит слово, –

Ну как такого не любить, –

И гимны спеть, и дифирамбы.

Он улетел, пора б забыть,

А воробьи запели ямбы.

А зимним вечером дрозды

Рябину красную клевали

И громко аиста труды

К приходу лета воспевали.

***

Когда-то древнее кадило

Упало в воду, в легкий дым

И утонуло, тина скрыла,

И стало озеро святым.

И веет ладаном осока,

А тополя еще сильней,

И колокольный звон далёко

Деревни-матушки елей.

Дубы упали на колени,

Ручищи-ветви, гулкий стон,

Мольбы десятков поколений,

И небо приняло поклон.

И нивы снова посветлели,

И жатва близится, как бой,

И август кажется апрелем,

И мы – влюблённые с тобой.

Когда-то древнее кадило

Упало в воду чьей-то боли.

Всё улетало, уходило,

И всё вернулось к новой доле.

Исповедь швейной машинной иглы

Наш восторг неописуем -

Мы живем не для себя.

Надрываясь и рискуя,

Шьем и шьем, других любя.

То платочки, то простынки,

То костюмы, то бельё,

Сапоги, штаны, ботинки -

Все другим, все не моё.

Я же знаю, что сломаюсь,

Что на век не создана.

По ночам молюсь и каюсь -

Дни и ночи, все без сна.

Но нельзя в иное дело

Уходить, других любя -

И любить не надоело,

Забывая про себя.

Будут жить мои дорожки,

Будет жить моя семья.

И других иголок ножки

Будут бегать, как моя.

***

Вы, возы и обозы России,

Конной тягой Россия плелась,

Но от этой недюжинной силы

Сила новая родилась.

И лодчонки, ладьи или струги,

И канаты, и стон бурлаков…

Звёзды, звёзды, России подруги,

Ей давали и силу, и кров.

Волга, Дон и Ока, и Печора,

И Иртыш, и Амур, и Урал

Бесконечно ведут разговоры,

Где в России начало начал.

Неизведанно, неоспоримо,

Непонятно ни мне, никому

Испытания видимы, зримы,

Но не гонят Россию во тьму.

Возрождается, снова родится

Не назло, а наукою всем,

Будто Феникс, волшебная птица,

Будто новый и умный Эдем.

***

Триста лет живёт в домушке

Добродушный домовой,

Любит внучку и старушку,

И оладышки с халвой.

Любит петь такие песни,

Где про дом и про семью.

Иногда с дедулей вместе

Я приеду и пою.

Я – погромче, он – потише

Или шёпотом вдвоём,

Если дождь стучит по крыше,

Мы чаи на травах пьём.

***

Как жизнь меня перекосила…

И нет зубов, и хвост висит…

Куда девались мощь и сила?

Убогий, глупый, жалкий вид.

Зато я знаю – кость зарыта

И от собак, и от людей.

И не страшны теперь копыта

Коров, козлов и лошадей.

Я знаю, где дыра в заборе,

Чтоб от погони убежать,

Я знаю, как в собачьей ссоре

Тихонько рявкнуть и визжать.

Я знаю умные приёмы,

Чтоб убеждать других собак.

Не строить будку из соломы

И не ходить в ночной кабак,

Не собирать чужие кости,

А самому их зарывать…

Мы в этом мире только гости…

Всё это надо понимать.

***

Я – не породистый щенок,

Я самый маленький на свете,

И я кручусь у ваших ног,

Как человеческие дети.

Мне так же хочется играть,

И всё легко и интересно,

Но всех нужней родная мать

И на груди её не тесно.

Мы все уходим из гнезда

Вначале, – будучи щенками,

Порою грубо, навсегда,

Затем – куда не знаем сами.

У позаброшенных ворот,

У позабытого порога

Начало всех начал идёт –

Тропинка, лесенка, дорога.

Я, как щенок у ваших ног

И у ворот, и у порога,

Вот только мать упрятал Бог,

И я щенком в ногах у Бога.

***

Как постепенно исчезают

Дома ушедшей старины.

Они, как снег, зимой растают

И будут вовсе не видны.

Полузабытые бедняжки –

Не убран двор и нет цветов…

Мои родные деревяшки,

Для вас не хватит лучших слов.

Здесь так уютно созидалось –

Разнообразно и навек,

Любилось, мучились, мечталось,

Здесь создавался Человек

Он рос и гладил ваши стены,

Рубил дрова и мазал печь…

Но всё стареет постепенно,

А как хотелось бы сберечь…

***

Вы отказались от общенья,

А я для Вас его берёг.

Нет ни любви, ни самомненья,

А лишь участья огонёк.

Вы отказались от участья,

Оно – не деньги, не предмет,

Ведь в нём тепло, комочек счастья,

Дороже счастья в мире нет.

***

Не любите ближнего,

Это вам зачем?

Образного, книжного –

Проще будет всем.

Полюбите дальнего –

Дальних не видать.

Бедного, печального –

Как ему подать?

Полюбите бедного,

Только вдалеке –

Ни упрёка вредного,

Ни ножа в руке.

***

Упали листья на солому,

И впереди сюжет зимы.

Плетёт печаль дорогу к дому,

Тоску из снежной бахромы.

За синим снегом, за порошей,

За красным снегом на заре

Мы вспоминаем о хорошем,

О тёплом небе в сентябре.

И превращаются снежинки

В весёлый радостный полёт

И в паучков, и в паутинки,

Как в бабье лето хоровод.

Блистают льдинки в лунном свете —

Алмазы, таинства огни,

На замерзающей планете

Развеселили нас они.

И нет на свете белых пятен,

Зима – не белое пятно,

И стал язык любви понятен,

Забытый прочно и давно.

***

След от телеги на дороге,

След от дороги по степи,

След самолёта в небе строгий,

Твой след во мне спокойно спит.

Твой след мне душу не тревожит,

Он, как тропинка по горам,

Она меня вести не сможет,

Пока не поведусь я сам.

Я ухожу по ней неслышно,

Вдали скрывается аул,

Прости, Аллах, Христос и Кришна,

Я никого не обманул.

Я ухожу в своё далёко,

А мой аул – моё бытьё,

Судьбы недремлющее око

И в этот раз возьмёт своё.

Опять не пустит до вершины

Казбек, Эльбрус и Эверест,

Порвёт и нервы, и штанины

И все надежды жадно съест…

Любви далёкая тропинка,

Судьбы великая печаль…

Как отыскать ту серединку,

Где видно близкое и даль?..

***

Не надо стремлений в бездумные дали,

Бездумье далёким не будет вовек,

Мы жили, любили, но жизнь не видали,

Ещё очень молод земной человек.

Ещё искушает его самомненье,

Ещё покоряется он суетой,

Ещё не продуманы цели, стремленья,

Еще не сдружился надёжно с мечтой.

Ещё караваны бездумных ошибок

Бредут, как верблюды, в пустынях ума,

И ум не у всех к пониманию гибок,

Еще не проснулась и совесть сама.

Давно на просторе огромной Вселенной

Забота – не символ, не лозунг, а цель.

А мы, спотыкаясь в грязи по колено,

Плывём, надрываясь, от мели на мель.

Не надо другой многотрудной работы,

Не надо других многосложных идей, –

Понять и освоить Законы Заботы

И счастье построить для жизни людей!

***

Кто это трогает струны Вселенной,

Звёзды, как ноты, застывшие вмиг?

Кто эти ноты писал дерзновенно?

Парень влюблённый, безумный старик?

Взялся Бетховен набрасывать ноты,

Бах в исступленьи выхватывал их.

Скрипки и арфы, орган и фаготы…

Музыка, песня и танец, и стих.

Как эти звёзды мешают трудиться,

Как эти звёзды смущают и жгут…

Чьи-то забытые звёздные лица,

Чей-то напрасный и радостный труд.

Звёзды как муки, звёзды как птицы,

звёзды – посланники вечных небес,

Чьи-то небесные мудрые лица

Громко вещают: «Христосе воскрес!»

***

То ли выбрали самых красивых,

То ли все красатульки здесь,

Занзибара волшебно имя,

Да и остров прекрасен весь!

Полыханье гвоздичных деревьев,

Трепетание южных ночей

Обласкает коралловой тенью

И уютом домашних свечей.

Танзанийские тёплые ночи,

Занзибарские светлые дни,

Океанские волны грохочут

Или чаще – ласкают они.

Танзанийские древние пальмы

Шепчут вдаль: «Занзибару привет!»

С искромётным восторженным шармом

Занзибар посылает ответ.

Так свежо, так легко, так умело,

Так восторженно и хорошо

Африканское древнее тело

Шьёт любви ослепительный шёлк.

И чалма, и чадра или сари,

Как цветы на волшебном балу.

Мы на улицах сказки искали

И играли все вместе в балу.

***

Вдоль глинобитного забора

Громадный плющ цветёт в жару.

Гряда вулканов Нгоронгоро

Стоит, как блюдо на пиру.

Молчит, но дышит гневным жаром,

Накалом призрачных времён,

А голиаф Килиманджаро

Забылся, – тихо дремлет он.

Ведь он почти шесть тысяч метров,

Но это, лёжа на боку,

У великана сто запретов,

Табу, заветов на веку.

Лежать, пока пребудет время,

Пока не надо воевать,

А Нгоронгоро – его племя,

Один Меру не спит опять.