Злые сказки для героя

Андрей Дорогов

Злые сказки для героя

Глава 1

35

– Снова здорова, бродяга, – резкий тычок в горло согнутыми пальцами, хлопок двумя ладонями по ушам, удар в пах.

Подхватываю хрипящего, захлёбывающегося соплями и слюнями урода за шкирку, тащу в ванную. «Козя», дурилка картонная, даже обрадовался, увидев меня на пороге своей хаты, заулыбался распухшими губами-оладьями, засверкал щёлками опухших глаз, думал, я пришёл умолять его о пощаде, а оно вон как вышло.

Пробка затыкает слив, вода наполняет некогда эмалированную, сейчас же порядком оббитую, всю в потёках ржавчины ванну.

Напор слабенький, прямо сказать, фиговенький, долго ждать придётся, ну да ладно, я никуда не тороплюсь…

…Толпа орёт, танцпол беснуется. Лучи стробоскопов превращают посетителей танцклуба в синелицых зомби, дёргающихся под музыку в пароксизмах противоестественной страсти. Я стою за колонной, наблюдая, как эта сука «Фонарь» срывает аплодисменты преданных поклонников. Ну, погоди, падла, – пальцы теребят две плоские таблетки «мета», – я тебе устрою сладкую жизнь на небесах.

Гадёныш выдаёт напоследок длинный скретчинг и, победно вскинув руки, спрыгивает с подиума. Отталкивая жадные руки поклонников, проталкивается вглубь зала, туда, где за тяжёлыми портьерами прячется его каморка.

Неспеша следую за ним, торопиться мне некуда, время у меня есть. Сейчас этот урод занюхнёт «ореха», сверху полирнёт вискариком и приляжет на кожаный диванчик передохнуть, ожидая, когда народ после концерта рассосётся и можно будет, не торопясь, отключить аппаратуру. Знаем – плавали. На всё про всё час, так как после «Фонаря» должен выступать ещё один рэперок районного масштаба. Тут будет мой выход. Зажать нос, сунуть в безвольно раззявленный слюнявый рот таблетку, перекрыть дыхание, чтобы он проглотил мой сюрприз, и залить сверху доброй порцией алкоголя…

…– Слышь, «Глаза», – хлопаю находящегося в кумаре торчка по щекам. – Ты как?

Тот ничего не отвечает, лишь блаженно улыбается вялыми губами.

– Хорошо тебе? Сейчас будет ещё лучше. А может, сам?

Заглядываю в пробитые, выжженные «дрянью» глаза, бессмысленно пялящиеся в потолок, качаю перед лицом верёвочной петлёй.

– Давай, Сёма, давай, вот она петелька, вот. Зачем так мучиться, ты же заживо гниёшь, а тут – раз, и всё. Нет? Ну лады, я тебе помогу.

Петля переброшенной через потолочную балку верёвки почти нежно обнимает его шею. Покрепче упираюсь ногами, тяну, сначала плавно, потом, когда пола касаются только грязные пальцы ног, резко дёргаю, наваливаюсь всем телом и завязываю свободный конец на кольце, за каким-то хером вделанном в пол. Роняю старый облезлый табурет и, не оглядываясь, ухожу…