скачать книгу бесплатно
Утёрши слёзы тыльными сторонами ладоней (к стандартному женскому носителю платки не полагались), она начала рассматривать то, что увидела.
Улиц в этом городе не было: перемещение жителей и грузов производилось той самой системой, которая перенесла Машу из агентства на Луну. А смысла в кучковании зданий, когда расстояния не являются проблемой, не было. На Баске, например, вообще не было различий между городами и провинцией, как на Земле.
Промышленность давно ушла под землю, а переработка отходов производилась скрыто от глаз – поэтому Маша не увидела ни фабрик, ни заводских труб. Однако люди радовались солнцу и небу, поэтому жили они на поверхности под его лучами.
Среди зелёной, будто бы земной равнины ввысь уходили шпили строений, который были построены не ради многоэтажности, а ради красоты. Если окинуть взглядом равнину до горизонта, можно было увидеть то высокие серебрящиеся холмики, то свечки, то будто бы средневековые замки, раскинувшие свои крепостные стены и тонкие изящные мосты между башнями на много километров в воздухе. Здесь через реку в разных местах перекидывались мосты, то простые и незатейливые, то с витиеватыми украшениями…
На площадях и полях, что были просто частью этого города-деревни, были неведомым Маше способом выращены рисунки и орнаменты. На искусственных прудах стояло несколько аквапарков, а в них брызгались и весело кричали – Маша слышала даже издалека – дети…
Да, здесь люди! Маша покрутила колёсико меморизатора и «прошлась» между домами, с упоением впитывая быт и радости народа – её народа! Она проводила глазами по их лицам, по одежде, совершенно разнообразной и то похожей на земную, то не похожей даже на одежду, заглядывала в окна, если они были, и спускалась под землю, где её глазам открывали подземные дворцы и причудливые машины, не похожие на машины.
Она прошлась на пару лет назад и вперёд – и ни разу в городе не прозвучали выстрелы, не пошёл затопивший дома дождь, не началась лютая зима, ни разу она не увидела демонстраций протеста, бездомных людей или инвалидов.
«Господи, это рай на земле или я сплю?..»
Первые впечатления схлынули, и Маша вдруг вспомнила, что она уже двадцать минут рассматривает город и при этом совершенно забыла про поиски Лиса.
– Всё, хватит на сегодня… – девушка устало откинулась на спинку сиденья меморизатора, щелкнула тумблером выключения и, наконец, убрала потные руки с пластин.
Маша встала, чуть покачнулась от усталости и пережитого катарсиса и с удивлением обнаружила, что чувствует себя немного по-другому, будто на голову выше себя прежней.
Выйдя со склада и направляясь к отсеку перемещения, Маша напевала какой-то навязчивый мотивчик и думала о Родине. Лис мог быть там? Лис мог быть её собратом по несчастью? Жил ли он в Леттуа Гири, или он жил в ту пору в другом, одном из тысяч неизвестных миров?
Думать об этом было бесполезно: девушка и сама не понимала, что представляет собой её Родина – город ли, планету ли, а то и галактику? Память позволила заглянуть в святая святых разума, но что означает виденное, скрывалось от глаз.
Надо отдохнуть и досмотреть… Сколько я просмотрела, если считать с момента, когда Лис ещё не был сотрудником БИМПа – Свен, Малик, Мейера, Эй-ты, камень, Кабибр, Острый Плавник, кто-то с Леттуа Гири… Имени не вспомню даже. Восемь. Одну не досмотрела. Вернусь, если потребуется, и досмотрю.
В агентстве – настолько велико было её нетерпение – Маша, не заходя даже в душ, сразу же отправилась к компьютеру базы данных.
– Так… Король Артур… – вбила она в строку поиска, но через долю секунды её ждало разочарование: тот, кто был королём Артуром в свои древние, заросшие паутиной века, в базе данных числился и проживал на данный момент где-то в Аргентине. Сотрудники агентства, да и Бюро тоже, веками собирали данные о цепочках носителей индивидов, чтобы облегчить перекрёстный поиск. Но Лис в базе не числился, а значит, Артуром быть не мог.
Маша поплелась в душ. Ну и что теперь? Дура, дура. Потому это и висяк, что никто из умных людей не догадался. Ещё бы к гадалке пошла, ненормальная.
Но под тугими струями и мягкими касаниями геля для душа печаль немного растворилась, опять натолкнув Машу на мысли о Лисе.
Так. Можно попробовать действовать методом исключения – найти всех индивидов, которых нет в базе… дура, как ты их найдёшь, их же нет!
А вот что. Лис – преступник, а значит, надо поискать кого-то, у кого сквозил в действиях преступный ум. Кто это? Допустим, десятник Кабибра. Звали его, кажется, Арикад.
Арикад исторической личностью, подобно королю Артуру, не был, а потому база выдала Маше сорок восемь тысяч Арикадов, живших в разное время и в разных частях света. Причём неважно, был среди них Арикад Кабибра или же нет. Всё равно даже за десять жизней не вычислить Маше среди них отсутствующего, которого там, может быть, и нет.
Больше мыслей у Маши не было, и она, бурча под нос какой-то мотивчик, пошла открывать очередное очевидное дело.
До конца рабочего дня она нашла двоих. Один был буддист из Японии, который умудрился в медитации выскользнуть из носителя. Маша ввела в психолокатор частоту потеряшки и тот сразу указал место – вершину Эвереста. Чего они все на Эверест лезут? Намоленное место там, что ли? Скорее всего, вершина мира воспринималась буддистом как место, самое близкое к духовному совершенству, или богу, или небу, или чему-то там ещё. Неважно.
Маша проверила показатели носителя – все носители постоянно и под запись транслировали свои показатели в БИМП, – и те оказались в норме, носитель не повреждён. Стало быть БИМПовскую бригаду ловцов мы не уведомляем, а вот парня в носитель возвращаем.
Маша открыла программу контроля носителей, настроилась на носитель буддиста и почесала голову: что сделать?
Смысл возвращения потеряшки в носитель основывался на одном простом принципе: пока носитель биологически функционировал достаточно сносно, он был неразрывно связан с носителем. Никакой радиосвязи или микроволн – личностная единица настолько крепко и основательно ассоциировала себя с биологическим организмом, что он становился самым ценным в её жизни. Отрицание физических благ, готовность уйти из жизни, спокойное отношение к смерти – всё это на поверку оказывалось пустыми словами, когда человек действительно оставлял носитель.
Чтобы вернуть иммигранта в носитель, требовалось лишь «пощекотать» носитель: потянуть мышцу, получить небольшой удар извне, сильно захотеть в туалет… Чем слабже была связь, тем сильнее требовалось воздействие, и индивида буквально втягивало обратно внутрь.
Девушке было неприятно делать это. Причинять боль – невеликая наука, но работа есть работа. Неизвестно было заранее, насколько сильно придётся калечить парня.
Маша начала с того, что буддисту стало холодно, будто он сидел на двадцатиградусном морозе. Полминуты, минута… Нет, он ещё на Эвересте. Хорошо.
Маша добавила икоту. Носитель заикал, но буддисту было хоть бы хны.
Так… Применим специальный приём. Маша спровоцировала у несчастного буддиста эрекцию, по носителю понеслись гормоны, впитываясь всеми органами тела, начинавшими работать в совсем ином темпе…
Всё. Безо всяких перемещений буддист оказался в носителе.
«Наверное, ему было хорошо там, вовне, – подумала Маша, – Хотя откуда мне знать».
Брезгливо отодвинувшись от пульта, словно он был сплошь покрыт голубиным помётом, она принялась за отчёт, занявший у нее пару минут.
Впереди был ещё один потеряшка, но к тому времени, как она расправилась с буддистом, он уже самостоятельно (а точнее, с помощью сердобольных граждан) пришёл в себя. Девушка увидела, как на переходе тонированный БМВ сбил собачку, и просто упала в обморок. Ошалело повисев над носителем пару минут, она быстренько очнулась от слабеньких хлопков по щекам.
Маша не стала даже отчёт заполнять по ней. Она хотела ещё раз вернуться к меморизатору и повнимательней глянуть на прожитые жизни. И, если честно, ещё раз побывать в Леттуа Гири и узнать, что произошло в те прекрасные и, наверное, ужасные тоже времена.
– Извини, Машенька, – осадил её, однако, Борисыч, – В доступе к меморизатору тебе отказано.
– Это что ещё? – растерялась та, – Я в чём-то провинилась?
Борисыч бросил взгляд на экран.
– Официальной причины не предоставлено. Но я могу тебе сказать свои мысли.
Он крутанулся в кресле и внимательно глянул на девушку.
– Выглядит, будто ты вышла за пределы своих полномочий и смотрела на то, что смотреть было нежелательно.
«Леттуа Гири», – сразу же подумала Маша.
– Допуск снят, скорее всего, временно. И снят он как предупреждение некоего заинтересованного лица в вышестоящем руководстве БИМПа. Так что можешь считать себя предупреждённой.
Маша вышла от Борисыча разбитая и просто пошла в столовую, где встретила Катю и Анжелу, бухгалтера агентства. Обе баловались плюшками.
Мрачная, Маша налила себе чаю и плюхнулась с ними.
– Что бурчишь, подруга? – поинтересовалась пухлая Анжела, которая постоянно ела пончики из кондитерской через дорогу и делала себя ещё более пухлой, – Жизнь замучила? Дела не раскрываются?
– Да раскрываются… некоторые, – пробормотала Маша, – но я ж не бурчу, я молча принимаю сложности на мои хрупкие девичьи плечи.
– Бурчишь, бурчишь, – подтвердила Катя, – Где я слышала этот мотивчик? Та-та-тата-тата. Детская песенка какая-то.
– Не знаю, – безразлично сказала Маша, – дайте чаю попить, в себя прийти.
Минуту три девушки в молчании пили чай.
– Заинька, попляши, серенький, попляши, – вдруг весело пропела Анжела, отбивая ритм по столу рукой, – вот как, вот как, попляши!
Катя с Машей воззрились на неё, перестав жевать.
– Сестра моя своему мелкому эту песенку петь любит, – объяснила она, – А почему Маша её бурчит, мне неведомо.
В голове Марии что-то заворочалось.
– В куст меня не бросай, в куст меня не бросай, – пропела она.
– Это что ещё за народное творчество, – засмеялась Катя, чуть не поперхнувшись чаем.
– Да так, никому не нужные и бесполезные воспоминания, – вздохнула Мария.
– Мультик детский вспомнила про Братца Кролика и Братца Лиса, наверное, – отметила Екатерина, – ладно, девочки, я пойду, труба зовёт.
– Бывай, – махнула рукой Анжела, явно собираясь продолжить пиршество.
А Маша вдруг только поняла, что сказала подруга.
– Какой мультик? Стой! – уже крикнула она вслед, – какой мультик, ты сказала?
Та обернулась уже из двери.
– Ну, про Братца Лиса и Братца Кролика. Помнишь, Братец Кролик ещё кричал – не бросай меня в терновый куст, не бросай меня в терновый куст.
Но Маша уже не слушала.
Она бросилась в свой кабинет, оставив на столе недоеденный пончик и ещё горячий чай, села там перед компьютером и пару секунд подумала.
Затем открыла карту Европы и стала её изучать, водя пальчиком по островкам. Нашла фотографии с суровыми красотами побережья Исландии…
А затем побежала к Борисычу.
– Борисыч, выписывай мне командировку. Командировку мне ещё не запретили?
Вечером того же дня Маша уже смотрела из окна самолета, как тучи проносятся внизу, а затем приземлилась в Рейкьявике. На следующее утро вертолёт нёс её к каменной скале Хайдрангур у побережья Исландии.
Девушка, сидя у продуваемой всеми ветрами двери вертолёта, наблюдала, как приближается снизу скала, крохотная вертолётная площадка на ней, и маяк Тридрангар – маленькое белое строеньице с красной крышей-колпачком.
А на площадке ждал её человек – бородач в свитере и сапогах, приложивший к глазам руку и наблюдавший, как садится вертолёт.
Маша спрыгнула с вертолёта, чуть не сбиваемая с ног плотным шквалом от винта, и заказная машина, выполнив своё дело, отбыла обратно на Вестманские острова.
Двое постояли в трёх метрах друг от друга, пока не улёгся стрёкот машины и стало возможно говорить и слышать.
– Что ж… Вот ты какой, братец Лис, – только и сказала Маша Лису.
– Где ж сегодня таких умных девочек берут, а? – весело улыбнулся тот, – Уж и на краю мира нашли. Как звать-величать мою отважную агентессу? Уже не Братец Кролик ли?
– Мария Сергеевна, агентство потерянных душ. Я сообщу ваше местоположение бригаде БИМПа, и вас заберут домой.
– Маша, я дома, – просто ответил Лис и сделал приглашающий жест рукой, – проходите. Не беспокойтесь, вы сообщите обо мне бригаде БИМПа вечерком, а пока отдохните после перелёта. У меня тут хоть и по-холостяцки скудно, всё же уютно. Обещаю – ни вашей жизни, ни вашей работе опасность не грозит.
Внутри оказалась одна-единственная маленькая комната со столом и стулом. Было тепло – помещение обогревала печка на каком-то неизвестном Маше топливе. Лис сразу же поставил на неё чайник, усадил Машу на стул, а сам сел на тахту, которую придвинул поближе к столу.
– А всё-таки признайтесь, как вы меня нашли? Я думал, обрубил все связи.
– Теория девяти жизней. Меморизатор. Мы встречались с вами близ этого островка несколько веков назад, горланили тупые песни. Вот вы конкретно, Лис, орали про Лиса, что запустил Братца Кролика в терновый куст.
– Это ты, безымянный бродяга, что нёс околесицу!!! – рассмеялся Лис, – Мы снова встретились! Подумать только, через столько лет! И как – подумать только! Теория девяти жизней – никогда в неё не верил!
Он хлопал по своим коленям ладонями и всё никак не мог успокоиться. Наконец, запал Лиса иссяк.
– Ты знаешь, как радостно встретить старых знакомых через столько лет и в таком, – он показал на Машу, – экстравагантном виде. Подумать только – теория девяти жизней! Да тебе просто повезло, Братец Кролик!
– Пусть так, – сказала расслабившаяся Маша, – но уж как есть. Пятнадцатилетний висяк раскрыла. Лучше расскажите Вы, Лис, почему исчезли с радаров.
Лис посерьёзнел и полминуты помолчал, потирая рукой лоб.
– Сколько лет Вы в агентстве, Мария Сергеевна? – наконец, ответил он вопросом на вопрос.
– Несколько жизней подряд. А в этом носителе – месяца три всего.
– Месяца три…
Лис налил вскипевшую воду в эмалированные кружки.
– Пробовали когда-нибудь цикорий пить? Так я его заварю, ничего другого у меня нет.
Он снова помолчал, осторожно отхлёбывая горячий напиток.
– Вам, Мария, – наконец начал он, – нужен меморизатор, чтобы рассмотреть жизнь в прежних носителях. Вы даже называете это существование жизнями! А мне не нужен меморизатор, я помню минувшие дни и так. И для меня это не жизни, а одна огромная, громадная, в половину вечности жизнь…
Три месяца Вы знаете об агентстве и БИМПе, выполняете свою работу – хорошо, получается, выполняете! А я знаю БИМП пусть не со времён его рождения, но уже очень долго. И я, будучи на руководящем посту, залезал во все его уголки, пережил все события, что с ним происходили… Раньше БИМП был другим.
Маша так же маленькими глотками отхлёбывала не особо-то нравящийся ей цикорий и слушала.
– Вы задумывались, Мария Сергеевна, каковы настоящие цели БИМПа, почему он был создан? Почему его сотрудники делают то, что делают? Кто направляет его деятельность? Вы знаете статус планеты Земля в галактическом сообществе?
– Ну, – девушка попыталась вспомнить разговоры, которые велись между сотрудниками агентства за обедами, – частью это планета-санаторий, частью – исправительная колония. По-моему, ещё перевалочная база.
– Мимо, братец Кролик. Официальный статус планеты Земля, который был для неё установлен много веков назад – планета-лаборатория.
– Лаборатория? – удивилась Маша, – Какие же эксперименты на ней ведутся?
– Почти никаких. Сейчас – почти никаких. Ты не задумывалась, почему на планете, которая не является планетой-тюрьмой, вообще существует агентство потерянных душ? Почему людям возбраняется выходить из своих бионосителей когда и куда им захочется? Что в этом плохого? Зачем заниматься их поисками, если они того не хотят?
