В погоне за призраком

– Кончено! – спокойно отозвался Воронцов. – Но нам надо выяснить, что послужило причиной самоубийства вашей супруги. Если, конечно, это было самоубийство.

– Вы, что же, думаете…

– Я ничего не думаю, я сопоставляю факты. Правильно ли я вас понял, что ваша супруга не платила взносы за квартиру, и, стало быть, все её заработки были полностью в её распоряжении?

– Да.

– Она копила деньги? Дома или в банке, на счету?

– Возможно. Я не знаю.

– Значит, у неё могла скопиться приличная сумма?

– Откуда? Она же в паспортном столе работала, там зарплата-то… Будто вы не знаете.

– Да, знаю. А не было ли у неё каких-нибудь… сторонних доходов?

– Что вы имеете в виду?

– Ну, как же! Вы – адвокат, она – сотрудник паспортного стола. Вы вполне могли организовать что-нибудь этакое.

– Во-первых, я не адвокат. Я веду бракоразводные дела, но адвокатского статуса у меня нет, он мне не нужен. А во-вторых, что такого «этакого» можно организовать с сотрудником паспортного стола?

– То есть вы со своей супругой никаких дел не вели?

– Нет, не вёл.

– Ну хорошо, Константин Дмитриевич. Пока у меня к вам вопросов больше нет.

Воронцов достал из кармана металлическую визитницу и, вынув из неё карточку, что-то на ней написал.

– Вот, – он протянул карточку Косте, – через три дня жду вас у себя в кабинете, я записал дату и время. Пока только для беседы. Пожалуйста, не забудьте, иначе мне придётся вызвать вас повесткой.

Костя повертел карточку в руке и сунул в карман.

– А квартиру вам пока придётся освободить, – продолжал Воронцов.

– Зачем? – удивился Костя.

– Необходимо провести следственные действия: отпечатки и прочее. Ваше присутствие только помешает. Или вы против?

– Да пожалуйста! – буркнул Костя, вставая. – Мне прямо сейчас уйти?

– Желательно. Только ключи от квартиры, пожалуйста, оставьте.

Костя снял с крючка в прихожей ключи – это был комплект Майи, отдал следователю. И ушёл.

Около часа он бесцельно бродил по улице, вышел на проспект Фрунзе и сел в первый подошедший автобус в сторону центра. Когда за окном показались белоснежные стены Ярославского кремля, он сошёл. Некоторое время стоял, глядя на купола Преображенского собора, затем медленно двинулся вдоль крепостной стены по Которосльной набережной. Когда-то Костя прогуливался по этому маршруту с Майей, когда-то очень давно, он уже и не помнил, сколько лет с тех пор прошло. Почему-то в их жизни прогулки по этим местам не стали традицией, хотя жили они всего в получасе езды от музея-заповедника, он же Ярославский кремль, а Майя вообще работала поблизости.

Вечерело. Сделалось прохладно. И в голове возник вопрос: где переночевать? Вернуться домой? «Следственные действия» там, вероятно, уже завершились. Но при одной мысли, что ему придётся провести ночь в квартире, где покончила с собой Майя, Костю пробивала дрожь. Неподалёку была гостиница «Юбилейная», Костя бывал там, когда встречался с приезжими клиентами. Но в «Юбилейную» тоже идти не хотелось. Там слишком много народу, в основном туристов, шумных и довольных. А смотреть на довольные физиономии Костя сейчас не мог, его от них тошнило. Хотя… Он подумал об одном лице, которое запомнилось ему довольным выражением и при мысли о котором он не испытал отвращения. Напротив, именно в эту минуту ему страшно захотелось увидеть это лицо. Костя достал из кармана мобильник и отыскал в разделе «Контакты» нужный адрес.

* * *

Зажатая под мышкой бутылка вина успела согреться. Несколько секунд Костя колебался, глядя на обитую светлой кожей дверь, и всё же надавил на маленькую пуговку звонка. Внутри раздалось бодрое чириканье. А спустя мгновение замок щёлкнул, и дверь распахнулась. Несколько секунд Маргарита Алексеевна Громова озадаченно смотрела на него и наконец кивком пригласила его войти.

На ней был белый пеньюар, достаточно плотный, чтобы сквозь него не просвечивало нижнее бельё, которого, возможно и не было, но недостаточно плотно запахнутый, отчего вырез на груди выглядел слишком откровенным, показывая, что, по крайней мере, верхняя деталь дамского туалета, на Маргарите Алексеевне отсутствовала. На босых ногах с безупречным педикюром – беленькие шлёпанцы с тоненькой перемычкой.

– Извините… что я так вот, – пробормотал Костя.

Вслед за хозяйкой он вошёл в просторную светлую гостиную, обставленную роскошной мебелью натурального дерева. Громова села в обитое гобеленом кресло с широкими деревянными подлокотниками и закинула ногу на ногу.

– Я… вот… – Костя достал из подмышки бутылку.

– Распоряжайтесь. – Громова показала рукой на заставленную разнокалиберными бокалами горку. – Штопор в ящике внизу.

Костя молча откупорил бутылку, наполнил два хрустальных бокала напитком густого гранатового цвета и протянул один бокал Громовой.

– Сицилийское, – прокомментировал он.

Громова приняла бокал и кивнула. Костя залпом выпил вино и вытер губы тыльной стороной ладони. Громова лишь пригубила и, глядя в бокал, сказала:

– Стесняюсь спросить… чем обязана такому внезапному визиту?

– Видите ли, я не могу сейчас идти домой, – ответил Костя, наполняя свой бокал. – И я рассчитывал переночевать у вас… Если вы не против.

На лице Громовой отразилось некоторое негодование.

– Послушайте, Константин Дмитриевич, я, конечно, благодарна вам, за всё, что вы для меня сделали, но если вам кажется, что вы можете вот так просто заявиться ко мне на ночь глядя…

– Извините, – смущённо пробормотал Костя и, торопливо выпив вино, поставил бокал на журнальный столик.

– И потом, – продолжила Громова, – что на всё это скажет ваша жена?

– Она ничего не скажет, – помолчав, ответил Костя. – Она умерла.

Громова слегка вздрогнула.

– Когда? – спросила она.

– Утром. Как раз когда вы заезжали ко мне в офис. Она повесилась. Дома.

– Какой ужас! – прошептала Громова.

– Вот поэтому я и не могу сейчас пойти туда.

– Ну, тогда конечно – оставайтесь!

– Спасибо. Я вас не побеспокою, честно.

Костя встал и, покачнувшись, снова упал в кресло. Два бокала вина вкупе с усталостью и пережитым стрессом окончательно лишили его сил.

– Знаете что, – сказала Громова, – ложитесь-ка вы на диван.

Она помогла ему перебраться на стоявший сбоку от кресел широкий диван, обитый таким же гобеленом, с изображением сцены на охоте. Костя сразу повалился набок и с глухим стуком приложился головой о деревянный подлокотник, но как будто даже не почувствовал этого.

– Подождите, – сказала Громова.

Она принесла из спальни подушку и подложила ему под голову. Костя даже не пошевелился, он уже спал глубоким сном. Громова сняла с него туфли и укрыла пледом. Он вдруг застонал и что-то пробормотал во сне. Громова села в кресло неторопливо допила своё вино. Затем взяла лежавший на журнальном столике смартфон и, включив камеру, сфотографировала спящего на диване гостя.

– На память, – сказала она вслух и почему-то вздохнула.

Глава третья

Проснувшись, Костя не сразу сообразил, где находится. Покрутил головой, пока не наткнулся взглядом на лежавшую на журнальном столике рядом с его телефоном записку. «Завтрак на кухне. Будете уходить, бросьте ключи в почтовый ящик», – прочитал Костя. Он взглянул на часы – без четверти девять.

«Морг!» – пронеслось у него в голове.

Костя схватил телефон и отыскал вчерашнее сообщение от Олега с адресом морга. Прикинул – время ещё есть.

Наспех умывшись и позавтракав, он собрался было позвонить радушной хозяйке и поблагодарить её за гостеприимство, но передумал. Вместо этого взял записку, которую она ему оставила, и на обратной стороне написал: «Большое спасибо!».

Затем вызвал такси и уже через двадцать минут был на Суздальском шоссе, где за чистенькими свежеотремонтированными корпусами клинической больницы пряталось мрачное здание патологоанатомического отделения.

Олег ждал его на крыльце. Они поздоровались и вошли внутрь. В небольшом кабинете с пыльным окном их встретил врач, мужчина средних лет, с едва тронутой сединой неопрятной шевелюрой и трёхдневной щетиной на лице. Вид у него был до того измотанный, будто он не спал несколько суток.

– Мы по поводу Ковалёвой, – сказал Олег и предъявил патологоанатому удостоверение.

– Знаю, мне звонили, – скрипучим голосом буркнул тот, дохнув на них перегаром.

Открыв боковую дверь, он вошёл в прозекторскую. Костя и Олег, переглянувшись, последовали за ним.

Окна этого помещения были покрыты краской неопределённого цвета и слабо пропускали свет, поэтому врач щёлкнул выключателем, и под потолком, несколько раз моргнув, загорелась ядовито-бледная неоновая лампа. Одну стену помещения занимали обшитые цинковыми листами секционные шкафы. Патологоанатом открыл одну секцию и выдвинул поддон, на котором лежало накрытое простынёй тело. При виде его Костя невольно попятился, но Олег схватил его за локоть и подвёл ближе.

– Причина смерти – асфиксия. Анализ крови пока не готов, но вряд ли там будет что-то особенное. Хотя всякое бывает… – сказал патологоанатом и откинул простыню.

Неестественно бледное лицо вытянулось, заострилось и даже не было похоже на лицо Майи. И всё же это была она. Костя покачнулся и едва не рухнул на пол – Олег успел подхватить его и вывел из прозекторской.

– Давайте-ка подпишем по-быстрому, да мы пойдём, – обратился он к патологоанатому.

Патологоанатом сел за старый обшарпанный письменный стол и выдвинул ящик. Посмотрел в него, проворчал что-то и выдвинул другой. Достал из него картонную папку, положил на стол и раскрыл.

– Вот, ознакомьтесь и подпишите, – сказал он, протягивая Олегу исписанный мелким почерком бланк.

– Это ему, – сказал Олег, передавая документ Косте, – он муж.

Костя машинально взял у Олега листок и вопросительно посмотрел на друга.

– Прочитай и подпиши, – сказал Олег.

Костя опустил взгляд на документ, но ничего не мог разобрать – перед глазами плыло.

– Ты сядь, – сказал Олег и усадил его на пошатывающийся скрипучий стул.

Костя сел и вновь попытался прочитать бумагу. Наконец ему удалось взять себя в руки, сфокусировать зрение, и он профессиональным взглядом юриста пробежал по тексту, особенно не вникая в него, но машинально отмечая про себя наиболее важные детали. Фамилия, имя, отчество, дата рождения, рост, вес и прочие характеристики. Далее следовали какие-то медицинские термины, среди которых было уже упомянутое патологоанатомом слово «асфиксия». На этом Костя прервал чтение, поскольку читать дальше было невыносимо, и достал из кармана ручку. Он уже собрался расписаться, как взгляд его упал на последние строчки патологоанатомического заключения, которые он не успел прочитать. И тут ему снова сделалось дурно.

Он поднял растерянный взгляд на врача и осипшим голосом спросил:

– Как беременна?

– В каком смысле? – в свою очередь удивился Олег и выхватил у него бланк. – Восемь недель?

– По-моему, там ясно написано, – проворчал патологоанатом.

– Но этого не может быть! – воскликнул Костя и посмотрел на Олега…

* * *

Они сидели в коридоре поликлиники. Майя заметно нервничала. Костя держал её за руку и периодически сжимал, пытаясь таким образом ободрить, хотя сам очень волновался. Наконец подошла её очередь. Майя поднялась и неуверенно вошла в кабинет.

Костя сидел как на иголках, поглядывая на часы и подёргивая ногой. Прошло всего около двадцати минут, которые Косте показались вечностью, и Майя вышла. Она была бледна, но удивительно спокойна.

– Что? – спросил Костя, вскочив.

– Я же говорила тебе, – холодно произнесла Майя.

– Неправда! – воскликнул он и бросился в кабинет.

Импозантная седовласая врачиха удивлённо взглянула на него.

– Простите, у вас только что была… – запинаясь, начал Костя. – Она говорит, что…

– Вы кто? – перебила его врачиха.

– Я муж.

– Присядьте.

Костя повиновался.

– Да, я сказала вашей жене, что она не сможет иметь детей. Увы, тому есть причины.

– Какие?

– Медицинские.

– Я вас не понимаю. Можно поподробнее?

– Поподробнее, спросите у вашей жены.

– Но неужели ничего нельзя сделать? Вы же врач!

– Да, молодой человек, я врач, а не бог. И сделать, к сожалению, ничего не могу.

– Но как же мы будем… – Костя растерянно посмотрел на врачиху.

– Вы любите свою жену? – спросила она.

– Конечно!

– Вот и любите её такой, какая она есть. Дети – это, конечно, важно. Но не вы первые, не вы последние. И если вы действительно любите свою жену, постарайтесь окружить её такой заботой, чтобы она не зацикливалась на своей бездетности и могла быть просто счастливой женщиной – женой. Вы меня понимаете?

– Да, да, конечно, я постараюсь, – пробормотал Костя, всё ещё отказываясь принимать жестокую действительность.

Когда он вышел из кабинета врача, Майи в коридоре уже не было. Костя нагнал её на улице, она медленно шла, глядя себе под ноги.

– Ну и пусть! – сказал Костя, бережно беря её под руку. – Я люблю тебя, и мне кроме тебя никто больше не нужен.

Она взглянула на него и едва заметно улыбнулась.

– Кстати, – продолжал он, – мне доктор сказала про какие-то медицинские проблемы. Сказала, чтобы я у тебя спросил.

Майя резко отдёрнула руку, и в глазах её вспыхнула ярость.

– Если ты хочешь, чтобы мы и дальше были с тобой вместе, никогда – слышишь? – никогда не спрашивай меня об этом. Понял?

И она быстрыми шагами пошла прочь.

– Хорошо, – растерянно пробормотал Костя, догоняя её. – Прости!

Он снова попытался взять Майю под руку, и она снова отдёрнула. Тогда Костя схватил её за локоть и заставил остановиться.

– Я обещаю, что больше никогда тебя об этом не спрошу.

Взгляд её смягчился. Костя привлёк Майю к себе и поцеловал.

* * *

– Это не может быть! – повторил Костя, повернувшись к патологоанатому.

– Хотите сказать, что я это придумал? – нахмурившись, проворчал тот.

– Нет, но… как это могло произойти?

– В вашем возрасте уже пора знать, как это происходит.

Костя на мгновение растерялся и воскликнул:

– Но она не могла иметь детей!

– И тем не менее она, – патологоанатом кивнул на стену, за которой была прозекторская, – была в положении.

– Как такое возможно?

– Это уже вопрос не ко мне.

– А к кому? – машинально спросил Костя.

Вместо ответа патологоанатом многозначительно посмотрел на потолок.

– Я не понимаю, – пробормотал Костя. – Почему же она мне ничего не сказала?

– Это тоже вопрос не ко мне. Вы подписывать будете?

– Да, конечно, – сказал Олег и положил на стол слегка помятый бланк, который он всё это время сжимал в руке.

Костя кое-как расписался на бланке. Патологоанатом положил бланк в картонную папочку, а Косте выдал медицинское свидетельство о смерти.

– Пойдём, – сказал Олег, помогая Косте встать.

Выйдя на улицу, они обогнули патологоанатомический корпус и зашли в дверь с табличкой «Ритуал сервис». Мрачного вида женщина монотонным голосом выдала Косте длинную тираду, содержавшую перечень всех необходимых и не очень услуг. Костя слушал вполуха и потому не всё понял. На помощь пришёл Олег, который сразу отсёк всякое ненужное или слишком дорогое. В итоге работница ритуального агентства всё равно насчитала кругленькую сумму, которая, правда, включала в себя ускоренное оформление с организацией похорон уже завтра в десять утра и место на Осташинском кладбище. Костя подписал договор и достал из бумажника карточку, чтобы расплатиться.

«Недостаточно средств», – выдал сообщение платёжный терминал.

– Ах да! – спохватился Костя.

Он никогда не держал на карте крупную сумму. Костя достал из кармана смартфон и запустил приложение мобильного банка. И тут внутри у него всё похолодело. Он совершенно точно помнил, что когда последний раз заходил в мобильный банк, всего неделю назад, чтобы оплатить очередной взнос за квартиру, на сберегательном счёте было около двух миллионов рублей. Сейчас на счёте было пусто – ноль! Как такое возможно? Костя растерянно посмотрел на работницу ритуального агентства, потом на Олега.

– Что-то не так? – спросил тот.

– Сейчас, – пробормотал Костя и позвонил в банк.

Сперва пришлось выслушать длинную речь автоответчика, потом несколько раз нажимать разные кнопки, пока наконец ему ответил живой человек. На сбивчивую речь Кости касательно пропавших со счёта денег человек сказал, что подобного рода справки по телефону они не дают, и предложил явиться в банк лично.

– Когда я должен всё это оплатить? – спросил Костя у работницы ритуального агентства.

– Если хотите, чтобы похороны были завтра, то надо сегодня, – ответила та.

– Хорошо, я постараюсь, – сказал Костя и повернулся к Олегу. – Мне надо в банк. Подбросишь?

Олег, пользуясь служебным положением, припарковал машину прямо возле патологоанатомического корпуса, поэтому далеко идти не пришлось.

– Что с поминками думаешь? – спросил Олег, когда они сели в его чёрный БМВ.

– Не знаю, – признался Костя.

– Хочешь, я займусь?

– Было бы здорово.

– Недалеко от моего дома есть приличное местечко, «Старый клуб» называется. Что скажешь?

Услышав это название, Костя невольно вздрогнул – ведь именно там работала Майя, когда они познакомились.

– Ну, или предложи, куда сам хочешь, – сказал Олег.

«А почему бы и нет?» – подумал Костя.

– Давай в «Старый клуб», – сказал он. – Ты сможешь там всё оплатить? Я тебе потом отдам.

– Конечно. На сколько человек будем заказывать?

Костя задумался.

– Мы с тобой, кто-то с её работы. Родители мои, наверное. Даже не знаю. Давай человек на восемь.

– Закажу на двенадцать, с запасом.

Олег высадил Костю возле банка, а сам отправился договариваться о поминках.

Взяв талончик, Костя дождался своей очереди и подсел к освободившемуся клерку.

– Слушаю вас, – сказал прыщавый очкарик, шмыгая носом.

– У меня со счёта пропали деньги, – сказал Костя.

Очкарик испуганно взглянул на него и пробормотал:

– Будьте добры ваш паспорт.

Костя протянул ему документ. Клерк долго щёлкал пальцем по клавишам компьютера и наконец, поправив съехавшие с переносицы очки, проговорил:

– Но вы сами сняли все средства.

– Как? – воскликнул Костя, подпрыгнув на стуле. – Когда?

– Пятого числа. Вчера.

– Да вы что? Я ещё не сошёл с ума! Я ничего не снимал.

– Но вот же написано, – сглотнув от волнения, пролепетал очкарик, – снятие по доверенности.

– Какой ещё доверенности? – чуть не вскрикнул Костя.

– К-ковалёва М-Майя Александровна.

– Но я же не Майя Александровна… Подождите! Как Майя Александровна?

Клерк пожал плечами и в качестве подтверждения своих слов кивнул на экран компьютера.

– Хотите, распечатаю выписку? – спросил он.

– Хочу, – ответил Костя. – А во сколько это было, можно посмотреть?

– Да, конечно. – Очкарик так близко склонился к монитору, что чуть не уткнулся в него носом. – В десять тридцать две.

– И что, прямо все деньги сняла? – всё ещё не веря услышанному, переспросил Костя.

– Все, – подтвердил клерк.

– Зачем она это сделала? – пробормотал Костя себе под нос и вновь обратился к очкарику: – Я могу узнать, сколько у неё на счету?

– У кого?

– У Ковалёвой Майи Александровны. Это моя жена.

– А у вас есть доверенность?

– Нет у меня никакой доверенности.

– Тогда нельзя.

– И что же мне делать?

– Попросите, чтобы она сделала вам доверенность.

– Она не может, она умерла.

У клерка глаза округлились так, что стали казаться больше очков.

– В смысле, умерла? – переспросил он.

– В прямом.

– Ой! – только и сказал очкарик.

– Так можно как-то узнать, что там с её счётом? – повторил свой вопрос Костя.

– Сейчас, – выдохнул клерк и, вскочив, подбежал к сидевшей в глубине помещения за отдельным столом женщине, видимо, менеджеру.

Он что-то долго шептал ей на ухо, то и дело поглядывая на Костю. Она выслушала его молча и, коротко ответив, вернулась к своим делам.

Очкарик вновь занял своё рабочее место и скороговоркой доложил:

– Вам нужно обратиться к нотариусу, который ведёт наследственное дело. Если наследственное дело не открыто, обратитесь к нотариусу, чтобы открыли. Нотариус пришлёт нам запрос, и мы направим ему выписку.

– И сколько это займёт? – мрачно спросил Костя.

Клерк снова вскочил, но Костя остановил его:

– Ладно, не надо. Я сам выясню.

Он вышел из банка и некоторое время стоял в задумчивости, не зная, с чего начать. Наконец решил и позвонил родителям. В подробности вдаваться не стал, просто сообщил о случившемся и спросил, смогут ли они завтра приехать на похороны. Если честно, родителей сейчас не очень хотелось видеть, но не позвать их Костя не мог. Он, правда, надеялся, что родители сами откажутся, особенно мать – найдёт какую-нибудь причину, но отец, с которым говорил Костя, уточнив время и место, сказал, что они непременно будут.

Затем Костя позвонил одной из сослуживиц Майи, чей номер был записан у него в телефоне. Она, конечно, уже всё знала и подтвердила, что обязательно придёт проститься с Майей, и что, скорее всего, будут ещё двое или трое.

Больше Костя никого звать не собирался. Разве что своих, из юрфирмы – Игоря и Ксению.

* * *

– Игорь здесь? – первым делом спросил Костя, войдя в офис.

– Нет, – ответила Ксения.

– Что ты так на меня смотришь?

– Я… извините… я хотела… соболезнования.

Губы её дрожали, она смотрела на Костю своими большими серыми глазами, из которых уже собирались брызнуть слёзы.

– Спасибо, – сказал он и вздохнул. – Только ты это… не надо, слышишь?

Она часто-часто закивала и закусила нижнюю губу.

– Лучше скажи, сколько у нас в сейфе денег?

– Сейчас. – Ксения достала из ящика журнал и раскрыла его. – Двести пятьдесят семь тысяч рублей и тридцать копеек.

– Ну, копейки мне точно не нужны, – сказал Костя. – Выдай мне двести пятьдесят.

Ксения бросилась в тёмную комнату, достала из сейфа наличные и вернулась.

– Как оформить? – спросила она.

– Не надо оформлять, – сказал Костя. – Я на время беру, скоро верну.

– Ну, хорошо, – неуверенно проговорила Ксения, протягивая ему перетянутые резинкой пачки разнокалиберных купюр.

– Похороны завтра, – сказал Костя. – Часам к одиннадцати подъезжайте с Игорем на Осташинское кладбище.

– Конечно.

Из офиса Костя отправился в ритуальное агентство, расплатился и поехал в МФЦ, чтобы оформить свидетельство о регистрации смерти. А оттуда прямиком к нотариусу. Приятная женщина средних лет внимательно выслушала его и всё разъяснила. Договорились, что она сразу же направит запрос в банк и постарается поторопить их с ответом.

Наконец, зверски уставший и измученный бесконечными мотаниями по городу, Костя приехал домой. Он поднялся на десятый этаж, вышел из лифта и застыл перед дверью своей квартиры. Дверь была опечатана.

Костя достал телефон и позвонил Олегу. Олег не ответил. Костя постоял возле закрытой двери, раздумывая, войти всё-таки или не входить. Но сорвать печать не решился.

Он спустился вниз, снова позвонил Олегу, и снова тот не ответил. Не зная, что делать, Костя побрёл, куда глаза глядят, и вскоре вышел к проспекту Фрунзе. Наступил час пик, и машины неслись по проспекту нескончаемым потоком.

Он опомнился, когда пересёк речку Дунайку. Осознав, где находится, Костя перешёл на другую сторону проспекта и уверенным шагом направился в сторону Балтийской улицы, где на седьмом этаже новенькой высотки жил его лучший друг Олег. Правда, Костя уже и не помнил, когда в последний раз бывал у него дома – Олег не любил принимать у себя гостей и предпочитал встречаться на нейтральной территории, или сам приходил в гости.

Подойдя к дому, Костя снова набрал Олега. На этот раз он ответил, хотя голос у него был явно недовольный, будто его оторвали от какого-то важного дела.

– Привет! Слушай, я приехал домой, а квартира опечатана. Ты не знаешь, почему? – спросил Костя.

– Наверное из-за того дела, которое завёл следак, – сказал Олег.

Костя насторожился:

– Какого ещё дела?

– М-м, давай потом, а?

– Ну ладно. А можно я тогда у тебя переночую? А то, сам понимаешь…

– У меня? Нет, знаешь, старик, сегодня неудобно. Да я сейчас и не дома.

– Да? – Костя вздохнул, глядя на припаркованный возле подъезда БМВ Олега. – Ну ладно.

– Давай в другой раз. А сегодня перекантуйся где-нибудь. Ты же вчера где-то переночевал, а? – в голосе Олега послышалось ехидство.

– Хорошо, – сказал Костя.

– Да, я назавтра в кабаке всё заказал, как договаривались, и оплатил. С тебя тридцатник.

– Спасибо.

– Тогда до завтра. Встретимся в морге?