Мехасфера: Сирены Пустоши

Два волкогуля – такое название им дал следопыт – поджарилась еще на подходе, зато оставшиеся четыре добрались до стрелка. Скорпион сумел взять на себя одну тварь, поэтому Амдэ пришлось разбираться с тремя. Он уворачивался, как акробат, красиво взмахивая подолом плаща, словно избранный из древних боевиков. Обстановка потребовала от него мгновенного овладения некоторыми приемами паркура, которые для краткости можно обозначить принципом «двигайся или умри». Он перелетел через обломки стен, запрыгнул на сухое дерево, попутно сломав его и, наконец, оттолкнулся от столба на высоте трех метров, сделав крутецкое сальто. Твари впали в полное замешательство. Пока они пытались вновь найти цель, он поджог со спины еще одного волкогуля. Оставшиеся двое рассвирепели и набросились на следопыта, попытались прогрызть его полимерный плащ. Один из клыков достиг своей цели – продырявил броню и проник глубоко в плечо, едва не раздробив кость. Лазером в свободной правой руке Амдэ поджарил укусившую его псину. К этому времени скорпион разобрался со своим противником и пришел на помощь хозяину. Вдвоем они справились с оставшейся тварью и обессиленно упали на землю, пытаясь перевести дух. Писк резинового утенка медленно утихал, удаляясь куда-то на запад, но паузы между этими «виу-виу» становились длиннее – раненная псина двигалась все медленнее.

– Ты как, Денди, в порядке? – спросил Амдэ, стараясь надышаться на всю оставшуюся жизнь.

Скорпион цокнул и указал жалом хвоста на укушенную руку хозяина.

– А, ерунда. До свадьбы заживет. Ладно, пора идти.

Пытаясь встать, следопыт оперся на раненную руку. В эту же секунду все его тело пронзила ужасная боль. Закричав и испугавшись собственного крика, Амдэ свалился обратно на землю.

– Ладно, может, ты и прав.

Он перевязал рану, вколол вокруг нее лекарство из походной аптечки и для верности проглотил обезболивающую таблетку. Скорпион сделал довольный «цок-цок». Следопыт еще пару минут пролежал на земле, боясь тревожить руку прежде, чем подействует лечение. Писк проглоченного псиной утенка становился все глуше, но никуда она теперь не денется.

Когда обезболивающее подействовало, а вколотые в кожу вещества принялись убивать незваных бактерий, Амдэ наконец встал. Вдвоем с Денди они быстро выследили волкогава. Хотя небо и светилось багровым цветом, разукрашивая Пустошь своей алой кистью, кровавый след все равно выделялся на фоне всеобщей красноты. У каждой вещи эта краснота была особенного оттенка. Пунцовая кожа Амдэ и остальных людей разительно отличалась от рдеющих под солнечным светом зданий. Даже выстрелы лазера имели свой уникальный цветовой тон. Все было красным и все было разным. Как древнее кино про избранного с соответствующим светофильтром.

Псина потеряла несколько литров крови и теперь медленно умирала у ног следопыта и скорпиона. Бесславный конец мерзкой твари. Амдэ позволил питомцу уколоть ее жалом с летаргическим ядом, чтобы тварь приняла конец без мучений. Ей повезло больше, чем выжившим. Ей не придется больше вариться в земном аду.

Следопыт достал нож и выпотрошил тушу животного. Серьезность и первобытная жестокость ситуации ломались от писка застрявшего в пищеводе утенка. Чем усерднее продвигался к желудку волкогава Амдэ, тем комичнее это выглядело со стороны. Наконец он достал свою прелесть. Липкая от желудочного сока ключ-карта вновь оказалась в его руках. После секундной радости у следопыта сработал рефлекс, и он спрятал находку в карман – чтобы никакая другая псина не позарилась на добычу.

– Давай теперь обратно.

Они быстро зашагали на север, ни на что больше не отвлекаясь, но все равно убили еще один день. Оголодавшие и жутко уставшие, они вернулись в начальную точку своего неожиданного похода, туда, где псина выкрала ключ.

Знакомые края подействовали как бальзам на душу. В отличие от пустынного юга, тут не обитали никакие светящиеся твари. Тут была почти что цивилизация. Убивали здесь только рейдеры, солнце, погода, ну и еще брали в плен рабовладельцы. Одним словом – идиллия родного дома. Но даже на относительно освоенной территории оставалось много загадок. Значимые места не располагались на двухмерной поверхности земли, они тянулись далеко вглубь развалин, куда за многие столетия провалились многие фабрики и города. Землю пронизывали многочисленные сети тоннелей – детища людей, крыс, заводов, а также пусто́ты от древних бункеров и цельнометаллических зданий. Под ногами таился и скрывал в себе множество разных тайн целый затерянный мир. Именно там следопыт нашел свой крутой плащ, лазерные стволы и много чего еще. А теперь он добрался до куда более ценного.

Вместе со скорпионом они вернулись в откопанный старый бункер метрах в двадцати под землей. Все помещения Амдэ уже давно обыскал, оставалось только открыть находящийся там уцелевший сейф. Он вставил ключ-карту и повернул его на девяносто градусов. Электромагнитный замок поддался, и дверца открылась, явив взору следопыта пачки купюр, облигаций, слитки золота и кое-что еще. Вот оно – прекрасное окончание долгих поисков, сладостная награда.

Не веря своим глазам, следопыт склонился над сейфом. Он судорожно выгребал пачки еврорублей и отшвыривал их в сторону, выбрасывал золотые слитки, украшения. Избавившись от всего этого хлама, Амдэ достал то, что искал, – диск с защитой от электромагнитных вспышек. На нем была надпись: «Финал Лиги чемпионов – 2449. Часть 2».

Сидибокс словно светился и приковывал к себе завороженные взгляды следопыта и скорпиона. Питомец не совсем понимал суть вещей, но прекрасно проявлял эмпатию. Он всегда сопереживал и испытывал те же эмоции, что и хозяин.

Домой они вернулись под покровом ночи. Хорошо спрятанное в развалинах убежище чем-то походило на только что разграбленный бункер. Оно представляло собой половину вагона поезда, провалившегося метров на десять под землю. Со всех сторон – железобетонный хлам, лабиринты ходов и нашпигованных ловушками тупиков. Амдэ нырнул в нужный проход, спустился по скрытой лестнице, перешагнул через мину и нащупал в невзрачном куске стены дверь, отворил ее. Подождал, пока скорпион зайдет за ним следом и закрыл вход. Потом пошла полоса препятствий, еще пара спусков, один подъем, четыре ложные двери с растяжками и наконец вагон, зажатый со всех сторон кусками бетона, стали и мусором.

Святая святых встретила путешественников необычным для такого места уютом. На восьми квадратных метрах уместилась и гардеробная, и кровать, и корзинка для скорпиона, было там даже подобие кабинета – телевизор с полочками над ним. Под двухметровым потолком висели разные инструменты и аккумуляторы. В двух углах убежища стояли вентиляторы. Они гнали в комнату затхлый подземный воздух, чтобы он замещал собой спускающийся с поверхности угарный газ. Красота да и только. Следопыт даже не стал проверять сохранность всех ловушек – важнее было поесть, накормить питомца и проверить цветок.

– О нет, тучелист! – вскричал Амдэ.

Любимое, единственное в своем роде растение пожелтело, его похожие на клубы облаков листья пожухли. Оно еще не погибло, но находилось очень близко к этой важнейшей для каждого растения стадии бытия.

– Лея должна была за ним приглядывать… Куда она, черт возьми, делась?

«Цок-цок».

Следопыт приподнял кровать и стал рыться в своем тайнике. Будто тайного убежища посреди тайного лабиринта в тайной полосе препятствий у тайного входа оказалось недостаточно, он прятал самые ценные вещи в этом замаскированном схроне. Там лежала одна оставшаяся тофелина, таблетка от отравления и мешочек с корумом – самым загадочным веществом Пустоши. Его применяли почти для всего, начиная с удобрения овощей и заканчивая кормом для скорпионов. В зависимости от дозировки он мог стать чем угодно, хоть красящим веществом. Конкретно Амдэ баловал им Денди и посыпал тучелист, чтобы тот продолжал расти и радовать глаз.

– Лея не кормила растение, – свирепел следопыт.

Он взял щепотку удобрения и посыпал им почву в горшке, потом полил водой из запасов. Вторую порцию корума Амдэ положил в кормушку скорпиона, который с аппетитом накинулся на него.

– Вот теперь лучше… Чертовы гиноиды. Ничего им нельзя доверить.

«Цок-цок-цок».

– Да брось. Чем я мог ее обидеть? – Следопыт откусил вяленое мясо и начал прятать свое добро под кровать. – Я не повторяю одних и тех же ошибок пять раз подряд. Может, прошлую Лею я и мог чем-то расстроить, но эту – точно ничем. Я уже стал самым идеальным мужчиной Пустоши! Пустоши, блин! Да тут достаточно не быть психопатом, чтобы сойти за принца на белом коне. Два дня никого не убей – и ты уже джентльмен, настоящий денди…

«Цок-цок».

– Не ты, Денди. Помимо твоего имени это слово означает еще и древних аристократов.

«Цок-цок-цок?»

– Аристократы жили больше тысячи лет назад, в таких типа многоэтажных пещерах на земле. Не в уютных убежищах, как мы сейчас.

«Цок-цок».

– Ага. Строили свои дома друг на друге, как муравейники. Помнишь тот термитник, где я чуть не заблудился? Вот типа такого, только из железобетона. Я сумел это выяснить за десять лет изучения древности.

Амдэ хорошенько спрятал тайник и направился к телевизору. Через полшага он уже стоял рядом с ним. На передней части устройства, чуть ниже ЭЛТ-экрана, заводской гравировкой было выжжено название – в точности как имя следопыта. Он взял себе его после бегства из рабства, в знак начала новой жизни. И теперь двое тезок стояли друг напротив друга. Амдэ вытащил из заднего отсека сгоревший от солнечной вспышки блок, заменил новым, а потом в сладостном предвкушении достал из магнитофона старый диск с надписью «Финал Лиги чемпионов – 2449. Часть 1» и вставил добытую с таким трудом вторую часть. Дрожащим от волнения пальцем он погладил кнопку «Пуск», но потом осторожно отвел его в сторону, повернул голову и метнулся из комнаты.

В пяти метрах от убежища протекала хмельная река из ближайшего пивзавода. Амдэ взял пустую консервную банку, наполнил ее пенным напитком, после чего вернулся к телевизору и уже в полной гармонии с миром запустил матч.

Экран зашелся помехами, будто первородным бульоном белого шума, из которого, полностью согласуясь с хронологией развития Вселенной, начали появляться цельные образы. Первым проступило зеленое поле как самая большая однородная масса из телетрансляции. Постепенно на нем образовались по одиннадцать игроков двух команд и четверо судей. Эти образы были понятны следопыту, он видел в своей жизни и поля, и людей. Гораздо сложнее далось ему осознание рекламных изображений по периметру, у трибун. Голограммы рассказывали о чудесах цифровых потребительских товаров. Картинки на них сменялись намного быстрее, чем двигались люди на поле, поэтому до сознания Амдэ они доходили чуточку дольше. Сложно так быстро переключиться с выживания в рад-пустоши без единого кинотеатра или спортивного бара на просмотр футбольного матча. Да тут и слов-то таких не знали. Следопыт до дыр истер диск с первым часом игры, а потому знал, что реклама пестрит сакральными письменами прошлого, в честь которых теперь дают имена людям. Придавая смысл словам лишь на основе собственного опыта, Амдэ предполагал, что реклама означает некую первородную истину, духовность прошлого, из чего родилось настоящее и будущее. Она стоит выше всего мироздания, на плечах богов Ойла и Рада, о которых хоть что-то известно. О рекламе же – ничего. Невозможно объять необъятное, его надо принять на веру.

Следопыт глотнул еще пива и устроился поудобнее. Он был самым счастливым человеком на Земле. Шла шестьдесят шестая минута матча. Первые шестьдесят пять он знал наизусть, мог с пугающей точностью повторить каждое слово диктора. Теперь он наконец-то добыл вторую часть и мог досмотреть финал любимой игры.

– А пока у нас пауза, связанная с нейроповтором, команды используют очередной слот замен, – говорил ставший уже родным голос диктора. – Напомню, что «Манчестер Трансъюнайтед» играет по схеме 4-4-2 и уже совершил четырнадцать перестановок после перерыва. Теперь же они точечно меняют двух защитников, двух полузащитников и двух нападающих. Тем же самым отвечает «Динамо» Берлин: команда выигрывает, поэтому их тренер повторяет все ходы соперника, чтобы не уступить тактически. Счет 1 : 2. Видеоповтор не смог дать точного ответа, задел ли мяч тень руки футболиста в штрафной, поэтому пауза затянулась. Игроки могут выпить энергетики и принять защищенные юристами команд медикаменты, потому как последняя пауза на водопой была целых восемь минут назад. Пока что немного статистики: футболисты «Трансъюнайтед» пробежали в среднем тридцать шесть километров, а лидером среди них с показателем сорок является Эйштебио. «Динамо» Берлин отстают от них на два километра, но и тактика у них закрытая, основанная на контратаках.

Следопыт плохо разбирался в терминологии, зато очень любил следить за игрой. Он выучил основные правила и терпеливо дожидался окончания паузы. Он был сыт и медленно потягивал пиво, сидя на своей кровати. Что еще нужно для счастья?

– И вот судья прочувствовал нейроповтор спорного момента от лица каждого игрока, трех судей-помощников на поле, еще шести у нейроэкранов и еще нескольких удачно расположившихся на трибунах зрителей. Он бежит к штрафной «Динамо» и показывает на точку! Да, проекция мяча задела тень от руки футболиста столичных. Именно руки, а не плеча, как казалось по камерам, но черт разберет эти тени – они все на одно лицо. К мячу подходит Эйштебио, разбегается и бьет со всей силы прямо по центру. Вратарь столичных никуда не прыгает, но мяч вонзается в узкий промежуток между рукой и телом, влетает в ворота. Счет 2 : 2, все переворачивается прямо у нас на глазах! До конца основного времени матча еще двадцать минут, вот это игра! Настоящий апофеоз всей земной истории футбола. После празднования гола игроки делают паузу на вентиляцию легких. Как вам известно, следующий финал Лиги чемпионов пройдет на Марсе. Экологи говорят, что скоро будут запущены автоматизированные заводы-очистители и обстановка нормализуется, так что, возможно, уже через несколько лет футбол вернется на Землю, кто знает.

– Я знаю, – отвечает Амдэ спустя пятьсот шестьдесят лет. – Не вернется.

До конца основного времени матча ничего опасного не произошло, и команды отправились на овертайм. Скорости уменьшились, и теперь даже такой далекий от реалий двадцать пятого века человек, как Амдэ, мог уследить за каждым действием, каждым финтом игроков. Он еще не пересматривал этот матч, чтобы вникнуть во все опасные моменты, но все равно наслаждался зрелищем. Первый раз – самый прекрасный, девственный, непорочный. Именно возникшие в этот момент эмоции останутся с Амдэ навсегда и в будущем обрастут уже более конкретными наблюдениями. От просмотра у него все внутри задрожало. Наверное, живот распирало от нашествия бабочек, от счастья. Даже руки тряслись и проливали пиво мимо рта.

В дополнительное время команды обменялись голами и ушли на серию пенальти со счетом 3 : 3. Комментатор признал этот матч самым лучшим за последние тридцать лет, а значит, лучшим в истории, как принято говорить. Трибуны неистовствовали. Вой толпы прорывался даже через самые современные шумовые фильтры видеозаписи. Следопыт уже слышал подобный вой, лет десять назад, на какой-то Арене. Наяву или во сне, он не помнил. Это было как в прошлой жизни. Наконец Эйштебио подошел к мячу.

– Голкипер уже раскусил тактику интерзильца и наверняка сможет схватить мяч, если тот полетит прямо. С другой стороны, можно ударить в угол, и тогда вратарь точно не спасет, но есть опасность промазать и оказаться самым большим неудачником в истории спорта. Дамы и господа, развязка просто невероятная. Мы с вами сейчас в кругу избранных, сумевших насладиться этим финалом…

Тряска усилилась, и, когда скорпион вскочил на ноги, следопыт понял, что это вовсе не спортивный азарт. Убежище пошло ходуном. По экрану телевизора волна за волной пробежали помехи, как от морского шторма. Эйштебио подошел к мячу, ударил, и все. Изображение погасло. Стоявший возле телевизора аккумулятор повалился на бок и оторвал провода. Амдэ кинулся было поставить его на место, но Денди панически затрещал: «Цок-цок-цок-цок!»

– Я должен это увидеть!

Обжитая половина вагона подпрыгнула, как будто под ней начал дышать вулкан. С полок под потолком посыпались инструменты и бытовая мелочь. Голова следопыта почти упиралась в свод убежища, поэтому хлам не успевал разгоняться со скоростью свободного падения и наносить ему раны. Гораздо сложнее пришлось обитавшему на полу скорпиону. Банки, дощечки и батарейки разгонялись за два метра полета и больно били по его хитиновой броне. Денди цокал, бегал по кругу с поднятыми клешнями, защищая таким образом голову. Следопыт одной рукой держал цветок, второй пытался вытащить заевший в плеере диск, поэтому никак не мог помочь питомцу.

«Цок-цок-цок».

– Это просто землетрясение. В иных случаях сработала бы сигнализация.

«Цок-цок».

– Некогда мне было ее проверять. Не могло ничего с ней случиться. Ладно, щас гляну.

Он примял углубление в мягком матрасе и поставил туда горшок с тучелистом. Теперь растение не грозило перевернуться. Лишь его зеленые ветки вздрагивали при каждом новом толчке.

Однако, как это принято в безумной фантасмагории под названием «Жизнь», сбылось самое страшное предположение. Провода сигнализации в секретном щитке у входа оказались перерезаны. Не сгрызены подземными рад-крысами, а хладнокровно рассечены ножом. Это не были рейдеры, ведь убежище осталось целым, его даже пальцем не тронули. Напрашивался неутешительный вывод.

– Лея! Черт бы ее побрал! Она отключила сигнализацию!

Толчки больше не следовали один за другим, а слились в нарастающую вибрацию, будто под убежищем работал огромный воздушный компрессор или чего похуже…

– Это не землетрясение! Это завод-очиститель!

Скорпион поднял свои черные пуговки глаз и в ужасе забегал вокруг своей оси. Его испуганное кружение на первый взгляд ничем не отличалось от кружения в радости, но следопыт безошибочно, по какому-то подсознательному ощущению мог определить эмоцию питомца.

– Он рядом, метрах в двадцати! Как же я мог подпустить его так близко! Дуреха! Все это ревнивая гиноидка виновата.

«Цок-цок».

– Ладно, и моя страсть к футболу тоже. Но гиноид сильнее. Не знаю, успею ли остановить завод.

Следопыт надел плащ, схватил бериллиевую веревку и полез в секретный проход возле самого входа в убежище. Черный ход помогал быстро спрятаться от незваных гостей, пролезть через хаотичные лазы в пласте руин и выйти у врага со спины почти у поверхности. Несколько раз Амдэ отбивался таким образом от захватчиков, несколько раз останавливал завод-очиститель. Но тогда у него был больший запас времени, а теперь убийственный механизм подобрался вплотную. Сквозь мусорную породу уже показались стальные усики – сенсоры надвигающейся беды. Значит, до пасти компрессора осталось не более десяти метров. Досадное невезение. Роковая случайность. Но следопыт не привык сдаваться.

Он повернул в своем лазе налево и вместо того, чтобы выйти у поверхности, оказался по другую сторону от убежища. Обычно здесь обитали крысы, но от стальной челюсти пожирателя все рад-грызуны, понятное дело, сбежали. Своеобразный окоп, последняя линия обороны от хищных обитателей подземелья.

Изначально очистители выпускались как средство переработки мусора, в котором тонула планета. Они не очень ей помогли, если судить по дальнейшим событиям, но продолжали служить своей цели, ровно как и миллионы автоматизированных заводов, отличаясь от тех только подвижностью. Очистители, как черви, отталкивались от подземной породы и прокладывали путь через мусор. Паразитами они стали, когда экология перевернулась с ног на голову. Почти вся поверхность планеты теперь представляла собой архейские слои хлама, бетонных руин и пластика, среди которого, как кости динозавров, были разбросаны железные части почивших механизмов. Уцелевшие дикари, как смогли, обжили свою новую мехаприроду, поэтому очистители теперь больше вредили, чем помогали. Ну не переработают же они всю мусорную землю, в самом деле. Да и производят они тот же мусор, только сильно спрессованный, ведь программа у этих заводов не корректировалась добрые пятьсот лет. Благодаря этой граничащей с вымиранием косности Амдэ сумел найти к ним подход и в прошлом уже остановил парочку мехачистителей, превратив их в бесформенную груду мусора – пищу для их еще функционирующих коллег. Он ни разу не видел механического каннибализма, когда один очиститель утилизирует другой, но в теории это было возможно. Рано или поздно начнется междоусобная грызня, едва эти паразиты заполонят собой все пространство.

Как несложно догадаться, они и в тридцать первом веке продолжали сходить с конвейеров мегафабрики очистителей.

Подкованный опытом следопыт карабкался по естественному тоннелю над самой макушкой пожирателя Пустоши. Вокруг все тряслось, как на космической центрифуге. Раненная рука ныла при каждом ударе о кусок пластика или бетона, но Амдэ не отвлекался на мелочи. Он дополз до середины мехачистителя и перелез в его головной центр. Небольшое пространство два на два метра изобиловало всякими рычагами и светящимися панелями. Самое простое – дернуть за выключатель, но не все так просто. Все современные паразиты работают на автопилоте, выключить который нельзя. Для этого требуется какое-то волшебство или мистер Управляющий всеми роботами. Ничего такого следопыт не знал, поэтому принялся отрывать рычаги и колошматить ими панели. Несколько раз он терял равновесие и бился об острые края конструкции. Время играло против него. Будь у следопыта лишние пару часов в запасе, он непременно справился бы с железной тварью, но счет уже шел на секунды. Включив все потаенные способности разума, он нашел узенькое отверстие микрокомпьютера и сунул туда рычаг. Левое плечо взорвалось от боли, и следопыт выпустил рукоять. Получилось совсем не то, чего он хотел, – рычаг застрял в конструкции и теперь надежно защищал компьютер. Амдэ выругался. Чертова травма, погубившая его дом.

Над головой промелькнула знакомая часть трубы, и стало понятно, что до убежища осталось два метра. Он вылез из центра неуправления, аккуратно, чтобы не стереться на атомы о слой грунта над очистителем, прополз по его железной туше вперед. Компрессоры в челюстях уже начинали грызть стенки вагона.

Подземные схватки отличаются от схваток под открытым небом чудовищной плотностью вещества, узкими проходами и ежесекундной опасностью быть задавленным при движении. Поэтому следопыт задействовал весь опыт, всю свою ловкость, чтобы остаться в живых при маневре. Несколько раз его чуть не расплющило о края новоявленного тоннеля и сам вагон. Несмотря на большую глубину, пространство вокруг бурлило, поднималось и опускалось, как на волнах. Реалистичный симулятор землетрясений.

Рядом начали взрываться мины. Ловушки слишком пылко реагировали на движение, заливая пространство огнем. Как известно, главная опасность пожаров – не ожоги, а дым, поэтому следопыт набрал полную грудь, задержал дыхание и ринулся к убежищу, игнорируя языки пламени. Выход оказался дезинтегрирован заботливым очистителем, скорпион не знал, куда бежать, а горшок с цветком упал на бок. Дальняя сторона кровати уже зажималась в тиски сдавленных стен вагона. Последняя попытка спасти святыню: Амдэ бросился к телевизору, но без электричества диск оставался в его плену. В следующую секунду экран поглотила пасть чудовищного завода. В ней стоял механизм, похожий на мясорубку, и он методично размалывал все кучи бетона и пластика перед собой. Тридцать первый век – раздолье для очистителей. Больше не надо выискивать мусор и бояться нарваться на что-то целое. Все вокруг – одна сплошная свалка истории. Круши не хочу.

– Денди, найдешь выход?

Скорпион утвердительно цокнул и почесал к тоннелю. Следопыт одной рукой схватил тучелист, другой попытался достать из-под кровати запасы корума, но подземная опора убежища надломилась, и остатки вагона повисли на заботливой мясорубке завода. Все, что не было прибито гвоздями, – полетело в бездну. Амдэ схватился раненной рукой за обесточенный кабель сигнализации и повис у входа. Он безуспешно пытался подтянуться и вытащить себя из этого рассеченного надвое подземелья.

– Твою мать, как же больно! Ааах!

Обнажившиеся слои хлама и мусора походили на внутренности торта, из которого внезапно вырезали кусок. Торчащий из уцелевшей породы провод удерживал следопыта, а все остальное уже провалилось вниз.

Скорпион стоял на безопасном расстоянии и с жалостью смотрел на хозяина. Потом в его мутировавшем мозгу созрел маленький план, и животное побежало на помощь, которая оказалась бы запоздалой, не перемени завод-пожиратель свой курс. Обрушившаяся порода изменила наклон пространства, и очиститель прошел чуть ниже, в считанных сантиметрах от следопыта. Не такая уж хорошая новость, если учесть, что парень все равно вот-вот свалится в беспощадные объятия механизма.