Тень Артана

Ангела Винтер

Тень Артана

Часть 1: Падение

Пролог

"Семь клинков и сломанная клятва" В темных кузницах Вечного Города раздавался шум, когда Кузнец в последний раз поднял свой молот. Небо над башнями было черным не от ночи, а от бесконечно сыпящегося пепла, который продолжался уже три поколения. Каждый удар по семи клинкам на базальтовой наковальне оставлял за собой золотистый след, словно молот ковал саму тьму. "Они не выдержат." Голос донесся из угла кузницы, где стоял Последний Страж. Его плащ колыхался, как живой, а лица не было – лишь маска из черного металла с двумя прорезями, из которых струился голубой свет. Кузнец оскалил зубы, похожие на железные штыри: "Выдержат. Потому что должны." Он провел пальцем по седьмому клинку – тому, что превышал длину остальных. Его сталь, казалось, дышала, впитывая пепел с неба. Руны на лезвии пульсировали золотым светом. "Почему этот другой?" – спросил Страж, его голос напоминал скрежет металла по камню. "Потому что он первый." – Кузнец ударил молотом так, что треснула наковальня. "И последний." В этот момент земля дрогнула, будто огромное существо под городом перевернулось во сне. Из глубины донесся звук, от которого у Кузнеца пошла кровь из ушей. "Оно проснулось," – прошептал Страж. "Нет. Оно почуяло их." – Кузнец схватил первый меч. "Давай имена." Один за другим, шесть клинков получили свои имена, выгравированные кровью Кузнеца. Но когда дошла очередь до седьмого… "Его имя напишет тот, кто его поднимет." Кузница погрузилась в тишину. Даже пепел перестал падать. Затем первый меч треснул. Трещина чернее самой тьмы ползла по клинку, и из нее вырвался шепот из тысячи голосов: "Мы… помним…" Кузнец успел сделать шаг назад, когда шесть мечей взвились в воздух, кружась в смертоносном танце. Они вонзились в стены, пол и потолок – везде, кроме седьмого, который оставался неподвижным. "Ты ошибся," – сказал Страж, отступая к двери. Кузнец посмотрел на свой молот, покрытый трещинами. "Нет. Я дал им шанс." Снаружи завыл ветер. Город начал рушиться. А седьмой клинок… Седьмой клинок наконец-то пошевелился. Он издал звук, словно звенящий колокол. Его лезвие медленно поднялось с наковальни, словно невидимая рука взялась за рукоять. Кузнец замер, чувствуя ледяные мурашки по спине. Он знал, как ковал этот меч – из сплава звездной пыли и тьмы между мирами. Но сейчас клинок вел себя так, словно в нем проснулось что-то древнее. – Ты… Прежде чем он закончил мысль, меч рванулся вперед – не к Кузнецу, а к Последнему Стражу. Тот смирился с ситуацией и поднял руку в защитном жесте. Лезвие пронзило его ладонь насквозь. Но крови не было. Только черный дым, выбившийся из раны. – Так вот твой выбор, – прошипел Страж, глядя на дрожащий клинок. – Ты хочешь быть свободным. Кузнец сделал шаг вперед, его молот засветился тревожным золотым светом: – Нет! Он не должен… Страж резко дернул руку, и меч вырвался из его хватки, описав дугу в воздухе. На мгновение он замер – острием к Кузнецу. Затем развернулся – и вонзился в пол у самых ног мастера. Тишина. Пепел снова начал падать с неба, покрывая клинок серым налетом. – Что это значит? – Кузнец не сводил глаз с меча. Страж медленно покачал головой: – Он не выбрал меня. Но и тебя не убил. – Голубой свет в его глазницах потускнел. – Он ждет кого-то другого. Где-то в глубине города раздался грохот – словно огромные ворота начинают открываться. Страж вздрогнул. – Оно проснулось по-настоящему. Кузнец схватил молот и повернулся к двери: – Тогда нам пора. – А меч? – Он найдет своего хозяина сам. Они выбежали на улицу, оставив седьмой клинок стоять посреди разрушающейся кузницы. Пепел покрывал его лезвие, но руны по-прежнему светились – то золотым, то черным светом. Словно две силы боролись внутри него. А далеко за стенами города, в мире, который еще не знал, что древние боги начинают просыпаться… Родился мальчик с глазами цвета тёмной стали.

Глава 1: Пепел рассвета

Долина Эльдарина оживала, напоминая смущённую невесту, стремящуюся скрыть свои синяки под фатой. Туманный и влажный покров окутывал сосны, превращая их в безликих стражей, застывших на склонах холмов. Артан стоял на краю обрыва, его доспехи – поношенное наследие отца – тянули его вниз, словно тяжёлый свинец. Он вспомнил, как отец вернулся с пограничья и бросил свои доспехи в угол со словами: «Носи их, когда поймёшь, что честь не в блеске металла, а в тишине, следующей за битвой». В ту пору Артан не понимал этих слов, но, глядя на дым, поднимающийся над Брэкенхольмом, стал постигать их значение.

Спуск к деревне казался бесконечным. Каждый шаг отдавался звоном в висках – не от усталости, а от подавленного гнева, который он не решался признать своим. Под ногами хрустел иней, но земля уже оттаивала, открывая грязь. Брэкенхольм расстилался перед ним, как раскрытое брюхо: соломенные крыши горели, искры взлетали к звёздам, смешиваясь с ними. Крики. Не молитвы, а вопли. Артан замедлил шаг, прислушиваясь.

– Отдай, старая карга, или сожгу твою хижину вместе с тобой! – хриплый голос раздался из-за забора.

Артан заглянул за изгородь. Бандит, коренастый с лицом, изуродованным оспой, тряс за плечи старуху, которая молча сжимала в руках мешок, так пустой, что пальцы просвечивали сквозь ткань.

– Последнее зерно… для внука… – прошептала она.

– Внук сдохнет завтра, а я хочу жрать сегодня! – закричал бандит, вынув нож.

Артан не позволил лезвию опуститься. Его меч пронзил бандита ниже лопатки и вышел через грудь. Тот захрипел, опускаясь на колени, и Артан увидел в его глазах не страх, а недоумение. «Он не ожидал, что смерть придёт к нему в таком месте», – подумал он, выдергивая клинок. Старуха не шевелилась, её мутные глаза смотрели мимо него.

– Спасибо, – проговорила она, но Артан уже двигался дальше.

У колодца трое бандитов разбивали бочки с вином. Один, юный с лицом мальчишки, жадно лакал из горсти, смеясь через кашель. Двое других, потные и с красными лицами, тащили за волосы девушку в порванном платье. Артан остановился. В её глазах не было слёз – только пустота, как у старухи.

– Эй, красавчик в металле! – один из бандитов осклабился, поднимая топор. – Хочешь присоединиться? Девчонки на троих хватит!

Артан ударил первым. Лезвие перерезало бандиту горло, и он захлебнулся смехом, который превратился в кровавый пузырь. Второй, матерый, с рубцами на руках, бросился на него с криком. Артан парировал удар топора, чувствую, как вибрации от стали проходят по его костям. Слишком медленно. Он сделал шаг вбок, позволив противнику упасть вперёд, и вонзил меч под лопатку. Тело рухнуло, обрызгав его сапоги.

– Пожалуйста… – девушка прижалась к колодцу, обнимая себя. – Не трогайте меня…

Артан отвернулся. Третий бандит, мальчишка, уронил вино. Его руки дрожали.

– Я… я не хотел… – заикался он, отступая. – Они сказали, что просто возьмём еду…

– Убирайся, – перебил его Артан. – И если вернёшься, я отрублю тебе ноги, чтобы ты полз к умиранию в свою нору.

Мальчишка сбежал, спотыкаясь. Артан смотрел ему вслед, сжимая рукоятку меча. Почему я его отпустил? Потому что увидел в нём себя десять лет назад – голодного, дрожащего от страха перед отцом, который бил его за слёзы?

В центре деревни, у горящей мельницы, женщина прижимала к себе ребёнка. Её платье тлело, волосы пахли гарью, но она не двигалась, словно стала статуей скорби. Артан подошёл, снял плащ и накрыл её.

– Они убили его, – прошептала она, не глядя на него. – Моего мужа. Зарезали, как свинью, за то, что спрятал мешок муки…

Артан хотел сказать, что всё прошло, что бандиты убегают. Но слова застряли в горле. Вместо этого он протянул ей флягу с водой. Женщина отпила, а затем резко выплюнула жидкость, как будто это был яд.

– Это кровь, – сказала она, тыча пальцем во флягу – ваша или их?

Он забрал флягу, ничего не ответив. Её хриплый смех преследовал его, пока он удалялся.

На краю, у покосившейся часовни, его ждал юноша в рваном капюшоне. Парень, лет шестнадцати, держал нож, как священное орудие, отгоняющее демонов.

– Ты… ты их всех перебил? – спросил он, и в его голосе звучал страх, а не благодарность.

– Большинство. Некоторые сбежали.

– Почему? – голос дрогнул. – Почему ты не добил их всех?!

Артан пригляделся. В глазах парня горело то, чего не было у бандитов – не жадность, а чистая ярость, как пламя.

– Они убили Лису. Мою сестру. – Парень сжал нож. – Она просила о пощаде. Они смеялись.

– Месть не вернёт её, – произнёс Артан, но это прозвучало не искренне, даже для него.

– Нет! – парень бросился вперёд. – Но она услышит, как я перережу им глотки!

Артан отбил нож ударом гарды. Парень упал в грязь, всхлипывая.

– Учись сражаться, прежде чем нести смерть, – проворчал Артан, но юноша уже вскочил, вытирая лицо.

– Я научусь! – прошипел он. – И вернусь. Для них. Для тебя.

Артан не остановил его, когда тот скрылся в тумане. В груди защемило – словно он выпустил на свободу зверя, которого уже не сможет поймать.

Возвращаясь к холму, он услышал за спиной шепот. Жители начали выходить из укрытий, указывая на него пальцами. «Клинок Короны», «Посланник богов», «Убийца…». Он ускорил шаг.

На вершине, под сосной, его ожидал ворон. Птица сидела на обугленной ветке, сверкая глазами-бусинами.

– Что на меня смотришь? – пробормотал Артан. – Искал падаль? Проспал.

Ворон каркнул, расправил крылья и исчез в сером небе. Артан взглянул на долину. Туман рассеялся, но солнце не пробивалось сквозь пепел, который застрял над Брэкенхольмом. Свет был грязно-жёлтым, как страницы старой книги, застрявшей в сырости.

Он потрогал рукоять меча. Сталь молчала. Но где-то в глубине, под слоем крови и пыли, он уловил шепот: «Это только начало».

Глава 2 Кровь на мраморе

Лунный свет струился по мраморным плитам дворца, превращая их в молочные потоки. Артан шёл, как блуждающий путник, осторожно, стараясь не нарушить тишину, словно шагал по руслу высохшей реки. Его тень искажалась на стенах, напоминая о призраках, возникших в его снах. Он инстинктивно потянулся к Тираннуру. Меч, который обычно согревал его руку, теперь был холодным, как лёд. «Он чувствует это», – подумал Артан. «Он знает, что мы идём на войну, где не будет славы».

Лорд Каэль вызвал его после полуночи, не через слуг, а лично, прошептав на ухо во время пиршества: «Жди знака у восточных конюшен». Артан ждал. Знаком стал крик совы – трижды с интервалами, как учили в детстве. Теперь он двигался по тайному ходу за статуей короля-основателя, глаза которого казались наблюдающими за каждым его шагом. «Каэль никогда не скрывался раньше», – шептал внутренний голос. «Почему сейчас?».

Ход вывел его в подземелье, где сырость пропитывала стены, а воздух источал запах меди и гнили. Впереди, за железной дверью, доносились голоса. Артан прислушался:

– Партия из шестидесяти. Половина – дети. Беременных отбраковать, как договорились? – хриплый голос.

– Нет, – ответил Каэль, и Артан замер. – Дети выносливее. А беременные… пусть рожают в трюмах. Новорождённые легче в транспортировке.

Дверь скрипнула. Артан вжался в нишу, наблюдая, как двое мужчин в чёрных плащах с гербом Каэля – переплетённые змеи – волокут по полу девушку. Её ноги покрывали язвы, а лицо скрывали спутанные волосы.

– Не надо… мой сын… – хрипела она, цепляясь за камни.

– Сын уже в цепях, – фыркнул один из стражников. – Следующий корабль в Нордвейл через три дня.

Артан следил за ними до конца коридора. За решёткой, в камере, толпились люди. Дети плакали, прижимаясь к матерям. Мужчины с пустыми взглядами сидели, обхватив колени; на их шеях были ошейники с теми же змеями.

«Работорговля». Это слово обожгло его сознание, как раскалённое железо. Артан стиснул зубы, чувствуя, как Тираннур дрожит в ножнах. Он вернулся к двери, откуда доносился голос Каэля.

– Корабль «Морской Ворон» причалит к Блэкстоуну, – говорил лорд спокойно, словно обсуждая поставку зерна. – Убедись, что стража отозвана. И предупреди капитана: если он потеряет больше десяти голов в пути, его дочь станет частью партии.

Артан ворвался в комнату, даже не осознав, как выхватил меч. Каэль сидел за столом, уставленным картами и свитками, рядом с ним находился мужчина в плаще с капюшоном, чьё лицо скрывала татуировка якоря на щеке.

– Артан, – с улыбкой произнёс Каэль, будто ждал его прихода. – Ты опоздал. Переговоры уже завершены.

– Что это? – дрожащий клинок Артана. – Ты… продаёшь людей?

– Освобождаю их, – поправил лорд, поднимаясь. – От нищеты, голода, глупости. В Нордвейле они будут работать в рудниках, обеспечивая семьи.

– В кандалах?! – Артан ткнул мечом в карту, где красным был отмечен Блэкстоун. – Ты нарушил клятву короне!

Каэль вздохнул, как будто устав от капризов ребёнка.

– Корона? – рассмеялся он. – Король не покидал постель месяц. Фактически власть на руках у банкиров и торговцев. А я… я защищаю королевство. Работорговля – лишь инструмент. Как твой меч.

– Твой инструмент – грязь!

– Грязь? – Каэль наклонился к клинку. – Ты думал, золотые ресурсы для армии появляются из ниоткуда? Или что бандиты из Брэкенхольма возникли сами по себе? Это я их послал, Артан. Чтобы ты стал героем. Чтобы народ поверил в силу власти.

Тираннур завыл. Руны вспыхнули алым, обжигая его руку. Артан отступил, будто меч стал змеёй.

– Ты… ты их нанял? Чтобы я убивал их?

– Чтобы ты верил, – поправил Каэль. – В справедливость. В нас. А теперь… – он сделал жест.

Стражник с татуировкой выхватил кинжал. Артан инстинктивно парировал удар, но меч двигался странно – медленно, словно тяготел к Каэлю. Лезвие накрыло горло наёмника, но вместо крови потекла чёрная слизь. Мужчина упал, и Артан увидел, как его кожа покрывается чешуёй.

– Морлоки? – прошептал он. Это существа из северных мифов, полулюди-полурыбы, продавшие души морским демонам.

– Капитан «Морского Ворона» предпочитает… нечеловеческую охрану, – поправил Каэль манжеты. – Жаль, ты не сможешь присоединиться к его команде.

Артан бросился к выходу, но двери захлопнулись. Стены комнаты зашевелились, обнажая щупальца теней. Тираннур взвизгнул, руны пылая, и Артан понял – меч никогда не принадлежал ему.

Он отбивался от щупалец, отступая к тайному ходу. Слизь разъедала броню, оставляя следы на коже. Каэль наблюдал, скрестив руки:

– Ты наивный юноша, Артан! Мир существует на крови и лжи. Ты выбрал ложь, поверив в сказки о чести.

– Я выберу правду! – закричал Артан, пробиваясь к статуе. – И уничтожу тебя!

Лорд рассмеялся:

– Попробуй. Но сначала взгляни, кто ждёт тебя наверху.

Дворец был тих. Артан бежал по залам, создавая шум, но стражи не было видно. Лишь когда он вошёл в тронный зал, понял причину этого молчания.

Король, высохший как мумия, сидел на троне. У его ног лежало тело юноши в рваном капюшоне. То самое, из Брэкенхольма.

– Нет… – Артан упал на колени. Парень был мёртв, но в руке у него оставался пергамент.

«Рыцарь Артан приказал убить свидетелей. Да здравствует король».

За спиной раздались шаги. Вошли советники, охрана с факелами. Каэль, уже без улыбки, произнёс:

– Артан из рода Виренов. Вы обвиняетесь в измене, убийстве слуг короны и сговоре с работорговцами.

Тираннур выскользнул из рук. Меч, некогда сверкающий, почернел, словно сгорел изнутри.

– Это… ложь… – прошептал Артан, но его голос утонул в рёве толпы:

– Предатель!

Его заковали в цепи с рунами подавления. Последнее, что он увидел – Каэль, поднимающий Тираннур. Руны на клинке снова зажглись, но теперь их свет был ядовито-зелёным.

– Не переживай, – шепнул лорд. – Твоё имя станет символом. Страха.

В камере без окон Артан сдирал кожу с костяшек, ударяя в стену. Цепи жгли запястья, но эта боль была слабее, чем та, что уничтожала его душу.

– Зачем ты отпустил его? – рычал он, обращаясь к памяти мальчишки из Брэкенхольма. – Зачем верил мне?

Из темноты донёсся смех. В углу, на корточках, сидела старуха из сожжённой деревни, её глаза светились желтым.

– Он верил в тебя, как ты веришь в Каэля, – прошипела она. – Круг замкнулся, рыцарёк.

Артан бросился к ней, но цепь потянула назад. Старуха исчезла, оставив запах морской соли и ладана.

На полу замигал свет – из щели выполз светлячок. Артан раздавил его каблуком. Темнота вернулась, но в ней уже слышался шёпот:

– Ты сломался. Теперь мы выберем тебя.

Глава 3 Песня Проклятых

Тюремная тьма стала неизменной частью Артана. Он не знал, сколько дней прошло; время здесь измерялось лишь криками крыс и шепотом голосов из-под камней. "Ты слаб», – шипели они. "Но мы дадим тебе силу». Он замахивался кулаками о стену до треска костей, кровь стекала по пальцам, но боль напоминала ему, что он всё еще человек.

На третий (или пятый?) день стена обрушилась. На самом деле, её разрушили. Взрыв раздался в подземелье, и появившиеся через пыль силуэты с факелами нарушили его темноту.

– Живой? – спросила женщина с хриплым голосом.

Артан закрыл глаза от света. Перед ним стояла женщина в кожаной броне, её лицо было изуродовано шрамом от виска до подбородка, будто кто-то попытался расколоть её череп.

– Кто ты? – прошептал он.

– Меня зовут Рея Жнец, – ответила она, бросив ему меч. Не Тираннур, а простой зазубренный клинок. – Если останешься здесь, ты труп.

Они устремились в канализационные туннели, где вода смешивалась с кровью стражников под ногами. Артан спотыкался о слизь на стенах, а Рея говорила на бегу:

– Каэль объявил тебя чумой. За твою голову назначена цена в тысячи золотых. Весь город за тобой охотится.

– Почему ты меня спасла? – спросил он.

– Потому что ненавидим Каэля больше, чем боимся тебя.

У выхода их поджидала ловушка. Десять стражников в латах с гербом змей преградили путь.

– Отдай его, Рея, – зарычал капитан. – Мы позволим тебе уйти.

Она засмеялась:

– Знаешь, что я делаю с предателями?

С её свистом из воды вынырнули тени – дети, лет десяти-двенадцати, с ножами. Они накинулись на стражников как пиявки, резали подколенные сухожилия и вспарывали горла. Артан застыл, наблюдая, как капитан падает и захлебывается кровью, а один мальчишка с веснушками выковыривает глаз у него.

– Довольно! – закричал Артан, схватив ребенка за руку. – Это же…

– Война, – перебила Рея. – На войне зубы растут раньше, чем вырастают.

Логово мятежников оказалось катакомбами под храмом Мёртвых Богов. Статуи с выбитыми лицами смотрели, как мятежники делят добычу: мешки муки, флаконы яда, отрубленные пальцы с перстнями.

– Наш закон прост, – сказала Рея, бросая на стол карту. – Убивайте слуг Каэля. Не спрашивайте как. Не ведите жалости.

– Даже детей? – спросил Артан, сжимая кулаки.

– Особенно детей. Они быстрее учатся предавать.

Его представили отряду:

– Гелран, бывший палач, убивавший на рассвете, чтобы «сохранить чистоту смерти».

– Лира, девушка с глазами грозы, с ошейником на шее, чтобы не забывать, за что борется.

– Малыш – тот самый веснушчатый убийца. Ему было двенадцать.

– Ты будешь с нами, – указала Рея на Артана. – Докажешь, что ты не труп.

Они напали на караван с «податями», на самом деле, с рабами для Нордвейла. Артан должен был уничтожить охрану.

– Стражники – пешки Каэля. Никакой пощады, – приказала Рея.

Но когда он ворвался в первый фургон, замер, увидев девочку в цепях. Ей было около шести, и она держала куклу из тряпок.

– Мама…? – тянулась к нему дитя.

Сзади послышался топот. Гелран, ухмыляясь, поднимал нож.

– Не-ет! – закричал Артан, толкая палача.

– Ты что, святой? – зарычал он. – Она нас видела!

Девочка заплакала. Рука Артана дрогнула, но меч двигался сам.

Клинок пронзил горло ребенка. Тишина воцарилась. Даже Рея замерла.

– Теперь ты с нами, – произнесла она, но в её глазах был страх.

Артан упал на колени, вытирая кровь об одежду. Кукла лежала в луже, медленно впитывая алое. Что-то внутри него сломалось, он услышал треск, словно лёд под сапогом.

"Не я», – убеждал он себя. "Это сделал меч».

Но меча в его руке уже не было.

Во сне он вернулся в Брэкенхольм. Туман, пепел, старая женщина с зерном. Но теперь её лицо стало лицом девочки из фургона.

– Ты выбрал путь теней, – проговорила она, её голос звучал как скрип двери в ад. – Но тень всегда голодна.

Он проснулся с криком. На губах ощущался привкус железа. Лира сидела рядом, точа кинжал.

– Первый раз всегда тяжёл, – произнесла она, не поднимая взгляда. – Потом привыкаешь.

– Как ты начала? – спросил он.

– Каэль убил моего брата. Потом мою мать. Потом – мою собаку. – Она усмехнулась. – Я поняла, что следующими буду я.

Артан хотел спросить, где теперь её совесть. Но увидел, как она дрожит и понял – она всё еще ищет ответ.

Лира остановила точку ножа. Её пальцы, покрытые шрамами и сажей, дрожали, словно под кожей бились крылья пойманной птицы. Артан хотел прикоснуться к её руке – не ради утешения, а чтобы удостовериться, что они оба ещё живы. Но она вскочила, как будто его взгляд обжёг её.

– Спи, – бросила она, исчезая в лабиринте катакомб. – Завтра будет хуже.

Он не спал. Тени на стенах шевелились, принимая формы тех, кого он убил: девочка с куклой, бандит из Брэкенхольма, юнец с ножом. Они молчали, но их глаза – пустые, как колодцы – говорили достаточно. "Ты наш», – шептали стены. "Ты больше никогда от нас не отделишься».

Утром Рея бросила ему окровавленный свёрток. Внутри был палец с печатью Каэля.

– Трофей Малыша, – усмехнулась она. – Сегодня ты ведёшь отряд. Цель – тюрьма на востоке. Вызволить наших.

– Наших? – поднял глаза Артан.

– Тех, кто не сломался под пытками. Или тех, кого ещё можно убить до того, как заговорят.

Тюрьма Блэкстоун возвышалась над городом, как гнилой зуб. Мятежники пробирались через подземный ход, заваленный костями. Лира шла впереди, её ошейник блестел при свете факела.

– Здесь держали моего брата, – произнесла она, не оглядываясь. – Он пел, пока палач ломал ему пальцы. Сказывал, что песни облегчают боль.

Артан хотел спросить о чем были песни, но дверь в камеру распахнулась, и вопрос утонул в криках.

Стражи уже ждали. Это были не люди – существа в черных мантиях, с лицами, скрытыми бронзовыми масками. Их клинки шипели, как раскаленные.

– Псы Каэля! – закричал Гелран. – Режь им глотки!

Артан бросился в бой, но его меч встретил сталь странно – как будто ударил в желе. Один из стражников рассмеялся, звук напоминал скрежет цепей.

– Артан Вирен, – прошипел он. – Хозяин ждёт тебя.

Маска упала, и Артан увидел лицо – своё собственное, но изуродованное язвами. Существа завыли и атаковали его.

Он убил одного, второго, третьего. С каждым ударом клинка маски трескались, обнажая лица тех, кого он знал: старая женщина из Брэкенхольма, девушка у колодца, даже Лира. Галлюцинации? Или Каэль действительно возводит сложную игру?

В заключительной камере они нашли пленника. Мальчик, лет восьми, прикованный к стене. Его спина была покрыта рунами, как у Тираннура.

– Сестра… – прошептал он, увидев Лиру. – Ты пришла…

Лира упала на колени, обнимая его. Но когда она коснулась ошейника, кожа мальчика вспыхнула синим пламенем.

– Нет! – закричала она. – Это ловушка!

Руны на спине ребенка ожили. Его глаза стали черными, а пальцы вытянулись в когти.

– Смерть во имя Тени, – прохрипел он, бросаясь на Лиру.

Артан действовал без раздумий. Его меч разрубил мальчика пополам, но вместо крови из него хлынул прах. Лира застыла, глядя на окровавленный клинок.

– Я… я должна была его спасти… – её голос задрожал.

– Его уже не было, – произнес Артан, но это была ложь. Он видел – в последний миг, перед ударом, в глазах ребенка мелькнуло ужас. Осознание.

Возвращение в катакомбы прошло безмолвно. Малыш нёс свёрток с пальцами стражников – «для коллекции». Гелран напевал похоронный марш. Лира шла последней, сжимая ошейник брата.

Ночью Артан нашёл её у алтаря Мёртвых Богов. Она молилась, если можно было так назвать – сквозь стиснутые зубы, с проклятиями.

– Он стал одним из них, – прошептала она. – Каэль превратил его в оружие. Как и тебя.

– Меня? – спросил он.

– Ты думал, это случайность, что мы нашли тебя? – Лира повернулась. Её глаза блестели. – Каэль хочет, чтобы ты убивал. Каждый твой шаг – часть его плана.

Артан схватил её за плечи:

– Почему молчала?

– Потому что нам всё равно. Мы используем тебя, как ты нас. – Она высвободилась. – Но если хочешь сломать игру… просто умри.

Она ушла, оставив его наедине с алтарём. На камне лежала кукла из тряпок – та самая, из фургона. Артан попытался сжечь её, но не смог.