Томография пророчества Иоанна Богослова

Давайте коснемся и этого вопроса.

Веданта различает три разновидности знания: пратьякша – эмпирическое, или прямое знание, постигаемое посредством органов чувств; парокша – интеллектуальное знание, дающее представление об объекте посредством размышления; и апарокша – непосредственное внутреннее видение того, что скрыто от нашего зрения и недоступно ему, то есть трансцендентное знание. Конкретно о последнем. Обретение знаний посредством логики физических опытов и чувств резко отличается от видения внутреннего. В обычной жизни, когда мы не можем увидеть объект, мы вынуждены составлять о нем представление, прибегая к рассуждению, воображению, аналогии, слушая рассказы тех, кто его видел или изучая его фотографические или иные изображения, если таковые имеются. Собрав и обобщив все эти данные, мы действительно можем составить более или менее ясное представление об искомом предмете или понять, как он выглядит, но мы не узнаем, что он в действительности из себя представляет. Он для нас пока еще не является осязаемой реальностью, а лишь неким умозрительным образом этой реальности. Но как только мы увидим его собственными глазами, прибегнув к помощи наиболее достоверного органа восприятия, мы реально узнаем, мы «реализуем», что он такое; увиденное станет элементом нашего знания, все сомнения исчезнут, и мы почувствуем удовлетворение. То же самое правило применимо и к трансцендентному знанию, к постижению высшего «Я», Бога, или Реальности. Философы и наставники могут очень подробно и вдохновенно рассказывать нам об этом «Я», или же мы можем узнать о нем из древних писаний. Путем обдумывания, размышления, воображения, проведения аналогий или используя другие доступные средства, мы можем попытаться создать его ментальный образ или концепцию; мы можем с помощью всепоглощающего и целенаправленного сосредоточения удерживать эту концепцию в уме; но мы все еще реально не познали это «Я», не узрели Бога, не соприкоснулись с Истиной. И только когда после долгой и упорной концентрации или применения других методов покров ума разрывается, только когда потоки света заливают пробужденное ментальное сознание и интеллектуальная концепция уступает место непосредственному знанию-видению, позволяющему воспринять «Я» столь же реально, ясно и конкретно, как мы воспринимаем обычный физический предмет, мы становимся обладателями знания, ибо мы увидели. Это и есть познание Истины, и оно может расширяться и углубляться по мере того, как все наше существо, а не только наше светлое око знания, узреет и почувствует Бога. Но в итоге мы можем не только увидеть Бога и заключить Его в свои объятия, но также и стать этой Реальностью. Мы можем стать единым с этим «Я» на его трансцендентном, превосходящем все формы и проявления уровне, растворив и сублимировав свое эго и все его формации и вырвавшись в То, что является их источником. Мы можем стать этим «Я» во всех его проявленных формах существования и становления – иными словами, объединиться с ним на уровне бесконечного существования, сознания покоя и блаженства, через которые оно проявляется в нас, а также на уровне его деятельности, его творчества и всей этой игры представления себя в разных формах и масках, с помощью которой оно скрывает себя в мире. Таково трансцендентное знание, так рассеивается Неведение, и постигается Истина.

Пункт четвертый. Слово «миротворцы» из «Нагорной проповеди». «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» (Мф. 5:9). И здесь мы также встречаем неверное понимание сказанного Христом. По мнению богословов, под миротворцами Иисус имеет в виду людей, не любящих ссор и избегающих их; считается, что это те, кто, подобно Христу, не только имеют доброе сердце, чтят Бога, стремятся помочь ближнему, но и поступками своими пытаются создать мир между людьми, прекращают спор и вражду, приносят радость и спокойствие окружающим. Однако не следует забывать, что Христос принес человечеству духовное учение, а не свод нравственных законов, регулирующих взаимоотношения в обществе. Да и «заповеди блаженства», которыми начинается «Нагорная проповедь», – отнюдь не перечень правил и установок христианской жизни, обязательных для исполнения. Напротив, сказанное Христом следует понимать как конечный результат следования определенным духовным принципам; и это не заповеди, ведущие к счастью, это уже созревшие плоды духовной практики, реализованной до предела потенциальных возможностей богоискателя. Одной из таких духовных реализаций является глубокий непоколебимый покой, шанти, сопровождаемый безмятежностью души, пребывающей высоко над контактами с миром, и позволяющий ей в спокойном и невозмутимом состоянии духа встречать любые воздействия и потрясения. В такой стадии высокой трансцендентности душа свыше взирает на все происходящее, все, с чем встречается, оставаясь незатронутой и не обеспокоенной ничем; ее не могут поколебать ни приятные приливы, ни бурные волны и шквалы мирового движения. Синонимом этого высокого состояния сознания Иисус избрал слово «мир»; соответственно, тех, кто путем продолжительных испытаний и терпеливой самодисциплины сумел его реализовать, Христос назвал миротворцами. Заменив этим словом санскритский термин «дхира», что означает «непоколебимый», Иисус постарался максимально доходчиво донести до простых крестьян и рыбаков суть одного из высоких уровней одухотворения сознания, достигаемого терпением и выдержкой, однако, несмотря на то что и в дальнейшем Христос употреблял слово «мир» в значении «глубокое умиротворение», вряд ли слушающие поняли Наставника. Да и богословы интерпретировать слово, состоящее из двух корней в столь непривычном значении, не решились. Так все те, кому удалось обрести всеобъемлющую и абсолютную уравновешенность ума и души, превратились в обычных посредников между враждующими сторонами.

Не менее сложным для толкования оказалось и выражение «нищие духом». Такое словосочетание режет слух, ибо слово «дух» неизменно связано с одной из ипостасей Святой Троицы, – Духом Святым, не имея которого нищие Духом наследовать Царство Божие не могут, ибо цель христианской жизни – стяжать благодать – не достигнута. Оказавшись в затруднительном положении, экзегеты решили в слова Христа вложить другой смысл. Заменив слово «нищие» на родственное ему прилагательное «обнищавшие», богословы интерпретировали «духовную нищету» как неистребимое желание лишенного благодати богоискателя достичь ее полноты. Получилось не очень убедительно, но приемлемо, если принять, что «обнищавшие» духом – это те, кто по греховности своей растеряли дарованную им благодать. Все остальные, никогда не знавшие сладости общения с Духом Святым, под эту категорию не подходят. Но почему Иисус все так усложнил? Ведь эту же мысль можно сформулировать четко и ясно: «Блаженны вновь обретшие Дух, ибо их есть Царство Небесное». Но сказанное Иисусом, как ни крути, подводит к парадоксальной мысли, что утрата Духа Святого ищущим Бога должна автоматически возвести его в ранг сына Божьего. Таким образом, попытка совместить два несовместимых понятия: нищету Духа Святого и небесную награду за его отсутствие – нам видится изначально обреченной на провал, в то время как есть толкование более простое и логичное. И подсказывает его само Священное Писание.

Цитируем:

«Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю» (Эк. 3:21).

Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божиего. Но мы приняли не духа мира сего, а духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога (1Кор. 2:11-12).

Оказывается, что, кроме Духа Святого (он же Дух Божий), Библия оперирует такими понятиями, как дух, одинаково пребывающий как в человеке, так и в животном, а также «дух мира сего» и «дух от Бога». Давайте разбираться, кто есть кто. Если придерживаться христианской метафизики, то человек состоит из тела, души и духа, и все вышеперечисленное многообразие «духов» есть либо душа, либо дух, либо нечто третье, так или иначе связанное с первыми двумя. Вряд ли кто-то решится оспаривать, что в данном случае понятие духа тождественно Духу Святому, а духовная субстанция, единая для человека и животного, классифицируемая как душа, – это тот дух, который Ветхий Завет определяет как «дыхание жизни» (И создал Господь Бог человека из праха земного, «вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою земною». Быт. 2:7). Таким образом, витальная и ментальная части внутреннего мира живого существа в Священном Писании именуются либо душой, либо духом, одинаково пребывающем как в человеке, так и в животном. И хотя христианство отвергает существование души у представителей животного мира, но если Священное Писание наделяет «дыханием жизни» все более-менее разумные живые существа, то придется признать, что и в братьях наших меньших душа, пусть в зачаточном состоянии, все же имеется.

Идем дальше.

Понятно, что «дух мира сего», так же, «как дух от Бога», есть две сферы человеческой деятельности – материальная и духовная, в которых каждый индивидуум в той или иной степени вращается и к достижению вершин которых он стремиться. Не требует пояснений, что к «душе» и «духу» эти области имеют отношение опосредованное, но если «дух от Бога» в смысле субстанционального единства можно связать с Духом Святым, пронизывающим и поддерживающим все проявленные формы, то «дух от мира», по словам апостола, есть «…похоть плоти, похоть очей, да гордость житейская» (1Ин. 2:16).

Точное и емкое определение «духа мира», данное св. Иоанном, есть не что иное, как проявление во внешней деятельности человека его внутреннего мира в различной силы эмоциях, желаниях и страстях. Сильные страсти захватывают человека полностью, проявляясь как любовь, радость, горе, ненависть, гордость, амбиции, страх, тщеславие, привязанности и неприязни. Совместно с сильными страстями уживаются и мелкие, бытовые, занимая большую часть повседневной жизни человека, например, голод, сексуальное желание, маленькие удовольствия, антипатии, суетность, сварливость, любовь к похвале и ненависть к порицанию, мелкие разнообразные желания и множество прочих вещей. Вся эта амальгама страстей есть внешнее сознание, средство выражения индивидуального «я». К истинной душе они отношения не имеют, поэтому любая религия ставила одной из главных своих целей путем стоического самоотречения избавиться от грубых влечений инстинктов плоти, одновременно добиваясь устранения из внутреннего мира невежественного витального «я» с его низшими эмоциями и желаниями. Таким образом, «нищета духа» есть не что иное, как освобождение богоискателем внутреннего пространства души от «духа человеческого» или достижение подвижником состояния полного бесстрастия, что награждается стяжанием Духа Святого.

Точно в таком же ключе следует интерпретировать и другие «Заповеди блаженства». Следуя тому же принципу, нетрудно увидеть и в оставшихся примерах, приведенных Христом, ищущих Бога, чьи труды будут вознаграждены соответственно достигнутому ими духовному уровню. Становится очевидным, что только те, кому удалось «очистить свое сердце» от греховных помыслов, будут награждены неизъяснимым духовным блаженством Царства Божьего, что те, кому удастся продвинуться в своих духовных усилиях лишь незначительно, освободятся от всех страхов и горестей земного бытия («плачущие утешатся»), что даже те, кому удастся волевыми усилиями только покориться воле Божьей, удостоятся в следующих воплощениях жить в эпоху торжества Духа («наследуют землю»), и даже те, кто, простив все нанесенные обиды, будет источать доброту и милосердие, получат награду – им простятся их прегрешения. Но большей чести, говорит Иисус, удостоятся гонимые за Истину, те, кто примет терновый венец мученика, – им предстоит вечно пребывать с Богом Отцом в Царстве Небесном.

Пункт пятый. Еще одним аргументом в пользу нашей гипотезы может служить евангельская история о встрече Иисуса с фарисейским старейшиной Никодимом (Ин. 3:1-21). В этом эпизоде из жизни Иисуса св. Иоанн описывает, как на протяжении достаточно продолжительной беседы Спаситель пытается объяснить старому священнику, что означает понятие «рождение свыше». (В греческом оригинале допускается перевод «рождение снова»). Но очевидная необходимость зарождения духовной жизни иудейским учителем никак не воспринимается: старый фарисей не может понять сути доносимой до него идеи, понимая «рождение снова» как вторичное рождение во плоти. Изумляясь сказанному, он дважды переспрашивает Наставника: «Как может человек родиться, будучи стар? Неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться?» (Ин. 3:4). Но для Иисуса в доктрине второго рождения нет ничего необычного – Христос легко оперирует давно знакомым для Него понятием, поскольку в Индии слово «дваждырожденный», двиджа, укоренилось много веков назад, став основой разделения общества на касты, варны. Всего насчитывалось четыре: класс работников, шудры, класс предпринимателей, вайшьи, класс управленцев и воинов, кшатрии, и класс духовных наставников, брахманы. В касту дваждырожденных посвящались представители только первых трех высших сословий – брахманы, кшатрии и вайшьи. Класс работников такой возможности не имел, поскольку древним мудрецам было известно, что неравномерность эволюционного процесса становления души обусловливает наличие в человеческом обществе прослойки, не способной к восприятию духовных истин. Об этом неоднократно говорил Христос и своим ученикам, предупреждая о бесплодности проповеди шудрам: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями» (Мф. 7:6). Не стеснялся Иисус донести эту истину и до тех, кто толпами ходил за ним в ожидании чудес, повторяя, что «никто не может придти ко Мне, если то не дано будет ему от Отца Моего» (Ин. 6:65). И многие уходили. Так говорит Евангелие. Но в данном случае под «рождением свыше» Иисус имеет в виду не столько наработанную в ходе эволюции способность личности к самосознанию, а сколько внезапную вспышку Света, когда в течение очередного воплощения душа внезапно получает первый опыт контакта с Божественным – рождается к духовной жизни.

Пункт шестой. Еще один пример использования Иисусом ведантических понятий.

Огонь пришел я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся. (Лк. 12:49)

В толковании этих слов Иисуса точка зрения Святых Отцов неоднозначна. По мнению одних, «огонь», который Иисус мечтал увидеть полыхающим на земле, это мистическое пламя, неоднократно упоминаемое в Священном Писании, а именно: небесный огонь, который действовал в апостолах; который просветил ум Павла и омрачил его зрение; огонь, который видел Моисей в купине и который восхитил пророка Илию с земли. Иными словами, речь идет об огне не земном, а духовном – некоем овеществленном символе высшего мира. В интерпретации других богословов «огонь», принесенный Христом, – это «духовная сила, которая разрушает настоящий строй мира сего, и преображает его в новый». Есть версия и совсем экзотичная. Опираясь на слова Христа, что «не мир пришел Я принести, но меч

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

0

Здесь и далее слова, выделенные курсивом и впервые появившиеся в тексте, являются терминологическими аналогами на санскрите, принятыми в священных писаниях Востока.