Государство Двоих, или Где соединяются параллели

Неожиданно Андрей прервал свой рассказ и предложил Вере уйти с пустеющего пляжа. Но Вере не терпелось слушать дальше:

– А что было в Мексике? Как чужой язык? Как удалось вернуться в профессию? Как ты стал главным врачом и профессором? И что в итоге с ностальгией? Она действительно неизбежна?

Андрей лишь смеялся:

– Ты ещё не устала от моих рассказов? Если ты общаешься с американцами, они тебе ещё и не то порасскажут… У них там что ни судьба – то сюжет для книги или фильма. Кстати, Вер, а ты не хочешь сбросить себе на флешку фотографии и видео, которые мы наснимали сегодня на море?

– Но мне так интересно тебя слушать, что не хочется прерываться.

– А мы и не будем прерываться. Но, во-первых, уже солнце зашло, а во-вторых, у нас полно времени. И я ещё десять раз успею тебе надоесть со своими байками.

– А тебе не кажется, что одно противоречит другому? Раз солнце зашло, значит, мало времени осталось, – улыбнулась Вера.

– Совсем и нет. У тебя во сколько завтра самолёт?

– В одиннадцать утра.

– Ммм… У меня, правда, в восемь. Но всё равно – куча времени! Целых… (он закатил глаза, демонстрируя мысленный подсчёт) … двенадцать часов!

Вера рассмеялась.

– Да уж… Не думала, что меня можно рассмешить простой арифметикой.

Андрей сохранял деланную серьёзность:

– А что тут смешного? Я что-то не так посчитал?

– Да нет. Математические способности твои на высоте, не придерёшься…

– Вот и замечательно! – обрадовался Андрей, – Пойдём сбрасывать файлы. А ещё лучше давай сходим куда-нибудь, поужинаем.

– Хорошая идея, своевременная. Мне кажется, твои друзья что-то намечали на вечер…

– Хм… А я и не помню. А без них нам будет скучно? – Андрей с невинным видом поднял брови.

– Вовсе нет. Просто я подумала…

– Отлично! Тогда давай я подойду к твоему отелю через… – Он посмотрел на часы. – Сколько времени тебе потребуется, чтобы взять флешку?

Вера на мгновение задумалась. Странный вопрос: взять флешку – одна секунда. Хотя ему самому, наверное, для чего-то нужно время, но он стесняется навязывать ей свой график…

Андрей, словно пытаясь вывести её из замешательства, тут же добавил:

– Я бы с удовольствием принял душ, а то чувствую себя морским ежом, так оброс соляными кристаллами. Море-то здесь настоящее, солёное!

– Ну, тогда давай минут через двадцать увидимся.

– Отлично! Буду у тебя через двадцать минут. До встречи, – добавил он, широко улыбаясь.

Вера вернулась в свой номер и сбросила дневную одежду. Вспомнив слова Андрея, она лизнула свою руку чуть выше запястья. «Солёная», – почему-то с удовлетворением отметила она и отправилась в душ.

17

Андрей ждал её в холле. Он сидел в большом кожаном кресле и не отводил взгляда от дверей лифта. Это стало ясно по той поспешности, с какой он поднялся ей навстречу. Вере бросился в глаза его нарядный прикид: светлые легкие брюки и белая гуаябера: обычно мексиканцы так одеваются на торжества или праздники. Влажные ещё волосы аккуратно уложены. Он весь сиял. Как ей показалось, она произвела на него не меньшее впечатление: Андрей с удовольствием окинул её взглядом, причём не быстро и украдкой, а как-то долго и вдумчиво, словно пытаясь продлить момент созерцания и запомнить увиденное.

– Какая ты красивая! – сказал он с трогательной искренностью в голосе.

Вера только улыбнулась и ничего не ответила. А выглядела она и правда прекрасно: синее открытое платье, туфли на высоком каблуке, немного косметики, старательно уложенные светлые волосы. Облик довершало сияющее выражение лица, скрыть которое у неё уже не получалось. Да и зачем скрывать?

– Ты хотела бы отправиться в город? – спросил Андрей с едва уловимой интонацией, выдающей желание получить отрицательный ответ. А может, и не было никакой интонации, просто Вере самой никуда не хотелось ехать в этот вечер. Так или иначе, она сказала:

– Мы могли бы перекусить и в ресторане отеля…

Нет, всё-таки ей не показалось насчёт интонации, потому что Андрей с большой радостью согласился. Как вскоре выяснилось, ужинать никто особенно и не хотел, и они решили ограничиться чаем с десертом. Когда Вера допивала чай, одновременно косясь на опустевшие десертные тарелочки, её сердце забилось в необъяснимом волнении: вот сейчас чай закончится и что дальше? Надо ведь куда-то идти, что-то делать. Может, зря они не поехали в город: пока туда, пока обратно, смотришь, время бы и прошло. А там глядишь, попрощались бы на пороге лифта в её отеле – и дело с концом. А так он ещё чего доброго подумает, что она принимает его ухаживания: он ведь наверняка отметил про себя, что она красиво одета и в город отказалась ехать. А вдруг это был своего рода тест? Голос Андрея заставил Веру вздрогнуть и оторваться от чашки:

– Я знаю, куда мы теперь пойдём, – как будто прочитав её тайные мысли, сказал он. – Мы пойдём и сбросим фотографии на мой лэптоп и затем на твою флешку. Надеюсь, ты не забыла её прихватить?

– Нет, не забыла, – ответила Вера и ещё больше испугалась и своих мыслей, и всей ситуации. Он подписал счёт, после чего они встали и направились к лифту.

– Я живу на седьмом этаже, – безо всякой надобности откомментировал Андрей нажатие соответствующей кнопки. Больше они не разговаривали до самой двери его номера.

Номер, надо отдать ему должное, оказался шикарный, двухуровневый. Кровать была гигантская, но размер комнаты позволял не чувствовать её преобладания над остальными предметами интерьера. Вера села на широкое кресло подальше от кровати. Андрей, не глядя на неё, достал и подключил свой лэптоп. Затем примостился на ручке кресла рядом с Верой. Вера постеснялась спросить, удобно ли ему в таком неустойчивом положении.

Он тем временем деловито щелкал по клавишам, подключал и отключал съёмные носители, открывал и закрывал какие-то окна на рабочем столе. Наконец, все фотографии были сброшены, и он предложил Вере их просмотреть. Это разрядило обстановку. Они принялись смеяться над сделанными за день снимками и видеозаписями. Особенно порадовала видеозапись стихийного чемпионата по плаванию.

– У меня на флешке тоже есть немного фотографий, – сообщила Вера, когда просмотр был окончен, но скулы ещё сводило от безостановочного смеха. Хотелось эту радость продлить.

– Давай, посмотрим, – охотно согласился Андрей и придвинулся ближе.

Верины семейные фотографии Андрей смотрел с большим интересом, иногда комментируя: «какой приятный у тебя муж», «какой хорошенький сынишка», «красивые горы, это Урал или Альпы?» Когда фотографии закончились, Вера почему-то испытала облегчение. Но тут же снова явился вопрос: «А что дальше?» И снова она не успела ничего придумать, как Андрей сказал:

– Так, перекидываю тебе фотки, и идём гулять!

– Куда?

– На море, конечно.

«На море, конечно», – повторила про себя Вера, когда они вышли из отеля и увидели перед собой серебристо-чёрную полосу пляжа. «Он так это сказал, как будто нет ничего более будничного, чем прогулка ночью по морю». Тем не менее нельзя было не отметить, что уже не в первый раз за этот вечер он безошибочно предугадывал её мысли. Это подкупало и создавало в душе тёплое чувство уверенности и защищённости.

Вода была тёмная, тяжёлая, необычайно гладкая и блестящая, словно ртуть. Лишь тонкой рыжеватой полоской над горизонтом напоминал о себе уходящий день, невозвратимо тающий в южной ночи.

Андрей остановился рядом и легонько, будто бы случайно, прикоснулся к Вериной руке. Вера вздрогнула и незаметно отстранилась.

Они медленно пошли вдоль берега. Крупный белый песок засасывал в себя стопы, словно хотел остановить путников. Вера решила зайти в тёплую полосу прибоя. Здесь влажный песок уходил под откос. И тут же оказалось, что волны только выглядели безобидными. Первая из них мощно и уверенно поволокла Веру за собой вместе с песком, за который Вера безуспешно пыталась цепляться пальцами ног, а затем и рук. Андрей быстро распознал, что происходит с его спутницей, и бросился в воду. Когда, хохоча и отдуваясь, они выбрались из коварных волн, она увидела, что добрая половина её платья и туфли, которые она держала в руках, промокли. Со штанин и ботинок Андрея тоже стекала вода.

– Ну что, продолжим прогулку или возвратимся в отель? – спросил Андрей.

– Лучше, наверное, в отель, – призналась Вера.

Обсуждая свою беспомощность перед морской стихией, они пошли обратно.

Но чем ближе они подходили к дверям гостиницы, тем сумбурнее становилось на душе у Веры. Разговор прервался. Хотя они шли на некотором расстоянии друг от друга, ей казалась совершенно неминуемой новая попытка его прикосновения. Однако она уверяла себя, что этим всё и должно закончиться. Просто обязано… Ведь она замужем, и все у неё прекрасно… И вообще… немыслимо, чтобы замужняя женщина, которая три дня назад испытала притяжение к чужому мужчине, которая теперь считала это ошибкой и страдала от последствий этой ошибки… чтобы она позволила новому случайному знакомому вот так вот взять и прикоснуться к себе! Ну уж нет!

Вера шла, глядя себе под ноги, боясь поднять взгляд и тем самым выдать свои мысли. Он же словно чувствовал её состояние: шествовал на «пионерском» расстоянии и хранил молчание.

К тому моменту, когда двери отеля распахнулись и их обдало ярким светом электричества, Вера окончательно выработала тактику действий: если он предпримет попытку сближения, она немедленно отстранит его. Это будет правильно. Заодно и отплатит за своё ущемлённое несколько дней назад женское самолюбие. Пускай восторжествует если и не справедливость, то хотя бы закон равновесия. И главное – она сохранит остатки уважения к себе.

Он пропустил её вперед, и они оказались в холле отеля.

– Ты не замерзла? – спросил Андрей, глядя на то, как его спутница вся дрожит.

– Ничуть. Я, наверное, пойду к себе? – Вера почему-то придала вопросительную интонацию уже заготовленному утверждению.

– Категорически не согласен. Во-первых, ты замерзла. Тебе надо обсохнуть. Во-вторых, ты хотела дослушать мою историю.

Уходить было неудобно. Дрожала она, конечно, не от холода, но он об этом не знал. Да и смотрел на неё Андрей открытым взглядом, к тому же собирался ещё что-то рассказать, а другого времени у них не будет. Но, самое главное, ей самой ужасно не хотелось прощаться.

– Так и быть, идём в кафе! – неожиданно для себя провозгласила Вера, и так хорошо и благостно стало вдруг у неё на душе! Сразу же вернулось ощущение той детской радости, что сопровождало её весь этот чудесный день.

В это время в отель зашёл возвратившийся с ужина Роналдо. Он увидел стоящих посреди холла Андрея и Веру и направился к ним. Андрей радостно пошёл к нему навстречу. Они обсудили что-то по-испански, затем Роналдо стал от чего-то отказываться, с улыбкой чеширского кота поцеловал Вере руку и распрощался. Когда Роналдо ушёл, они направились к бару.

В баре играл небольшой оркестр. Спокойная, мелодичная музыка, такой же мягкий диван и Strawberry Margarita создали атмосферу невыразимого уюта. Андрей посмотрел на разомлевшую Веру:

– О-о-о! Да ты совсем устала, бедная моя. А я тебя всё мучаю.

Одной рукой он обнял её за плечи, а другой очень бережно склонил на своё плечо её голову. Уже плохо что-либо соображавшая Вера услышала, как прерывисто он вздохнул, затем его пальцы нежно погладили её голову и легонько скользнули по правой ключице. Все «коварные» Верины планы вдруг разлетелись вдребезги и растворились в райском мгновении. Она почувствовала жгучее, сносящее всё на своём пути желание.

– Не здесь… – прошептала она и поднялась с дивана. С трудом удерживаясь на ногах, она направилась к лифту. Андрей следовал рядом, бережно обнимая её за талию горячей ладонью.

– Седьмой этаж, я помню, – тихо сказала она, и двери лифта закрылись за ними.

На столике бара остались стоять пара бокалов с едва отпитым розовым коктейлем.

Часть третья

18

День девятнадцатого сентября с самого утра обещал быть удачным. Об этом говорило множество признаков, начиная с погоды. На дворе стояло бабье лето, и невостребованное Верино пальто так и пролежало весь день на заднем сиденье автомобиля. Сама Вера, не надеясь найти парковочное место в центре города, оставила машину у торгового центра и отправилась в офис пешком в одной блузке, жмурясь и нежась под ласковым солнцем. Ещё утром позвонили из банка и сказали, что кредит подтверждён и можно подписывать договор. Это означало, что через несколько дней Вера заберёт из салона свой новенький автомобиль.

В офисе её ждали ещё более приятные сюрпризы: несколько новых писем в почтовом ящике. Два из них, правда, были от пациентов, зато остальные четыре – прямо как на подбор – от инвестора, от будущего арендодателя, от спонсора нового исследования и от «москвичей». Такого урожая хороших новостей, полученных одновременно, она не ожидала.

Инвестор уведомлял о том, что согласен на предложенные ею условия. Это ж как надо было расположить к себе педантичного бизнесмена, чтобы он дал согласие на вложение довольно серьёзной суммы под её устные заверения «вывести проект в ноль» к концу второго года. Это была первая победа! Во втором письме арендодатели подтверждали возможность сдать ей в аренду помещение, о котором она мечтала уже полгода. В третьем содержалась информация от спонсора о том, что их центры в поликлинике и районной больнице одобрены для проведения нового клинического исследования. Само по себе это было восхитительно, но предстояло ещё проработать детали договора. При его согласовании могли возникнуть разного рода трудности, не все из которых можно было преодолеть уверениями в особой компетентности и широкой улыбкой. Но пока об этом лучше не думать, чтобы не омрачать радостного момента. А уж о последнем, четвертом письме и мечтать-то не приходилось. Письмо это было от проектного менеджера из Москвы, из той компании, о которой ей неоднократно рассказывал Борис.

С Борисом Веру познакомил Юра ещё во второй её приезд в Америку. Он тоже был родом из Новосибирска, года на четыре старше Юры, но внешне, да и по характеру, являл собой почти полную его противоположность. Забавно, что и побережье Америки он выбрал противоположное: жил Борис в штате Массачусетс, недалеко от Бостона. Невысокого роста, плотного телосложения, вдумчивый, спокойный, даже скорее тихий, он привлекал каким-то тонким, не рассчитанным «на публику» язвительным остроумием.

Несколько лет назад, уже будучи американским гражданином, Борис работал в Москве, и у него там образовалось множество друзей и знакомых. На них-то Борис по мере надобности и «выводил» Веру. Замечательным было то, что, кому бы она ни позвонила по рекомендации Бориса, все выражали неподдельную радость, а при встрече оказывались милейшими людьми. Такие совпадения не могли быть случайными, и Вере приятно было сознавать, какой удивительный круг общения формировался у неё благодаря знакомству с «американцами».

Так вот, нынешние «москвичи» были компанией, сходной с Вериной по роду деятельности и организации процесса. Разве что их бизнес отличался более значительными стартовыми инвестициями и, соответственно, большим размахом и несколько «раздутым» штатом сотрудников. В остальном же – «братья по разуму».

В письме своём проектный менеджер излагал философию их компании и видение перспектив сотрудничества с «Санкт-Петербургом и Северо-Западом». Вера была польщена: её ни разу ещё никто не отождествлял с целым городом, и уж тем более с регионом. Из письма выходило, что у них вполне может получиться «некий консорциум». В заключение её приглашали в Москву на переговоры.

Прочитав все письма, Вера с радостным сердцем переслала всю корреспонденцию Юре и Борису (пусть тоже порадуются), откинулась на спинку кресла и с наслаждением потянулась. Неужели это не сон? Когда мечта исполняется, всегда испытываешь чувство благодарности к судьбе. Но когда исполняется несколько желаний одновременно, вслед за благодарностью почти сразу же приходит сомнение: а нет ли тут какого подвоха? Не ошиблась ли фортуна и не поспешит ли она исправить свою оплошность?

Дело, которое организовали они в России с Юрой и Борисом, было новым не только для учреждений здравоохранения, но и для местных филиалов компаний спонсоров. Правовая и регуляторная путаница вела к тому, что продвижение по этому пути напоминало продвижение первопроходцев по джунглям, с вырубкой растений, плотной стеной преграждающих путь. Казалось, нет просвета в непроходимых зарослях. Порой опускались руки от усталости, сознания беспомощности и неизвестности. В такие минуты хотелось всё бросить и вернуться обратно, в привычную колею. Но уже такой длинный коридор был прорублен, что чем дальше, тем обиднее было разворачиваться и возвращаться. Вера и её друзья-учредители находили утешение в надежде, что прорыв уже совсем близок, что он приближается с каждым ударом мачете по стволам упрямых лиан.

И вот что-то подобное случилось сегодня, подводя итог двум годам самоотверженной борьбы с косностью и пугливостью системы. Однако на душе у Веры было неспокойно. С одной стороны, она понимала, что заслужила некое вознаграждение за свой труд, но с другой стороны… Была ли она прирождённым бизнесменом и менеджером? Был ли это её путь?

Сомнения эти витали где-то рядом с самого начала, с тех пор как она решила сократить свою врачебную практику и организовать компанию. С подобными сомнениями она научилась мириться, а затем и справляться. Но присоединилось к ним и что-то новое.

От размышлений её отвлёк телефон: её ждали к двум часам в клинике, где она вела приём пациентов два раза в неделю. У неё оставались полчаса ответить на письма и час на обед и дорогу. Следовало поспешить.

19

В кабинет вошла последняя за сегодняшний день пациентка.

– Вера Юрьевна, я бы хотела пройти полное обследование, – сказала, улыбаясь, миловидная рыжеволосая женщина.

– Конечно, всё сделаем. Вас что-то беспокоит?

– Нет, ничего не беспокоит. Но я бы хотела знать наверняка, что здорова.

Рыжеволосая дама была постоянной Вериной пациенткой, причём сама работала в стоматологической клинике. По мере разговора выяснилось следующее: у дамы помимо супруга был «постоянный партнёр». Так вот, этот партнёр вместе со своей женой в настоящее время обследовался по поводу ненаступления беременности. В процессе обследования у жены нашли какую-то малозначимую инфекцию, но на всякий случай советовали пролечить её вместе с мужем. Узнав об этом, Верина пациентка тоже решила проверить состояние своего здоровья, дабы «не быть причиной проблем» у жены своего партнёра.

– Он так переживает за неё, – рассказывала она Вере с участливым выражением на лице. – Они бьются над этой беременностью уже год, и пока безрезультатно.

Постепенно разговор ушёл в сторону от проблем со здоровьем. Дама оказалась весьма общительной, а Вере и самой хотелось сегодня с кем-нибудь поговорить. Они обсудили работу, семью, воспитание детей. Вера невольно разглядывала свою собеседницу. У женщины были миловидные черты лица и плавная, правильная речь. На лице жила бессменная улыбка, а в глазах светились искорки особого свойства – из тех, что безошибочно выдают людей, ощущающих себя счастливыми. Пациентка и не скрывала этого. Она с удовольствием рассказывала Вере, как она довольна жизнью. Она хвалила своего шефа, сотрудников, с которыми работала, мужа, сына, любовника. Она пребывала в полной гармонии с самой собой и окружающим миром, и от избытка этой гармонии она желала счастья даже жене своего любовника и вообще всем вокруг.

Вера с особого рода уважением относилась к женщинам, умеющим одновременно иметь работу, семью, любовника и при этом ещё прекрасно выглядеть и быть милыми в обхождении. Иногда эти героические дамы помимо всего вышеперечисленного вкалывали на двух работах, имели по двое детей, а в придачу ещё хобби и непременно собаку.

Однако Вере многое было неясно в их мире. Каждый компонент жизни был для них одинаково важен, даже неотъемлем. Без него не могло быть ощущения гармонии. Они умели одновременно любить и мужа, и любовника, и собаку, не обделяя никого своим вниманием и заботой. И на работе они, даже если не занимали административной должности, то уж, как минимум, были ценными кадрами. Как им это удавалось, Вера не знала. А самой необъяснимой была способность этих женщин поровну разделять не только своё время, но и свои чувства между составляющими их жизненной гармонии, не страдая внутренними конфликтами, переходящими в неврозы, а наоборот – сохраняя спокойствие и одаряя избытком своего позитива окружающих. «Возможно, это у меня устаревшие понятия? – думала Вера, – или отголоски юношеского максимализма не дают покоя?»

Сдав, наконец, все необходимые анализы, пациентка удалилась, оставив Веру наедине с незаполненными медицинскими документами и собственными мыслями. Мысли, за неимением лишнего времени, пришлось сразу же прогнать и заняться написанием амбулаторных карт. Рабочий день подходил к концу, и медсестры с администраторами засобирались по домам. Вера слышала шум закрываемых шкафов, дверей, щелчков отключаемой аппаратуры. Завершив работу с бумагами, она собрала вещи, сняла халат и собиралась было выключить компьютер, как вдруг подумала, что надо проверить почту перед уходом – а вдруг Юра или Борис уже ответили ей что-нибудь. Или спонсоры прислали договор на рассмотрение.

Так и есть – одно непрочитанное письмо. Посмотрим… Отправитель – Андрей Ливанов. Андрей…

«Здравствуй, Вера, – начиналось его письмо. – Рад тебя приветствовать. У вас в Питере уже осень и, наверное, идут дожди. А вот у нас тепло, даже жарко. И небольшой дождик бы не помешал. Как ты поживаешь? Решил вот проверить, работает ли твой электронный адрес. Как ты добралась домой из Канкуна? Извини, глупо спрашивать „как добралась“ спустя три месяца. И всё-таки? У меня, как всегда, дел по горло. Вчера было три операции. Сегодня две, так что немного посвободнее. А я вот по какому поводу обращаюсь: в Петербурге часто бывает мой брат. Он ездит туда регулярно по делам. А я не помню, говорил ли тебе о том, что мы с ним хотели открыть в Перми частную клинику. Я рассказал ему, что есть в Питере человек, лучше которого никто не понимает в частной медицине. Не могла бы ты показать ему клинику, где ты работаешь, и рассказать, что надо иметь, чтобы клиника функционировала и приносила доход? Короче, провести что-то вроде медицинского ликбеза? Если, конечно, у такой занятой девушки, как ты, найдётся время. Буду признателен». Далее следовала подпись.

Вера читала, стоя у компьютера и держа на плече сумку. Ответить на незатейливое письмо было проще простого, но печатать стоя было неудобно. Пришлось вновь принять сидячее положение, несмотря на откровенные намёки медсестры о желании закрыть кабинет. «Одну секундочку, я уже заканчиваю», – сказала Вера, и её пальцы быстро забегали по клавиатуре:

«Здравствуй, Андрей. Рада получить от тебя письмо. Приземлилась я благополучно, а электронный адрес работает. Занятость у меня тоже безумная. Вроде твоей, только операций чуть меньше. Зато масса других „развлечений“. Но кому, как не тебе, лучше всех известна способность суток растягиваться, когда это необходимо. Так что время для твоего брата найдётся. Пусть он мне звонит. До связи, Вера».

Вера поспешно выключила компьютер, подхватила сумку и вышла на улицу. Вечер был тёплый, несмотря на то, что уже стемнело. Совершенно не хотелось садиться в машину, но куда деваться? Вера вздохнула, повернула ключ в замке зажигания и открыла оба окна. Ветерок приятно обдувал усталое лицо. Бочелли звучал сегодня как-то по-особому: то ли грустнее, то ли тревожнее.

По дороге она невольно принялась прокручивать в голове события сегодняшнего дня и составлять планы на завтра. Итак, по порядку: надо будет зайти в банк и заключить договор, затем договориться о встречах с инвестором, спонсорами и арендодателем. Решить, когда ехать в Москву. Может, они ещё что-нибудь напишут? …Почта… Поток мыслей споткнулся о письмо из Мексики. Уж с ним-то точно никаких планов на завтра не было связано. Но почему-то мысли вновь и вновь к нему возвращались. «Всё-таки он написал… Но почему „всё-таки“? Просто взял и написал. Появился повод, вот и написал. Прекрасно, встречу его брата, покажу клинику. О чем тут ещё думать?» Но мысли не отпускали. И Вера вдруг принялась вспоминать…

Ночь. Он провожает Веру к её отелю. Они выходят на пляж. Прямо перед ними с едва слышным плеском шевелятся зыбкие блики моря.

– Мне не хочется с тобой расставаться, – вдруг говорит он ей. – До самолета ещё несколько часов. Может, останешься у меня?

– Андрей, тебе вставать в пять утра, а мне всё-таки в восемь. Поэтому мне лучше заснуть в своём номере. Я бы хотела выспаться перед долгим полётом.

– Конечно. Понимаю.

Дальше они идут молча. Вот здесь надо сворачивать с пляжа на дорогу, а через три минуты они уже возле отеля Hyatt. Вера останавливается у дверей лифта.