Злобный дух Харги

Маша не задавала никаких вопросов. Она вообще старалась первой разговор не начинать. Алекс постоял несколько секунд у окна, запустив руки в карманы и повернувшись к Маше, сказал:

– Там в Норильске, это корпоратив. Юбилей конторы. Деньги платят большие. Я дам тебе контакт, свяжешься завтра и обговоришь все нюансы.

– Когда летим? – спросила Маша.

– В четверг. В субботу Федя работает. В воскресенье обратно. Вся группа полетит в среду.

Алекс подошёл к столу, достал из верхнего ящика пластиковую папку и положил её перед Машей.

– Здесь всё, – сказал он и снова вернулся к окну.

Маша взяла папку, но заглядывать в неё не стала.

– Что случилось? – задала она вопрос Алексу.

Алекс молчал. Он всё так же, запустив руки в карманы, наблюдал за тем, что происходит на улице.

– У нас проблемы? – опять спросила Маша.

– А ты как думаешь? – повернувшись, спросил Алекс.

– Я никак не думаю. Я спрашиваю.

– Откуда вдруг такое внезапное решение? – Алекс подошёл к Маше и смотрел на неё, не моргая.

– Это ты о заявлении?

– О нём.

– А что я должна была ответить Феде? Сказать «нет»? Что?

Алекс нервно дёрнул головой и сел рядом с Машей.

– Ну до этого ты как-то ему отвечала?

– Отвечала. Мамой прикрывалась. Не время, мол. Но бесконечно тянуть невозможно.

Алекс взял Машу за руку.

– Я не знаю что со мной, – тихо говорил он. – Меня вчера накрыло. Не думал, что так буду ревновать.

Маша повернулась в пол-оборота к Алексу и провела рукой по его щеке.

– У меня нет выбора, Сашка, – прошептала она и стала приближаться к его губам.

В эту секунду распахнулась дверь. В проёме появилась Инна. Она мгновенно оценила мизансцену. Голубки сидят рядом, Алекс держит Машу за руку и… двойного толкования быть не может.

– Ох! – скривив губы, проронила Инна. – Я рано! Надо было припереться чуть позже. Да?

Алекс резко поднялся навстречу жене. Он готов был пойти в атаку, но Инна опередила.

– Не тужься! Ничего не выйдет. Я давно всё знаю.

Инна громко хлопнула дверью, сделала несколько шагов, оставив за спиной мужа, и оказалась перед Машей.

– Ты куда, сучка, лезешь, своим рылом, – грубо зашипела Инна. – Тройничок захотела?

Алекс побоялся, что Инна сейчас устроит драку. Она как коршун нависла над сидевшей Машей. Он крепко взял жену за руку и отодвинул от помощницы.

– Что, – переключила поток гнева Инна на мужа, – поднялся на деньгах моего папы?! Теперь можно и блудить? Трахаешь её, да?

– Инна, – пытался сохранять равновесие Алекс. – Ничего не было. Остынь!

– Конечно не было! Вы просто за ручки держались. Ну, блин, ясли. Детские забавы.

Инна развернулась и свободной рукой, со всего маху, врезала пощёчину Алексу. Прозвучало громко. Алекс первую секунду опешил, но быстро пришёл в себя и съездил в ответ Инне по уху. Женщина не сдержала такой удар. Рука у Алекса тяжёлая. Она не удержалась и, перебирая судорожно ногами, отлетела к столу, шмякнувшись мягким местом об пол. Маша поднялась и, не говоря ни слова, вышла из кабинета. Это не её битва. Инна, сидя на полу и увидев, что Маша ушла, стукнула ладонью об пол.

– Вот сука! – крикнула она и повторила ещё громче – Сука! Я тебя достану!

Алекс только сейчас понял в какой переплёт попал. Он опустился на стул и громко выдохнул.

– Руку дай! – приказала Инна, протягивая руку Алексу. – Руку!

Алекс подал руку и помог ей подняться.

– А ты кобель, Идемский. Я знала, что ты кобель.

Алекс не отвечал на выпад жены. Он взял пиджак, лежащий на столе, и медленно пошёл к двери.

– Неужели ты даже невесту брата готов трахнуть? – вслед ему бросила Инна.

Алекс остановился. Он стоял спиной к Инне.

– Ты всё придумала, – тихо оправдался Алекс.

– Я придумала? Если бы я зашла на минут пятнадцать позже, представляю на что бы я нарвалась.

Алекс повернулся к жене.

– Если бы ты зашла позже, застала бы меня одного. Всё остальное твой бред.

– Бред, не бред, а запомни, я её уничтожу. Эту шмару деревенскую я сотру. Так сотру, что никто её больше не вспомнит.

Инна подошла к Алексу, неуклюже замахнулась и стукнула костлявым кулачком Алекса в грудь.

– Не смей за неё заступаться. Понял?

Не дожидаясь ответа, Инна вышла из кабинета. В этот момент она была уверена в своей силе и чётко знала, что надо делать. Никто не мог ей помешать вершить своё правосудие. Так она думала. Но Маша думала иначе.

В аэропорт они приехали рано утром. Вылет в Норильск назначен на восемь утра. Тимофей проводил Машу и Фёдора прямо до джета. Миловидная стюардесса вежливо поздоровалась и проводила молодых людей в салон. Маша с Федей были единственными пассажирами самолёта. Всю музыкальную команду Алекс отправил в северный город сутками раньше. К приезду Фёдора всё должно быть готово. Маша поставила свой чемоданчик рядом с креслом.

– Я могу поставить ваши вещи в багажник, – предложила стюардесса.

– Да, поставьте. И вот этот пакет тоже, – Маша протянула стюардессе бумажный пакет.

Стюардесса взяла вещи и унесла. В эту секунду у Маши зазвонил телефон.

– Да! – ответила девушка и, послушав несколько секунд, спросила. – Вы кто?

Фёдор слышал, что на том конце говорит мужчина. Он заметил озабоченное, даже испуганное лицо Маши.

– Кто это? – спросил Федя.

Маша подняла вверх указательный палец, давая понять, что разговор о чём-то очень важном.

– Вы с ума сошли, – возмутилась Маша. – Откуда он взялся? Какое он имеет отношение? Так, я сегодня прилечу!

Маша отключила связь и тревожно посмотрела на Фёдора.

– Что случилось? – спросил Фёдор.

– Треш какой-то! – Маша сжала губы и нахмурилась. – Мой папа объявился.

– И что?

– Он забирает мою квартиру. Даже не забирает, он её продаёт! Это что такое?!

– Я позвоню Денгу, – сказал Федя и начал набирать номер юриста. – Генрих быстро всё решит.

– Нет! – Маша встала. – Я сама всё сделаю. Полетишь один. Справишься?

Фёдор не ожидал такого поворота событий. Он не знал, как поступить. Отменять полёт нельзя, но и лететь без Маши он не хотел.

– Милый, – Маша опять присела рядом с Федей. – Я сама должна с ним разобраться. Никому не звони, ничего не говори. Алексу я объясню. Ты справишься.

Она поцеловала Фёдора в губы, потрепала его по волосам и быстро вышла из джета. Фёдор всё же позвонил Генриху Александровичу и попросил помочь Маше, если это понадобится. Генрих взял паузу и потом ответил:

– Сбросьте, Фёдор, ей мой телефон. Пусть звонит.

– Я через Алекса передам.

– Нет. Через Александра Георгиевича не надо. Лучше напрямую.

Идемский в этот момент не придал значение словам Денга и отправил сообщение Маше с номером телефона дяди Генриха. А через пять часов полёта джет загорелся, разломился на две части и Фёдор, пристёгнутый к креслу, устремился навстречу смерти.

Глава пятая. Винодел

Антон Сергеевич носил весьма значимую в стране фамилию. Когда-то в молодые годы это ему порой помогало. Фамилия его была Громыко. Нет, никакого отношения к исторической личности великого министра времён СССР Антон Сергеевич не имел. Просто однофамилец. Но как только молодой человек представлялся, сразу вызывал трепет и немой вопрос: не родственник ли? Нет, не родственник.

Выпускник юридического факультета Антон Громыко, приехал по распределению в прокуратуру большого сибирского города Яровска на должность следователя. Планов громадьё, рвение победить всю преступность непреодолимое. Но очень скоро пришли девяностые годы и прежние принципы, на которых вырос Антон, стали растворяться, блекнуть, пока совсем не исчезли в пучине безвластия и безразличия.

Многие коллеги Громыко бросили службу и подались за рублём. Антон Сергеевич осуждал бывших товарищей. Он по инерции ещё несколько лет верой и правдой служил закону, пока его откровенно не «кинули» с должностью. На повышение шёл кто угодно, только не Громыко. Со временем до него дошло, что теперь мир устроен по-новому. Чтобы подняться наверх, недостаточно хорошо работать и проявлять принципиальность. Скорее надо правильно дружить. А дружить с «правильными» людьми следователь Громыко как раз и не умел. Более того, обладая природным чувством юмора, часто зазнавшихся нуворишей ставил в неловкое положение. Один из сыночков большого московского начальника, приехавший в глубинку сделать «нужную» отметку в личном деле, откровенно назвал Громыко шутом. Он же пообещал ускорить процесс увольнения «шута» из следственных органов. Но, то ли забыл, то ли что-то не срослось, и Антон Сергеевич так и оставался на своём месте.

Когда в начале нулевых в контору стали приходить молодые предприимчивые из нового поколения, Антон Сергеевич совсем приуныл. Жить по их правилам он не мог, а по своим теперь не получалось. О карьере Антон Сергеевич уже и не помышлял, смирился. Громыко собрался увольняться, но жена, к тому времени беременная третьим ребёнком, умоляла Антона дослужить до пенсии. Не самая плохая мысль. Громыко перевёлся в транспортную прокуратуру Яровска и коротал время, стараясь не мозолить глаза начальству и по возможности доводить дела до конца. Если получалось, ну а если не получалось, то механизм «слива» у Громыко тоже был отработан. Опыт как-никак.

Ближе к пенсии купили с женой дачку. Там Антон Сергеевич открыл в себе талант садовода. Он умудрился вырастить винный сорт винограда в Сибири. Теперь его главным делом стало вино, а уж следствие как нагрузка. Завязал бы давно, но скоро пенсия, а это повод потерпеть.

Дело о происшествии с частным самолётом попало к Громыко. Начальник, Васнецов Валерий Павлович, старался не загружать серьёзно Антона Сергеевича, и если было что-то тупиковое, поручал ему. А то, что джет загорелся и упал в глухой тайге, дело гиблое, Васнецов не сомневался. Попробуй, отыщи обломки самолёта в местах, где веками не ступала нога человека. Поиски с воздуха ничего не дали. Скоро наступит хмурая пора и вообще полёты станут невозможными. Громыко своё дело знает, оформит как надо.

Антон Сергеевич принял в производство дело о происшествии с воздушным судном, организовал следственные действия и отметил в календаре день, когда предполагает доложить начальству о приостановлении расследования. Посмотрел на часы. Через несколько минут он уберёт все документы в сейф, задёрнет плотные шторы на окне и уйдёт домой. В последние несколько лет Громыко не позволял себе задерживаться на службе. Жил строго по расписанию. Вот где он с большим удовольствием отдавался делу, так это его виноградник.

Список пассажиров рухнувшего в тайгу самолёта лежал перед следователем. Их всего пять человек. Два пилота, бортпроводник и два пассажира. Мария Гурьева и Фёдор Идемский. Их фамилии Антону Сергеевичу ничего не говорили. Не говорили до тех пор, пока не раздался звонок по внутренней линии. Громыко недовольно поморщился. Звонки этого белого аппарата никогда не приносили добрую весть. Либо дежурный, либо начальник, что ещё хуже. Громыко нервно дёрнул головой, бросил ручку на стул и потянулся к трубке. Взять или пусть думают, что он уже ушёл. На часах стрелки выстроились в шеренгу. Шесть. Была бы пятница, ни за что не взял бы трубку, но сегодня четверг.

– Громыко, слушаю, – негромко сказал Антон в трубку.

– Антон Сергеевич, у нас проблема. Большая проблема. Зайди, – быстро сказал Васнецов.

Громыко положил трубку, смачно выругался и нехотя пошёл к начальнику.

Васнецов по возрасту был младше Антона Сергеевича. Поджарый, белобрысый, всегда с иголочки, энергичный и деятельный мужчина. Васнецов редко улыбался, всегда выглядел сосредоточенным. Вся его жизнь подчинена работе и результату. Валерий Павлович совершенный антипод Громыко, который в последние пару лет заслуженно присвоил себе звание главного пофигиста, и не скрывал этого, даже выпячивал.

Через три минуты после звонка Громыко вошёл в кабинет начальника. Васнецов, разговаривая с кем-то по телефону, небрежным взмахом руки предложил Громыко присесть. А Антон Сергеевич сделал вид, что не понимает шефа и остался стоять у двери. Нечего рассиживаться, выслушает Васнецова и быстрее уйдёт домой.

Васнецов закончил разговор и, положив трубку, бросил на Громыко осуждающий взгляд.

– Садись, Антон Сергеевич, – опять взмахом руки сопроводил распоряжение Васнецов.

– Что, надолго? – не скрывая недовольства, пристроился на крайний стул Громыко.

– Антон Сергеевич, – повысил голос начальник, – вы уж совсем-то не наглейте. Если не забыли, мы с вами государству служим, а тут с девяти до шести не получится.

Громыко не стал возражать. Он соединил пальцы в замок и опустил глаза.

– Спасибо, что поняли, – то ли съязвил Васнецов, то ли действительно был благодарен. – Так вот, о главном. Вы знаете, кем были пассажиры джета? Вернее один, Идемский.

Громыко молча повернул голову в сторону шефа. В глазах у него жирным шрифтом написано – ему по барабану, кем был Идемский. Для него все погибшие одинаковы.

– Так, понятно, – Васнецов прочитал этот текст в глазах подчинённого. – Так вот, Фёдор Идемский популярный в стране певец, если вы не знали. Я только что имел беседу с братом Фёдора. Он же его продюсер. Идемский-старший вылетает к нам. Понимаете, о чём я?

– Понимаю, – наконец-то ответил Громыко. – Под ногами путаться. Это они, московские прыщи, умеют.

– Антон Сергеевич, давайте повежливее. Александр Идемский не прыщ. Он имеет большие связи там, – Валерий Павлович поднял свой костлявый палец в потолок. – Поэтому рекомендую, временно отодвинуть ваше увлечение виноделием и максимум энергии направить на поиски самолёта.

– Но вы же понимаете, – пожимая плечами, возражал следователь, – никакого самолёта мы не найдём. Вы же знаете в какой местности он упал. Вспомните, сто тридцать четвёртый с нефтяниками пропал в восьмом году примерно там же. До сего дня ни одного обломка не нашли. А это маленький Фалькон. Тем более, пожар. Он развалился в воздухе. Не найдём.

– Про восьмой год не знаю. Я тогда был в другом месте и в другой должности. А про продюсера Идемского знаю. Справки навёл. Он вам череп просверлит.

– Хм! – ухмыльнулся Громыко. – Сверло затупит.

– Зря вы так спокойны.

– Я уже второй век в следствии, не таких бурильщиков видел. Прогибаться не буду.

– Я не прошу вас прогибаться, – Васнецов нервничал. – Я прошу показать результат.

– Валерий Павлович, вы знаете результат уже сейчас. Чего врать-то? А вообще, я не расстроюсь если передадите это дело другому следователю. Вон Коробова у нас любит результаты выдавать.

– Так! – Васнецов хлопнул ладонью по столу. – Требую от вас, Антон Сергеевич, активизировать поиски. Сами знаете как. И не думайте, это дело я у вас не заберу. Вы и так слишком рано к пенсии начали готовиться. Не испытывайте моё терпение. Идемского завтра пришлю к вам. А теперь идите.

Громыко поднялся, задвинул стул и, шаркая сильно сношенными туфлями, пошёл к выходу. Васнецов посмотрел на туфли следователя и покачал головой.

– Антон Сергеевич, – окликнул начальник Громыко, – вы хотя бы завтра наденьте нормальную обувь.

Громыко остановился, недоумённо посмотрел на свои туфли и ответил:

– А что, туфли как туфли. Меня устраивает.

Зная норов Громыко, начальник только махнул рукой.

На следующий день Громыко вошёл в кабинет ровно без пяти девять. Он без суеты делал свою работу. Не подкопаешься. Алекс появился после четырёх в сопровождении начальника. Антон Сергеевич монотонно, безэмоционально доложил о результатах, показал всё на карте, и закончил доклад так:

– Только случай может нам помочь. Такое бывало, но редко.

– Это что получается, – повернулся Алекс в сторону Васнецова, – мы не узнаем причину? Я не смогу похоронить брата? Мы в каком веке живём? В конце концов, – Алекс говорил всё громче и громче, при этом активно помогая себе руками, – там же должны быть какие-то маячки. Какие-то датчики.

Васнецов взглядом перекинул вопрос Громыко.

– Самолёт загорелся в воздухе, – отвечал Антон Сергеевич. – Пилот успел сообщить диспетчеру. А потом, я так предполагаю, Фалькон взорвался и…

– Почему взорвался? Вот просто летел, летел и нате вам, бабах? Как… как такое… должны быть причины!

– Понимаете, Александр Георгиевич, – всё также спокойно, как мудрый удав, говорил Громыко, – причины установим, когда… вернее, если найдём обломки, тела или фрагменты. Простите! А так, только предположения.

– Вы ищете?

– Ищем. Поисковые группы в предполагаемом районе.

– Поисковые группы, – пояснил Васнецов, – это два вертолёта. Они по квадратам облетают примерно тот район и ищут хоть какие-то следы.

– Вертолёты, – повторил Алекс. – А людей туда почему не отправляете?

– А вы представляете, что это за местность? – спросил Громыко. – Представляете?

– Нет, не представляю, – сердито ответил Алекс.

– Там на пятьсот километров ни одной души. Дорог нет, даже троп нет. Скалы, ущелья, лес и бешеные речки. Человек там не живёт. Это, Александр Георгиевич, не московские проспекты, это тайга.

– Вы чего со мной как с идиотом разговариваете?! – сорвался Идемский. – Ищите! Ищите и найдите! – Алекс опять повернулся к Васнецову. – Я не уеду до тех пор, пока тело моего брата и его невесты вы не найдете, – он снова обратился к следователю. – Если вы думаете, что я проглочу эту туфту, то не надейтесь. Я вам не пенсионер местного разлива.

Идемский встал и быстрым шагом вышел из кабинета. Васнецов взглянул на Громыко. Антон Сергеевич сидел как отмороженный.

– Вы что, ничего не понимаете? – спросил Васнецов.

Громыко поднял мутный, совершенно безразличный взгляд на шефа.

– А чего мне надо понимать?

– Ну знаете! Если меня вздёрнут из-за этого дела, то обещаю вам, до пенсии вы не доработаете. Вот так, Антон Сергеевич, – Васнецов постучал рукой по рабочему столу Громыко. – Видно по-другому с вами никак.

Ответа начальник ждать не стал, он направился к двери и только собрался её открыть, как дверь распахнулась сама, и в её проёме появился Алекс. Он держал в руке телефон, огромными глазами смотря на Васнецова, и, шевеля губами, бормотал что-то несуразное:

– Она… она жива… – шептал Идемский.

– Кто? Кто она?

– Маша, Маша Гурьева.

– Это она? – Васнецов показал на телефон в руке Алекса.

Алекс кивнул несколько раз.

– Она вам звонила?

– Да. Только что.

Васнецов завёл Алекса в кабинет и усадил на стул. Алекс явно был шокирован. Он часто моргал и, видимо, переваривал только что полученную информацию.

– Воды! – сказал Васнецов Антону Сергеевичу. – Что вы сидите? Налейте воды!

Громыко с несвойственной ему резвостью метнулся к подоконнику, на котором стоял графин, налил в стакан воды и поставил перед Алексом.

– Спасибо! – опять шёпотом поблагодарил продюсер, сделал несколько глотков и поднял взгляд на Васнецова.

– Она не полетела, – говорил он уже громче. – Почему я об этом не знал? Почему она не сказала?

– Александр Георгиевич, расскажите всё по порядку, – попросил Васнецов. – Что Гурьева вам рассказала? Почему она не полетела?

– Она из интернета узнала, что самолёт разбился, – сумбурно излагал Алекс. – Ей позвонили. Позвонили ей…

Из того, что пытался рассказать Идемский, следователи поняли немногое. Ясно, что Мария Гурьева жива, что она в то же утро улетела вместо Норильска в Сочи. Какие-то проблемы с её квартирой. Почему не поставила в известность старшего Идемского, непонятно. Кто ей звонил? Какие проблемы с квартирой? Вопросов через край.

В душе Антона Сергеевича началась битва. Битва азартного с прагматичным. Он давно забыл это чувство, присущее молодым и деятельным следователям. Чувство ищейки, взявшей след, когда ты вдруг начинаешь чувствовать, что разгадка преступления где-то близко. Но Громыко-прагматик упорно возражал, он не видел причин что-то менять в поведении и отношении к расследованию. А чего это Антон Сергеевич так расчувствовался? Ну как же! Такое впервые в его практике. Девочка чудом осталась жива. Более того, она возможно важный свидетель. Вдруг Маша Гурьева сможет пролить свет на причины катастрофы? Хотя, какой свет? В девяносто девяти процентах катастроф виновата техника или ошибка пилотов. Но и один процент тоже исключать нельзя. Азарт брал верх.

Громыко набрал номер Гурьевой. Маша не ответила. Набрали с номера Идемского. Ответа не последовало.

– Она не сказала откуда звонила? – спросил Громыко.

– Нет.

Громыко раскрыл папку с документами. Гурьева Мария Алексеевна, прочитал он в списке. Громыко тут же пробил её среди пассажиров аэропорта в Адлере. Есть.

– Гурьева час назад зарегистрировалась на московский рейс, – сообщил он.

– Свяжитесь с коллегами в Москве, – дал указание Васнецов. – Пусть по прилёту её опросят.

– Да, – ответил Громыко.

– Как вы себя чувствуете, Александр Георгиевич? – спросил Васнецов у Идемского.

– Нормально. Я поеду в гостиницу. Вы, – Идемский повернулся к Громыко, – пожалуйста, держите меня в курсе.

– Конечно, – ответил следователь и протянул руку Алексу.

Идемский ушёл, а Васнецов посмотрел на Антона Сергеевича. Посмотрел и удивился. Всегда безразличный и вялый Громыко, с потухшими глазами, вдруг преобразился. Следователь раскрыл справочник и энергично, не обращая внимания на начальника, набирал московский номер. Он связался с коллегами в Москве и несколькими точными фразами объяснил суть просьбы.

– Спасибо! Жду! – сказал в конце разговора Антон Сергеевич и положил трубку.

– Что? – спросил Васнецов.

Громыко словно забыл, что в кабинете начальник.

– Всё нормально. Её встретят, опросят и сразу скинут мне протокол. А дальше всё по схеме.

– Что думаете? – задал вопрос Васнецов.

– Ничего не думаю, – холодно ответил Громыко. – Я слишком долго живу, чтобы делать поспешные выводы. Посмотрим, что скажет Гурьева.

– Согласен. Доложите мне. Я у себя.

В полвосьмого вечера, Громыко открыл дверь в кабинет Васнецова. Валерий Павлович машинально бросил взгляд на часы. Где-то в тайге сдох медведь. Такая мысль пришла в голову Васнецову. Громыко в столь поздний час на работе, и не просто на работе, а в активном поиске.

– Заходите, Антон Сергеевич, – пригласил жестом следователя Васнецов. – Слушаю вас.

– Негусто, Валерий Павлович. Девочка пока ничего внятного рассказать не может.

– Этого следовало ожидать. Считай, с того света вернулась.

– И это тоже, – согласился Громыко. – Но она ещё и жениха потеряла. Несколько дней назад подали заявление в ЗАГС. Так, теперь по порядку.

Громыко изложил всю последовательность событий, которая ему известна на этот час. Вылет из Москвы в восемь утра. Всё шло по расписанию. Маше позвонил неизвестный, представился доверенным лицом её отца, которого, кстати, она никогда не видела и ничего о папе не знала. Это доверенное лицо сообщило, что её отец предъявил права на её квартиру, и настаивает на её немедленной продаже. Маша не полетела с Фёдором. Вышла из самолёта и тут же улетела на юг, разбираться с квартирой.

– С доверенным лицом тёмная история, – продолжал Громыко. – Со слов Гурьевой, никакого отца она так и не встретила, а этот неизвестный ей мужчина, который звонил, банально вымогал деньги. Или она заплатит, или её папа действительно появится и наступит на мозоль. Девушка собралась позвонить своему шефу Идемскому, попросить помощь, но в этот момент прочитала в новостях о крушении самолёта с Фёдором Идемским на борту. Пока всё. Мутно и коряво.

– Что думаете?

– А что тут думать? Проверять показания Гурьевой. Запросы я уже отправил. И искать Фалькон. Вдруг повезёт, найдём самописцы и останки. Тогда разберёмся.

Васнецов одобрительно покачал головой.

Утром Алекс, выслушав Антона Сергеевича, спросил:

– А были случаи, чтоб останки не находили?

– Были. А бывало, находили, но случайно, через несколько лет. Только сами понимаете, что там можно найти. Тайга. Снег, дождь, зверьё.

– Через сколько времени прекращаете поиски? – продолжал спрашивать Алекс.

– По-разному. Обычно, пока все квадраты несколько раз не прочешут. А бывает и погода вмешивается.

Идемский прищурился и пристально посмотрел на Громыко.

– Вы же не прекратите поиск? – скорее настаивая, чем прося, сказал продюсер. – Нет?

– Ищем! Будем надеяться – нам повезёт.

Алекс поднялся, кивнул следователю, прощаясь, и в эту секунду у него зазвонил телефон. Звонила Маша.

– Да, слушаю! – ответил Алекс.

Выслушав Машу, он спросил:

– Зачем? Что ты здесь будешь делать? Хорошо!

Алекс выключил телефон и сказал Антону Сергеевичу:

– Гурьева летит сюда.

– Когда?

– Вылет в семь пятьдесят по Москве.

– Значит, к шести будет в Яровске, – посмотрел на часы Громыко. – Я, пожалуй, её встречу?

Алекс не стал возражать.