Зверь выходит из вод

В мелькнувшем отражении командир заметил, что лицо это было страшно, несправедливо постаревшим, изнуренным, помятым.

Он без труда отыскал нужную папку. Ее содержимое пестрело большим количеством документов, файлов, вкладок с сайтов. Нервно перетаскивая курсор вниз, он наобум выбрал текстовый файл.

Открыв его, командир внимательно уставился и тихо бубнел строки:

«Прицельная микроскопия Объекта выявила скопление неизвестных человеческой науке атомов молекул, по форме напоминающих сотни скрепленных сабель. Просачиваясь внутрь, на каждую из «сабель», будто проткнутые, нанизываются атомы водорода и кислорода.

Не удалось взять материал для проведения лабораторных исследований. Потому выявить происхождение Объекта не является на сегодняшний день возможным.

В результате массированных ударов крылатыми ракетами класса «воздух-земля» (координаты указаны выше)Объект оказался неуязвим. При этом никаких признаков брони и защитного поля не обнаружено. Следует отметить, что Объект не поддается ни деформациям, ни структурным изменениям вследствие механического, физического или же химического воздействия…»

Закрыл документ. Опустился ниже, открыл следующий:

«…на шестые сутки появления Стены была выявлена первая аномалия. В районе Гренландии, на высоте трехсот метров было зафиксировано громадное выпячивание. Сначала едва заметное, выпячивание постепенно увеличивалось, и на пике активности достигло порядка километра в поперечнике. Крайний участок образовавшегося мешка был несколько светлее. Создавалось впечатление, что он напряжен, и потому при дальнейшем росте способен к разрыву. Затем от мешочного конгломерата стала отделяться продольная часть, напоминающая балку, или перемычку. На конце продольной части постепенно тоже росло округлое образование. Стена создала двухкилометровую фигуру, и практически отделила ее от своей поверхности. Фигура, напоминающая формами гантель, просуществовала около часа, а затем постепенно словно сдулась, скукожилась и всосалась обратно в Стену… »

С тихим щелканьем документ исчез. Наконечник белого копья прошмыгнул к краю открытого окна папки, вдавился и поволок серый блок вниз, вскрывая новые и новые залежи ярлыков. Дойдя до дна папки, двойной сухой треск выудил на экран одно из первых сообщений:

«То, что издали могло показаться белесой дымкой, оказывается огромной Стеной! Невероятно! Всего в сотне километров от берегов Бразилии высится необозримая, колоссальная Стена! Может показаться, что сам Создатель воткнул в океан огромный лист бумаги – так она ослепительно и девственно бела!

Мы летим вдоль Стены и не видим ей конца-края. Это немыслимо. Это чудо света…»

Закрыл. Открыл следующее:

«В 00:43 на всех спутниках мира, вдоль всего меридиана было обнаружено внезапное и молниеносное появление Объекта – огромной Стены. Замедленная съемка со спутников дает представление, что Стена стала образовываться с «краев», то есть с полюсов планеты – с Антарктики и Антарктиды. В течении двух минут сорока девяти секунд Стена сомкнулась в центральной части, в экваториальном поясе, и одновременно достигла стокилометровой высоты. Состоянием на 6:15 происхождение Стены является неизвестным, равно как и причина возникновения. Ни одно из государств или организаций ответственность за происходящее на себя не берет. В течении часа после появления, потерпели катастрофу три трансатлантических самолета, количество жертв по предварительным данным около семисот человек».

В глазах защипало. Надавив на яблоки, он унял резь. Тут же избавился от документа. Взглянул на часы. Замер, разглядывая секундную стрелку. Глаза завороженно следили, как она надменно, с непреклонной решимостью продолжала свой ход. Затем, чуть шкодливо, укоризненно ловя себя на недержании обещания, все же оглянулся к фотографии – и тут же спешно отвел взор.

Командир поднялся и снова принялся вышагивать. Остановился напротив зеркальца. На него издали смотрел некогда статный мужчина, тронутый возрастной полнотой. Офицерская рубашка подчеркивала нависшие боковики, округлившийся живот. Ореол опущенной складки на подбородке.

Потрепанный мужчина с зеркала подошел ближе. Недосып выдавали глубоко запавшие пустые глаза. Стали заметны алые молнии, когтисто обступившие зрачки. Вялые покрышки подглазных мешков, сиреневых и удручающих. Носогубные изрезы все уютней вдавливались, укоренялись вокруг рта.

На него смотрел уставший, разбитый человек.

В дверь трижды постучали. И тут же, не дожидаясь ответа, нажали на ручку и открыли. В отражении зеркала командир увидел, что в каюту зашел заместитель командира по работе с личным составом, по старинке «замполит». Друг, проныра и тихий стукач.

Мелкая голова замполита напоминала оволосевший кулак. На верхушке которого располагались вечно прилизанные, сальные космы, а посреди – усы, похожие на раздавленный помазок.

– А, это ты, – сказал командир. – Ну, заходи, чего там пороги оббиваешь.

– Пришел навестить затворника, – улыбаясь, сказал замполит. В руке он держал квадратную бутылку виски. Подстраиваясь под такт мелодии, он танцевально закачался. – А то ты совсем тут одичаешь, на людей бросаться начнешь.

– Я наедине расслабляюсь. Ты, кстати, я вижу, уже расслабился.

– Ну не серчай, кэп, – замполит застенчиво обнял бутылку, – обстоятельства-то особые, простительно.

– Да уж, особые…

– А что ты тут? Скуку нагоняешь? – замполит высадил свой тощий и упругий зад на диван. Он был худ, истончен до костяного остова, что придавало его фигуре сходство с большой метлой. – Прыщи давишь, что ли? Пора и тебя растормошить немного, с помощью вот этого чудодейственного напитка, – замполит игриво стукнул ноготком по стеклу бутылки.

– Нет, не хочу, – сказал командир.

– Ладно, – добродушно заметил замполит и сделал несколько глотков прямо с горла. – Джаз лабает, атмосферно у тебя. Аж завидую.

– Знаешь, я так постарел за этот месяц, – задумчиво проговорил глухим голосом командир, уже как-то нехотя, для галочки продолжая рассматривать свое собственное изображение. Неопрятную, неуставную щетину, жилки крыльев бугристого носа, углубления на лобном холме, похожие на борозды в почве.

– О, брат, все мы постарели за этот месяц, – хмыкнул замполит. – Стремительно и неизбежно постарели. Но! – он решительно поднял стручок пальца. – Мы готовы дать последний и решительный бой!

– Говна сожрать мы готовы, а не бой дать, – брезгливо заметил командир. – Что там нового?

– Скажу так. Твое состояние сказывается на атмосфере личного состава. Экипаж встревожен, взбудоражен, еще немного, и начнется непослушание на почве нервного срыва.

– Пока они выполняют команды, беспокоиться нечего.

– Замечательный вывод, – едко сказал замполит. – Может, ты бы вышел все же? Поговорил с ребятами, провел разъяснительную работу. Побыл бы на рубке, как настоящий командир. Старпом там издерганный ходит.

– Мне и здесь уютно. Старпом у меня надежный, я ему доверяю.

– Да, он надежный. И парень хороший, моряки его любят. Но он ведь зеленый, опыта не имеет. А уж тем более сейчас…

– Скоро это не будет иметь ни малейшего значения.

– Ой, – недовольно крякнув, замполит глотнул с бутылки. – Чем ты тут еще занимаешься, помимо самобичевания?

– Да так, выдержки об Объекте читаю.

– О, это правильно. Врага надо знать в лицо.

– Что там слышно, кстати?

– Об Объекте?

– Нет, о твоем простатите! – с нотками раздражения сказал командир.

Замполит засопел в усы. Затем продолжил более сухим тоном:

– Все как обычно. Наступление на всех фронтах. Португалии уже гаплык, Испания в руинах, половина Великобритании и Франции тоже. В скором времени доберется до США.

– Рубежи наращивают мощь?

– Со страшной спешкой. Это будет что-то немыслимое. Как только доберется до Германии – будет дан залп. Боюсь представить, какой развернется шквал огня.

– До одного места шквал этот…

– Объект выдает большую активность. По всему периметру возникают фигуры. От самых примитивных, двух-трех шаровых, до сложнейших многоуровневых структур – под сотню километров площадью.

– Если б мы хоть понимали, что это, – сказал командир. – А впрочем, какая разница. Недолго нам осталось куковать.

– Упаднические настроеньица, товарищ капитан первого ранга, – лукаво щурясь, заметил замполит. – Не веришь, что Европейский рубеж даст отпор?

– Можно подумать, хоть один здравомыслящий человек верит.

– Разумеется, верит. Я верю, например.

– Не расстраивай меня своим мнением о себе.

– Что ж, тогда ты понимаешь, что нам всем абзац?

Командир обернулся и внимательно посмотрел на замполита.

– А ты разве этого не понимаешь? – язвительно осведомился.

– В твоем сердце нет места для надежды, – утробным голоском сказал замполит. – Покайся, грешник, и возверуй!

– Твои паясничанья в данной ситуации неуместны как минимум. Это напоминает танец на могиле.

Замполит брезгливо поморщился и выпил из бутылки.

– Я стараюсь не падать духом, – деловито ответил замполит. – Если светлое будущее нас и бортанет, то это не повод впадать в депрессию и запираться в каюте. Я не узнаю тебя. Закаленный волк, а ведешь себя, как баба.

Командир сел к столу, машинально отвернул рамку и забегал по монитору. Прочистив горло, зачитал:

«Оно возникло ниоткуда. Я понятию не имею, как это случилось. И ни малейшего звука. Странно. Жутко и странно…»

– А, тусовщик Хосе, – перебил весело замполит. – Наш первый контактер.

– Ага, он самый, – сказал командир и продолжил читать:

«…Мы с друзьями отчалили от Ресифи около полудня. Была ясная солнечная погода. Ни малейших признаков чего-то ужасного, обычный день. Вечером мы устроили вечеринку. Вдаваться в подробности не стану – было очень шумно и весело, никто и внимания на океан не обращал.

Когда я отошел к носовой части выкурить сигаретку, тут-то это и случилось. Яхта вдруг ударилась об преграду. Я испуганно отпрянул. Невидимая. Прозрачная. Нематериальная преграда. Я медленно протянул дрожащую руку, как в тот же миг преграда стала резко светлеть. Взялась белыми, быстро сливающимися пятнами. Будто изнутри окрашивалась.

Считанные секунды – и перед моим взором уже высилась стена. К самому небосклону, и по сторонам, куда глаза глядят.

Я онемел. Я просто не мог поверить в то, что вижу. Все похолодело внутри – хотелось бежать. Я даже не сразу понял, что это стена. Просто жутко испугался. Было похоже на огромную белую волну, на цунами. Я думал, что через мгновение яхту накроет, но волна все не приближалась. Мои ноги стали ватными. Она стояла, эта стена. И ничего больше не происходило. Она не падала, не кренилась, не гудела, не трещала. Ничем не пахла. Пытаясь разглядеть, где она заканчивалась, я терял малейшие остатки самообладания.

Я дотронулся до нее. Она не была холодной, как могло показаться на первый взгляд. Но и не горячей. Теплой, скорее. Хотя я бы сказал – никакой. То есть, стена была лишена своей температуры. Будто хладнокровное животное. И когда подушечки пальцев водят по ней, то практически ничего не осязают.

Медленно, постоянно оборачиваясь, в каком-то шоке, я брел от стены прочь. С расстояния она становилась все грозней и величавей. Вокруг переставали резвиться друзья, и в таком же ступоре смотрели на стену. Кто-то крикнул, чтобы выключили музыку. В тишине я уловил едва различимый гул. И он все нарастал, нарастал. Становился оглушительным. Упорно соображая, я наконец догадался, что это рев моторов. Поднял голову – в звездном небе виднелась мигающая красными огнями точка. Самолет. Одновременно снижаясь и поворачивая, огромная махина пыталась избежать столкновения. В ушах стоял невыносимый свист. Я бросился навзничь, закрываясь руками, и дико закричал. И через миг раздался оглушительный грохот. Сквозь сжатые пальцы я видел, как разлетались повсюду горящие обломки…»

Командир замолчал. Замполит развел руками.

– Наверно, именно пассажиров рейса 5319 корректней называть первыми контактерами.

– А мы грешным делом подумали сразу на американцев, – задумчиво вставил командир.

– Да на всех подряд! Америкосы, китайцы, япошки, бриты. На нас тоже пальцем тыкали. Пришлось вот даже бомбой жахнуть, а толку ноль.

– Как думаешь, сообщество взбеленилось уже?

– Наоборот, нам аплодируют, как самым решительным. В этой войне все средства хороши.

– Думаешь, все же это война?

– Явно не форма приветствия! – иронично воскликнул замполит.

– А сколько мы времени драгоценного упустили…

– Все равно этот Зиберман старый кусок дерьма, – вдруг со злостью произнес замполит. – Только взбудоражил массы.

– Взбудоражил? – не скрывая удивления, уставился командир.

– Разумеется. Вот найди это его дурацкое, бляха, интервью… как же его…

– «Добро пожаловать в панику», – подсказал командир.

– Да-да. Вот почитай. С него ведь и начался сыр-бор.

Командир порылся в папках, выудил крупный текст. Прокашлялся и стал читать:

«Профессора Якова Зибермана представлять излишне. Выдающийся физик, лауреат всех мыслимых премий, включая Нобелевскую, вчера ночью сделал сенсационное заявление. В его аккаунте в твиттере глубокой ночью появилось сообщение: «Она движется!». Эти два слова произвели небывалый эффект и резонанс. Особняк профессора оцеплен, сам профессор заблаговременно заручился охраной. Спустя несколько часов профессор разослал приглашения в международные новостные агентства – и теперь более ста журналистов со всего мира расположились в конференц-зале его особняка.

Зиберман. Дамы и господа. Рад, что вы откликнулись на мое приглашение. Разумеется, будь у меня обострение язвы, пришла бы лишь жена, и то, впрочем, не факт. Что нас здесь собрало? Беспрецедентное явление под названием Стена. Я глубоко уважаю того журналиста, простоватого и честного, судя по всему, парня, который первым дал название этому сооружению. Ибо название самое точное и емкое. А не какой-нибудь Неопознанное Сооружение Повышенной Плотности.

Кроме как катастрофой, случившееся никак не назовешь. И по старой доброй традиции к очередной катастрофе мы оказались совершенно не готовы.

Вчера я пролетел вдоль нее. Битый час летел, а конца все не увидел. Стена, стена, стена. Огромный сплошной вал. Что удивительно – волны не плескались об нее, не ударялись, а будто проходили сквозь. И на всем протяжении огромное скопление кораблей, яхт, парусников, танкеров.

Что это? Заграждение пришельцев? Невиданный природный катаклизм? Явление Божественного начала? Феномен какого происхождения перед нами высится столь громадно и грозно?

Четыре дня, как она вдруг возникла с бухты-барахты и стала неотъемлемой частью моей жизни, оттеснив на время хронический пиелонефрит. Четыре дня, скажу я вам, не мало. Как истинный физик, напомню, что на четвертый день Боженька создал светила на тверди небесной. И потому, изнывая от безделья и скуки, томясь от неясных желаний и груза свободного времени, мне ведь все же восемьдесят два – я решил заняться Стеной основательно.

И что нам на сегодняшний день известно?

Ответ очевиден – мало. Слишком мало. Кто-то из сидящих здесь саркастически прошептал «шиш с маслом», но смею заверить, и это перебор.

Факт первый. Стена является сверхпрочной структурой, об которую можно лишь проломить голову. Никогда наука не видела частиц, из которых она состоит. Мы прислоняли микроскопы к ее поверхности, и смотрели в окуляры, как смотрели бы питекантропы на ноутбук. И с подобными же выводами.

То, что ее происхождение инопланетное, у меня не вызывает ни малейших сомнений. У нас просто невозможно такое создать. Особенно учитывая, с какой скоростью это было создано. Даже китайским рабочим не под силу, и не спорьте.

Счастливцы те, кого Стена не разделила с родными и близкими. Кто ничего не утратил, ничего не лишился. Но таких с каждым днем все меньше.

Первый шок прошел. Возможно, настанет время, и мы сможем привыкнуть к Стене. К ее равнодушной колоссальности. Или к ее колоссальном равнодушии, если угодно. Но где-то в глубине души каждый из нас верит, что Стена – это не навсегда. Что это чья-то ошибка, которая в свое время решится. Что это все же временное ограждение, пробить которое человечеству удастся. И что Стена должна исчезнуть.

А теперь вопрос – зачем она вообще появилась посреди Атлантического океана?

Смею предположить, что ее координаты произвольны, она могла появиться вдоль любого другого меридиана, хоть у меня на даче в качестве забора – и особой страсти к соленой водичке не выказывая. Но тот факт, что Стена тянется от темечка планеты до пят – весьма удручает. И я не о преграде для транспорта или частотных волн, которые она, кстати, ни капельки не глушит. А о том, что возникновение такого масштабного объекта невольно наводит на самые тревожные мысли. Кларковские черные монолиты по сравнению с этим – просто куцый плевочек.

Внеземное происхождения Стены уже давно не должно вызывать ни у кого сомнений. Не так мы себе представляли контакт, не так. Но всего и не предугадаешь. Это я понял еще в шестьдесят втором, когда вдруг заимел триппер.

Путем сложной и, я бы сказал, курьезной микроскопии, когда нашим ученым пришлось буквально прислонять аппаратуру к поверхности, мы ничего толком не добились. Увеличенная структура Стены ни на что не похожа. Так же был проведен ряд экспериментов. Во-первых, появление махины такого чудовищного веса должно было сказаться на уровне Атлантического океана, но мы все прозрели, а пыль дедушки Архимеда и вовсе всполошилась – уровень воды остался прежним. Вода не вытеснила Стену, Стена пропустила, или, скажем так, поглотила воду. Этот феномен ставит нас в тупик.

Теперь о самом плохом. Понимаю ваше нетерпение, и вскоре его утолю. И начну я с главного – да, Стена действительно движется. Нам потребовалось четыре дня, чтобы это выяснить. Целых четыре дня. Я до конца своих дней буду корить себя за столь плачевную нерасторопность. Впрочем, я немного слукавил. Если быть точным, Стена не движется, а расширяется – в обе стороны. Ее будто что-то распирает изнутри. Своего рода инопланетный метеоризм. Пока что, от начального состояния, она расширилась на два с половиной сантиметра. Не ахти какое ожирение, но боюсь предположить – это только начало. Ни в коем случае не претендую на лавры Кассандры, но моя жизненная опытность вкупе с интуицией и некой долей фатализма подсказывают мне, что Стена не остановится.

Да, вы не ослышались – она будет продолжать расширяться.

Я хочу выдвинуть теорию, что Стена вообще являет собой живой организм. И весьма ненасытный, в придачу. Попав зародышем на Землю-матушку, она укоренилась на океанском дне, внезапно, в следствии некой реакции, разрослась до полюсов, и теперь продолжает потихоньку кушать. Как вы догадались – кушать кислород и водород. Подобное чревоугодие приводит сейчас к ее непрерывному разбуханию, распиранию. И чем дальше, тем сильнее и быстрее ее будет раздувать вширь.

Теперь представьте себе эту картинку. Огромнейшая, колоссальная Стена движется вперед и тащит перед собой все живое и неживое. Как немыслимых масштабов вертикальный пресс. Люди, животные, дома, автомобили, корабли, мосты и на планете под угрозой даже не вымирания, а насильного отправления в космос. Стена, однажды сомкнувшись, просто выдавливает органику и неорганику в космос. А что не выдавливает – сплющивает до неузнаваемости.

На сегодняшний день я вижу два пути развития событий. Первый – нас сплющит до размеров молекул, эти самые молекулы выдавятся в бесплатный вояж по вакууму. И вполне возможно, что чье-нибудь семя аккуратно осядет на другой планете, способной вынести человека. Эти перспективы не самые радужные, я полагаю. Потому есть второй вариант. Скорейшая постройка челноков, способных вывести и дать жизнь человеку на орбите.

Мне восемьдесят три года, я прожил жизнь. Не скажу, что она была очень веселой, это естественно, когда имеешь дело с физикой. Но меня одолевает вселенская грусть, что у каждого из вас едва ли соберется половина моих годков. Потому прошу – распространите эту информацию по всем возможным каналам, достучитесь до самых влиятельных людей планеты. Пришло время покидать планету, и покидать как можно скорее. По моим расчетам, если Стена не изменит скорость, к концу года она прихлопнет Землю…»

В дверь постучали. Старший помощник доложил, что подводная лодка около Объекта.

– Всплываем, – оживленно приказал командир.

– А всплывать нам зачем? – тут же поинтересовался замполит.

– Сам говорил, надо знать врага в лицо.

– Какое именно лицо ты ожидаешь увидеть в стене? – с сарказмом в голосе спросил замполит.

– Вот и посмотрим.

– Что за авантюру ты затеял? – помрачнев, осведомился замполит.

– Прошу, не сейчас, – сухо отпарировал командир.

– Нет, сейчас. Зачем мы всплываем? – требовательно переспросил замполит.

– Я не обязан тебе отвечать.

– Но у меня есть особые полномочия…

– Слушай, к чему сейчас меряться причиндалами? – жестко сказал командир. – Может, ты меня еще пытать начнешь, а?

– Нужно будет – начну, – деловито заверил замполит.

Повисло натянутое молчание. Два офицера долго, тяжело смотрели друг на друга. Затем замполит засмеялся и откинулся на спинку дивана.

– Да расслабься ты! – зычно воскликнул. – Взвалил на себя бремя мира, что ли?

– Может и взвалил, – уклончиво ответил командир. Он и не думал улыбаться.

Медленно улыбка сползла и с лица замполита.

Четким, совершенно трезвым и четким голосом он сказал:

–Я по-дружески прошу, только глупостей не делай. Всплыть, так всплыть, черт с тобой. Но не делай глупостей.

– Человечество на грани полного истребления, а ты меня просишь не делать глупостей? – подняв брови, сурово уставился командир.

– По поводу истребления ты загнул, конечно. Все разрулим, я даже не сомневаюсь. Ну а в целом – да. Именно об этом я тебя и прошу.

– Хорошо, – отчеканил командир. – Ты свободен.

– Эх, друг, – вздохнул замполит, даже не шелохнувшись. – Совсем тебя переклинило. Между нами говоря, докладец бы навалять. Как говорится, по правильности будет. Но не то время сейчас. Так что делай, как знаешь.

– Мой низкий поклон, – усмехнулся командир, покидая каюту.

Океанские воды плескались об обтекаемые борта субмарины. Командир стоял на мостике, кутаясь в бушлат. Дул пронизывающий ветер, грубые серые тучи заволокли небо. Но на небо никто не обращал внимания. В двухстах метрах от подводной лодки в легкой тусклой дымке громоздился Объект. Ослепительно белая, будто отшлифованная, необозримая и могущественная Стена.

От ее вида захватывало дух. Казалось, что она вот-вот рухнет, но она являлась самым стойким и самым нерушимым сооружением из когда-либо существовавших на Земле.

– Шлюпка готова, товарищ командир, – громко сказал Зубило, раскрасневшийся от крепкого и мерзлого ветра. Это был плечистый моряк-балагур с непривычно угрюмым, озабоченным лицом.

– Чего раскис, Зубило? – не удержался командир, подойдя ближе и хлопнув моряка по плечу.

– Как тут не раскиснуть, товарищ командир, – процедил Зубило и сплюнул в океан. Мотнул головой в сторону Стены. – Такая хрень нас утюжит, а мы даже песчинку отколупать от нее не можем.

– А на кой тебе песчинка от нее сдалась?

– Там, где есть песчинка – есть изъян, – деловито объяснял Зубило. – Мне нужен ее изъян, тогда мы с горем-пополам да покромсаем. А изъянов у нее нет.

– Чего нет, того нет, – согласился командир и невольно оглянулся вокруг.

На воде, густой до черноты, ртутно поблескивали тельца дохлых рыб. Результат мощнейшего ядерного удара – живность массово превратилась в ошметки мяса, чешуйчатые клочья и развороченные трупики. Их были тысячи, россыпью разбросанных по тревожным складкам океана.

Из люка показалась голова замполита. Он мельком взглянул на надутую шлюпку, и заорал:

– Что тут происходит? Разве была команда из центра на прямой контакт?

– Это моя личная инициатива, – сухо отрезал командир.

Замполит выкарабкался на поверхность, подскочил и схватил командира выше локтя, отвел в сторону и громко зашептал:

– Слушай, не дури. Мы все сейчас на взводе, но не совершай никакой херни!

– Во-первых, отпусти мою руку, – мрачно сказал командир. Замполит разжал хватку. – А во-вторых, вали обратно, я тебе приказываю!

Замполит поджал усатые губы, сверкнув глазами, молча пошел к люку.

Соскальзывая с борта, командир прыгнул в шлюпку, где его поддержал Зубило.

– Греби к Объекту, Зубило! – энергично, прерываемый ветром, скомандовал командир.

Зубило налег на весла. Поддевая лопастями весел всплывшую мертвечину, вовлекая ее в мелкие круговороты, он напористо набирал скорость. Сильные взмахи, грудные выдохи, налаженная работа крепких мускулов.

Командир искоса следил за надвигающейся Стеной. Громада была страшной, волнующей, дико мертвой, холодной и чужой. Белизна, от которой отдавало серостью. Мощь, от которой отдавало жестокостью. Неземное чувствовалось в ней, неземное давило – тягостно и безнадежно.