скачать книгу бесплатно
Наконец-то и я отошла немного от шока. В голову постучалась не просто логичная, а единственно верная в этой ситуации мысль, которую я тут же и озвучила:
– Ага! Я сейчас подставлю ладошки, бери Усечку и забирайся туда. Потом я вас верну домой, а сама назад.
Агаша что-то буркнула, но сделала так, как я и сказала. Я поднялась, держа ладони лодочкой, представила магический фонарь у парадного входа гиленского дворца и шагнула. Причем шагнула буквально – по той же самой зеленой траве. Впереди по-прежнему возвышался фамильный замок Вилеона.
– Сейчас… – сказала я, зажмурилась и представила на сей раз свою комнату, из которой мы только что прибыли. Отчетливо представила, до малейших деталей. Шагнула и… Открыв глаза, снова увидела замок. И дерево. То самое, без верхушки.
– В чем дело? – хмуро поинтересовалась сестренка.
– У меня не получается переместиться, – проговорила я онемевшими враз губами.
– Пробуй еще!
Я попробовала. Раз, другой, третий… В итоге от напряжения у меня закружилась голова, и я села в траву, чтобы не упасть и не придавить феечек. Я опустила на землю ладони и разжала их. А потом горько заплакала. Рыдания сотрясали мое мужское тело, по гладко выбритым щекам непрестанным потоком лились слезы.
– Бабуська, а посему дядя пьясет? – услышала я.
– Потому что боится ремешка. Но он его все равно получит. Сначала от меня, а потом, я очень на это надеюсь, от другого дяди. Который король. Помнишь?
– Помню. А посему кооль будет давать лемеска? Дядя зе хаесий, он мой спасатель. Ты ему тозе не давай лемеска, полюгайся пьесто – и все.
В конце концов я все-таки выплакалась. И не глядя на Агашу спросила:
– Почему?
– А сама не догадываешься? Я, конечно, не перемещатель, но именно поэтому, если ты заметила, и не берусь перемещаться. А если бы вдруг сошла с ума и решила это сделать, то остатками мозгов я бы все-таки пошевелила, прежде чем…
– Агаша, хватит, – попросила я. – Мне сейчас тоже тяжело и страшно, и я правда не догадываюсь, почему у меня не получается то, что совсем недавно удавалось. Поэтому, если ты поняла, в чем дело, просто скажи. А накажешь меня потом, когда вернемся, я даже возражать не буду.
– Болото помнишь? – проворчала фейона. – В котором кто-то тонул, а я этого кого-то вытащила на берег.
– Я этого никогда не забуду, – искренне сказала я. – Спасибо тебе самое большое!
– Ты уже отблагодарила, я сейчас не к тому. Но ты помнишь, какой я потом была?
– Никакой. Ты потратила тогда все силы, всю магию.
– Вот именно. А ты знаешь, насколько далеко этот Такудал от Вилонара?
– Н-нет… Ты думаешь… я потратила всю магию перемещения?
– Тут хоть думай, хоть задумайся. Но мы же до сих пор здесь.
Спорить с Агашей не хотелось. Да и зачем? Я уже была уверена, что она права. Да, я перенеслась в Такудал, у меня получилось, но это перемещение забрало у меня все магические силы, необходимые для перехода. Или не все? Смогу я, например, перенестись к тому дереву ближе? Я уже хотела попробовать, но вовремя передумала: не стоило тратить силы на ерунду, необходимо было накопить их как можно скорее! И как долго продлится это «скорее»? Ни сестренка, ни я этого, разумеется, не знали.
Все-таки фейона была права, разозлившись на меня. Даже не в том смысле, что она сильно переживает за Усю, и ее чувства и эмоции мне прекрасно понятны. Но ее упреки ко мне были справедливы в главном: я, практически ничего не зная о свойствах перемещений, будучи абсолютно несведущей о законах и правилах перемещателей, поболтав пять минут с неопытным Перинеоном, посчитала, что это все легкотня, что я круче всех и у меня все сразу получится: хоть в Такудал, хоть на Ирону слетать. Слетала! Если до вечера моя сила не восстановится, то паника в королевстве Заромар обеспечена: пропала королева! Еще и Юлиона подольет масла в огонь: исчезли фейоны. А поскольку многие знали о моей дружбе с Агашей, а кое-кто и о шпионаже феечки против меня, представляю, какие появятся сплетни: «Хищная фейона, войдя в доверие к неопытной королеве, вместе с напарницей похитила ее и скоро потребует выкуп: полцарства за коня»… в смысле, полкоролевства за глупую, доверчивую кобылу. Или еще круче: «Коварная маленькая фея без магии, поработила бабушку и заставила ту превратить королеву в торт, который и съела в полночь под одеялом, отчего там же и лопнула».
Тьфу ты, что за глупости лезут в мою… гм-м… умную голову? Впрочем, голова не моя, а этого… как я его назвала?.. Анналеона, во. Вот только не оправдаешься теперь, твое величество, как ни старайся. Напакостила – отвечай.
Вообще-то я и не собиралась оправдываться. Мне было по-настоящему страшно за маленькую феечку, и я бы многое сейчас отдала, лишь бы вернуть их с сестренкой назад. Но оставалось лишь ждать, и неизвестно сколько. Я даже не знала, как смогу понять, что восстановила силу – только раз за разом пытаться, пытаться и пытаться.
Не знаю уж, что отражало мое лицо, но к уху подлетела вдруг Агаша и шепнула:
– Слушай, прости, что я так на тебя… Просто, сама понимаешь… Очень уж я за Усеньку боюсь. Но ты все же не убивайся так сильно, на тебя смотреть больно. В конце концов никто ж не умер.
– Агаша, – шмыгнула я носом, – если бы кто-то умер, то я точно знаю, кто был бы следующим…
– Все, хватит! – снова разозлилась сестренка. – Давай возьмем себя в руки и подумаем, как быть. Только нужно Усю нектаром покормить, тут есть цветочки, и спать уложить, она тоже перенервничала. Как думаешь, если ей из травки гнездышко свить?
– Вот, – сняла я шапку, – сейчас сюда нарву травы, ей будет удобно.
Когда накормленная Усечка заснула, я села на землю и положила шапку между коленями, чтобы в случае чего защитить малышку от любой напасти. Агаша опустилась мне на плечо, чтобы можно было негромко, не опасаясь разбудить кроху, общаться.
Первым делом я извинилась, призналась, что сестренка, злясь на меня, абсолютно права.
– Не понимаю только, – сказала я, – как я не заметила, что Уся спряталась в карман, и как это заметила ты?
– Ты не заметила, потому что тебе мыло в глаза попало, – сказала фейона. – И не кори себя за это сильно, ты ведь предлагала помощь в поисках, я тебя сама отослала. А я заметила в последний момент – просто у тебя этот карман был мокрый и слегка выпирал.
– Я должна была проверить карманы! – тихонько простонала я.
– А я должна была хорошенько держать внучку, когда ее мыла. Все, давай прекратим с упреками и самобичеванием. Нужно думать, что делать дальше.
– Только ждать, – вздохнула я. – И понятия не имею, сколько.
– Хорошо бы ждать в безопасном месте. Хотя бы для Усеньки.
– Пока я вижу только один вариант, – свела я брови.
– Какой?
– Я его буквально вижу, – кивнула я на замок.
– Нет-нет, что ты! – взвилась фейона.
– Но там живет единственный человек в этом королевстве, о котором я пока слышала только хорошее. Я ведь тебе рассказывала.
– Только хорошее, да. Потому что вообще слышала о нем мало, – снова опустилась на плечо феечка. – Может, все, что ты не успела услышать, гораздо хуже. И потом, как ты к нему заявишься? Здравствуйте, граф, я тут подобрал бездомных фей, не приютите?
– Я ведь могу опять стать королевой и обратиться к нему за помощью как родственница, жена брата. Как это будет? Невестка?
– Это будет караул, – сказала Агаша. – Вот он обрадуется! Вся родня против брата настроена, а тут невестка заявляется. Во-первых, как? Во-вторых, зачем? И сразу после того, как письмо брату написал. Ты ему сможешь это как-то объяснить? А ведь вопросов наверняка будет больше. Ты можешь так подставить мужа, что ой-ей-ей. Конечно, меня не обязательно слушаться, но извини, я с тобой туда не пойду, мне и за тебя, и за внучку будет страшно.
– Пожалуй, ты права, – подумав, кивнула я. И меня осенило: – Тогда вот какой вариант… Не будем ничего менять в моем плане. Пойдем сейчас в ту деревню, Мокросу, куда я и собиралась. Там попрошусь у кого-нибудь на постой, про вас вообще говорить не буду. А заодно и трактир навещу, про незнакомца поспрашиваю. Прости, но раз уж я тут…
– Я же сказала: хватит! А план и правда неплохой, лучше я пока не вижу. Кстати, и солнышко взошло, пора в путь.
– Если оно здесь только взошло, – прикинула я, – а у нас уже, наверное, дело к полудню, то мы и впрямь забрались очень далеко на запад. Теперь бы еще узнать, в какой стороне Мокроса.
– Присмотри за Усенькой, я сейчас… – сказала фейона и свечей взмыла ввысь, все набирая и набирая высоту, пока я и вовсе не перестала различать в синем утреннем небе зеленую точку.
Сначала я даже испугалась, уж не сдвинулось ли что в маленькой пушистой головке от переживаний. Но поразмыслив, решила, что даже от самого сильного стресса Агаша не оставила бы внучку, пусть даже и со мной. А может, тем более со мной, как ни обидно это звучало.
Догадалась, что именно задумала сестренка, я тоже очень быстро: хочет осмотреть с высоты окрестности, что было вполне логичным, пешком мы бы могли нареза?ть круги очень долго. И тут мне пришла в голову любопытная мысль: а могла бы я переместиться не вдаль, а ввысь? Скажем, километров на пять, где еще можно беспроблемно дышать? Да, я сразу же стала бы падать, но смогла бы успеть налюбоваться окружающими красотами и разведать местность, прежде чем снова переместиться на землю. Правда я сразу увидела две большие проблемы. Во-первых, если бы при перемещении вверх я истратила все силы, то вниз бы переместилась уже естественным путем, который автоматически стал бы последним. Во-вторых, и это правда любопытно, я не знала, оставалась ли после перемещения та же скорость, что была у перемещателя в точке входа, или же она при переходе гасилась? Если оставалась, то смысл в перемещении с большой высоты терялся, поскольку от меня все равно бы осталась сочная безмозглая лепешка.
Пока я думала о ерунде, Агаша вернулась. Намагичила большой лист бумаги, взлетела над ним и взмахами маленьких ручек стала «рисовать» сразу готовые объекты. Взмах – на бумаге зазмеилась голубая лента реки, взмах – возникла зеленая клякса поля, еще взмах – появился серый прямоугольник замка с пятнышком дерева рядом.
– Мы здесь, – показала феечка на поле. – Сзади речка. За ней лес… – новый взмах руки добавил на карту темно-зеленое облако. – А вот с той стороны – дорога. – Агаша «нарисовала» темно-желтую извилистую полоску, пересекающую лист от края до края. – Вон в той стороне, – показала она вправо, – есть что-то вроде города, но далеко. А в той, – ткнула влево, – совсем недалеко домики. Примерно сто. – Она взмахнула ручкой, и рядом с левым краем листа появились черные квадратики.
– Очень похоже, что это и есть Мокроса, – сказала я. – Тем более, видишь, речка в том месте как раз к ней изогнулась, и там, наверное, мокро.
– Мокро же в речке, а не в деревне, – заметила фейона. – Но других населенных пунктов поблизости нет, а ты говорила, что этот где-то неподалеку.
– Так было в письме. «Совсем рядом», – процитировала я.
– Тогда возьми, пожалуйста, шапку с Усенькой и пойдем к дороге, – сказала Агаша, еще одним взмахом ручек растворив карту в воздухе.
На всякий случай я забрала как можно дальше влево, к самому краю поля, чтобы меня не заметили из окон замка, а если и заметили, не смогли как следует разглядеть. Совершенно ни к чему, если кто-то из прислуги Билеона тоже отправится в деревню, увидит меня в трактире и скажет: «Ребята, а вон тот парень шлялся сегодня возле нашего замка, давайте-ка спросим, что он тут вынюхивает!» По той же причине и выйдя на дорогу, я шла по самой обочине, постоянно оглядываясь, чтобы при виде путника или повозки юркнуть в кусты и пересидеть.
К тому времени проснулась Уся, и Агаша с ней вместе примостилась на моей голове, а я прикрыла их шапкой, попросив Усечку вести себя тихо. Это же суровым тоном повторила и бабушка, так что малышка, и в самом деле не привыкшая, видимо, к ее строгости, сидела у меня в волосах почти не шелохнувшись, мне даже стало ее жалко.
Когда вдали показались домики Мокросы, я сообщила об этом феечкам и велела не издавать ни звука до тех пор, пока я не скажу.
В самый крайний дом я заходить не стала, пропустила и следующий. А в двери третьего, бревенчатого, одноэтажного, почти такого же, что избы в среднерусских деревнях, только с пологой односкатной крышей, постучалась:
– Здравствуйте, хозяева! Есть кто дома?
Дверь открыла женщина лет тридцати, в малиновом платье чуть ниже колен, в такого же цвета повязке на лбу, светловолосая, слегка полноватая, но в общем симпатичная, хотя я, конечно же, не могу объективно оценивать женские достоинства. Кстати, что касается конкретных «достоинств», они у этой женщины были неоспоримыми, и этими двумя «аргументами» она, внимательно оглядев меня с ног до головы, почти буквально приперла к стенке:
– Что надо, красавчик? Водички, кваску иль развеять тоску?
– Мне бы… э-э… переночевать.
– Шустрый ты! – показала женщина белые зубки. – Еще же утро. Но я не против, давай и сейчас переночуем.
– Нет-нет, я в принципе, – сглотнула я. – Теоретически. В смысле ночного сна. А утром и днем – в целях временного пребывания на территории вашего жилища.
«Что я несу?! – мелькнуло в голове. – Какой кошмар! Бедные мужчины! А я дура! В смысле, дурак! Немедленно беги отсюда!»
Однако не успела я ничего больше ни сказать, ни сделать, как вдруг из под шапки громко пискнуло:
– Я хосю пи-пи! Мозна?
Хозяйка дома выкатила глаза:
– Даже так?.. Нет, молодой человек, в смысле ночного сна и пи-пи на территории – это вам не ко мне.
И она шумно захлопнула дверь. Моей голове стало чуточку мокро.
– Мокроса, – вздохнула я.
Пришлось выйти за деревенские дома, где тянулись вдоль селения возделанные поля, с растущими на ними… наверное, хорошими и полезными растениями – я и на Земле-то пшеницу от пшенки вряд ли отличила бы, если пшенка вообще не на дереве растет, а уж на Куроне и подавно не имела понятия, где огурцы, а где помидоры – и те и другие здесь были вытянутыми, светло-сиреневого цвета, а на вкус напоминали слегка солоноватую дыню. Отличие между ними было одно: семена в огурцах располагались в центре плода, а в помидорах распределены равномерно, так что пока не откусишь – не поймешь. Хотя местные как-то понимали.
Короче говоря, моими познаниями в сельском хозяйстве, особенно местном, гордиться не стоило. Хорошо, что я стала королевой, вряд ли кто пошлет меня на сельхозработы. Не, я физического труда никогда не боялась, просто некоторые виды работ могут испугаться меня, а то и серьезно пострадать.
Но эти мысли были навеяны сейчас пасторальным пейзажем и не могли принести никакой пользы. Зато здесь, за домами, нас не было видно, и я предложила фейонам размять крылышки и подышать свежим воздухом. А еще я шепнула Агаше, чтобы она попросила Усю сходить по-большому и с удивлением услышала, что фейоны это не делают. Ну да, они ведь питаются нектаром! Потом я достала платок и стала вытирать волосы.
– Ты уж ее прости, – увидев это, смутилась сестренка.
– О чем ты говоришь! – развела я руками. – Это же ребенок.
– Да, но еще и с постоем дело сорвалось.
– А за это Усечке вообще надо спасибо сказать, – искренне сказала я. – Остановись мы там, мне бы от хозяйки было не отбиться. – Я представила это и поежилась: – Ужас-ужас! Как ты думаешь, это бы считалось изменой мужу?.. Нет! Не отвечай! Меня уже затошнило…
– Посему дядю Анаиона тоснит? – подлетела кроха-фейона.
– Съел, наверно, что-нибудь, – ответила Агаша.
– Между прочим, съел бы сейчас и впрямь хоть что-нибудь, хоть все равно что, – вздохнула я, прослушав печальную песнь, которую протрубил, услышав о еде, желудок.
– Так может стоит начать с трактира, ты бы заодно и поела, – предложила сестренка. – А потом бы уже спокойно искали жилье.
– Ну уж нет, – помотала я головой. – Тащить ребенка в деревенский трактир – это варварство. Она там такого нахватается! Да и опасно, вдруг опять подаст голосочек. Так что сначала ищем жилье.
Нам повезло через два дома. Там жила семейная пара, оба уже в возрасте. Дети, по их словам, давно уехали в город, и родителей почти не навещали. Так что они мне даже обрадовались, тетка Олокила, как хозяйка велела себя называть, сказала, что я напоминаю ей младшего сына. А дядька Синеон тут же достал откуда-то бутыль «подзатылочка», как тут называли самогон, за что сразу же словил реальный «подзатылочек» от супруги, а я, чтобы сразу расставить точки над всеми возможными символами, призналась, что вообще практически не пью – глоток шампанского на Новый год и в день рождения.
