Ночь гнева

Андрей Васильев

Ночь гнева

Все персонажи данной книги выдуманы автором.

Все совпадения с реальными лицами, местами, банками, телепроектами и любыми происходившими ранее или происходящими в настоящее время событиями – не более, чем случайность. Ну, а если нечто подобное случится в ближайшем будущем, то автор данной книги тоже будет ни при чем.

Глава первая

– Опять завернули – с недовольным видом произнес Морозов и вдарил по столу черной папкой из кожзама, которая находилась у него в руках – В третий раз уже!

– Если ты полагаешь, что мы сразу взяли и поняли, о чем идет речь, то это не так – отпив чая, отозвался Ровнин – Вариантов-то много. Дополнительное финансирование завернули? Два новых компьютера, что еще в том году обещаны были? Или всем корпоративный тариф от «Билайна» полагается, а мы пролетели?

– Вот это будет жаль – оживился Баженов, лежавший на диване и копавшийся в недавно им приобретенном «Сименсе SL–45». Если честно, он этим телефоном задрал весь отдел, потому что сначала рассказывал всем, как он хочет сию бесподобную модель купить, затем деньги занимал, а после того, как стал счастливым обладателем оного дива дивного, разве что только инструкцию наизусть не цитировал – Хороший тариф, блин! Там минуты очень дешево стоят. А если ночью и внутри сети, то, считай, вообще даром!

– Факт – подтвердил Антонов, отрываясь от написания протокола о изъятии холодного оружия в виде драгунской сабли у гражданина Зураба Гивиевича Мгеладзе. Означенный гражданин в данный момент находился в СИЗО, где ждал психиатрической экспертизы, поскольку за пару дней до этого он, густо матерясь на французском, которого по показаниям знакомых, до того момента он в принципе не знал, ни с того, ни с сего зарубил сначала жену, потом соседа, а после еще и патрульным, прибывшим на вызов, перепало, да так что один в больничку загремел. Но поскольку злосчастная сабля уже лежала в хранилище отдела, а отчетность всегда должна быть в порядке, протокол все же следовало оформить по всем правилам – Мою Светку в банке к такому тарифу подключили. Вещь.

– Да причем тут тариф? – поморщился начальник отдела – Рапорт мой завернули. Не желает министерство внутренних дел тебе, Олег, звание старшего лейтенанта присваивать. И плевать им и на прошлогоднюю благодарность министра, и на твое ранение.

– На министерство не греши – невозмутимо ответил Ровнин и хрустнул яблоком, которое взял из стоящей рядом с ним корзины с фруктами. Ее он еще вчера притащил из клуба Ленца, куда заглянул для того, чтобы прояснить один неприятный вопрос, за ночь трудами Ревиной из нее исчезли все персики, виноград и сливы, но кое-что все же осталось – Нет, им на меня, конечно, плевать, но конкретно здесь они не при делах. Это Машка со мной так счеты сводит. Да ты же в курсе, чего я рассказываю?

– Думаешь? – усомнился Александр – До сих пор? Да ладно!

– Говорю тебе – ее рук дело – заверил его Олег – Не удивлюсь, что она и в канцелярию главка перешла лишь для того, чтобы мне жизнь малиной не казалась. Из инфоцентра не нагадишь, а оттуда запросто.

– Ну, это ты уже себя переоцениваешь – разделил сомнения начальника Славян – Не тянешь ты на рокового красавца, по которому кто-то станет годами сохнуть. Помню я Машку, вполне себе зачетная девка. Да и замену она тебе давным-давно нашла небось.

– Дело не в том, какой я – прожевав кусок яблока, пояснил Ровнин – Важно, что посмел не по ее сделать. Такого Машка не то, что мне, но и отцу родному не простит.

– Может, тогда не стоило вот так, сплеча рубить? – подумав, предположил Морозов – Если знал, что она настолько злопамятная?

– Может, и не стоило – согласился с ним Олег – Но мне тогда не до сантиментов было. Да и вообще…

Тем, что скрывалось за словом «вообще», он ни с кем так и не поделился, ни тогда, ни после, договор с Ленцем и смерть давно всеми забытого Равиля Алирзаева так и остались его тайной. Что же до упомянутого разговора с Остапенко, то он состоялся через несколько дней после похорон Францева, когда сотрудникам отдела в самом деле было вообще ни до чего. Ребята почти не спали, одновременно пытаясь зацепиться за хоть какие-то нити, ведущие к истинному виновнику смерти Аркадия Николаевича и при этом еще выполнять свои непосредственные обязанности. Со вторым более-менее удавалось управиться, поиски же доказательств причастности Шлюндта к смерти Командора уперлись в тупик. Более того, выходило так, что он вообще тут ни при чем. Ни единой улики, ни единого доказательства отыскать не удалось, и если бы не железобетонная уверенность Веретенниковой в том, что именно этот человек стоит за гибелью Францева, то, скорее всего, данную версию в какой-то момент и Морозов, и остальные сотрудники просто отставили бы в сторону как безосновательную.

Вдобавок к осознанию непоправимой потери и накопившейся невероятной усталости добавились серьезные опасения, которые отлично отражала старая народная пословица про цветочки и ягодки. Уход Францева запросто мог стронуть с места лавину безнаказанности. Пока Аркадий Николаевич был жив, многие обитатели сумерек опасались давать себе волю и творить что пожелается, но вот теперь, когда его не стало, они могли решить, что руки развязаны и настало их время. Не сразу, со временем, но вероятность этого была очень велика. Само собой, мысли о подобном развитии событий особой радости сотрудникам отдела не доставляли.

Ясное дело, на фоне всего происходящего разговор с Марией, которая как-то вечером дозвонилась Олегу и тут же потребовала очной встречи, его не обрадовал. Но понимая, что эта девушка пока своего не добьется, от него не отстанет, все же согласился с ней пересечься, тем более что Остапенко, как оказалось, в данный момент находилась в кафе на Сухаревке, до которого ходу Ровнину было минут семь, не больше.

– Папа подарил – вместо приветствия показала Маша юноше мобильный телефон – Очень удобная штука, конечно. Ты что-нибудь будешь есть?

– Нет – устало ответил оперативник, борясь с желанием прямо тут, на стуле, уснуть. За последние три дня он суммарно поспал часов, может, десять, потому даже его особо не битый еще жизнью организм начинал сбоить – Разве что кофе выпить?

– Выглядишь не очень – заметила Маша – Заездили тебя совсем.

– Спасибо за сочувствие – не особо маскируя иронию, ответил ей Олег – Но у нас в отделе много разного случилось, потому мы все сейчас там не очень выглядим.

– А, ну да – Остапенко сочувственно покивала – У вас же начальника застрелили недавно. Блин, ужас, конечно.

– Ужас – снова согласился с ней Ровнин – Так для чего звала? У меня времени в обрез.

– Что желаете? – поинтересовался подошедший к столику официант.

– Кофе – ответила девушка, дождалась пока он отойдет и спросила – С какой новости начать?

– С хорошей.

– Обе хорошие – рассмеялась Маша – Но неравноценные. Одна попроще будет.

– Вот с нее и стартуй.

– Мы с тобой идем на концерт – Остапенко щелкнула застежкой сумочки и достала из нее два белых прямоугольника с надписями «Пригласительный билет».

– Самое время – согласился с ней Олег – Только его мне сейчас для полного счастья и не хватает. Живу скучно – сил нет!

– Это не просто концерт, а статусное мероприятие – возмутилась девушка – Там все начальство будет. А! Я поняла! Ты настолько заработался, что забыл, какой праздник на носу.

– Праздник? – Ровнин потер лоб – Какой праздник? Ты про седьмое ноября, что ли?

– Про десятое, дурачок! – рассмеялась Маша, перегнулась через столик и щелкнула его билетами по носу – День милиции. А это пропуск на концерт, который к нему прилагается. Между прочим – ого-го какой, там все звезды соберутся и нас чествовать станут. Причем обязательно кто-нибудь на себя нашу форму напялит, каждый год такое случается.

– За форму обидно – заметил Олег, кивком поблагодарил официанта, который принес ему кофе и выхлебал одним махом полчашки – Не заслужила она такого.

– Не думала на эту тему. Но мы с тобой пойдем туда не песни слушать вообще-то.

– А зачем тогда? – Маша все же смогла заинтересовать Ровнина своими дальними заходами.

– Знакомства полезные заводить – мило улыбнулась девушка – И вот тут мы плавно переходим к первой новости, самой главной.

– Удиви меня.

– С удовольствием – Остапенко извлекла из сумочки сложенный вдвое лист бумаги и ручку – Ознакомься и подпиши.

– Я просил меня удивить, а не напугать – сообщил девушке Ровнин, но листок все же взял и развернул – Что тут?

Если бы он устал чуть меньше, то, возможнее, быстрее бы среагировал на фигурировавшие в документе формулировки вроде «в связи с невозможностью в данный момент применить полученные знания и умения в полной мере» и «прошу перевести меня», а так это заняло почти две минуты. Именно столько понадобилось Олегу, чтобы полностью осознать прочитанное.

– Все уже решено – тем временем щебетала Маша – Папка отправил кучу запросов по тебе, все с грифом «срочно». Дольше всех, между прочим, твой Саратов копался. Но все ответы пришли, все положительные, так что волноваться не о чем. Наверху все согласовано, должность тебя ждет. Сразу после оформления, кстати, третью звездочку получишь, этот момент тоже проговорен. А ближе к Новому году и меня переведут.

– Да что ты? – восхитился Олег, медленно проговаривая слова.

– В другое подразделение, конечно, не в твое – уточнила девушка – Совсем вместе не получится. Супруги в одном отделе служить не могут, ты же знаешь. Такое только в кино бывает. Но в то же управление, конечно.

– Вот досада – опечалился Ровнин, которого после только что прочитанного и услышанного слово «супруги» уже совершенно не смутило – Эх!

Блин, значит это все-таки Остапенко-старший шустрил насчет него. А он-то себе напридумывал! И, главное, сразу ведь эту возможность со счетов списал как изначально невозможную. А оно вон как – и невозможное возможно. Причем Аркадий Николаевич, выходит, докопался-таки до истины, просто не успел ему про это рассказать.

Хотя сделку с Ленцем все равно напрасной не назовешь. Ну да, запрос шел от чекистов, но Алирзаев все равно узнал бы что к чему. Не от ведьм, так от кого-то из саратовских кадровиков. Слишком уж неплохая была награда для того, чтобы подобные сведения бесхозными надолго оставались.

Хотя это уже неважно, поскольку все что могло случиться – случилось. Неугомонный Равиль мертв, одна половина его банды тоже, а вторая в данный на нарах парится за то, что приятелей своих постреляла, так что бояться больше некого. Можно даже домой съездить при оказии, родителей повидать и куртку зимнюю забрать.

Вот только когда такая оказия выдастся – поди знай.

– Олег, я не понимаю – сдвинула брови Маша – Что не так?

– Все не так – Ровнин аккуратно вернул листок в первоначальное состояние и протянул его девушке – Абсолютно. Я не буду ничего подписывать.

– Ты дурак? – искренне удивилась его собеседница – Или я что-то не так объяснила?

– Почему? Все понятно.

– Так в чем дело?

– Мне не надо – чуть подался вперед Олег – Понимаешь? Меня и сейчас все устраивает.

– Ладно – явно давя в себе желание повысить голос, произнесла Маша – Давай еще раз, поподробнее. Наверху принято решение в следующем году создать новое управление, которое начнет заниматься преступлениями, связанными с компьютерами и всем таким прочим. Этого добра в стране все больше, а преступники у нас не дураки, новые технологии осваивают быстро, так что без специальной службы контроля не обойтись.

– И? – поторопил замолчавшую было девушку Ровнин.

– Новое управление – огромные перспективы. Все с нуля, у всех равные стартовые позиции. Ну, почти у всех, про руководство мы не говорим. Но все равно там сказочные перспективы открываются. Олежка, да такое случается раз в сто лет! Папка сказал что при его поддержке, твоем должном рвении и с учетом того, что через пару-тройку лет управление «К» станет невероятно востребованным, ты карьеру можешь сделать на раз-два. Генералом за десять лет, разумеется, не станешь, но маленькие звезды на большие сменить за это время вполне реально. На погонах, имеется в виду.

– А почему «К»? – заинтересовался Олег.

– Что – к?

– Ну, ты сказала – управление «К». Почему?

– Понятия не имею – озадачилась Маша – Так оно по бумагам проходит. Рабочее название, потом как-то по-другому обзовут. Или так и оставят. Олег, а тебя только это волнует?

– В целом нет – пожал плечами оперативник – Признаться, меня вообще вся эта история не очень трогает.

– Поясни – сначала набрав в грудь воздуха, а потом выпустив его, потребовала девушка.

– Маш, если бы мне еще полгода назад кто-то сделал подобное предложение, то я бы, наверное, сначала подумал, что это шутка, а потом дар речи потерял – мягко произнес Олег – Серьезно. Онемел бы минут на пять, а то и больше. Но полгода назад и сегодня – разные вещи. Ты сейчас, скорее всего спросишь, что изменилось, этот вопрос напрашивается сам собой. И, знаешь, я не знаю как тебе на него ответить. Правда не знаю. По идее мой поступок выглядит как горячечный бред, потому что я отказываюсь от хорошей, чистой и очень перспективной работы ради того, чтобы остаться в заштатном отделе, где нет почти никаких перспектив. А те, что есть, сильно так себе, потому что они про получить пулю во время облавы или нож в бок при задержании. Но вот почему-то мне там нравится. Я знаю, что нахожусь на своем месте, и этот аргумент перетягивает все остальные.

Ровнин объяснял свою позицию Маше тихо, спокойно и вдумчиво, не жестикулируя и при этом еще улыбаясь. За то недолгое время, что ему было отведено на общение с Францевым, он перенял у него манеру доводить свою точку зрения до собеседников, находящихся на взводе, именно так, максимально дружелюбно. Даже если напротив находится тот, кого ты на нюх не переносишь или подозреваешь в чем-то сильно нехорошем – никаких лишних эмоций. Нет от них толка, только быстрее спровоцируешь скандал или даже конфликт, который вобьет окончательный клин в отношениях с собеседником. А ведь кто знает, может он тебе завтра зачем-то понадобится? Жизнь исключительно разнообразна.

– То есть ты отказываешься? – переспросила у него Остапенко – Вот так запросто?

– Ну да – подтвердил Олег – Извини.

– Извини? – в голосе девушки сплелись воедино изумление, неверие в происходящее и гнев – Ты нормальный? Папа потратил кучу времени, поднимал связи, договаривался, кому-то старые долги прощал, сам, может, в какие-то залез, а ты вот так, между делом, говоришь «прости»?

– Маш, но я же его об этом не просил? – резонно заметил Ровнин – Верно? Он сам принял такое решение, сам его реализовал. Поговори твой отец со мной сразу, ничего бы делать не пришлось.

Олег, конечно, мог добавить еще пару слов насчет того, насколько он не любит, когда его втемную пробивают по всем линиям Системы, но решил, что можно без этого обойтись.

– Просто он не мог даже предположить, что такие идиоты как ты в природе встречаются – пояснила Маша – Клинические! И я даже не представляю сейчас, как ему про наш разговор расскажу. Он же не поверит, что так бывает!

– Твой батя очень умный мужик, потому, когда ты ему изложишь подробности нашей встречи, он скорее обрадуется, чем ругаться станет.

– С чего бы?

– Повторюсь – потому что умный – пояснил Ровнин – Он скажет тебе что-то вроде: «Хорошо, что узнали о том, какой этот парень дятел до того, а не после. После было бы неприятностей больше». И все, больше он к этой теме возвращаться никогда не станет.

Разумеется, на этом беседа не закончилось, Олегу еще минут пятнадцать пришлось выслушивать обвинения, прогнозы, из которых следовало что он под забором свою жизнь закончит, предположения о его деловой несостоятельности и еще много чего. В какой-то момент он решил, что, пожалуй, его теперь уже точно бывшая девушка моральную компенсацию за свои душевные травмы получила полностью, положил пару купюр, на удачу имевшихся в кармане, на стол и произнес:

– Маш, я, наверное, пойду. Просто ты повторяться начала, значит, все что хотела сказать, уже сказала, дальше ни тебе ругаться, ни мне слушать смысла нет. Антону Семеновичу передай мои извинения, Наталии Борисовне низкий поклон.

– Ты же осознаешь, что на этом – всё? – уточнила девушка.

– Конечно.

– Вот и хорошо – вздернула носик вверх Мария – И просто уходи, потому что всякой ерунды вроде «не звони мне больше» или «ты об этом пожалеешь» от меня не дождешься.

– И правильно – одобрил ее слова Олег и покинул кафе.

С тех пор они виделись только один раз, аж через два года, на праздновании дня милиции в концертном зале «Россия». Как правило мелкую сошку из районных отделов на такие статусные мероприятия не зовут, но тут сложилась особая ситуация. За пару месяцев до праздника Олег совершенно случайно сначала вышел на крупный канал, через который куда-то на Восток чуть ли не эшелонами гнали оружие со складов Росрезерва, а после помог накрыть его совместной группе, сформированной из сотрудников МВД и ФСБ. Мало того еще и пулю в плечо во время реализации получил, преследуя одного из главарей. Конечно, в таком крупном деле, да еще и успешно завершенном, после никто про лейтенанта из заштатного отдела и не вспомнил бы, но фокус заключался в том, что Ровнин суть вопроса изначально министру излагал. Случайно так карта легла, благодаря цепи невероятных совпадений. А тот, в свою очередь, про смекалистого паренька не забыл, вот так Олег и оказался на сцене, где министр сначала ему руку тряс, после почетную грамоту вручил, а затем осведомился, почему он этому лейтенанту медаль «За отличие в охране общественного порядка» прямо сейчас выдать не может. С какого эдакого молодца в приказ не включили? Почему десяток разномастных начальников и их замов в приказе есть, а его нет? Министра успокоили, обещали разобраться, тот, в свою очередь заверил Ровнина в том, что медаль ему гарантирована и принялся других сотрудников награждать.

Вот когда Олег шел на свое место, находящееся в самом конце зала, он и заметил Машу. Та на него даже не глянула, поскольку в этот момент общалась с сидящим рядом статным майором и тихонько посмеивалась, слушая его шутки. Причем у нее самой на погонах красовались уже четыре звездочки, из чего Олег сделал вывод о том, что ставка Антона Семеновича на новое управление сработала.

О том, что на самом деле Машка трудится не в стремительно набиравшем авторитет Управлении «К», а в канцелярии главка, он случайно узнал через пару месяцев, когда решил выяснить судьбу своей награды. Да, Олега к тому времени жизнь уже порядком пообтесала, выбив из головы большинство иллюзий, медаль ему получить хотелось, поскольку она красиво смотрелась бы на парадной форме, которую ему, как и остальным сотрудникам отдела, не так давно выдали по предписанию на вещевом складе по какой-то причуде ХОЗУ.

Вот тогда немного обросшего знакомствами в разных сферах милицейского бытия Ровнина и просветили относительно того, что бумаги на награду были оформлены, но затерялись, причем скорее всего не случайно. Дело в том, что к его скромной персоне проявляет повышенный интерес некая капитанша, которую не столь давно перевели в канцелярию откуда-то из информационного центра. Причем сильно непростая капитанша, за которой стоит кто-то довольно влиятельный, так что копать под нее не рекомендуется. Ровнин сообразил о ком идет речь, после подумал, что медаль штука хорошая, но тыкать палочкой в осиное гнездо не хочется, а потому имеет смысл просто махнуть на сложившуюся ситуацию рукой.

Но вот Машка, увы, считала по-другому.

– Как бы она не только тебе, но и всем нам пакостить не начала – поставив точку в акте, высказал свои опасения Антонов – Кто ее знает?

– Я ее знаю – усмехнулся Олег – Остапенко, конечно, стерва изрядная, но до подобного не унизится никогда. Это локальная война, остальные тут ни при чем и им она вредить не станет. Больше скажу – это вообще исключительно ее война, потому что я в ней тоже не участвую. Ну и потом – она в курсе, что я точно на нее рапорт не накатаю, а вот вы – кто знает? Говорят, собственной безопасности план по раскрытиям сверху тоже спускают, потому они все жалобы, в том числе и от сотрудников, изучают чуть ли не под микроскопом. А там такие волчары – ни один папа не поможет, если они вцепятся.

– Это да – согласился Морозов – С того года они народ здорово закрывать начали, особенно в Москве и Питере. Нет, многих за дело, спора нет, но иногда палку все же перегибают.

– Лес рубят – щепки летят – изрек философски настроенный Баженов, разворачивая газету, которую вместе с папкой бросил на стол начальник отдела – А потом – нам точно бояться нечего. Наша клиентура жаловаться не станет, да и здание вот так сразу найти не получится. Как обычно, проверяющие во дворах заплутают, вот и все.

– Так себе аргумент – усмехнулся Александр – Правовая грамотность растет, Славик, возможно недалек тот час, когда какой-нибудь колдун возьмет, да на тебя жалобу и напишет.

– С чего бы? – возмутился Баженов.

– А то не за что?

– Приведи пример.

– Да запросто – Морозов уселся в раздолбанное кожаное кресло, которое в этом кабинете находилось с незапамятных времен и, возможно, помнило блистательную коронацию Николая II в Успенском соборе Московского Кремля, случившуюся четырнадцатого мая 1896 года – Кто на той неделе у трех вокзалов отрихтовал гостя столицы так, что тот, наверное, до сих пор кровью сикает?

– Не гостя столицы, а гастролера – поправил его Баженов – Который, на секундочку, на горожанах тренировался в части наложения проклятий. Причем, стервец, все больше баб выбирал, помоложе да покрасивее. Замечу отдельно – я его за руку поймал и был в своем праве.

– Никто не спорит, все так. Но жестить зачем? Чуть не до полусмерти его гвоздить для чего? Поймал, пару раз по ребрам съездил, позвонил кому-то из московских старшаков, тому же Мирону или Севастьяну Акимычу и сдал поганца им с рук на руки. Слава, да они сами ему бубну выбьют так, что мало не покажется. Им визитеры из провинции в Москве не нужны, она их личная поляна. А теперь все сложнее.

– Намного? – заинтересовался Олег, выкидывая огрызок в мусорное ведро, стоящее под столом.

– Так – повертел начальник отдела рукой в воздухе – Мне Прокоп Никитич звонил, он сейчас у них вроде как за главного, недовольно в трубку бурчал о том, что, мол, без Францева вернулся отдел к старым временам и он, глядя на избитого парня, аж двадцатые годы вспомнил.

– Врет, хрен старый – глядя в газету, рыкнул Баженов – В двадцатые этого гаденыша вообще бы пристрелили ко всем хренам.

– Кстати – да – Ровнин снова запустил руку в корзину, теперь, правда, цапнул грушу – И еще относительно правовой грамотности. Саш, ты в курсе, что на ребят, работавших в отделе в тридцатые, их тогдашняя клиентура доносы куда надо стопками писала?

– Серьезно? – удивился Антонов – Прямо доносы?

– Ну да – груша оказалась мягкой и сладкой настолько, что Олег даже глаза прикрыл от удовольствия – Мол, и троцкисты они, и японские шпионы, и анекдоты, придуманные Радеком в народ несут. Мне тетя Паша рассказывала. Но главное не это.

– А что? – уточнил Морозов.

– То, что ни одного из сотрудников отдела ни в тридцатых, ни в сороковых, ни в пятидесятых по политической статье не взяли. Отчасти трудами Павлы Никитичны, отчасти, потому что там, где надо, знали, чем тут люди на самом деле занимаются, а потому палки им в колеса не пихали. Кстати, вот тетю Пашу – да, в тридцать восьмом замели. Или в тридцать седьмом? Короче, по лагерям и поселениям помоталась будь здоров. Но она, заметим, до пятьдесят четвертого года в отделе как штатная сотрудница и не числилась.

– В самом деле? – еще сильнее удивился Василий – А думал…

– ЧК-ГПУ-НКВД. Вот этапы большого пути тети Паши до того, как ее арестовали.

– Видел я ее фото тридцатых годов – уже другим тоном сообщил коллегам Славян – И доложу вам так – за такую женщину полмира спали – и не жалко будет.

– А мне она сказала, что ни одной довоенной фотографии не уцелело – чуть расстроенно заметил Ровнин – Дескать, все при аресте изъяли и все, с концами.

– Значит, не так уж она тебе и доверяет, Олежка – ехидно поддел друга Баженов – В отличии от меня.

– К слову о фото – Антонов вгляделся в газету, которую Славян держал в руках – А вот это кто?

– Где?

– Да вот – парень встал, перевернул лист и показал снимок на нем коллеге.

– Василий, тебе не стыдно? – возмутился Баженов – Для кого в России канал МТВ открыли? Да хрен с ним, с МТВ. Кто из нас молодежь? Ты, щегол безусый, или я, у которого уже яйца потихоньку седеть начинают?

– А правда – это кто? – Морозов глянул на фото, где был изображен жутковатого вида мужик, одетый во все черное и, вдобавок, с набеленным лицом.