Социоприматы

Мы легко превращаем цвет, флаг или логотип в тотем и готовы идти в крестовый поход за любую пластмассовую идентичность.

Этот древний баг мозга – золотая жила для манипуляторов. Политики, пропагандисты, маркетологи – все, кто знает, на какие кнопки жать: они играют на нашей пещерной психике, как виртуозы. Укажи на врага – и толпа тут как тут. Готова линчевать даже тех, кто носит носки с сандалиями: этих еретиков первыми поднимут на вилы. Потому что главное – обозначить чужого. Остальное – дело техники.

Так запускается конвейер ненависти. Животные убивают без изысков, а мы превратили жестокость в искусство. Это – наш особый талант, наша суперспособность. Мы не просто причиняем боль – мы проектируем её, стилизуем, доводим до блеска, патентуем. Мы – не звери. Мы хуже. Потому что зверь убивает, чтобы выжить, а человек – чтобы доказать свою точку зрения. И природа смотрит на всё это с легким недоумением: Что, простите, я вообще создала?

Гнев – старая, как мир программа. Кто-то нарушил границы? Тут же включается сигнал тревоги. Покажи зубы, подними шерсть, рыкни – и, если повезёт, обойдётся без драки. Но человек не ищет простых решений – о нет. Мы начали с камней, продолжили топорами, а теперь сидим, пальчиком по сенсорной ядерной кнопке ласково водим.

И не дай Бог дрогнет.

И чтобы хоть как-то замедлить эту смертельную игру, мы придумали новый костыль – модный, дорогой и вкусно пахнущий эфирными маслами: психотерапию. Попробуйте проговорить свои эмоции. Найдите компромисс. Обнимите своего внутреннего ребёнка. Прекрасно. И вот уже на сцену, как горох, целыми горстями высыпают герои нового времени – коучи, тренеры, гуру самоосознания, терапевты, психологи. В нарядных штанах, с правильными цитатами и серьёзными лицами – с важным видом рассказывают нам о том, как управлять гневом, осознать себя и достигать внутреннего дзена.

Ах да, дыхательные практики. Глубокий вдох… медленный выдох… Представьте свой гнев в виде воздушного шарика. Замечательно. А теперь – представьте, как он медленно сдувается. Превосходно. Где-то за горизонтом уже щёлкнул предохранитель системы ядерного реагирования… Дышите глубже, это не повод паниковать.

Представьте радиоактивный пепел как медитационную пыльцу, оседающую на всё живое – она не обжигает – она внутренне трансформирует. Опишите, что чувствуете. Не переживайте – душа всё равно первой эвакуируется.

Добро пожаловать в осознанный Армагеддон. Это и есть дзен эпохи выжженной земли.

А ещё – есть приложения! Да, это он, так и есть – наш любимый техно-шаманизм. Хотите научиться активному слушанию? Или поработать с внутренним блоком гнева? А может, вас заинтересует нейрографика – изысканное раскрашивание подсознания в пастельные тона? Это всё мило. Очень мило. Только агрессия не испаряется от цветной мандалы и чаши поющих тибетских вибраций. Она затаивается. Тикает. Ждёт своего часа. И этот час, как показывает история, всегда приходит. С точностью до минуты.

И самое умилительное – святая вера оптимистов в конструктивный диалог. Давайте, мол, соберёмся в кружок, нальём чаю, выложим на стол свои чувства и решим всё мирно, по-взрослому. Конечно! Это же наверняка тронет агрессора, который уже пересёк границу с танками, минирует ваш огород и направил башню на детский сад.

Он услышит про вашу внутреннюю уязвимость, вздрогнет, пустит слезу, отложит оружие и уйдёт воспитывать эмпатию, обнимая берёзки. Ага. Только скорее всего, вас в этой чашке чая и утопят – аккуратно, с легким намёком на уважение. Пока вы взволнованно проговариваете свои эмоции, другой уже апатично нажимает Пуск. Но вы держитесь. Говорите про дзен. Ведь ничто так не останавливает агрессора, как хороший задушевный разговор, верно?

И вот он, сухой остаток – без фильтров и обёртки. Весёлого мало. Человек – это первобытная тварь с летальным арсеналом и дырой на месте совести. У него нет врождённой морали, как у слабых, – они не дерутся, потому что знают, чем это кончится. Нет и встроенных ограничителей, как у сильных, – те не убивают, потому что могут позволить себе не убивать.

Мы – странная ошибка, нелепица от природы, одетая в приличный костюм, причёсанная и слегка напудренная: существа, которые вместо клыков придумали ракеты, а вместо тормозов – оправдания.

И пока мы с важным видом рассуждаем о ценностях, этике, правах и глобальном мире, внутри нас всё так же сидит тот самый древний предатор. Не ушёл. Не эволюционировал. Просто научился ждать. Сидит в углу, потирает лапы, точит когти – и если появится удобный случай, снова вылезет наружу. Без маски, без стыда, без совести. С инстинктом на взводе и пальцем на кнопке: ради наживы, ради любви, ради идеи, ради того, чтобы почувствовать себя живым.

А пока – играйте свою роль разумного, сдержанного, этичного. Носите с миром свою личину благопристойности.

И надейтесь, что она не слетит в самый неподходящий момент.

Ярость без мандата

Репродуктивная гонка – это самый бессердечный мотор эволюции. Великая мясорубка бытия, беспощадный отборочный тур, где вся суть жизни сводится к одной- единственной цели: протащить свои драгоценные гены сквозь века. Самцы бросаются в этот марафон с таким фанатизмом, словно на финише их ждёт не просто право на потомство, а прямая путёвка в генетическую Вальгаллу.

Природа – это не бабушка с пирожками и добрыми сказками, а строгий бухгалтер с каменным лицом и очками без оправы. Принёс пользу популяции – отлично, остаёшься в каталоге. Стал балластом – извини, нам не по пути. Здесь побеждают не самые отзывчивые, а самые эффективные – те, чьё биологическое эхо отзовётся в будущих поколениях.

Остальные – просто пыль на тропинке эволюции.

Межвидовая борьба – это не какая-то мелкая грызня за завтраки. Это тотальное побоище за право вообще существовать. Зубы, когти, ядовитые жала – в ход идёт всё, что выдали при рождении. Нет своей стратегии? Значит, ты – часть стратегии кого-то другого. Добро пожаловать на чью-то тарелку.

Но по-настоящему сочный трэш начинается внутри видов. Вот где природа устраивает кинопоказ категории для взрослых с элементами документалки. Какой же здесь ад на земле!

Внутривидовая борьба – это уже не просто война, а самострел на уровне ДНК. Вид сам себе ставит подножку: битвы за территорию, самок, пищевые крошки или даже банальное чувство собственной значимости – причина, по большому счёту, неважна. Итог всегда один: истощение, сокращение численности, и – финальные титры.

Природа не тратит время на перевоспитание. Неэффективных она не лечит – она списывает целые виды из своего каталога. Безжалостно. Без возврата.

А теперь – о нас, людях.

Мы возвели внутричеловеческую грызню в ранг высоких искусств. Войны за нефть и золото, торговые санкции, территориальные переделы, политические интриги – всё та же драка под фонарём, только теперь с пресс-службами и брендбуками. Мы зовём это прогрессом, хотя по сути это старая, как мир, эволюционная возня за жирный кусок пирога. Окружающей среде, впрочем, плевать на наши красивые вывески. Для неё мы по-прежнему не совсем умные приматы, бодро лупящие друг друга за крошки ресурсов, клочки земли, жрачку и власть, удобно называя это геополитикой – и с завидным энтузиазмом добровольно стирающие себя из её реестра.

Человечество вечно пытается себя переиграть. Мы с важным видом называем себя цивилизованными, будто само это слово способно прикрыть все баги биологии. Откройте любую книгу по истории – и вы увидите не путь просветления, а хронику бесконечных попыток выдать дикого зверя за воспитанную дворнягу. Мы надеваем на него смокинг, машем перед носом дипломом, ставим в углу рояль и гордо заявляем: вот она, цивилизация!

А зверь? Он просто сидит в тени, точит когти о ножку стола – и ждёт. До первой же оплошности.

Агрессия – не сбой системы, не сбивка с курса, не случайность и уж тем более не чья-то тёмная сторона. Это хищно-точная гильотина природы: безжалостная, отточенная, абсолютно функциональная. Она не спорит, не рассуждает – она отсекает. Слабых – в клочья, сильным – апгрейд, допинг и пространство.

Естественный отбор без пауз и скидок: или ты растёшь, кусаешь, дышишь в затылок – или превращаешься в фоновый шум. Природа не играет в альтруизм, ей плевать на мораль, ей важна отдача на вложенное. Кто тащит – тот размножается. Кто тормозит – уходит под лёд. Больно? Да. Но страшно эффективно.

А где, скажите на милость, копится вся эта красивая, выверенная злость?

Да в голове же. Человеческий разум – это глючная, но по-своему гениальная прошивка для приматов. Она позволяет не только жрать, спариваться и биться за квадратные метры, но ещё и страдать, мечтать и рефлексировать до полуобморока. И – коронный момент – пытаться перепридумать самого себя.

Теперь человек может не просто существовать, а осмыслять своё существование, ныть по прошлому, строить воздушные замки про будущее и сжигать тонны ценного нейронного топлива на то, что природе вообще по барабану.

Для выживания в природе нужен минимальный пакет: съел, спарился, подбросил крошек деткам, исчез за горизонтом. Но человек пошёл вразнос – у него избыток энергии. Не мышечной – ментальной. Этот психический переток, энергия второго сорта, и стал топливом для мечты, трагедии и экзистенциального маразма. Разум – это оформление этой избыточности, способ её упаковать, перегнать агрессию в культуру, а тревогу – в трагикомедию.

Разум – высшая точка психоэволюции. Концентрированное ментальное горючее, из которого можно слепить что угодно: от квартета на струнных до термоядерной боеголовки. Животным этот апгрейд не выдали – им хватает скромного набора: инстинкты, условные рефлексы, минимальная нейронная автономия. А человек зачем-то вручил себе навороченный интерфейс: теперь, будь добр, кайфуй не только от мяса и оргазма, но и от музыки, абстракций, философских шизофрений, бесплодных споров, маниакального самокопания и изощрённых, высокоинтеллектуальных способов испортить жизнь себе – и довести до нервного тика окружающих.

И всё бы ничего – звучит почти благородно, – но есть нюанс. Разум, при всей своей напыщенной гениальности, бессилен изменить базовые настройки. Он не может перешить ни архитектуру мозга, ни скорость нервной реакции, ни объем выбрасываемой в топку психической энергии, а лишь худо-бедно пытается дрессировать древнюю звериную платформу, на которой построен человек.

Сублимация, самоконтроль, самопринуждение – да, всё это возможно. Но только как вежливая надстройка над тем же маститым животным, которое продолжает хотеть: ощущений, действия, секса, доминирования. Троглодит внутри требует движухи, и только потом, спотыкаясь о последствия, приходит разум с детским совочком и начинает разгребать руины.

Так что нет, речь не о том, чтобы меньше страдать. Хотелось бы просто, чтобы страдания шли с инструкцией по применению. Ведь технический прогресс уже швыряется спутниками и алгоритмами, а моральная прошивка по-прежнему пищит модемом каменного века. Человечек остался прежним: жадный, тревожный, мстительный, алчный и кровожадный. Просто теперь вместо дубины у него система самонаведения с программно-аппаратным интерфейсом.

И это, как бы так выразиться… слегка настораживает.

Но тут, как из кустов, придерживая сползающие штаны и размахивая брошюрами, выскакивают пацифисты и гуманисты – с горящими глазами и тысячу раз проговоренными мантрами: обижать нельзя; надо договариваться; давайте строить мосты, а не стены; любой конфликт решаем миром.

Прекрасно звучит, особенно когда речь идёт о любовных треугольниках. Конечно, давайте сядем за стол, проведём переговоры, накидаем карту желаний и выработаем взаимоуважительное решение. Может, предмет страсти даже выдаст официальное разрешение на эксклюзивный доступ обеим сторонам?

Да нет же, естественно.

Влюблённый – это хищник на адреналине. Ему глубоко плевать на аргументы. Он либо выносит конкурента с поля боя, либо сам проваливается в эмоциональную сингулярность, потому что жизнь без неё не имеет смысла. И вот в этот момент попробуйте прочитать ему курс по рациональному поведению и предложить конструктивный диалог. Желательно – из-за бронированного стекла или вне зоны досягаемости острых предметов.

Даже Давид, который, на минуточку, занимал не последнее место в социальной пищевой цепочке, не стал устраивать дипломатический брейншторм. Он просто устранил оппонента. Чётко, без театра, без затей – и, что характерно, результативно. Потому что иначе никакого Соломона бы не случилось, и вся славная династия ровненько шла бы мимо. Что важнее – благородные принципы, этические скрижали или сильный наследник?

Да и кому, в сущности, сдались эти границы и принципы, если выигрывает всегда тот, кто вовремя вышел за их пределы?

Ох уж эти возвышенные стремления. Стоит человеку захотеть чего-то по-настоящему – и вот уже кровь на песке, кости под ногами, а на выходе привычное оправдание: ну, это же ради прогресса. Вот вам, к примеру, Магеллан. Хотел найти новый путь в Индию, но довольно быстро осознал: без кандалов, мозгов на палубе и умеренного количества трупов его великая экспедиция останется студенческим курсовиком на уровне вечерней болтовни у костра.

Он не был дураком – прекрасно понимал: если за его пафосной одержимостью не маячит золотишко и власть, то вся эта затея ничем не лучше влажных фантазий гуманитария первого курса: а давайте сделаем мир лучше.

А мечты, как известно, живут в тесной коммуналке – делят койку с честолюбивым зудом. И всегда в команде найдётся кто-то с дрожащим голосом и начнёт хныкать: а может, вернёмся? Подлечимся? Пересидим у родных берегов? Ну ведь можно же без всей этой жести... Да, можно. Можно поставить паруса обратно, развалиться в гамаке и допить остатки рома на берегу. Только в такой конфигурации – либо ты за борт, либо они.

Магеллан, человек жёсткий, но трезвый и предельно логичный, просто освободил штурвал от лишних рук: немного почистил команду – от самых впечатлительных. Чтобы не мешали рулить. Потому что аргумент да ну его, этот ваш край света, домой бы – это не позиция. Это дефолтная настройка тех, кто не создан для неизвестности; тех, кого пугает глубина.

Да и вообще – кто сказал, что домой – это хорошо?

Проблема в том, что если каждый раз перед любым трусливым визгом нам и так нормально – жать на тормоз, то можно навсегда забыть про цивилизацию – и остаться в уютной болотной стабильности. Магеллан мог бы сдаться, вернуться, попивать винцо под шум прибоя, рассказывать морские байки под печёную скумбрию.

И что? Мир остался бы маленькой, тёплой лужей. Никто бы ничего не проверил, не открыл, никто бы не узнал, действительно ли Земля круглая или это просто иллюзия перспективы. Мы бы так и остались полупещерными – по локоть в саже и копоти, с круглыми глазами, в драных ошмётках и шарахающимися от грозы.

Можно было подождать! – скажут всё те же мягкотелые мечтатели, склонные к созерцательному подходу. Конечно, можно. Можно вообще ничего не делать. Сидеть на месте, обнимать подушку и ждать, что всё само как-нибудь рассосётся. Только не рассосётся. Не тогда, не через десять лет, не через сорок. Люди почти никогда не выходят за пределы формальной логики – крайне редко делают что-то просто так.

Всё, что действительно толкает мир вперёд, рождается не из рассудка, а из зуда, голода, ярости – и чуть-чуть из безумия.

Потому что новое не приходит по приглашению. Его надо вырывать – из зубов страха, в драке, без шансов на мирные переговоры.

Эволюция, в своём мрачном величии, поступила разумно: она прописала нам базовую прошивку – настороженность и страх перед переменами. И именно это спасло нас от вымирания в первые же тысячелетия: мы инстинктивно отстреливали чужаков, шарахались от всего непривычного и с подозрением смотрели на любые инновации.

Правильно делали. Иначе бы нас уже давно не было.

Любая революция – это поначалу кучка одиночек, которым надоело объяснять что-то толпе. Они просто берут – и делают. Захотелось приручить собаку? Прекрасно.

Только сперва попробуй убедить племя, что за это не стоит разрывать тебя на куски, потому что эта тварь точно сожрёт нас всех ночью!

Великие идеи побеждают не в дискуссиях. Обычно – наглостью и упорством. Или тем, что их носители оказываются упрямее, злее, циничнее и крепче на кулак.

Большинство всегда хочет одного и того же – стабильности. Оно всегда хочет стабильности. Программа, отточенная миллионами лет: делай, как предки, потому что они хотя бы не сдохли. Общество хватается за уютную серость как за спасательный круг, дрожит перед переменами, охраняет своё так принято с фанатичным благоговением. Как священную реликвию.

Пока не появляется тот, кому всё это осточертело. Он не спорит, не уговаривает, не просит одобрения – он просто идёт напролом. А если кто-то против? Ну, так его мнение никто и не спрашивал.

Мозг перегрелся. Где-то в центре вспыхнула искра, и пошло-поехало: по коре пошла цепная реакция, задевая все подряд – раздражение, злость, агрессия, напряжение, нетерпение – вся невротическая симфония включилась одновременно. Головной процессор требует разрядки. Срочно. Прямо сейчас. Без диалогов и уступок.

Что делать? Выпить – даст пару часов иллюзий. Дрова поколоть? Да кто их столько напасёт? Дать кому-то в нос? Отличный способ, пока не нарвёшься на такого же энтузиаста, но с хорошим запасом мышечной массы. Валерьянка? Удачи, кот оценит. Весь фокус в том, что так называемые плохие эмоции – это просто попытка сбросить избыточный мозговой заряд. Это не сбой. Функция: батарея перегружена, энергия ищет выход.

И – сюрприз – человек как вид выжил и перевернулся в разумного именно благодаря своей энергоизбыточности.

Вся наша пресловутая разумность – не вершина, а побочный эффект. Как чайник свистит от кипения, так и человек начинает думать от перегрева мозга. Плохие чувства – это не брак системы, это вспенившийся верх избыточной психической энергии. И они никуда не денутся. Они – как раздолбанный рваный перрон у последнего вагона, как кожа, натёртая в кровь – до самого мяса: именно там всё трётся, рвётся, зудит и давит – и именно там начинается движение.

В точках сопротивления среде – в этих точках боли и конфликта мы и начинаем что-то менять.

Без злости, без раздражения, без вспышек гнева и боли – всё давно бы покрылось плесенью и заросло мхом. Поэтому все эти советы подавите эмоции, будьте добрее звучат примерно как сердечное предложение чайнику не кипеть. Ну-ну.

Ну хорошо, допустим, человечество решило не устраивать себе финальный сезон в ядерном костре. Прекрасно. Какие планы? Как образумить неуёмных? Что делать с теми, у кого энергия льёт через край, кто не может сидеть на месте, от кого неясно, чего ждать? Ведь это не всегда будущие Магелланы, Ганди и Манделы – это могут быть и Калигулы, Иди Амины и Муссолини.

Заставить бояться наказания? Великолепно. Только вот смертник с поясом шахида не боится ровным счётом ничего – у него, прости меня Аллах, совсем другая система координат. Другая мотивация.

Запретить оружие? Ну конечно. Потому что мир без оружия – это просто рынок, где его делают подпольно и продают втридорога. Надеяться, что никто не нажмёт красную кнопку? Трогательно. Десятки лет тысячи офицеров дежурят у пусков, зная, что если прикажут – жахнут. Без обсуждений. Без сомнений. По инструкции.

И вся планета вспыхнет, как сухой луг в августе.

Ещё один благородный план – построить настолько справедливое общество, чтобы исчезли причины для насилия. Звучит прекрасно. Почти трогательно. Благородно. Но тут эволюция хихикает в кулак из-за угла: вы серьёзно? Жадность, агрессия, конкуренция – не досадная накладка, а базовая человечья комплектация. Это не вылечить пионерскими речёвками и магическими заклинаниями. И не обновить до последней версии гуманизма.

Экология? Уничтожение природы? Ну да, конечно, виноваты злобные корпорации… которые просто делают то, за что платят потребители. Каждый хочет новую машину, отпуск на море и ремонт по последнему тренду в стиле урбан-бохо.

Пусть богачи сначала поделятся! – возмущаются одни. А что, я должен жить хуже? – парируют другие.

Инстинкты громче лозунгов. Пока человек хочет жить хорошо, он будет грести под себя и жрать ресурсы, как саранча, потому что так велит его внутренняя матрица. Другое дело – делать вид, что мы выше этого. Угу.

А что там у нас про разумное общество? О, это такая утопия, где все конформны, законопослушны, вежливо улыбаются и, конечно же, не делают гадостей. Каждый раз, как с нуля. Чтобы в этот раз вышло лучше, чем в прошлый. И в позапрошлый. И в тот, когда всё опять ушло под откос. И во все предыдущие, потому что цивилизация, сколько её ни строй, раз за разом разбивается об одну и ту же бетонную стену – человеческую природу.

И дело не в том, что кто-то слишком агрессивный. Дело в том, что у всех нас слишком много энергии. И она обязательно куда-то пойдёт. Вопрос только – куда.

Логичное решение: ослабить человека. Пусть не рыпается, не протестует, не взламывает, не лезет куда не просят и не хочет слишком многого. Нужен спокойный, покорный, смиренный индивид без лишних амбиций и острых углов. Но вот незадача – свободная психическая энергия не различает добро и зло. У неё другой масштаб: насколько сильно можно менять окружающий мир.

Хотите угомонить преступников? Прекрасно. Но тогда прощайтесь и с гениями, и с первооткрывателями, и со всеми лидерами вообще. Ограничьте жестокость – получите кастрированную волю. Урежьте эгоизм – вместе с ним исчезнет талант. Задушите честолюбие – и пропадут не только аферисты, но и политики, бизнесмены, визионеры. Энергия – универсальна. И если она не идёт в одно, пойдёт в другое.

Единственное правило: всегда до упора. Без полумер.

Так что нет, у природы нет для вас альтернативного человека. Господь, если угодно, поставил условие: берите, что дали и возрадуйтесь. Вот подросток, с в кровь разбитым лицом, но без конца лезущий в драку. Вот банкир, скупающий всё подряд, до чего дотянутся руки. Вот поэт, с пером за ухом, как последний дебил, прущий на баррикады. Вот учёный, готовый уничтожить себя самого, лишь бы докопаться до сути.

Это всё – энергия. Всё – одно и то же топливо, один и тот же движок. И выключателя у него – нет.

Если общество хочет быть разумным, ему сначала придётся избавиться от людей. Ну или хотя бы вырастить новую модель – покорных, предсказуемых, без скачков адреналина, без желания урвать, сломать, переделать. Чтобы сидели в уголке, занимались коллективной добродетельностью и не отсвечивали.

А мораль? А справедливость? А нравственность? – воздевает руки к небу романтик и украдкой шмыгает носом. О, боги! Да вы всё ещё не поняли, что это такое? Это просто красивые вывески, которые вешают на обветшавший фасад, чтобы не так бросалось в глаза, что внутри – то же самое рубилово. Кровавая схлёстка.

Мораль – это идеал поведения, справедливость – идеал устройства мира, нравственность – идеал общественных отношений. А идеал, по определению, – то, чего нет. Фантом.

То, чего в реальности пока нет, но что возникает как прямая противоположность происходящему – как диалектический антипод, как вторая часть единства противоположностей. Это не просто дуализм, а проявление диалектической пары: новое желание, идея или образ появляется именно тогда, когда окружающая реальность становится невыносимой.

Как желание похудеть не возникает на пустом месте, а только когда есть, что сбрасывать, так и стремление к противоположному рождается из неудовлетворённости настоящим.

Человек – конструкция нестабильная. Почему он вообще выдумывает все эти изощрённые концепции? Потому что не может быть в ладу с самим собой. Его всё бесит, его всё не устраивает, он не умеет просто быть – ему всё время нужно менять, крушить, изобретать, собирать заново. Его неравновесие – это не сбой, это суть.

Фундаментальная особенность. Базовая функция. Побочный эффект внутренней избыточности, которая бурлит под кожей и требует выхода.