Хроники Абитарамуса

Максик, пригорюнившись, сидел в ногах хозяйки, сразу почувствовав серьёзность момента: даже когда он вбежал в спальню, радостно тявкнул пару раз и энергично замахал хвостом, хозяйка не взяла его на руки и не поцеловала в пушистую мордочку, а лежит безучастно в постели и только, слабо улыбнувшись: «Привет, малыш!» – вяло потрепала его рукой.

Фрейлины переглянулись.

– Я думаю, что не стоит, – сказала Людмила. – Ещё неизвестно, чем ты заболела, Аделька. А на улице я выходила на балкон – несмотря на то что светит солнце, всё-таки уже не май месяц, как говорят у нас в Рязанской области. Ветер холодный, королевский гидрометцентр сегодня утром передавал, я слышала, что ветер с океана, с Антарктиды идёт циклон и, возможно, к вечеру надо ждать, что будет очень холодно и даже, вполне вероятно, дождь со снегом. Совсем заболеешь!

– Ой! – попыталась возразить принцесса. – Вы же знаете, что этим прогнозам полностью доверять нельзя. Мне наш метеоролог сказал по секрету, что их прогнозы – то есть вообще, не только у нас – в лучшем случае на 70—75 процентов сбываются, а так и того меньше. Особенно в нашей области с таким уникальными климатическими условиями.

– Да, да! – поддакнули Людмиле другие девушки. – В самом деле не стоит!

– Но можно одеться потеплее, поверх платья накинуть плащ-накидку, – сказала принцесса. – У нас, кажется, есть? – посмотрела она на Людмилу.

– Есть, ваше величество! – ответила та. – Великолепный тёплый шерстяной плащ-накидка «летучая мышь» с капюшоном. Но мне кажется, он будет не совсем в тему для такого мероприятия.

– Давай лучше сначала посмотрим, какая у тебя температура, – предложила Констанция.

Тут в дверь робко постучали. Это были девушки-служанки, которые принимали участие в одевании принцессы.

– Скажи им, пусть пока подождут, – обратилась она к Констанции.

Когда проверили температуру, она, к удивлению девушек, оказалась не повышенная, а пониженная: 35,8 градуса.

– А я и чувствую, – сказала заболевшая юная гранд-дама, – когда под утро начала мёрзнуть, что-то не так, никогда со мной такого не было. – И добавила упавшим голосом: – И что теперь?

– Надо позвонить Бадулю, – сказала Гортензия.

Она из фрейлин была самая рассудительная девушка.

– Звони, – обратилась принцесса к Людмиле, – пусть срочно едет во дворец. А ты, – сказала Констанции, – иди к служанкам и объясни им осторожно, что я сегодня не смогу выйти… Ну, ты понимаешь… Только чтобы без паники. И если из моих родственников кто там, пригласи ко мне.

Обычно раньше всех из вельмож приходил её дядя-граф, министр внутренних дел королевства. Действительно, дядя, брат её покойного отца, был уже в приёмной. Звали его Карл. Он тут же прошёл к племяннице. Выслушал её краткий рассказ про болезнь. Он тоже был того же мнения, что в таком состоянии выходить ей к народу не стоит.

Через пять минут уже весь дворец знал, что её величество захворала и ежесубботний выход отменяется.

Придворный лекарь Бадуль – чудаковатый толстяк с рыжими бакенбардами и лысиной, – кроме того что был личным доктором принцессы, помимо фармацевтики ещё практиковал алхимию в собственном доме, состоящем из восьми комнат, на улице Джордано Бруно, где жила вся интеллигенция королевства. «Сейчас буду как штык!» – ответил он фрейлине, поняв по её голосу, что с принцессой и в самом деле что-то серьёзное, она заболела. Но это не означало, что приедет он на своей далеко не первой молодости «тойоте» минимум через час. Доктор любил выпить, и не только за обедом у принцессы, но и в любое время суток, если этому способствовали обстоятельства и настроение, не принимая во внимание даже врачебную практику и свои алхимические и генетические эксперименты. Но доктор он был, что называется, от Бога – такой редкостный дар. Мог с точностью до суток определить, едва посмотрев на заболевшего и задав два-три наводящих вопроса, какую заразу и где он подхватил, сколько времени она будет развиваться в организме и какие лекарства надо принимать. Чего ещё там случилось, пробормотал он, сев на кровати и высматривая носки: с них он всегда начинал утреннее одевание. Чудак и есть. Женщины из сервис-фирмы ещё пока не было, она приходила позже. Рыже-красный, с густой шерстью двухголовый кот – результат неудачного генетического эксперимента доктора – вылез из-под кровати, где грыз башмак, и замяукал, видя, что хозяин проснулся: дескать, дай мне колбасы, я голодный, а то сейчас изгрызу твои ботинки «Доктор Мартенс», будешь ходить в кроссовках, как ходят городские недоросли. Доктор, не глядя нашарил ногами шлёпанцы, пошёл на кухню, вынул из холодильника бутылку пива: кот бежал за ним как привязанный, он уже был научен, что если хозяин куда-то торопится, то может и забыть его накормить, а когда придёт Моника (так звали даму из сервис-фирмы, которая обычно делала уборку у доктора), ещё неизвестно. Выпив залпом бутылку, королевский лекарь крякнул, вытер тыльной стороной ладони рот, достал из холодильника полпалки варёной, с белыми крапинками жира колбасы, отсёк ножом два ломтя: один тонкий – для себя, второй, раза в три толще, кинул коту. Кот, сразу поймав левой головой, точнее, зубами левой головы кусок, припечатал его к полу лапой, и обе головы, урча и шевеля усами от наслаждения, принялись её есть. «Доволен?» – сказал доктор и пошёл одеваться.

Надев рубашку, свитер и джинсы – лекарь имел привилегии от принцессы в ношении во дворце простой одежды простолюдинов: джинсы, футболки и так далее, – зашнуровав «мартенсы», словно и в самом деле опасаясь, как бы кот их не попортил, собрал саквояж с необходимыми медицинскими инструментами и лекарствами, выгнав кота в огороженный высоким забором с сеткой садик, чтобы он не убежал на улицу, а то горожане и так сплетничали про него, что он проводит страшные эксперименты и создаёт искусственного человека, он сел в автомобиль и поехал во дворец.

Хоть и старался доктор приехать как можно быстрее, но появился в спальне принцессы через полтора часа. За это время в болезни её величества произошли странные непонятные явления. Температура вдруг резко подскочила и к его приходу была тридцать девять с половиной. Теперь принцесса вся пылала от жара. Бросив саквояж из настоящей кожи буйвола на свободный стул, Бадуль, надев белый халат, какой ему подала Констанция, присел на край кровати. Ещё не успев войти, фрейлины затрещали как сороки, пытаясь в общих чертах нарисовать картину начавшейся болезни принцессы, снабжая её множеством большей частью ненужных деталей и мелочей.

Слегка похмельный, с приятным туманом в голове, доктор ничего не понял из их объяснений.

– Не трещите! – слегка прикрикнул он на них. – Ваше высочество, объясните, что с вами случилось.

Аделаида повела носом, видимо, почувствовав пивное амбре от королевского лекаря, поморщилась, но промолчала. Она знала эту слабость своего личного доктора, но терпела, учитывая его талант врачевателя и личную преданность. Вкратце рассказала про болезнь. Фрейлины молча кивали головами.

Прослушав её стетоскопом, посмотрев горло серебряной ложечкой, специальной для таких случаев – она была у принцессы: «Люда, где ложечка?» – исполнив рядовой ритуал внешнего осмотра, Бадуль задумался.

– Если разрешите, надо бы вас осмотреть полностью.

Принцесса чуть покраснела – даже в такой ситуации стыдливость проявила себя, – промолчала, откинув одеяло. Фрейлины помогли ей снять ночную сорочку.

Доктор, как королевский лекарь, имел право на такие откровенные осмотры. Ещё посмотрел некоторые места на красивом обнажённом теле больной августейшей особы.

– Ничего не понимаю! – сказал Бадуль, когда закончил осмотр и Аделаида опять надела сорочку и накрылась одеялом. – Можно было бы подумать, что у вас, ваше высочество, обыкновенное ОРЗ или какая-то новая разновидность его вируса, если бы не несколько внешних признаков, ставящих под сомнение этот вывод.

– Каких?

– Вот тут у вас красные пятна на шее и аналогичная красная сыпь в подмышках и на внутренней стороне бёдер ближе… понимаете к чему, да? – отсутствующие при ОРЗ, и, извините, на языке какие-то высыпания, и цвет жёлто-зеленоватый! Ну и, конечно, такие резкие скачки температуры за короткий промежуток времени. Такого при ОРЗ не помню ни одного случая, чтобы было у кого-нибудь. Надо, ваше высочество, вас положить на обследование. И желательно созвать консилиум, я хотя и опытный врач, предан вам душой и телом, но, как говорится, кашу маслом не испортишь!

У принцессы во дворце была отличная клиника с современным оборудованием, где лечились придворные и нередко люди из простонародья с серьёзными тяжёлыми болезнями, несмотря на то, что в городе была прекрасно оборудованная новейшей медицинской техникой королевская больница, где подданных лечили бесплатно по электронному медицинскому полису, каждый житель королевства такой имел, не говоря уже о платных клиниках, в таких случаях бедолаг лечили за её счёт. Королевство и так было не очень большим по численности населения, тут каждый человек, особенно взрослый, работящий и непьющий, а также дети, был дорог, в отличие от многих иностранных государств, где правители только болтают и дают ложные обещания, а гастарбайтеров из других стран не привлекали: было неписаное правило, соблюдаемое королями на протяжении сотен лет со дня основания этого города-государства: не брать иностранную рабочую силу; другой народ, другие обычаи, другая религия, а с ними неизвестные новые проблемы и дополнительные расходы.

– Констанция, – обратилась принцесса к одной из фрейлин, – распорядись, пусть подготовят палату. Доктор, проследите, чтобы всё было в лучшем виде. А ты, Люда, или ты, дядя, скажите людям, собравшимся под балконом, только осторожно, в мягкой форме, что я слегка простудилась, где-то подхватила ОРЗ и сегодня выход отменяется. Пусть ярмарка начинается без ежесубботнего напутствия.

– Дорогая племянница, – поспешил успокоить её дядя Карл, взглядом приказав Людмиле, чтобы она не ходила на балкон, – я всё сделаю в лучшем виде!

После его заявления в окно послышались крики разочарования и даже недовольства. Толпа заволновалась. «Хотим видеть нашу любимую принцессу!» – послышались выкрики из толпы наиболее горячих её поклонников. Пришлось Аделаиде при помощи фрейлин и служанок встать с постели, накинуть тёплый халат, подойти к окну и помахать рукой людям.

– Всё-таки, – сказала Гортензия, когда дядя принцессы ушёл на балкон, – наш народ вас по-настоящему любит, ваша светлость. Это не то что в некоторых европейских странах… Не правители на текущий момент, а фуфелы какие-то без определённых признаков пола! Чего-то лопочут по телевизору невразумительное, а уж как одеты – у наших селян чучела в огородах и то лучше упакованы!

Через час прибежала служанка и доложила, что палата готова.

Сопровождали Аделаиду в королевские больничные апартаменты все, кто находился в это время во дворце: служанки, повара, горничные и родственники, на ходу бросая реплики соболезнования, поддержки и давая советы.

– Ну вот, ваше высочество, – сказал королевский лекарь, когда принцессу уложили в больничную койку, – теперь проведём полное обследование; если надо, я свяжусь с зарубежными коллегами, и мы точно выявим, что за заразу вы подхватили. А сейчас разрешите, я возьму вашу кровь на анализ!

И, не откладывая дела в долгий ящик, подготовив все нужные инструменты, взял у принцессы кровь из вены, запаковал в специальный пластиковый контейнер, собрался и ушёл, заверив Аделаиду, что через полтора-два часа, сделав анализ, он будет знать, в чём дело, в чём причина недуга с такими странными симптомами.

Тем временем маркиза-ведьма, ковыряя бородавку на подбородке, потрясывая головой в чёрном парике, излишне напудренная, чтобы скрыть жёлтую кожу на лице, обнажая жёлтые клыки в зловещей улыбке, исподлобья взглядывая на виконта, спросила:

– Ну что, Леопольд, получилось?

– Кажется, действует, ваша светлость. – Относительно молодой негодяй старую ведьму тоже называл вашей светлостью. (А попробовал бы он так её не называть! Она бы его живо в крысу превратила и кормила бы генетически модифицированным сыром, пока у бедняги крыса-Леопольда не вылезла бы вся шесть и не выпали зубы, как выпадают даже у многих людей, когда они не соблюдают гигиену полости рта, наевшись всякой гадости из сетевых больших магазинов.) Очень была мстительная особа. Особо-то ни с кем из врагов, которых она с успехом наживала, не церемонилась. Три года назад отравила одного из лучших вельмож принцессы, барона-толстяка, любителя выпить и хорошенько закусить. Особенно он любил паэлью с анчоусами, мог прямо не стесняясь съесть три-четыре, а то и больше блюд за обедом у принцессы, приговаривая в таких случаях: «Ну, что ж поделать, ваша светлость! У каждого человека есть маленькие недостатки!» Один раз съел даже десять тарелок подряд, запив пятью бутылками бургундского, и чуть не получил апоплексический удар. Упал прямо за столом; хорошо, в этот раз за обедом присутствовал Бадуль, вовремя сориентировавшись, приказал служанке принести шприц с нужной ампулой лекарства и успел сделать обжоре укол. На этом случае и сыграли маркиза со своим вассалом: по её приказу Рольбон лично умудрился подсыпать в паэлью с анчоусами, какую так обожал барон, ядовитого порошка, какой сделала по просьбе маркизы её приятельница, тоже ведьма, специализирующаяся на изготовлении всевозможных ядов. Несмотря на то что им Главный Чёрт и запретил их делать. Всё прошло гладко. Коварство этого ядовитого порошка заключалась в том, что он действовал таким образом, что если съесть одно блюдо с этим ядом, с человеком ничего не произойдёт: он был без запаха и вполне безобиден, но если съесть ещё два-три таких же блюда, даже вполне безобидных, не заправленных ядом, вот тут он начинал действовать. Включалась реакция обыкновенных ингредиентов, какие в желудке едока вступали в реакцию с отравленным блюдом и сами по себе становились ядовитыми. Или одного из них. В данном случае ядовитый порошок был запрограммирован именно на анчоусы. И расчёт отравителей был построен на том, что по привычке барон-обжора не ограничится одной тарелкой. Бедняга барон, ничего не подозревая, съел сначала паэлью с анчоусами, заправленными отравленным порошком; как всегда, он был в восторге: «Отличный, племянница, у тебя повар, как великолепно готовит!» Потом съел вторую тарелку паэльи, потом третью… Хорошо запил сухим красным французским вином. Шутил за столом, ведя светскую беседу. Когда съел половину четвёртой тарелки, лицо у него сделалось красным: «Что-то мне нехорошо, ваша светлость, пойду отдохну на диванчик в соседнюю комнату!» А через пятнадцать минут прибежала испуганная служанка и сказала, что господин барон умер!

Вспомнив случай с апоплексическим ударом, случившимся с беднягой до этого, никто ничего не заподозрил. Вскрытие тоже ничего не дало: королевский судмедэксперт так и доложил Бадулю, хотя у того и возникли подозрения.

У королевского лекаря, как я уже сообщил, прямо на дому была великолепная медхимлаборатория и одна занимала сто квадратных метров. Несмотря на то что Бадуль и был пьянчугой, но в своём деле он был дока и весьма уважаемый лекарь в кругах медицинских светил. Тем более он такие опыты ставил в своей лаборатории, что у некоторых генетиков и специалистов из плотно прилегающих к этой серьёзной науке областей волосы бы встали дыбом, какие он там проводил эксперименты. Об этом говорит хотя бы наличие двухголового кота. Будучи постоянно навеселе, с густой огненно-рыжей растительностью на лице, похожий на загулявшего в заграничном порту боцмана, он часами колдовал над своими пробирками, колбами, ретортами, реактивами и другими современными препаратами, напичканными к тому же компьютерно-электронной начинкой, что любая ведьма позавидовала бы, работая по старинке. Всю аппаратуру, в том числе и медицинские препараты, он заказывал в высокоразвитых странах, где медицина, как известно, стоит на высоком уровне развития, причём денег просил у принцессы. А когда она начинала пенять ему, как много уходит денег на его эксперименты, многие из которых довольно сомнительного направления: «Это правда, Бадуль, что ты вывел двухголового кота, мне недавно доложили?» – в таких случаях лекарь отвечал, что, дескать, «Ваше высочество, вы меня знаете, все деньги идут исключительно на исследования, ни одного форинта, выделенного вами, я не пропил, посмотрите счета и бумаги у казначея, а относительно кота… сами понимаете, на то и экспериментальное исследование, что иногда сам не знаешь, что получится в конечном результате! Сначала-то я ставил задачу вывести улучшенный экземпляр кота, чтобы он мог исполнять простейшие приказы хозяина, там тапочки принести, утром, когда хозяин проснётся, пожелать ему доброго утра, вам тоже, наверное, было бы приятно, если б Максик вместо лая говорил бы вам утром, вбегая в спальню: „Доброе утро, хозяйка, как я по тебе скучал всю ночь, ты не представляешь, почеши мне животик, я очень люблю, когда ты так делаешь, а потом дай мне корма из той красивой оранжевой коробки, что стоит вон на той полке, – жалко, я читать не умею, как он называется. Я уже и поесть хочу, ты меня знаешь!“ – разве вам не приятно было бы, ваше высочество? А в итоге выросла вторая голова! Ну не убивать же из-за этого несчастное животное! Зато когда я сделаю гениальное открытие – кстати, я уже на его пороге, – то прославлюсь на весь медицинский мир, так сказать, а заодно прославлю и вас и королевство, может, ещё и Нобелевскую премию дадут!» Принцесса в таких случаях молчала, мало веря королевскому лекарю, но всё же приказывала дворцовому казначею выдать запрашиваемую сумму, отчего тот сразу мрачнел, называя Бадуля шарлатаном и пьяницей и что он когда-нибудь своими изобретениями по пьяному делу не только не прославит королевство, а выйдет международный скандал или ещё что похуже, и обязательно вспоминал сплетни, про чудака – генетического экспериментатора, что он хотел скрестить крысу с автомобильной покрышкой, дескать, тогда на королевскую карету можно ставить такие оригинальные колёса, если ему удастся получить такой гибрид в резиновые крысомуты; они будут крупнее настоящих крыс, могут, складываясь в колесо, прямо катиться по земле или дороге из камня либо по асфальту, а когда не надо никуда ехать, принимать вид обыкновенных крыс, только крупнее размерами, тогда отпадёт необходимость колёса снимать с кареты и смазывать дёгтем, а крысы-мутанты будут ручными и их можно будет кормить и держать в специальных вольерах – это такую сплетню рассказывали и при дворе, и в народе, и королевский казначей каждый раз её вспоминал, когда Аделаида приказывала ему выдать энную сумму денег доктору, и, скрипя зубами, деньги выдавал, обязательно требуя от того расписку.

Через два часа королевский лекарь и в самом деле нашёл в крови принцессы неизвестную заразу, но сразу не смог определить её микробиологический статус, что это за вирус такой и как его зовут, то есть к какой болезни прикреплён данный вредоносный паразит, который, как он умудрился рассмотреть в электронный микроскоп, вцепился всеми десятью лапами в клетку и грыз её беспощадно: бедная клетка, посылая сигналы бедствия защитным микроорганизмам, извивалась, стараясь стряхнуть смертельного врага человеческого тела. Макрофаги и лимфоциты – невидимая армия защитников человеческого тела от всякой инородной пакости – хоть и атаковала врага дружными рядами, но тот выпускал какую-то смертоносную для них субстанцию, и они сразу погибали целыми отрядами и даже полками.

«Ничего себе, конфессия!» – обалдело прошептал лекарь, когда рассмотрел битву тёмных и светлых сил на молекулярном уровне в капле крови человека. Не иначе, сразу пришла ему мысль в голову, этот вирус заколдованный, если с ним не могут справиться защитные силы человеческого тела. (А у принцессы, как у представительницы знатного древнего царского рода, эти силы были очень мощными на генетическом уровне: она вела свою родословную от легендарных гардариков ещё за пятьдесят тысяч лет, когда этот народ жил на территории Западной Сибири задолго до расцвета Атлантиды; такую информацию она нашла при помощи королевского библиотекаря в старых, очень даже древних книгах, хранящихся в подвалах королевской библиотеки. Так что принцесса на основе своего генетического кода, переданного ей десятками предков, была ещё и высоконравственной девушкой, но в хорошем смысле, не деспотичка, третирующая челядь, особенно молодых симпатичных служанок – если у них появлялись бойфренды и после этого начинали расти животы, она всегда принимала мудрое решение: кто будущий отец и пора вам под венец. И даже выдавала какие-то деньги, типа по беременности, если молодая семья была уж очень бедной, чтобы было с чего начать им семейную жизнь. И конечно, в первую очередь в качестве бесплатного презента для будущей мамы покупалась детская коляска и запас подгузников на полгода для будущего гражданина королевства. Поэтому многие девушки из простонародья, берущие пример с принцессы в нравственном плане, не курящие и не употребляющие алкоголь, мечтали устроиться во дворец хоть на какую-то работу, чтобы в дальнейшем найти хорошего парня и родить от него здоровых детей. Это в других государствах многие девушки чуть ли не с десяти лет начинают курить, пить алкоголь, употреблять наркотики и стремятся поскорее расстаться с девственностью, чтобы влиться в нестройные полупьяные ряды потаскух и продажных женщин: таскаться по городским помойкам, то есть ночным клубам, барам и танцполам, подставлять «вирайджну» первому понравившемуся полупьяному рылу на автомобиле, и по этой причине белая раса в западноевропейской части успешно загнивает и сокращается.)

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.