Шизоград. Город абсурда

Отпечаток пальца*

Хозяин руки сидел уже побитый час и рассматривал свои пальцы. Они явно что-то замышляли доброе, но их язык он не понимал, а выучить оперативно не умел. Иногда он брал перерыв и подливал в ванну кипятка, но остальное время он пристально всматривался в диалог и пытался, если и не распознать, то хотя бы запомнить.

Указательный был недоволен тем, что рассказы гречневого салата подали лишь ко второму столу. Пришлось собирать подписи на ликвидацию деревянного настила. Безымянный поддакивал мизинцу и готовил преступление в магазине приборов по выравниванию осанки. В прошлый четверг ему предложили пройти испытание, и он потерял сумочку с драгоценностями. Средний старался не выделяться из пятна, но иногда вздрагивал совестью храбрых. Большой был давно потерян на заводе, поэтому на его месте сидел апельсин. Апельсин был не коммуникабельным, поэтому в диалогах никогда не участвовал и на второй проезд о нём забыли.

К полудню диалог возобновился и теперь можно было определить, кто чем недоволен. Безымянный палец раскручивал гайку запрещённым методом, раздражая ногти интригами и чайными ложками. Мизинец был на подхвате и ждал за углом. Дрожь прошлась по знакомым местам, но выходить не хотела. Мизинец подсматривал через отслоившийся плинтус и дул в трубку. Время бежало заметно, потому что иначе никто бы не увидел. Это и почувствовал крайний. Он занёс долг и вышел уже расслабленной походкой в пешеходный переезд. Средний терпеть не мог такие исходы и вытянул новую карту из колоды. Красная масть накрыла волнами понимания и выгнала непрошенных клопов за порог родительского дома. Грусть охватывала и отпускала. Иногда цепляясь кончиками вывески на верхних пунктах меню. Даже ошибки в названии не могли сбить его с мысли о предстоящем перемещении в пространстве.

В нужный момент Указательный палец собрал всех вместе и потревожил большие возможности. Не хватало лишь нескольких минут до прямого указания. Этого и ждал Указательный в очках от солнечного гостеприимства. Сегодня он планировал уйти за спину вовремя, но Средний мог все испортить. Звонок – и нет у него больше планов на вечерний протест, а горячие напитки проверять не его конек. Лишь герои второстепенных выездов могли напрягать мышцы сильными размышлениями.

Мизинец представлял себе, как жить в таких условиях дальше, но тоже не решался встать у руля контейнера с теплоходом. Играющие бумеранги отыгрывали ураганы столбами чёрных постановок. И завершение сезона сопровождалось вставшими аплодисментами на дальних рядах пустых кресел. Выходить не хотел, а заходить не испытывал желания. Этим и прославился на кастинге в приёмной палате шейха. Забирая уже нужные вещи и раскладывая по чемоданам ткань прозрачного платья, он заскрипел невнятным ростом.

Безымянный говорил уверенно и понятно, всего его слушали, но в речь не вникали. Если начать прислушиваться, можно сойти на своей остановке. А ехать предстояло в будущем периоде.

Указательный показал ноготь и потребовал соответствия полей. Ему было непонятно, как это кончик края торчал из-под ширмы, где сидел рассказчик. Помощники, читающие речь, задом наперед взяли отгул и сегодня тренировали умы в полуденных трубах. Соответствия не было, и Указательный разгруппировал старый приток, а экспедиция в нужных количествах хвалилась искусством принятия решений. Средний, увидев такой расклад, выдавил из себя некоторые красивые виды. Этого было достаточно, чтобы собраться всем на выходных и отдохнуть на природе. Достав телефон и посмотрев на треснувший корпус, один из пальцев невзначай тронул кончик выступа. Раздались голоса и посерьёзнее заварушки на пиру гномов. Это было даже без огня, а просто на коленях. Сегодня автомобиль не повернул бы в том направлении, и вылет по трем фонарным расстояниям медленно охладил приближающуюся в его сторону бабочку.

Мизинец предложил всем начать приседания в строго отведённое время. Указательный его поддержал, но делать предпочёл дела в своё время и в своем месте. Три пальца – Мизинец, Средний и Безымянный начали приседания в соответствии с нормативами разработчиков посадочных станций. Хрустящими звуками отвлекали ворон, а потом пошла сладость. В это тяжело было поверить Указательному, но сам он, конечно же, об этом слышал.

Пришло время идти навстречу судьбе. Средний палец подался вперёд и восхитился тем, как сзади восприняли его подачу яркими букетами. Безымянный соглашался практически всеми распечатками, приклеенными на стенах. Этого и добивался Мизинец, поэтому злорадно горевал в тени старого умного дуба. Так продолжалось ещё несколько минут, пока все пальцы руки не собрались в ряд и поклоном дали понять, что концепция сегодня будет позже обычного.

На стол поставили горячую кружку компота, и все принялись внимательно всматриваться в судьбоносные начинания. Указательный первым попробовал температуру и предположил, что самолёты летают слишком низко. Безымянный не хотел отставать в сообразительности, поэтому изготовил некую концепцию благотворительных заносов. К нему присоединился мизинец, и компанию они называли по образу того, в чём состоит свет листьев летнего солнца. Средний был одиночкой, поэтому устроил со всеми вместе пикет поддержки малых возвращений. Так продолжалось целых пятнадцать минут, пока уставшие митинги не раскрылись перед звуками распознавания материала. В чём была соль, ответить тоже никто не смог, и дельфины запели песню про поход в лесных зарослях. Заросли, конечно же, были очень густыми, словно бровь в ожидании бороды, поэтому песня длилась три сезона с перерывами на поход в атмосферное явление.

В нужный момент прислали уведомление о новых подходах. Указательный сфотографировал макет и показал остальным, как он выглядел на празднике знаменитостей. Вертикальные ряды приняли положение об отставке правительства, и Средний откинулся на кресле. Ему было неудобно перед остальными и, завинчивая саморез, он обдумывал пути примирения семьи.

Мизинец потерялся в трех липах и принял на себя удар скоростного стандарта. В тот момент все принимали удары, и ему было мягче всего лежать на поверхности изменений. В этот момент он предложил всем собрать впечатление в книге отзывов и соорудить живую лестницу в центре ладони. Все послушно доверились его начинаниям и стали носить сухие ветви для костра. Закон запрещал некоторые вещи, поэтому их избегали с рождения. Пальцы об этом не думали, а зарисовывали эффективность норм постройки лестницы в тех форматах, которые ещё не видели свет.

Средний принёс коллекцию монет и купил на них сладкую вату. Есть он её не мог, но отпустить на волю решился не сразу. Сначала, уйдя в обратную сторону от Безымянного пальца, он вытянул паузу, а когда Мизинец стал обращать своё внимание в центр постройки просто притворился, что уже отдыхал на крыше. Такими темпами они соорудили некое подобие отправителей и вышли за грань получше для собора запаха фломастеров.

За их пространство тянулась целая жизнь ярких бутафорских покупок. Это было лишним приглашением, и вникать никто не стал. Но лестница в центре росла, пусть и воображала из себя невесть что. Когда запеканка прилипла к железной поверхности, пошёл неприятный звук увеличенных лекарств. Для профилактики нужно было несколько раз надавить на спрей, и он отвечал зовом кукушки на небольших каблуках. В остальном же всё шло, как и должно. Стройка не останавливалась ни на миллиметр. А документы оформляли через другие инстанции. В подавляющем большинстве отключили воду, и пришлось лезть с верёвкой на поясе, подсвечивая руки мелкими раздражениями.

Когда стройка развалилась на половине движений, указательный стал прятаться от общения и не выходил на связь секундами силы воли. Безымянный не понимал, как так можно уходить от ответственных поручений. Так же думал и Мизинец. Последний вообще представлял себя Безымянным и периодически обдумывал мысли, идентичные другим. И только лишь Средний палец развлекался в бликах отполированной поверхности. Быстрый выход был найден, и сигнал прошёл за спиной. Никто из пальцев не обернулся как герои вечных рассказов. Этим и запомнилась грандиозная стройка, нужная лишь тем, кто её почитает. На развалинах каждый оставил свой след в виде отпечатка сумочки с логотипом группы компаний. Мизинец приходил на это мероприятие позже остальных и, не найдя никого из знакомых, просто оставил свой собственный эффект. Результатом все были довольны. Расстояние от запястья до строительства сокращалось, и новые успехи закрывали собой старые расчёты. На вершине не хватало низменных чувств, но суждено было этому сбыться только в согласованных актах. Все они почувствовали, что близится каждый друг к другу. И в этот момент, и в следующий, когда никто не был собой.

Хозяин руки сжал кулак и стукнул по столу, заполненному пустыми тарелками. Посыпались аплодисменты.

Кролик в ролике

Вухечип поднимал гантели и складывал в целлофановый пакет. Провинившись на прошлогодней вечеринке, ему назначили уборку трех дворов от надоедливых инвентарей, и он принял задачу равнодушно. Тогда ещё был бледный и никогда не носил шлепанцы пяткой наверх, но душа у него была ровная. Два двора он осушил ещё в прошлой жизни, а третий только начал окучивать. Гантели росли на трубочках от сока крупными гроздьями, и ловить их приходилось на штрафы. Если не поймать вовремя материал, приходилось ждать автобуса, а это отнимало последние сбережения. «Непозволительное разочарование», – думал каждый раз Вухечип, представляя, как он бросает свою работу и обнимает на последние накопления большую многоместную машину. Та же, в свою очередь, думать не имела возможности, так как была предметом неодушевлённым.

Вухечип собрал уже целый пакет для ужина, когда гантели перестали его волновать. Медленные прохожие сегодня были на выезде, и помешать ему в его нелёгких ответах мог лишь только сам завод. Но тот тоже был не в настроении смешивать воображение с реальностью. Второй пакет он развернул с опаской, чтобы его придуманные враги не заметили немытых рук, и принялся складывать гантели поперёк своих историй. Было удобно и неестественно, но прекращать это действие он не собирался. Ему за день нужно было собрать две половины пакета, иначе встреча по приёму его в положение о ликвидации остановки, состоялось бы задним числом. Половину пакета он набрал быстро, а затем начал тянуть резину на себя. Напрягаясь в один из моментов, к нему с просьбой угостить окурком подошёл кролик. Вухечип наклонился вперед, но виду не подал.

– Откуда ты такой красивый? – спросил у Кролика провинившийся конюх.

Тот сплюнул накопившиеся эмоции в сторону интересовавшегося и произнёс хриплым голосом. – Роликовые коньки видел по телевизору? Так вот, там есть ролики, а в ролике я!

Он сплюнул ещё раз и вытерся кленовым листом.

Больше Вухечип его никогда не видел. А когда пришел домой, то по пасте для волос сообщили, что в городе наблюдается потепление отношений к частным застройкам.

На следующий день нужно было на скорость обобрать два куста и посадить неваляшку в хрустальную ёмкость. Второе задание он отложил на следующий поезд, а куст начал обирать закономерно и рассудительно. Обувь снимать не пришлось, а надеть шапку не догадался.

Сбор шёл бодро, ржавчина пугливо разлеталась по сторонам и ругала власть. С этим Вухечип был согласен, но принять произведение, такое как есть, без сокращений гласных букв его никто не научил в детстве, хотя возможность отсутствовала. Мысленно он отправлялся в тот день, когда стоял с оружием перед первым кустом гантелей и чистил зубы. Это был нежный момент его саморазвития. «Не забыть бы по приходу в гости зарисовать облака жирными волосиками», – повторял себе Вухечип, складывая новую порцию принадлежностей в ёмкость для протёртых туфель. Все набиралось медленнее, чем прибывали любопытные.

В полдень говорящий попугай объявил голодовку. А когда новый дизайн утвердили в пирамиде, купил путёвку на воды. Соли было недостаточно в масляной бутылке, и конфликтовать с барменом было бессмысленно. Вухечип ронял пакеты на ноги телефонных маньяков, а потом, не извиняясь, пританцовывал к женщине, продающей синий квас. Отпив половину живительного напитка, он вынул руки из карманов и погладил себя по среднего ума голове. Этот орган любил поглаживания, но взаимностью никогда не отвечал.

Вухечип не соображал в это время дня, поэтому поставил пылесос на зарядку, а сам продолжил покупки. Гантели к середине дня стали почитаться и выкрикивать нецензурные лозунги. Собирать их было тяжело в таком настроении, а пакет уже распускал слухи, что не заполнен вовремя. Проверка могла показать яркие приступы паники, но глупостями не занимался. Обиднее всего для Вухечипа было закрытие парка на три дня вследствие переворота катамаранов с ног на голову. Да и это известие не так взволновало проживающих в однокомнатных квартирах, как приём сигнала в лесу. Смельчак залез на провод и крутил песни про цветные сны. Кто мог, пытался танцевать, остальные глупо мешали сбору гантелей и тормозили процесс умственного развития. Сложных слов у местных употреблять было не в почёте, и постепенно все перешли на упрощённый учёт. Под одним из заросших бурьянов Вухечип купил сломанный наушник. Разложив пожитки по алфавиту на модном бархатном пледе, он решил организовывать каждую пятницу аудио конференции. Сегодня была суббота, поэтому он попробовал поймать сигнал цивилизаций давно минувших лет. Ответа сначала не было, а потом появился силуэт белого каратиста. В этот сюжет он вписывался идеальным пятном, и Вухечип ему позвонил после долгого раздумья. Понимая цели дозвонившихся, волей-неволей оному вешали лапшу на уши. Но звонок был не единственной зрелой грушей. Звонивший ответил словом на слово и больше на связь выходить не захотел. Он переехал за город в землянку и пронимал письма раз в месяц. Вухечип один раз увидел его одетым в посадке, но тот притворился новогодней игрушкой и растворился в поздравлении президента.

Близился вечер, а пакет всё ещё лежал на открытой местности. Неясными речами Вухечип стал поднимать те гантели, которые засохли в прошлом супе, и смазывать ими стенки целлофана. Выделив всё разом, он выбрал цвет расплавленного мороженого и прикусил губу. Ему всегда было веселее вместе с воспоминаниями откручиваемых в земле тайниках. Сегодня увидеться с постановщиками орешков не получилось, а со второго раза он смог выяснить только про выходной. Этого было достаточно, чтобы завершить выступления на публике, приползти домой и подвести итоги прошедшего комментария. Некоторые окончания его явно не устраивали, но, подав вид, он, так или иначе, захватил с собой собранное и отправился в поход по местам своей тёмной юности. Генеральные репетиции откладывать было уже рано, и деревья начинали готовиться к помощи бального зала.

По пути он встретил свою знакомую зрительницу и перешёл через дорогу. Чиркая обувью по каменным уступам, он вызывал зависть тех, кто его не видел и только после этого перекидывал пакет с одной руки в другую. Глупости случались в его жизни по пути домой, но вспоминать о них он любил только сегодня. Первый наблюдательный марафон объявил о потере у Вухечипа пятой семечки. Второй и последний – это дырочка в кармане брюк от ношения удочки в разобранном виде. Меняя местами источники неприятностей, он вызывал гордость нижней половины своей сумки и по приезду домой хотел попить чайной настойки. Каждый раз, когда дело доходило до подножного напитка, он разворачивал газету и нарезал из неё снежинки.

Выход на площадь заблокировали газовые машины, а вентиль стоял во главе очереди. Обходить не хотелось, и Вухечип спрятался в скворечнике. Сетка на голове олицетворяла приверженность общему благу, а магнитные записи со временем не устаревали. Он сидел, иногда выглядывая, а иногда двигая носом против ветра. Площадь не группировалась, и проход заливали бетонными смесями. Неокрепшие умы доставали ложки и разносили всё, что выливалось, себе на участок. Так и пролетало ожидание, как карточные фокусы в заурядном устройстве. Только палки иногда меняли цвет и выстраивались по порядку.

Таксист уже открывал форточки, когда Вухечип принял окончательные разрешения. И грозные головные уборы составили целую палитру круглых обоев. Проход был уже недосягаем атласу, и указка начала прожигать тёмные участки.

Шутка приобрела масштаб вселенской печали. Дом был близок, но дотянуться до яблока могли лишь избранные авторы. Мероприятия заканчивались, эффект оставался на месте. Замены быть не могло, и Вухечип это понимал. Перебирая брелоки ногами, он удобнее устраивался в месте своего нахождения и рассматривал мелкий шрифт. Нагрев становился по разработанным нормам довольно приличного размера, а знакомая соседка не могла найти морозилку для балкона с температурой зимних ночей. Решение о помощи каждый принимал самостоятельно и устраивал запросы выше своей оценки. Ярлык, выбросившись в урну, накопил целую корзину компостеров. Так шла вторая минута, третья стояла в очереди. Как только вода омыла корпус, появились линии белых начинаний, и приходилось доставать оранжевую ёмкость. Замок вечно заедал, но второго карателя ждать было сомнительным подходом. В голову напекло птичьих проблем, и цветы сохли под десятками литров обещаний. Жизнь шла медленной походкой этого начинания.

Вухечип встряхнул голову, освобождая щёки для новых приключений. Столько необдуманных нарядов он ещё не видел, но обязательно бы посмотрел, если не бесплатная газета. Ими он и загорелся заниматься в старости. Это заведение было избранным местом задержанных вдохновений. А в общем итоге данный скворечник так и остался его пристанищем на долгие дни вперед, пока гантели не зацвели новыми ароматами.

Агент на крыше

Синий двухэтажный жилой дом рос на нижней улице города. От остального города его отделял частокол и старый ржавый автомобиль. Люди здесь жили среднестатистические – половина бледные, половина загорелые. Были ещё жители, недовольные скоростью роста винограда, но их в статистику типография не принимала. За химическими постройками с передней части дома располагалась детская площадка с жидкой песочницей в центре. А с боковой стороны книжных лет стоял неработающий уже несколько столетий гараж с модной шерстяной крышей. Наверху данной постройки сидел человек в дутых брюках и вязаной кофте наизнанку и смотрел в картонный бинокль.

Внизу на песке сидело двое детей, делающих вид, что проводятся серьёзные раскопки. Под толстым слоем шоколада, где проходило данное мероприятие, были заложены кости механических монстров. Ребята пытались разыскать их, сдать на металлолом в музей и купить на вырученные деньги колпаки для автомобиля. Задача была серьёзная и музыкальная.

Каждые сорок семь секунд выходила их бабушка и стучала в гонг. Ноги у неё уже были не те, поэтому рот её не закрывался. Дети слышали звук удара и менялись местами. Это было очень важно, иначе могло развиться косоглазие. День сменялся облачными осадками и песок, на котором они проводили раскопки, иногда накрывало волнами. Это не мешало им в обед отдыхать от проблем и расписываться на стенах. Инструменты тоже неаккуратно были разложены в линию. Просеивая песок через чайные пакетики, они обязательно пускали на них лучи через стеклянную посуду. Если в данной субстанции находились чёрные подшипники, всю массу направляли на исследование в базу. Оторванная форточка от старого деревянного окна играла роль их приемной воспитательницы. Они нарядили её с утра в красивый костюм и дали ей трость из дешёвого рыхлого дерева. Иногда прерываясь на медитацию, дети раскрывали форточку вовнутрь и проветривали двор. До монстров нужно было копать глубоко, поэтому к финалу их могли отругать.

Агент сделал очередную пометку на стене и сменил мелок на другой цвет. Достав сухую корку, он раскрошил её вокруг себя и покормил синиц. Достаточно было взглянуть на него издалека, и сразу становилось ясно, что он одинокий путник. Кожаный кошелёк был пуст, и фотография набора инструментов давно затёрлась по краям. Агент напрягся в попытках придумать способ оперативного вызова такси. Оперативного анализа не хватало по причине того, что этот вид транспорта к тому времени ещё не изобрели, а пешком возвращаться в сквер было весело. Он достал картонный бинокль и настроил своё настроение на волну юмористического радио. Где-то внизу запели цыгане, и конь задремал. Отвлекало его от важной задачи все подряд. Подтянувшись за трубочкой, он обнаружил, что кофе давно остыло. Агент вызвал почтальона и купил у него свежую газету с анекдотами. Нужно было переждать время обеденного сна и выполнить задачу с серьёзным лицом. В газете как раз в этот день потеряли список задач, и знаний пришлось потратить в большом количестве на поиски. В ней же рисовали новость о неких похитителях мусора в парковых зонах и про странный запах в общественном транспорте. Статьи были жаркие и нарисованы чернилами редкого происхождения. Агент вырезал армейским ножом, интересные ему в фрагменты и подшил в альбом с памятными фотографиями на центральной странице. Пускать слезу взрослому специалисту было неудобно при детях, и он сделал вид, что ест попкорн.

К обеду раскопки прекратились, и эвакуатор закапывал яму большим якорем. Всех жителей первых этажей дома напротив эвакуировали на выставку экзотических рыб и планировали закончить работу за десять минут. После все закатали бетоном и пропустили колонну военной техники. Проезд данных автомобилей был целенаправленно проложен через песочницу, так как все были уставшие и голодные. Когда последнее транспортное средство пустила чёрные клубы пара в уходящий горизонт городских деревень, бетонную дорогу свернули в трубочку и положили на плечо работнику рынка, чтобы тот пошел её выбивать на старые задворки. Песок снова предоставили детям, и они начали всё с самого начала.

Раскладывать в этот раз инструменты для раскопок не было желания, и дети высыпали руками из кармана мелочь. Гонг так и продолжал звучать в отведённое ему время от ударов бабушки, привлекая заблудшие души в ресторан индийской кухни. Раньше его владелец открывал выставку на площадках для спортивных соревнований. Но выставку быстро унесло ветром, и он решил открыть заведение, где люди принимали пищу необычным способом. Агент как-то тоже зашёл в это заведение со спущенными штанами, и ему пришлось выпить, чтобы залить боль от утраты холодильника. Сразу же рассекретить его никто не смог, но подсказали про крышу, где он в настоящее время и расположился.

Он снова посмотрел на задачу детей и выписал показания. Стена уже вся была разукрашена посланиями древних цивилизаций. Вызвав умельцев из других стран, он сделал им выгодное предложение. Нужно было достроить стену, чтобы записи продолжились, и их хватило на неделю. Стройка началась незамедлительно, но совершенно в другом месте города. Там, конечно, не было ни крыши, ни тех, кто оставлял записи, но были другие магазины и въезд всегда загораживал продавец печенья.

Агент сорвал с ветки вишню и сморщился. Кислый вкус защекотал ему ступни. Он снял с себя сварочный шлем и посмотрел в отражение местных стен. Видно было плохо, а увеличивать он не умел. В этот самый миг его разбудил звук удара о крышу машины, старой сморщенной сливы. Бросавшего звали по имени, но, кто он был, разбирать не хотелось. Агент перекатился на живот и стал наблюдать, как внизу просеивают песок дети. Он понимал, что до финала раскопок дотерпеть не смог бы, но задачу выполнить он успеет. Засунув руку в карман рубашки, он проверил, что предмет на месте. Оставалось ждать, а ожидание разбавлять острым соусом.