Маска Верного Предателя: Дворец Павлина

– Куда это ты? – Реншу обеспокоенно глянул на Гроу. – Там же темно! Куда ты идти собралась? – поварята тоже выглянули из кухни, заинтересовано глядя на поведение Реншу.

– Так я в лес. – безразлично сказали ему. – Я скоро вернусь назад, тебе не стоит беспокоиться. – проповедующий резко нахмурился.

– Ты не пойдёшь туда сама. – с этими словами, у Гроу забрали мешок, после взваливая его себе на плечи. Тот был достаточно тяжёлым, мало удивительно, что Гроу горбилась так! – Я так-то тоже в потасовке участвовал. А там темно. Мессия его знает, что с тобой там может приключиться! Я проведу тебя. Это не обсуждается. – Наррон лишь тихонько похихикал над этим, а девушки лишь одобрительно закивали. Гроу хотела ему возразить, но не смогла, это сделал за неё Гюрен.

– Ой, а чего это ты решил за ней так засматриваться? Решил трупики поносить? А за ребёнком кто смотреть будет?! – но Реншу лишь закатил глаза.

– Гюрен, слушай. Как ты думаешь, что сложнее: посидеть в помещении со спящим ребёнком и позаниматься своими делами, или идти чёрт знает куда, ломая в темноте ноги и неся за спиной труп, а? Я могу выдать этот мешок тебе, позволяя тебе исполнить твои прямые должностные обязанности, но ты уже их не исполнил, алкоголик хренов. – Люк, как в прочем и его племянница удивлённо переглянулись, а после глянули на Реншу. Тот же молча сверлил брата взглядом, пока он лишь недовольно закатил глаза.

– Ой, ну ладно тебе. Ладно. Иди. Я за Лю Сянем посмотрю. – кашлянув, Гюрен тихонько продолжил пить, пока миссионер недовольно вздохнул, после глядя на свою знакомую.

– Ну, мы идём? Показывай дорогу. – ведьмочка, явно поражённая таким поведением мужчины лишь кивнула.

– Да, пошли. – на этом дуэт вышел из помещения на свежий воздух. Солнце ещё не село за горизонт и мягко освещало всё происходящее. В такую погоду только за руки держаться и по набережной прогуливаться, но стоящие рядом должны были нести труп и это явно вызывало бы особенное внимание со стороны любого, кто решил бы рядом проходить.

В прочем проходка по «набережной» всё равно случилась. От моря отделяло небольшое кустарное насаждение, но на то можно было хотя бы взглянуть. Пахло рыбой и водорослями, говоря проще, запах был специфический, но всё ещё перебивал смердь, что потихоньку начинала исходить от лежащих в мешке останков. Солёный запах, наверное, только усиливал запах крови, но проповедующий привык уже к таким ароматам. Это был далеко не первый раз, когда ему приходилось носить трупы, но чаще всего это делал именно Гюрен. Такое разделение случилось как бы случайно, но причины тому были. Реншу хорошо терпел людей, имея достаточно эмпатии и желания внутри себя, что бы почти ежедневно выслушивать их жалобы и просьбы, тогда как Гюрен этим не слишком хотел заниматься и, если говорить честно – он не хотел даже думать о том, что с прислужниками и советниками нужно говорить о чем-то, кроме того, кого и куда убить или закинуть в канаву.

Как не странно, генерал из Гюрена всё ещё был хороший. Несмотря на любовь выпить, команды он раздавал правильные и честные, с бойцами тренировался регулярно, лишних людей никогда не дёргал. Но пока время было мирное, любил скорее напиваться и спать, с женщинами, и поодиночке, и ему это разрешалось. Причины тому были просты и понятны: время было мирное. Революций не предвиделось и даже если так – гвардеец всё равно следил за этим, регулярно сам отъезжая из храма и проезжая по близлежащим городам, выявляя обстановку. В Линбург он ездил скорее за компанию и последние пару лет даже не приезжал вместе с братом, оставляя с ним свою правую руку, так как разбирался с каким-то революционным движением, которое даже подавил. Кажется, убили всех не согласных, но Реншу не слишком углублялся в это. Гюрен сам писал отчёты по этому поводу и Реншу, хоть и получал их от него лично, не всегда чётко разбирался в том, что в них было составлено. Получая объяснения конечно все становилось понятно, но без них разобраться в этой писанине было трудно. Так братья и доверяли друг-другу, ведь разделив обязанности им было куда легче работать. Они могли прикрывать друг друга и параллельно были беспрекословно хороши в своей сфере общего собрания. Гюрен – войска и подавление каких-либо повстанцев, которых с каждым столетием становилось всё меньше. Многие люди даже и подумать не могли, что что-то могло было быть иначе, тогда как Реншу занимался тем, что бы мыслей о восстании и не было. Вся страна в общем жила очень хорошо и даже в Линбурге у людей были все возможности что бы не жить так, как они жили. Но они сами выбирали иную жизнь и хорошо понимали это.

– Да, так ты, – ведьма периодически поглядывала на Реншу, молча идя с ним рядом. Ей было как-то неловко, и она всё хотела у него что-то спросить, однако не могла себе этого позволить, словно стесняясь. Но, кажется, решилась. – тебе нормально, что тут вроде бы как человека убили? – Реншу на неё удивлённо глянул. – Ну, ты не подумай! Для меня это нормально, здесь это происходит очень часто и даже регулярно, если можно так подумать, просто, ну, обычно кричат, пугаются, а ты как-то, ну, даже бровью не повёл?

– Ну ладно тебе. – посмеялся Реншу. – Я повёл бровью! Этот человек испортил мне хаори! – на вещицу указали. Да, действительно, золотые нитки были заляпаны, хотя на красной ткани трудно было увидеть такую же красную кровь. Под неловкую улыбку, словно это совершенно не отвечало на вопросы и более того, сделало положение лишь более странным, Реншу вздохнул и уточнил. – Но, если серьезно, что ты предлагаешь мне сделать, устроить скандал по среди таверны?

– Ну… – дама хотела ему что-то на это сказать, даже палец подняла из сложенного до этого момента кулака, – ну, не знаю. – палец вновь опустили в пальчиковую конструкцию. – Просто мне почему-то казалось, что ты должен был что-то другое сделать. Но теперь, когда я подумала над этим чуть дольше. Да, сама не знаю. – зритель ей улыбнулся.

– Вот видишь. С мёртвыми ты мало поразговариваешь. Твой дядя убил его раньше, чем я успел хоть что-то сделать. А если ты думаешь, что меня напрягают трупы – нет! Отнюдь! Они ужасны, ведь это предполагает смерть, но сказать, что я их в своей жизни не видел – преуменьшать. – женщина улыбнулась и чуть посмеялась.

– Ну да. – после резко остановила идущего. – Нам туда. Нужно повернуть! – поворот был в лес. С другой стороны, был город с ровной, красиво уложенной плиточкой.

– Так короче? Или ты не хочешь, что бы горожане это увидели? – на мешок кивнули.

– Да мне всё равно, что горожане увидят. Мы в таких же мешках мусор выносим. Никто не подумает на то, что это на самом деле такое. Мусор и мусор, воняет то так же. Через город на тридцать минут короче, но внимания меньше привлекает. – и то верно. Реншу и сам бы, в самом деле подумал, что это просто мусор, скопившийся за неделю. Как раз день был подходящий.

– Но тогда в чём проблема? Мы можем пойти по городским улицам, это явно проще, чем идти по зарослям леса верно? – дама почесала затылок.

– Ну-у… – выдержав паузу, добавила. – Дело в том, что в «зажиточной» части города меня не особо жалуют. Дразнят даже, если я буду конкретной. И я не очень хочу появляться там лишний раз. – проповедник задумался. Как он понял и как он знал, кафе или какие-нибудь развлечения были только в этой части города. Неужели она даже на них никогда не попадала? Адам её не водил туда? Как зритель понял, Адам был основным претендентом на звание «кавалера», в условиях Линбурга. Он что, даже этого никогда не делал? Ладно будь он её другом, тогда понятно, вы просто друзья, она работает, ты не хочешь отвлекать её. Всё ясно. Но Адам вроде как старался быть ей «кавалером», а даже сделать базовые вещи не был в состоянии. Советника это раздражало. Но он пока ничего не говорил.

– Ты даже в кафе сюда не ходила? – ему кивнули отрицательно. – Какой кошмар! Милая моя, тебе нужно отдыхать! Хоть иногда! С таким графиком работы и загнуться можно, это же неправильно! – ведьмочка лишь пожала плечами.

– Ну да. Но дядя меня особо не отпускает, да и не с кем, если на то пошло. Тот же Адам не за этим гоняется. Он секса хочет и всё тут. – миссионер заметил, что все только этого и хотят и ему не нравилась эта закономерность. Неужели ни за чем больше к Гроу никогда не подходили? Только за сексом? Понятное дело, посидеть с детьми это тоже просьба, но, если брать исключительно романтический план: неужели никто другой и никогда не водил её никуда? Не брал за руку, цветов не дарил? Это было просто ужасно! Послушав разговоры об этом других женщин, Реншу догадывался конечно, что это тут приблизительно стандартная ситуация, но он не думал, что всё прямо настолько плохо!

– Так. Закончили. Пошли. – дамочка возмущённо отступила назад, в привычном ей направлении. Однако верующий лишь взял её за талию, потащив за собой. – Даже не начинай. Так короче и вообще уже темнеет. Я не хочу, что бы мы так долго ходили по тёмным, лесным чащам, понятно? И вообще. Я несу мешок, так что я указываю.

– Ну я дорогу знаю, мне виднее, знаешь ли. – миссионер нахмурился и чуть посмеялся, хлопая даму по спине.

– Не капризничай. Я помочь хочу. Пройдемся вместе, прогуляемся, что такого? Или ты хочешь со мной по лесу бродить? Так я не согласен! – та ему чуть смущённо закивала. – Вот. Пойдем. Вдвоём веселее.

– Ладно. – постепенно Реншу взяли под руку, пойдя с ним рядом. За талию её больше не придерживали, за то парочка мило прогуливалась вдвоём, параллельно вынося «мусор». Выглядело это чуть забавно, но даже мило. Словно близкий человек решил помочь с ежедневными задачами.

Вместе с тем редкие люди периодически оглядывались на компанию. Их смущал далеко не запах. Они знали, что Гроу носит подобное каждую неделю, им казалось более странным, что она носила это через леса, словно там внутри трупы, а не шкура из-под свиней и поломанные бокалы, однако человек, с которым она это всё носила, казался им ещё более странным. О том, кто такой Реншу здесь хорошо знали. На Гюрена никто не подумает, ведь тот старался в общее поле зрение не вылезать, тогда как о Реншу писали даже в книгах. Из-за биологических особенностей Иаолий, мужчина был очень похож на своего отца. Был буквально идентичен с ним во всём, кроме разве что характера и интонации голоса с парой родинок, отчего по стране ходили мифы, что отец Реншу – это и есть сам Реншу. Или, наоборот. Суть сводилась к тому, что советники мессии настолько святы, что живут вечно и соответственно Реншу уже очень старый. От таких убеждений верующего очень боялись, а завидев его с Гроу, из всех людей, и вовсе были очень озадачены.

– Ам, господин Реншу? – тот повернулся на голос. Там стояла молоденькая и очень красиво одетая дама, с удивлением осматривая идущий рядом дуэт.

– Да? – останавливаясь, Гроу тоже остановилась, после смотря на обратившуюся к ним мадам.

– Ой, это правда вы? Господин Реншу, никогда не могла подумать, что увижу вас вживую! – у той прямо восторг в глазах загорелся. Это то Реншу и не нравилось. Он не любил такое внимание. – А почему вы ходите с … Этой? И почему у вас мешок на спине? – при вопросе о «этой» Гроу несколько расстроилась и чуть спряталась за Реншу, однако тот не слишком растерялся, приобнимая её за плечо.

– Это Гроу. Моя подруга. Я решил помочь с её дневными задачами, а то, что это, такой красивой девушке одной мусор носить? Я помочь решил. – он не сказал ничего такого, но стоящая рядом явно была потеряна такой защитой в свою сторону.

– Оу! – спросившая была явно удивлена. Хотела спросить что-то ещё, но так и не решилась. Подождав пару минут, Реншу молча кивнул ей и попрощался молча. Они всё-таки спешили, пока не начал разноситься зловонный запах. Ведьмочка тоже кивнула и попрощалась таким образом. – Да, до свидания… – неловко заметили парочке, всё ещё несколько поражённо наблюдая за произошедшим. Из всех людей – Гроу? Знай последняя кто такой Реншу, она бы тоже так об этом разговаривала, но она не знала. И по мнению Реншу это было очень хорошо.

– Ладно. Это и всё? Я думал будет что-то по хуже. – посмеялся ей миссионер. – Не волнуйся об этом так, милая. Я готов с тобой хоть каждый раз как могу ходить. Мне не сложно. Далеко нам ещё?

– Нет, не очень. Вон, к тому лесу. – тот действительно уже хорошо виднелся на горизонте, и компания потихоньку подошла к нему. – Давай сюда мешок. Дальше я сама. Подожди меня здесь, хорошо? – проповедующий действительно ощущал себя странно. Его словно что-то начинало душить, однако пока что это было не слишком заметным.

– Я буду беспокоиться, если ты не выйдешь через пять минут! – заверил её зритель.

– Ладно, постараюсь уложиться. – компания посмеялась, и белая юбка быстро скрылась в кустах.

Советнику мессии не очень нравилось, что его узнают. Однако, его почти не спрашивали. Общая генетика и структура государства так или иначе привела к слухам о его внешности и к огромному сожалению, проповедующий им полностью отвечал. Он был очень красивым по меркам своего государства. Золотая середина, если можно так сказать, по сему мало удивительно, что видеть его рядом с Гроу, которая стандартам отвечала, только относительно было странно, особенно если знать, откуда Гроу родом. Веснушки никогда не были в особом почёте в храме, их старались выбелить, но постепенно эта манера сошла на «нет». В прочем золотые как пшеница волосы всё равно считались очень важными, тогда как волосы Гроу были скорее коричневыми, как земля, пока её ещё не заливали водой. По длине локоны у неё тоже не доставали, или скорее, верующий так думал. Он не знал, какой длины её волосы, ведь она никогда не расплетала их перед ним! Он думал, что у неё они где-то до пояса и вообще-то он был прав, но сам ещё не знал об этом точно, а спросить ему все никак не удавалось. Голубыми глазами Гроу тоже совершенно не отличалась. Они у неё были скорее серыми и порой меняли цвет в зависимости от настроения. Реншу так думал, он не знал точно, но это ему и нравилось. Ведьмочка была такой простой и понятной, что он мог легко разгадать и прочитать её, как открытую книгу, с другой стороны ему не хотелось этого. Рядом с ней его даже чужие мысли не мучали и это была та ещё радость для вечно уставшего от чужих мыслей зрителя. Нравилась ему Гроу, очень нравилась. Но он ничего особо не мог с этим поделать и постоянно убегал от таких мыслей, убегал всё дальше и дальше, пока не сделает круг и не останется с ними наедине и чем дальше он оставался один, тем ближе этот круг ему начинал казаться.

– Я тут! – держа в руках пустой мешок, женщина улыбчиво вышла назад. – Можем идти назад. Спасибо, что провёл меня. – миссионер улыбнулся.

– Буду только рад сделать это ещё раз, но уже желательно без трупов подмышкой. Но по возвращению ты ложишься спать. Ты меня поняла? – та фыркнула.

– Ну тебя! Мне работать ещё нужно. Какой спать? – но даму лишь похлопали по плечу легонько.

– Спать. Поверь мне, так будет только лучше. Ты ведь устала, ты хочешь спокойствия и безопасности, не так ли? – на это идущая только хлопнула по конечности, словно он был букашкой какой-то.

– Так, ты, змей-искуситель. Прекращай. Завтра уже будешь свои схемы придумывать, а сегодня не трогай меня. Я устала. – Реншу посмеялся.

– Ну ладно. Договорились. Завтра что-нибудь для тебя придумаю. Обещаю. – заверили её и задумались. И правда, стоило придумать что-то, обрадовать даму. Советник уверил себя в том, что она это заслужила и он не собирался отступать.

Глава 5

Весь Пронор Реншу был озадачен тем, какую задачу он умудрился себе поставить. Найти кафе было не слишком сложно: подошёл и спросил, даже в этой части города ему бы всё рассказали, если бы они тут были. Проблема была в другом – какое кафе хорошее, а какое нет? Так как с деньгами у Реншу проблем не было, а на это «свидание», хотя так можно было назвать весь их день, ведь дует всё время проводил вместе благодаря Лю Сяню и просьбе Гроу, он хотел отвести девушку «как считается правильным», в его понимании вещей, значит и кафе должно было быть хорошим и подобающим. Проповедник не сомневался, что девушке понравится кухня в столице, но это была не она и Реншу не мог здесь ничего посоветовать, потому решил спросить у человека, который уж точно знал все существующие кафе, которые только есть.

– Наррон! – тот хрюкнул носом, то ли по привычке, то ли от неожиданности, после смотря на верующего. Лю Сянь захотел спать и его уложили. Все понимали, что после плотного обеда проснется мальчик не скоро, да и сегодня все всё равно должны были учиться, так что маленького мессию и не будили бы к такому завершению дня. Пусть уже спит, всё равно никого что так, что так тревожить не будет.

– Да, господин Реншу? Чего-то нужно? – старик начал общаться с Реншу очень вежливо после их небольшой ссоры. Старался, по крайней мере. Да и поведение проповедника после такого резкого убийства приятно порадовало Люка, так что он даже зауважал миссионера, насколько ему в принципе позволяла сделать это отмершая от старости совесть.

– Да, я тут думаю кафе какие-то найти. А ничего из местных не знаю. Не подскажите, где хорошие можно найти? – старик был даже поражён, в прочем озадачен.

– Не к тому ты пришёл. В смысле вы. Не к тому вы пришли. – его продолжал держать в напряжении тот же взгляд. – Я могу хорошее место выпивки посоветовать, но не кафе. Да и ко всему, разве не вам лучше разбираться в ресторанах?

– Наррон. – тот чуть удивлённо глянул на стоящего. – Ты же лучше меня знаешь, что именно по твоей вине больше в городе ночлежек нет, правильно? Или ты меня за дурака держишь и думаешь я не знаю, что ты держишь в страхе весь город и близлежащие города, за что тебя кстати, полагается взять под стражу, помнишь? А я молчу о том, что все совершённые тобою преступления тянут куда дальше. Поэтому просто скажи ответ на мой вопрос, и я перестану запугивать тебя тем, что давно должен сделать. – в голове у стоящего напротив не было ничего, кроме очень плотных, четырёхэтажных ругательств. Он был явно напуган и ощущал страх, судорожно ища ответ. Зритель отлично знал, когда к Люку подходить стоит и подошёл Реншу именно тогда, когда Наррон сам оказался на месте жертв, которых обычно после убивал. Они оба знают, что это случится рано или поздно, но от данного сейчас ответа зависит то, настолько долго это «поздно» продлиться.

– Ам. Ну. – выдержав неловкую паузу, тот откашлялся, даже высунул табак изо рта, не выплюнул, а именно высунул, после приседая, что у моряка получалось настолько плохо, что приходилось садиться на стоящий за стойкой пень и выискивая в полках карту. Это вскоре вышло. Достаточно устаревшая, та была желтоватая и на ней даже карандашом были обрисованы новые районы. Как ни странно, карта эта была выполнена лучше, чем храмовская, но это не было новостью, Линбург считался частично заброшенной территорией из-за того, что они исповедовали другую религию, а так, за ними следили лишь условно. Пусть делают что хотят, пока не начинают революции. Страна обеспечит им возможность хорошего проживания, ведь налоги большинство платили исправно и обижать весь регион исключительно из-за Линбурга – тактика, припасённая на период бунтарства, и это не означало, что им нужно было вести точные карты конкретного города. Общие карты были. Но так конкретно отмеченных домов и даже придуманных самими людьми названий улиц не было. – Вот. Вот здесь неплохое кафе. Ресторанов в городе нет, уж извольте.

– В рестораны я её водить здесь и не собирался, для этого повезу в столицу. – Люк удивлённо глянул на подобное бормотание, но так как он не мог быть полностью уверен в своих домыслах, а спрашивать сейчас побаивался, замолчал на минуту, после продолжив объяснения.

– В общем вот тут готовят хорошие сладости, в этом выпечка хорошая. Если хотите идти по безопасным районам, то стоит идти туда, но не думаю, что в Линбурге на вас напасть кто-то додумается. – верующий покивал.

– Отлично. Карту я у вас тоже займу. – моряк возмущённо фыркнул. – Не волнуйтесь, я верну. Просто перенесём данные, для лучшего сбора отчётности. Можете считать, что за подобный донос о залежах неоплаченных за наём труда налогов вам тоже полагается небольшая списка. – за наём труда было нужно немного платить. Система работала следующим образом: чаще всего открывая что-то вблизи храмов, которые отдавали отчётность, было принято писать о таком происшествии и каждый месяц с предприятия собирался небольшой пятипроцентный налог со всей прибыли. Если было известно, что в регионе нехватка продуктов или же материала для работы в этой области – налоги могли не собирать определенное количество времени, но советники всё равно заезжали и проверяли это, дабы никто системой лишний раз не воспользовался. Таким образом, если какое-то предприятие терпело неприятности, пожары к примеру, то храм помогал им восстанавливать предприятия за счёт налогов, которые были этим самым предприятием уплачены. Оттого платить имело смысл, да и подать брали не настолько уж большую, что бы слишком противится этому. Легче было платить сразу, чем заплатить после, ведь неуплата без причины накапливалась. Так некоторым из этих предприятий могло грозить закрытие из-за неуплаты налогов, но об этом Реншу, конечно же, никому не сообщал.

– Пойдёте искать кафе, господин Реншу? – тот лишь кивнул, словно задумавшись о чём-то и достаточно спокойно ушёл из таверны. Наррон остался там один и уже хотел спрятать карту, но к нему вышел Гюрен, говоря, что будет её использовать.

Будучи зрителями, братья предпочитали общаться мысленно друг между другом. Никто кроме других зрителей их мысли читать не умел, а это значило, что их идеи и помыслы никто не узнает. Так Гюрену и сообщили, что бы пришёл он быстро и с карандашом, хотя со стороны всё выглядело так, словно верующий просто составлял план действий в своей голове.

Однако мысли о всём произошедшем не оставляли зрителя в покое. Почему он вообще решил запугивать старика? Не то, что бы тот это не заслужил, но обычно мужчина просто разговаривал и всё тут. Этого всегда хватало, что бы решить конфликт мирным образом, а тут – угрозы пришли в диалог, что было не слишком правильным. Понимая это, верующий всё равно задумался: что спровоцировало его на такое поведение? Наверное, сама Гроу, которую он и хотел отвести в кафе. Нет, она совершенно не была виновата в том, что она делала в своей жизни, Реншу отлично помнил, что раньше она вела себя и думала совершенно иначе, меняясь в худшую, со временем, сторону. Виновата была даже не она, а то, как с ней себя все вокруг вели. Теперь то Реншу понял, почему она не возражала, когда сидящие рядом поварята говорили о нём, как о её «потенциальном муже». На фоне Наррона, даже Гюрен был тем ещё героем, а последнего даже любовницы не очень-то любили, что с его статусом ещё нужно было постараться сделать! Не удивительно, что она не станет останавливать женщин, которые и сами лучшего в жизни не видели, они пытались за неё порадоваться! Она не могла винить их, ведь вероятно делала бы так же, попади в эту ситуацию сама и будь она вынуждена говорить об этом с кем-то как подруга, а не как первое лицо событий! Не удивительно, что она так злилась на дядю и совершенно не удивительно, что почти перестала разговаривать с отцом. Как миссионер понял – Бэннет всегда спрашивал о самом Реншу и вероятно вечно живущую в проблемах даму это несколько расстраивало и даже бесило, в чём идущий по ухоженным улицам и винить её даже не мог! Дядя её это во всех основах родительства был тот ещё скотина и господина даже начало раздражать, что к нему все обращаются как к человеку. Он был бы рад сам сделать с ним что-нибудь, да как-то повода такие полномочия применить не доставлялось. А ведь по фамилии Наррона зовут, ведь он настолько важен. Не удивительно, что его боялись, он ведь даже своих единственных помощников не жалует. И в тех взял только женщин, потому что считает их слабыми и ни на что другое не способными. Там был ещё лишь один мужчина – повар. И тот старый морской кок. Такой же ублюдок, как и сам Наррон, разве что кто-то ему язык отрезал, и он не мог слишком много рассказать. Оно и славно. Рассматривающего дома до такой злости пробирало всё их с женщинами отношение и особенно отношение с Гроу, которую, кажется, Наррон не жаловал сильнее всего, ведь у женщин был относительно хороший график, сменный, им даже давали возможность выйти погулять иногда. Гроу уходила только на работу и даже там приходила назад на обед. Она не ходила на свидания, она ни с кем не общалась последние несколько лет, сидела всегда в одиночестве и общалась разве что с Адамом, на которого Реншу тоже был зол. С такой однотонной жизнью совершенно не удивительно, что она потихоньку начинала запиваться алкоголем. И это проповедник её не всегда ещё мог останавливать. Пока он был рядом она не жевала табак, но это всё равно происходило на ночных сменах и верующий знал это, потому что от неё пахло жевательным табаком как бы хорошо она зубы ни чистила. Он ничего и никогда не говорил ей об этом, знал, что расстроится, ведь она обещала ему в одном из писем, что не будет его употреблять. Однако всё равно это делала. И мог ли верующий её винить? Отнюдь. Он бы вёл себя так же, если бы не умер ещё до того! Для того что бы изменить эту привычку, было нужно забрать саму Гроу отсюда, куда-нибудь подальше. Может к самому Реншу поближе. Там он будет точно уверен, что всё с ней будет в порядке, что она будет сытой, одетой, помытой и ни в чём, совершенно ни в чём не будет нуждаться. Он обязан позаботиться об этом, он обязан…