Злые сказки для героя

Витёк замолчал.

– Ну как тебе списочек? И заметь, я ещё не коснулся малоизвестных групп и попсы.

Я пожал плечами, первоначальный шок слегка отступил.

– Список, конечно, трагический, но чёткой линией через все эти смерти, ну практически все,  идёт «тяжеляк». Неудивительно, что кто-то сам выпилился, а кто-то умер от «передоза». Да к тому же полно групп, где ничего подобного не было.

– Ну-ка, ну-ка, огласи-ка весь списочек.

– «Depeche Moda», «U2», «The Cure», «Smashing Pumpkins», «Guns’n’Roses», «RHCP» да те же «Metallica»… Да не счесть групп…

– А-а-а-а… – протянул Витёк с какой-то неуместной весёлостью и азартом. – «Metallica» говоришь, «Тыквы», «Перцы» говоришь? Молодец – начитанный, но о них попозже. А сейчас – вот тебе продолжение: Честер Беннингтон – незаменимый голос «Linkin Park», одних из ярчайших звёзд «нью-метала», – повесился без записки, но с пустой бутылкой вина. А незадолго до смерти Честер писал в соцсетях: «Не могу себе представить мир без тебя». Это он о смерти Криса Корнелла, ещё одного повесившегося музыканта, вокалиста «гранж-банды» «Soundgarden». Крис, как и Честер, страдал депрессией и приступами тревожности. Эми Уайнхаус – гений R&B, соула и джаза, которые она миксовала как хотела и всегда великолепно, – рано пристрастилась к «тяжёлой дури», долго и безуспешно боролась с зависимостью. По итогу – сердечный приступ, а в крови – в пять раз превышение предельной допустимой дозы алкоголя.

– Хорошо, к нам всё это, каким боком?

– А-а-а-а, ты о нас побазарить хочешь? Не вопрос. Цой… – Витёк стукнул себя по груди, где над сердцем мастерски, с потрясающей деталировкой был «набит» портрет Цоя – та самая знаменитая фотография из «Иглы», где он прикуривает сигарету. – Разбился в хлам на машине в зените славы, так и не успев дописать альбом. «Горшок» – Михаил Горшенёв, без которого «Король и Шут» не «КиШ», а шиш, – умер от сердечной недостаточности, спровоцированной алкоголем и… Бабах! Употреблением «старого доброго» «герыча». Егор, наше всё, Летов – остановка сердца, реанимировать не смогли. Если копнуть – откопаешь всеми нами любимый алкоголь. Майк Науменко – кровоизлияние в мозг, причина – а хер его знает! По одной версии – упал, ударился головой о поребрик. По другой, не подтверждённой, пьяная драка, в которой какие-то «упыри» убили его из-за ничего – пары непонятых ими слов. Убит и Игорь Тальков – музыкант, сколь легендарный, столь и противоречивый, – застрелен, по версии следствия, неким Шляфманом, коммерческим директором певца, прямо во время сборного концерта. Что ты об этом думаешь, а?

Я закрыл глаза и поднял руку в пытке остановить поток смертей, мне не то что думать, слышать всё это не хотелось.

– Нет, нет, нет, – лихорадочно зашептал Витёк. – Ты дослушай. Андрей «Свин» Панов – «первый панк СССР» – умер после операции по удалению перитонита. Мать утверждала, из-за врачебной ошибки: не проверили на аллергию перед наркозом. Константин «Ступа» Ступин – «последний панк России», совершенно гениальный и абсолютно недооценённый поэт и композитор – отсидевший в общей сложности девять лет за «тяжёлые» наркотики, умер от туберкулёза. Крупнов, Башлачёв, Дягилева, Курёхин, Высоцкий… А сколько молодых, талантливых музыкантов, мало пока известных, а теперь уже и никогда, сгинуло: Веня Д’ркин, Александр Холкин, Александр Непомнящий, Старков… Продолжить?

– Хватит!

Слышал бульканье, в руку мне тыкается гранёный стакан, и я машинально сжимаю пальцы.

– Каким, скажи на милость, боком то, что ты рассказал, относится к нам? К тебе, ко мне, к Альке, к «Глазам» в конце концов? Какое всё это имеет отношение к нашей сегодняшней, реальной жизни?

Витёк коротко всхохотнул одновременно печально и торжествующе.

– Относится, «Кот», относится. Ты дослушай, немного осталось, я, почитай, к самому главному подошёл… У тебя есть закурить? Нет? Бросил? А-а-а-а, какой тогда с тебя, спрашивается, толк…

Витёк махнул рукой, поднялся, пьяно пошатываясь.

– Счас, погодь, дедовские запасы «Примы» проряжу и вернусь, ты наливай пока.

Пока товарищ швырялся в нижнем ящике комода, я глянул на экран смартфона. От Душки ни слуху ни духу. Разлил виски, по чуть-чуть, грамм по пятьдесят.

Вернувшись, Витёк выцарапал непослушными пальцами из квадратной пачки полурассыпавшуюся сигарету, прикурил, кашлянул надсадно и, выпустив вонючий дым в потолок, сказал.

– Экое, дерьмо, эта ваша заливная рыба… – рассмеялся собственной шутке и, сграбастав стакан, протянул его мне. – Вздрогнем, братан.

Мы вздрогнули. Витёк шумно выдохнул и грохнул стаканом о стол.

– Каким боком говоришь, всё это имеет отношение к нашей жизни? А ты не задумывался, куда все эти величины от рок-музыки делись? Да хер с ним роком, где андеграундные звёзды в широком смысле слова. Не попса голима, хотя там тоже всё непросто. Я о чём талдычу – где, мать твою – все эти новые звёзды музыкальной сцены, что собирают стадионы, сердца малолеток зажигают, да просто пишут народные песни, не хиты на час, а настоящую поэзию и музыку – которую и через двадцать, и тридцать, и сорок лет слушать будут? И молодёжь, и скуфы с альфачами, и пенсы. Где они? Нету… А знаешь почему?

Я пожал плечами.

– В сети они: соцсетях, ютубе, ВКонтакте, спотифаях и прочих музыкальных площадках. Никто не ходит на концерты, вся музыка в смартфонах и плеерах.

Витёк расхохотался злобно и торжествующе.

– Херов там тачку и гондонов пачку. Не ходят, ага, как же. Не собирают! Ты о «Metallica» говорил? Ну, слушай сказочку. Говно эта твоя «Metallica» была года этак до 88-го, кажется, пока их басист не «схлопнулся» – погиб в автокатастрофе, тут им и попёрло: альбом 91-го года до сих пор один из самых продаваемых в мире. Чё, там дальше? «Перцы»? Тоже совершенно заурядная группешка – таких пучёк за пятачок в то время было. Пока… Их гитарист не передознулся в конце восьмидесятых. После этого их альбом стал не просто платиновым, а признанной классикой. Та-а-а-к, «Тыквы» – абсолютный отстой поначалу. Пока их, правда, не гитарист, а барабанщик не пал смертью храбрых от «белого», тут то им фарт и попёр. Так, кто там ещё…

Витёк принялся шуршать своими бумажками.

– О! Как же я забыл – всеми обожаемые «Жуки», не наши, само собой, а британские. Знаешь, когда они взлетели на музолимп? Когда скинули за борт своего басиста – Стюарта Сатклифа, он ещё и очень талантливым художником был. Через год после его смерти «Битлы» впервые попали в хит-парад. «Ролинги», знакомое название, не правда ли? Их основатель, правда, уже ушедший из группы, Брайан Джонс – мощнейший гитарист – утонул в собственном бассейне. Сами «Ролинги» были тогда в полнейшем тухляке: записи не покупались, концерты так себе. А после смерти Джонса, ну, правда, там ещё одна жертва была – на концерте байкеры зрителя в усмерть заколбасили, – «Ролинги» пушкой пошли вверх.

Витёк замолчал и сквозь клубящийся дым (за время рассказа он успел скурить три сигареты) хитро, с вопросом – мол, уловил суть? – смотрел на меня.

– Жертвы?

– Бинго, брат «Котяра», – Витёк ткнул в меня двумя пальцами с зажатой между ними сигаретой, словно выстрелил. – Уловил, к чему я клоню!

– Всё это притянуто за уши… – на меня вдруг навалилась какая-то совершеннейшая апатия и тоска, где, б..ть, Дашка-Душка, почему не звонит или хотя бы не пишет? – Несколько случаев, размазанных по сомну этих групп. Да и у наших, я что-то подобного не припомню.

– Не припомнишь, значит, – разочарованно протянул Витёк, – может, потому они все и в жопе наши? Что не было у них такого. Да, кстати, о «Глазах»… Помнишь такую группёшку из нашего города «БайбиЛон А.Д.» называлась? Вокалистка у них такая… – Витёк пошевелил пальцами в воздухе, – фигуристая была. Голосина не хуже, чем у Тарьи Турунен – на три октавы.

Я кивнул: да, была такая группа в начале 2000-х.

– Дела у них ни шатко ни валко шли. «Глаза» у них на басу лабал. Он ведь, помимо того, что настоящий мастер росписи по человеческому телу, ещё и басистом от Бога был, его Крупновым двухтысячных называли… О! Анатолий Крупнов – охрененный музыкант, поэт и композитор, лучший басист страны, – умер, причём на пике славы и творчества. Догадываешься от чего?

Я опять кивнул. К бабке не ходи – в наркоте было дело.

– Так вот. Группёху эту из Москвы какой-то музыкальный продюсер заметил, в столицу пригласил. Они сорвались, а за день до отъезда «Глаза» в аварию попал. Левая рука в хлам, обе ноги в хлам. Год восстанавливался. А группёха в гору пошла, без него, правда. На всю страну гремела, стадионы собирала, название, однако, сменила, а в конце 2017 в Америку укатила и неплохо там устроилась – третий альбом пишет, из хит-парадов не вылезает. А «Глаза» за гитару больше ни разу не брался. Рука хренова срослась, болела постоянно, он, как раз, из-за постоянной боли и подсел на «беленький».

Я молчал. Витёк тоже – сидел, откинувшись в кресле, и курил, прикрыв глаза.

– Чё скажешь, «Кот», а? – докурив, прервал молчание Витёк.

Прежде чем ответить, я взглянул на смартфон: подруга так и не ответила, хотя моё сообщение прочитала. Вот ведь сука, знает, что я беспокоюсь, могла бы и отсемафорить, что всё ок.

– Намекаешь, что для того, чтобы «взлететь», нужно жертву кровавую принести?

– Ну…

– Херня всё это! Если бы всё так просто было, то от групп этих, что стадионы собирают и на весь мир известны, прохода бы не было, в каждом «Мухосранске» своя «Metallica» была бы. А так – все в жопе. Мне вон «Буня» жаловался, они, мол, сейчас залы собирают по пятьдесят-сто челов максимум, да и то малолеток галимых.

– П-ф-ф-ф, – презрительно фыркнул Витёк. – Можно подумать, раньше «Бабуины Голгофы» – говно унылое, что по музлу, что по стишатам – стадики собирали.

Я знал про Витькины давнишние тёрки с лидером «Бабуинов». Тот сам писал и стихи, и музыку, а о Витькином творчестве отзывался с пренебрежением и известной долей зависти, хорошо при этом скрываемой.

– Ну, говно, не говно, но до пандемии они тысячу-две слушателей запросто поднимали, сам пару раз видел.

– Вот и именно что раньше. Ты, «Кот», разве не замечаешь? Плесни-ка, кстати, по писяшечке. Что сейчас музло стухло совсем? Музыка – говно, стихи – говно, музыканты – говно…

Я разлил вискаря, мы выпили. Я молчал, размышляя над тем, как его «телеги», задвигаемые мне, перекликаются с теми душевными муками, которые изливала на меня Алька в той части разговора, что я утаил, сам не понимая почему, от Васькина, Василькова, Васютина. Да, как же, блин, его фамилия!

Глава 5

11

Мы сидели с полупустыми бокалами в руках на широком подоконнике,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Катанакакэ– подставка для хранения японских мечей.